Третейские решения нередко используются для получения неправомерного контроля в делах о банкротстве. Схема установления контроля между аффилированными компаниями, позволяющая неправомерно получить статус первого заявителя в будущем деле о банкротстве и контролировать данный процесс, в общих чертах выглядит следующим образом:
Подобные схемы установления контроля в банкротстве аффилированных лиц (с теми или иными вариациями) в последние годы весьма активно применялись недобросовестными бизнесменами. Складывалась абсурдная ситуация, при которой положительные черты третейского разбирательства: конфиденциальность, оперативность и недопустимость пересмотра государственным судом третейского решения по существу использовались в ущерб интересам сторонних кредиторов в делах о банкротстве.
Именно такой случай рассмотрен Верховным Судом РФ (далее – «ВС РФ ») в Определении от 28 апреля 2017 года по делу №А40-147645/2015 (далее – «Определение»).
Определение имеет особое значение для правоприменительной практики, поскольку в нем ВС РФ впервые в своей практике указал на то, что концепция публичного порядка может применяться в спорах о банкротстве для защиты интересов добросовестных кредиторов.
Также в нем сформирован новый стандарт доказывания, защищающий добросовестного кредитора в деле о банкротстве, инициированном недобросовестным кредитором на основании третейского решения.
Две аффилированные компании – Кредитор и Заемщик заключили договор займа. В связи с предполагаемым невозвратом части заемных средств Кредитор обратился в третейский суд с иском. Заемщик признал долг и заявил об отсутствии у него денег для погашения долга. Арбитраж предсказуемо принял решение в пользу Кредитора.
Следом Кредитор получил исполнительный лист на принудительное исполнение решения третейского суда, однако никаких действий по взысканию задолженности не предпринял.
Кредитор обратился в суд с заявлением о признании заемщика банкротом лишь тогда, когда банк, ранее выдавший кредит Заемщику (далее – «Банк ») опубликовал уведомление о своем намерении обратиться в суд с заявлением о признании заемщика банкротом.
Банк посчитал скоординированные действия Заемщика и Кредитора злоупотреблением правом, направленным на получение необоснованных привилегий в деле о банкротстве, и обжаловал определение суда о выдаче исполнительного листа на третейское решение в кассационном порядке, заявив о нарушении публичного порядка Российской Федерации. По мнению Банка, действительная цель обращения Кредитора в суд была в создании для Банка и других независимых кредиторов Заемщика препятствий в реализации прав кредитора и первого заявителя в деле о банкротстве.
Хотя каких-либо опровергающих аргументов со стороны Заемщика и Кредитора не поступило, суд кассационной инстанции оставил определение о выдаче исполнительного листа на решение третейского суда без изменения, что послужило основанием для обращения Банка в ВС РФ.
ВС РФ обратил внимание на следующие обстоятельства, вызывающие подозрения в недобросовестности действий Заемщика-банкрота и Кредитора:
На основании данных обстоятельств ВС РФ согласился с доводом Банка о злоупотреблении правом со стороны Заемщика и Кредитора. Злоупотребление выразилось, во-первых, в использовании юридических лиц вопреки их действительному назначению, а, во-вторых, в недобросовестном использовании третейского суда как средства разрешения спора в целях неправомерных действий в деле о банкротстве. Указанные злоупотребления приводили к принятию неправомерных судебных актов в деле о банкротстве, нарушающих права независимых кредиторов, что в свою очередь противоречит публичному порядку Российской Федерации.
Также ВС РФ отметил, что конкурсные кредиторы объективно ограничены в возможностях доказать необоснованность требования другого заявителя, если это требование основано на третейском решении. Поэтому конкурсным кредиторам в такой ситуации достаточно представить доказательства по принципу prima facie , т.е. на первый взгляд подтверждающие существенность сомнений в наличии долга. ВС РФ справедливо заметил, что кредитору, настаивающему на наличии долга, присужденного третейским судом, не должно составлять затруднений опровергнуть указанные сомнения, поскольку именно он должен обладать всеми доказательствами в отношении своих требований к несостоятельному должнику.
ВС РФ подчеркнул, что при рассмотрении дел о выдаче исполнительных листов на третейские решения судам необходимо проверять добросовестность действий участников дела в той мере, в какой это необходимо для гарантии защиты прав третьих лиц, не участвовавших в деле, но о правах и обязанностях которых принят судебный акт, в частности, добросовестных кредиторов должника.
Результатом многолетней законодательной работы стала очередная реформа третейских судов. Практикующие юристы уделяют вопросам, касающимся третейских разбирательств, повышенное внимание: от развития этого института зависит очень многое как с точки зрения гражданско-правовых отношений, так и сточки зрения функционирования судебной системы. Выявляет и анализирует дискуссионные вопросы третейских соглашений Дмитрий Штукатуров, адвокат, заместитель управляющего МАБ "Адвокаты и бизнес".
Те, кто заключает гражданско-правовой договор, часто прибегают к праву определить орган, который будет рассматривать спор (такую возможность даёт п. 6 ст. 4 АПК РФ). Если не говорить о недобросовестных действиях при заключении договора (указание подконтрольного третейского суда и т. д.), часто третейское соглашение заключают, чтобы точно спрогнозировать и понять сроки рассмотрения потенциального спора. Также стороны хотят указать более компетентный по их мнению суд. Но если на стадии подписания договора у сторон разногласий нет, то когда доходит до исполнения обязательств, они зачастую появляются. Если переговоры не решают проблему, приходится обратиться в суд. Один из первых вопросов - определение компетентного органа, который рассмотрит спор. Здесь может возникать желание обойти предусмотренный порядок рассмотрения. К чему нужно быть готовым сторонам подобного разбирательства?
Даже если у сторон есть соглашение о передаче спора в третейский суд, истец может попросить рассмотреть дело по общим правилам подведомственности и подсудности. Следовательно, чтобы спор был рассмотрен в третейском суде, возражение на рассмотрение дела в арбитражном суде должно быть четко заявлено.
Если между сторонами есть третейское соглашение, распространяющееся исключительно на конкретный договор, это также может помочь уйти от рассмотрения дела в третейском суде. Тот, кто хочет избежать спора или проигнорировать решение третейского суда, может сконструировать требование, которое формально не вытекает из договора с третейской оговоркой.
Хороший пример - дело компании "БэлЭйр Капитал С. А.", которая обратилась в АС г. Москвы с иском к ООО "ИКЕА МОС (Торговля и недвижимость)" о взыскании задолженности, процентов, неосновательного обогащения и процентов за пользование чужими денежными средствами. В обоснование требований истец указал, что к нему на основании соглашения об отступном, заключенного с третьим лицом, перешло право требования дебиторской задолженности по договору подряда. Право требования якобы возникло из соглашения об отступном, а не из договора подряда, а значит, арбитражное соглашение в этом случае не применяется. Но арбитраж указал, что основной договор, по которому состоялась уступка права требования, содержал третейскую оговорку, следовательно, требования истца надо оставить без рассмотрения на основании п. 2 ст. 87 АПК РФ (дело № А41-25116). Суд сослался на Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 16.02.1998 № 29 "Обзор судебно-арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц". Апелляция и кассация оставили это решение без изменения.
Введение в отношении контрагента процедуры банкротства существенно меняет правила предъявления требований: так, в рамках дела о банкротстве споры о недействительности соглашения будет рассматривать уже не третейский суд - обжалование договоров идет по специальному порядку. Есть два типа исков, в отношении которых неприменимо третейское соглашение.
Когда арбитраж ввел процедуру наблюдения, кредиторы могут потребовать деньги у должника только с соблюдением порядка предъявления требований к должнику (п. 1 ст. 63 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)". При этом спор будет рассматривать суд, рассматривающий дело о банкротстве должника (речь будет идти о включении в реестр требований кредиторов). Должник обязан предъявлять требования с соблюдением договорной подсудности, в том числе в соответствующий третейский суд. Если требования текущие, то договорная подсудность сохраняется, и третейский суд может их рассмотреть.
В 2009 году были введены специальные нормы о недействительности сделок, применять которые можно только в делах о банкротстве. Дело о несостоятельности позволяет арбитражному суду не только рассматривать дела о недействительности сделок, возможность оспаривания которых предусмотрена в третейском суде, но и объединять с такими спорами виндикационные требования, которые формально также должны были бы рассматриваться вне банкротного дела.
С учетом того, что банкротство значительно меняет процедуру обжалования, особенно важно узнать о нём как можно раньше. Ведь это влечет важные изменения при определении суда, который рассмотрит требование и позволит вовремя отреагировать на соответствующие изменения. Так, узнавать изменения о текущем статусе контрагента позволяет приложение .
Очевидно, что, помимо прочего, невозможно рассмотреть в третейском суде споры, которые прямо указаны в законах. Так ст. 33 ФЗ № 409-ФЗ прямо указывает, какие споры нельзя передать на рассмотрение третейского суда. В списке из 12 пунктов - споры о банкротстве, отказе в госрегистрации юрлиц и ИП, ряд корпоративных споров и многое другое. При составлении арбитражной оговорки и при предъявлении требований необходимо тщательно анализировать эти нормы и правильно их применять в сочетании с арбитражной оговоркой.
Итак, что же делать контрагенту, чтобы быть уверенным, что спор будет рассмотрен тем третейским судом, который зафиксирован в договоре?
Убедиться, что спор, вытекающий из договора, не будет относиться к исключительной подсудности арбитражных судов;
Если это возможно, зафиксировать в самом договоре или в отдельном соглашении, что все споры между сторонами (не только вытекающие из этого договора) - рассматриваются определенным судом;
После предъявления искового заявления внимательно изучить вопрос о подсудности и заявить о ее несоответствии до оглашения позиции по существу;
Внимательно следить за введением в отношении контрагента процедур, предусмотренных законодательством о банкротстве.
Всё это не отменяет необходимость выполнения обычных мероприятий при заключении любых других договоров: проверить полномочия подписанта, проконтролировать личное подписание представителя, сшивание договора или подписание каждого листа и прочее. Но соблюдение этих несложных и немногочисленных правил позволит правильно определить компетентный орган, рассматривающий соответствующий спор, и существенно сократить время для принятия процессуального решения.
Односторонний отказ арбитражного управляющего от исполнения договора при банкротстве должника, предусмотренный статьей 102 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – закон о банкротстве), может быть использован и при банкротстве так называемого «застройщика».
Последнее время участились случаи, когда и без того «закошмаренные» дольщики, очевидно в порядке «глумления» над их страданиями, получают от арбитражных управляющих уведомления (заявления) о том, что такой арбитражный управляющий применительно статьи 102 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» настоящим заявляет отказ от дальнейшего исполнения договора с дольщиком.
Данные обстоятельства следует разобрать поподробнее!
Так, в силу пункта 3 статьи 450 ГК РФ, в случае одностороннего отказа от исполнения договора полностью или частично, когда такой отказ допускается законом или соглашением сторон, договор считается соответственно расторгнутым или измененным. Из анализа приведенной нормы в совокупности с нормами всей статьи 450 ГК РФ, это единственная возможность одностороннего прекращения обязательства, поскольку во всех иных случаях, расторжение происходит с обязательным участием другой стороны, либо посредством подписания соглашения о прекращении (п.1 ст.450 ГК РФ), либо через суд (п.2 ст.450 ГК РФ).
Так вот законодатель, используя заложенную норму в уже рассмотренную статью 450 ГК РФ, реализовал её применительно несостоятельного должника, т.е. в процедурах банкротства, посредством норм статьи 102 ФЗ «О несостоятельности (банкротства)».
При этом следует оговориться для обычного читателя (не юриста), что используя такое право, обязательство (договор) прекращается сразу, как только сторона по договору получило от заявителя (в нашем случае – от арбитражного управляющего) соответствующее уведомление (заявление) об одностороннем отказе от исполнения договора. То есть, проще говоря, тем самым, арбитражный управляющий заявил, что договора долевого участия (или иного другого) между Вами и должником-застройщиком больше не существует, со всеми вытекающими из этого правовыми последствиями.
Для дольщика такие последствия означают ни что иное, как попрощаться с мыслью вселения в ожидаемую квартиру, а для застройщика это означает, что теперь дольщик будет за «должником-банкротом» бегать, чтобы заявить свои требования в рамках банкротства и возможно заявить ещё и убытки вызванные таким расторжением договора. Но что такое «получить деньги» с должника-застройщика при банкротстве, полагаю все догадываются.
Так, согласно вышеназванной статье 102 закона о банкротстве, внешний управляющий в течение трех месяцев с даты введения внешнего управления вправе отказаться от исполнения договоров и иных сделок должника. Отказ от исполнения договоров и иных сделок должника может быть заявлен только в отношении сделок, не исполненных сторонами полностью или частично, если такие сделки препятствуют восстановлению платежеспособности должника или если исполнение должником таких сделок повлечет за собой убытки для должника по сравнению с аналогичными сделками, заключаемыми при сравнимых обстоятельствах. В случаях, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи, договор считается расторгнутым с даты получения всеми сторонами по такому договору заявления внешнего управляющего об отказе от исполнения договора.
Сторона по договору, в отношении которого заявлен отказ от исполнения, вправе потребовать от должника возмещения убытков, вызванных отказом от исполнения договора должника. Положения, предусмотренные настоящей статьей, не применяются в отношении договоров должника, заключенных в ходе наблюдения с согласия временного управляющего или в ходе финансового оздоровления, если такие договоры были заключены в соответствии с законом о банкротстве.
При этом, следует оговориться, что таким же правом на отказ от исполнения договора, обладает и конкурсный управляющий, применительно пункта 3 статьи 129 закона о банкротстве, но с дополнительной (относительно полномочий внешнего управляющего) оговоркой, что «конкурсный управляющий не вправе заявлять отказ от исполнения договоров должника при наличии обстоятельств, препятствующих восстановлению платежеспособности должника». Следует такую оговорку признать существенной, поскольку таким образом, конкурсный управляющий скован обязанностью доказать, что при таком «отказе» имеются все шансы восстановить платежеспособность, что для процедуры конкурсного производства обычного должника можно считать «из ряда вон выходящим» обстоятельством по «положительности эффекта» (такого в своей юридической практике не припомню).
Но вот для конкурсного производства «застройщика-банкрота», массовый отказ от исполнения всех договоров, формально может придать такому действию конкурсного управляющего иллюзии «возможности восстановления платежеспособности», поскольку внесенные несколько лет назад деньги дольщиков уже обесценились и сегодняшняя стоимость метра жилья может «окупить» такие «отказы», даже заложив 100% по номиналу договоров возврат средств дольщикам.
Да и то, эта иллюзия должна присутствовать, применительно п.3 ст.129 закона о банкротстве только на момент заявления конкурсным управляющим таких отказов применительно ст.102 закона о банкротстве, поскольку расторгнув договоры, потом их никто не восстановит в силе, даже если окажется, что это была лишь иллюзия возможного восстановления платежеспособности. А названную иллюзию создать на бумаге и обосновать достаточно несложно для профессионала.
Так вот, получается важным для защиты прав кредитора (в т.ч. дольщика), что арбитражный управляющий вправе отказаться от исполнения договоров и иных сделок должника, только в отношении сделок:
1 - не исполненных сторонами полностью или частично,
2- если такие сделки препятствуют восстановлению платежеспособности должника или если исполнение должником таких сделок повлечет за собой убытки для должника по сравнению с аналогичными сделками, заключаемыми при сравнимых обстоятельствах.
Эти два условия должны присутствовать одновременно.
Рассмотрим их по-отдельности.
1. «…не исполненных сторонами полностью или частично…». Полагаю, большинство случаев применения такого условия просто очевидны и, не требуют отдельного рассмотрения. Но особый акцент я, пожалуй, сделаю относительно такой ситуации, когда дольщик обратился к застройщику с иском о признании права собственности либо на конкретный объект недвижимости, либо на долю в общей долевой собственности по инвестиционному проекту (контракту) и т.п.
То есть, я описываю ситуацию, при которой, сама по себе сделка трансформирована в устойчивое право собственности состоявшимся и вступившим в силу решением соответствующего суда. Такое решение суда, удовлетворяющее требование дольщика полностью оплатившего свой взнос (полностью исполнившего свои обязательства по договору), носит характер исполнения обязанности застройщиком, поскольку у застройщика по такому контракту, как правило, закреплена обязанность «передать в собственность дольщика объект недвижимости». Так вот решением суда эта обязанность по договору (контракту) исполняется и обоюдная цель сторон договора – достигается. При таком судебном решении, априори имеется ввиду, что дальнейшее изменение ситуации по такому договору не предполагается либо ввиду окончания строительства, либо его реальной невозможности (консервация строительства, отсутствие средств или банкротство, передача объекта на достройку иному лицу). Иное просто противоречило бы логике признания права собственности. Поэтому, договор исполнен полностью, даже если такое решение суда не зарегистрировано в регистрирующем органе (Росреестре) в плане регистрации дольщиком права собственности, вытекающего из решения суда. В рассматриваемой ситуации важно обстоятельство, свидетельствующее о полном исполнении договора обеими сторонами, вытекающее из самого решения. После регистрации решения в Росреестре, Дольщик получает лишь дополнительные и непреодолимые основания для исключения «своей собственности» (по решению) из конкурсной массы (имущества должника) при банкротстве застройщика.
Таким образом, обязательства по договору долевого участия (или иного инвестиционного контракта) прекращены в силу их надлежащего исполнения, применительно п.1 ст.408 ГК РФ, что делает невозможным прекращение договора по иным обстоятельствам (т.е. невозможность заявления отказа от дальнейшего исполнения договора, ввиду отсутствия неисполненного обязательства в таком договоре). По иному, просто отказываться не от чего!
Именно об этом и говорит условие п.1 рассматриваемой ситуации относительно ст.102 закона о банкротстве, и это должен осознавать и понимать каждый арбитражный управляющий, назначаемый на процедуры банкротства относительно застройщиков.
2. Второе условие, при котором арбитражный управляющий формально вправе заявить отказ, будет наличие доказательств, что такие сделки явно препятствуют восстановлению платежеспособности должника (что, как уже выше оговаривалось, с конкурсным производством оказывается практически несовместимо), либо «если исполнение должником таких сделок повлечет за собой убытки для должника по сравнению с аналогичными сделками, заключаемыми при сравнимых обстоятельствах». То, что взято здесь в кавычки, есть самое распространенное условие, при которых, истец полагает что такое условие присутствует, а ответчик всегда полагает (и искренне верит в это), что такое условие отсутствует напрочь.
Справедливости ради, следует заместить, что судебная практика по квалификации такого условия самая противоречивая и разнообразная. Следует оговориться, их квалификация будет напрямую зависеть от количества и весомости доказательств собранных и предоставленных суду доказательств обеими сторонами в рамках реализации принципа состязательности сторон.
Оба рассмотренных выше условия, заложенных в пункте 2 статьи 102 закона о банкротстве, играют свою определяющую роль, которой нельзя отдать предпочтение или умалить за неважностью.
Но для дольщиков, столкнувшихся с банкротством застройщика, первое рассмотренное условие, при наличии решения суда о признании прав собственности дольщика, может сыграть решающую роль в защите своего права и интересов при посягательстве на них со стороны арбитражного управляющего, решившего необдуманно использовать свое право, предоставленное законом о банкротстве. Такие действия арбитражного управляющего при банкротстве именно «застройщиков» я бы не стал квалифицировать как его «добросовестное заблуждение» (и мол, суд поправит, если что!), а скорее как «злоупотребление правом» на подачу иска, поскольку требования законодательства к квалификации и опыту арбитражного управляющего на сегодняшний день достаточно высоки. Такие «промахи» в действиях арбитражных управляющих следовало бы начать учитывать как «штрафные баллы», при наборе определенного количества которых, наступала бы автоматическая дисквалификация арбитражного управляющего, ну как минимум года на три.
Дмитрий Михайлович Натариус,
адвокат,
член Ассоциации юристов России,
член Палаты адвокатов Самарской области.
В соответствии с Федеральным законом от 24 июля 2002 г. № 102-ФЗ " " (далее – Закон № 102-ФЗ) третейские суды разрешают только экономические споры и споры о праве собственности с участием как юридических, так и физических лиц, на всей территории России, независимо от местонахождения сторон или места заключения договора (в том числе в рамках международного коммерческого арбитража). Даже если спор уже рассматривается в государственном суде, в первой инстанции до принятия решения по делу, он может быть перенесен в третейский суд при подписании сторонами третейского соглашения.
К долгим разбирательствам в государственном арбитраже приводит то, когда в договоре нечетко прописана ответственность сторон за невыполнение обязательств. Расплывчатые формулировки и общие фразы в договоре позволяют ответчикам уклоняться от уплаты долга, или же оттягивать выплату при помощи бесконечных обжалований решения суда во всех инстанциях. Как показывает практика Арбитражного третейского суда г. Москвы, ошибки в договорах типичны, а самая большая проблема – нечеткое указание сроков, объемов, требований к проведенным работам . Третейский суд действительно способен обеспечить быстрое решение спора, главное для этого – закрепить в договоре третейскую оговорку.
При возникновении спора третейская оговорка дает сторонам возможность выбора – обратиться в государственный или коммерческий суд . Третейская оговорка вносится в основной договор или закрепляется дополнительным соглашением, которое можно заключить на любой стадии спора по согласию обеих сторон. В последнем случае, организация может опробовать преимущества решения споров в третейском суде, ведь нет необходимости переводить все договоры на третейскую оговорку, достаточно будет закрепить ее в виде дополнительного соглашения с возможной пролонгацией. Так, заключать третейскую оговорку в дополнительном соглашении может быть очень удобно банкам. Например, заемщик может обратиться в банк с просьбой продлить срок возврата кредита, так как он не успевает вовремя его погасить. В ситуации, когда финансовая организация идет навстречу клиенту, она единолично имеет право включить третейскую оговорку в дополнительное соглашение к договору займа, ведь заемщик уже нарушил обязательства, и банк может диктовать свои условия.
Третейское соглашение также можно заключать отдельно на любой стадии сделки, даже если по ней уже начато судебное разбирательство. Если в государственный суд уже подан иск, он находится в первой инстанции, и резолютивная часть решения по нему еще не объявлена, стороны имеют право подписать третейское соглашение в виде отдельного документа. В такой ситуации данное соглашение предъявляется в виде ходатайства в суде, и судья без рассмотрения дела выносит по нему определение, после чего стороны подают иск в третейский суд.
Случаи, когда третейское соглашение заключается на стадии рассмотрения дела в государственным суде, как правило, не распространены, но присущи в основном спорам в сфере госзакупок. Типична ситуация, когда стороны намерены исполнить свои обязательства, но из-за бюрократических проволочек не могут этого сделать, по причине чего и обращаются в суд.
В практике Арбитражного третейского суда г. Москвы был случай, когда с иском обратился госзаказчик, который заказал своему контрагенту провести уборку снега. Исполнитель снег убрал, но на следующий день снова выпали осадки. Времени заключать новый договор у сторон не было, поэтому заказчик обратился к исполнителю с просьбой выполнить работу с превышением объемов, что можно было закрепить в актах выполненных работ. Исполнитель пошел навстречу заказчику. Но когда подошло время платить за услуги, выяснилось, что контракт уже закрыт, а в бюджете денег на работы с превышением объемов нет. В данной ситуации исполнителю пришлось подавать иск в государственный суд, где он только минимум через полгода смог бы получить исполнительный лист на решение суда, и, следовательно, деньги. Когда дело еще находилось в первой инстанции в государственном суде, партнеры по договорным отношениям узнали о возможности заключения дополнительного третейского соглашения. Изучив все преимущества этой возможности, заказчик и исполнитель подписали третейское соглашение и подали иск в Арбитражный третейский суд г. Москвы, после чего уже через 10 дней получили на руки судебное решение.
Отдельно отмечу, что третейская оговорка может быть нескольких видов.
1
Оговорка с альтернативой обращения в государственный суд . Пример: "Все споры по настоящему Договору передаются на разрешение в государственный суд или в Арбитражный третейский суд г. Москвы".
2
Оговорка безальтернативная . Безальтернативная оговорка предусматривает обращение с иском только в коммерческий арбитраж. Пример: "Все споры по настоящему Договору передаются на разрешение в Арбитражный третейский суд г. Москвы".
3
Оговорка ассиметричная . Это форма оговорки, где указываются конкретные виды споров, разрешаемые в третейском суде. На данной форме настаивают руководители и юристы компаний, если предполагают, что контрагентами, возможно, будут нарушены обязательства. Пример: "Все споры, связанные с взысканием задолженности (за оказанные услуги), неустойки, штрафа по настоящему Договору, (а также споры, связанные с его заключением), по усмотрению Истца могут быть переданы в Арбитражный третейский суд г. Москвы. Все остальные споры по настоящему Договору подлежат разрешению в конкретном государственном суде".
4
Оговорка с возможностью обжалования решения третейского суда в специально созданном органе – Президиуме Союза третейских судов. Пример: "Все споры по настоящему Договору подлежат рассмотрению в Арбитражном третейском суде г. Москвы. Решение суда может быть обжаловано в Президиуме Союза третейских судов. Для пересмотра решения Президиума необходимо получить письменное согласие обеих сторон договора".
Добавлю, что в случае использования договора присоединения, порядок изменений необходимо включать в дополнительное соглашение или вносить в договор. В противном случае третейская оговорка будет считаться недействительной. Особое внимание стоит уделить для:
Напомню, что с 1 июля 2014 года третейское соглашение можно заключать в допсоглашениях при просрочке, либо отдельным соглашением после первой просрочки. Иски по договорам потребительского кредита заключенным до 1 июля 2014 года рассматриваются в обычном режиме.
Место проведения: Москва, ул. Ильинка, д. 6, Конгресс-Центр ТПП РФ
27 февраля в Конгресс-центре ТПП РФ ОКЮР открыло год конференцией «Наш ответ кризису. Применение закона в условиях экономической нестабильности и ответственность за управление правовым обеспечением бизнеса». И тема, и программа была подготовлена членами ОКЮР, поэтому и обсуждение получилось адресным и содержательным.
Лейтмотивом мероприятия прозвучали слова Вениамина Федоровича Яковлева, советника Президента РФ, о том, что сегодня в России, как и в годы войны, необходимы сплочённость и поддержка друг друга. Мудрый юрист призвал к тому, чтобы добросовестность стала опорным принципом российских людей, и молодые юристы формировали общественное мнение, как важно быть честным, что побеждает не тот, кто хитрее, а тот, кто справедливее, порядочнее и честнее.
Вениамин Фёдорович напомнил, что с 2008 году цивилисты работают над внедрением принципа добросовестности в российскую правовую систему, и,наконец, этот принцип вошёл в Гражданский кодекс.
Заданная тональность разговора о добросовестном применении закона даже в условиях кризиса вдохновила участников на горячие дискуссии.
Антон Мальцев, партнёр Бейкер и Макензи, предупредил юристов о том, что их ждёт увеличение судебных споров об изменении и расторжении договоров в связи с экономическими трудностями, а также увеличение числа дел по оспариванию «несправедливых условий договора» по постановлению Пленума ВАС РФ № 16 от 14.03.2014 г. «О свободе договора» и её пределах, а также рост числа долговых споров и недобросовестных банкротств с целью ухода от выплаты долга. Он привёл примеры дел по прекращению обязательств в связи с невозможностью исполнения Рекомендации, данные Антоном юристам корпораций, сводились к следующему:
Тему субсидиарной ответственности руководителей компаний и контролирующих лиц продолжил партнёр юридической фирмы «Монастырский, Зюба, Степанов и партнёры» Антон Александров.
Он описал случаи, когда руководители несут субсидиарную ответственность по долгам компании. Также Антон предложил вниманию аудитории подготовленный фирмой Обзор основных изменений законодательства о банкротстве, введенных в действие Федеральным законом от 29.12.2014 N 482-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон „О несостоятельности (банкротстве)“ и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях», помогающий юристу освоить и применять новеллы в практической деятельности.
Елена отметила, что санкции могут иметь прямое и косвенное воздействие. При прямом воздействии субъект - это сторона или контрагент, подпавшие под санкции испытывают:
А при косвенном воздействии субъект, т.е. стороны, на которые санкции непосредственно не распространяются, отмечают:
В обоих случаях основаниями от освобождения от ответственности могут быть три причины: форс-мажор - ст. 401 ГК РФ; существенное изменение обстоятельств - ст. 451 ГК РФ; невозможность исполнения, в том числе на основании акта государственного органа - ст. 416, 417 ГК РФ.
Для лиц, попавших под прямое воздействие, санкций шансы выше, для ситуаций с косвенным влиянием - ниже.
Далее была рассмотрена правовая природа санкций и вопрос о том, поможет ли санкционная оговорка в договоре. Судебная практика прошлых лет богатством не отличается, но даёт некоторую надежду. Отсюда и рекомендация - лучше включить конкретную ссылку на санкции в договор. В случае спора эта оговорка может помочь.
Михаил Гальперин, директор департамента экономического законодательства Минюста России, огласил планы Минюста после скорого принятия блока уже подготовленных изменений в законы об АО/ООО посмотреть системно на целый ряд сложных вопросов, которые волнуют бизнес, осмыслить их для улучшения регулирования. И призвал подключиться ОКЮР к этой работе, в том числе в формате Экспертного совета при Минюсте.
Андрей Гольцблат, управляющий партнёр Goltsblat BLP, подвёл итог первой части конференции, поддержав инициативу Минюста безотлагательно внести технические правки в специальные законы, чтобы облегчить работу бизнеса и устранить обременительные противоречия между новым ГК и старыми законами об АО и ООО. Он также выразил надежду, что новые концептуальные изменения корпоративного законодательства, в разработке которых примут члены ОКЮР, будут отвечать запросам бизнеса.
Денис Новак, заместитель директора департамента экономического законодательства Минюста России, очертил ближайшие задачи, требующие неотложного решения в корпоративном законодательстве. В первую очередь, это приведение в соответствие с новыми положениями главы 4 ГК РФ, вступившими в силу с 1 сентября 2014 г., отдельных законов о юридических лицах, а также закона о государственной регистрации юридических лиц. Поправки, работу над которыми в настоящее время завершает Минэкономразвития России совместно с Минюстом России и другими заинтересованными органами, по словам Дениса, необходимы по следующим направлениям:
Ростислав Кокорев, ведущий научный сотрудник экономического факультета МГУ, продолжил, обозначив основные вехи гармонизации законодательства о хозяйственных обществах.
Проблемным для бизнеса вопросом давно стало регулирование крупных сделок и сделок с заинтересованностью.
Александр Кузнецов, заместитель начальника отдела департамента экономического законодательства Минюста, детально изложил проблемы, вызвавшие поправки, касающиеся крупных сделок и сделок с заинтересованностью.
Он отметил, что действующее регулирование крупных сделок и сделок с заинтересованностью обременительно для гражданского оборота и не выполняет никаких полезных функций. Изначальный смысл этих институтов в результате неудачных законодательных изменений полностью утрачен. Нормы об оспаривании крупных сделок и сделок с заинтересованностью в своем нынешнем виде представляют собой просто основание недействительности сделки, дублирующее п. 2 ст. 174 ГК РФ (оспаривание сделки, нарушающей интересы юридического лица); наличие дублирующих норм не самая большая проблема. Гораздо хуже, что в результате в российском праве появился пробел в части регулирования процесса продажи бизнеса посредством сделки отчуждения всех или почти всех активов (крупная сделка) и регулирования конфликта интересов (сделки с заинтересованностью).
Необходимо уйти от обязательного предварительного одобрения сделок с заинтересованностью. Одобрение должно стать добровольным, если об этом попросит сам контрагент по сделке или по инициативе совета директоров или единоличного исполнительного органа. Если сделка, в которой имеется заинтересованность, совершается в отсутствие одобрения, то это должно влечь лишь то, что контрагент в случае оспаривания сделки должен будет показать, что сделка не нарушала интересов юридического лица, т.е. не причиняла ему убытков.
Первый заместитель начальника департамента ОАО Газпром Светлана Антонова, на примере Газпрома, подтвердила сложности выполнения требования законодательства о крупных сделках и сделках с заинтересованностью. «Хотелось, чтобы сделки по текущей деятельности были выведены из одобрения», резюмировала она.
Андрей Егоров, первый заместитель Председателя, Исследовательский центр частного права им С.С. Алексеева при Президенте РФ, главный редактор журнала «Арбитражная практика», дал оценку современной практики применения законодательства о крупных сделках и сделках с заинтересованностью через призму реформы корпоративного законодательства и в свете постановления Пленума ВАС РФ от 16 мая 2014 г. № 28 «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием крупных сделок и сделок с заинтересованностью». Он рассказал об истории создания этого постановления, об эволюции, происшедшей с доказыванием добросовестности контрагента и о том, что, по его мнению, ст. 174 ГК придёт на смену сделкам с заинтересованностью.
Светлана Федченко, начальник отдела нормативного и методологического обеспечения государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей управления регистрации и учёта налогоплательщиков ФНС России, отметила ряд практических моментов, которые могут быть интересны членам ОКЮР. Светлана подтвердила, что налоговый орган уже сейчас готов отражать в реестре (ЕГРЮЛ) сведения о нескольких директорах (новелла, предусмотренная новой редакцией ст. 53 ГК РФ). Но при этом на данном этапе программа не позволяет вносить информацию о том, действуют ли директора независимо друг от друга либо только совместно с другими директорами.
Светлана добавила, что на данный момент в силу отсутствия нормативных актов у ФНС нет возможности зарегистрировать реорганизацию в форме присоединения / выделения с одновременным преобразованием юр. лица (например, из АО в ООО и наоборот). В то же время после вопроса Д. Новака она подтвердила, что ничто не препятствует просто присоединить, например, АО к ООО в случае, если решение о реорганизации не предусматривает «преобразование». Закончила свое выступление Светлана замечательной цитатой Герберта Дж. Уэллса: «Там, где нет перемен и необходимости в переменах, разум погибает».
Далее Александра Нестеренко, президент НП «Объединение Корпоративных Юристов», объявила о создании Корпоративного актива ОКЮР для консолидации позиций по вопросам корпоративного законодательства и назвала координаторов - Елену Павлову, директора департамента корпоративного права ОАО «МТС», и Сергея Крохалева, партнёра «Бейкер и Макензи». Актив соберётся на первое заседание в конце марта и обсудит практику применения российского права в сделках слияния и поглощения.
Пётр Павликов начальник отдела корпоративных проектов департамента корпоративного права ОАО «МТС», в качестве «задела» работы актива представил детальную презентацию о проблемах страхования ответственности директоров.
Георгий Смирнов, старший инспектор Следственного комитета РФ, дополнил тему ответственности руководителей, отметив рост возбуждённых уголовных дел за нарушения по налоговым преступлениям, в экономической и корпоративной сфере.
Александра Нестеренко подвела итог конференции, отметив возрастающую роль юристов корпораций в правотворчестве. «Мы ответим кризису уверенными знаниями и профессиональной добросовестностью», заключила она.
