Наиболее остро в настоящее время стоит проблема соотношения решений ЕСПЧ с решениями Конституционного Суда РФ. Связано это с тем, что и положения Конвенции по защите прав человека и основных свобод, и Конституция РФ закрепляют ставший универсальным и общепризнанным как на международном уровне, так и в национальных правовых системах многих государств перечень прав и свобод. Тем не менее при принятии решения о нарушении того или иного права интерпретации его содержания ЕСПЧ и Конституционным Судом РФ нередко существенно расходятся. Это приводит к конфликтам конституционной и европейской судебных практик, которые проявляются в коллизиях между решениями Конституционного Суда РФ и ЕСПЧ.
Так, в результате принятых решений Конституционного Суда РФ и ЕСПЧ по делу Константина Маркина возник конфликт толкований между Конституционным Судом РФ и ЕСПЧ по вопросу о дискриминации по гендерному признаку, поскольку в соответствии с российским законодательством мужчины-военнослужащие не имеют права на отпуск по уходу за ребенком до достижения им трех лет, в то время как женшинам-военнослужашим такой отпуск предоставляется. При этом Конституционный Суд РФ констатировал отсутствие дискриминации и соответствие российского законодательства Конституции РФ, а ЕСПЧ занял противоположную позицию и усмотрел нарушение принципа равноправия. Данное дело привело к тому, что в научных кругах обострилась дискуссия о соотношении решений Конституционного Суда РФ и ЕСПЧ, а также начинается противопоставление и даже «столкновение» Конституции РФ и европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Позиции ЕСПЧ и Конституционного Суда РФ разошлись и в делах о так называемой «гей-пропаганде». В 2010 г. в ЕСПЧ рассматривалась жалоба Н. А. Алексеева против России о запретах проведения публичных мероприятий сексуальных меньшинств 1 . В данном деле ЕСПЧ признал нарушение ст. 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (право на свободу мирных собраний), ст. 13 (право на эффективное средство правовой защиты) и 14 (запрет дискриминации). Гражданин Н. А. Алексеев неоднократно обращался и в Конституционный Суд РФ. В 2014 г. Конституционным Судом РФ было принято решение по жалобе граждан Н. А. Алексеева, Я. Н. Евтушенко и Д. А. Исакова о соответствии Конституции РФ ст. 6.21 КоАП РФ, в которой была установлена административная ответственность за пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних . В данном деле Конституционным Судом РФ была выражена позиция относительно того места, которое занимают решения ЕСПЧ в механизме правового регулирования Российской Федерации. Конституционный Суд РФ отметил, что ЕСПЧ является субсидиарным по своему характеру межгосударственным судебным органом по разрешению конкретных дел и к его компетенции не относится осуществление нормоконтроля, т. е. проверка внутригосударственного законодательства на предмет его соответствия Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Суд также исходил из принципов верховенства, высшей юридической силы и прямого действия Конституции РФ, закрепленных ею в качестве основ конституционного строя РФ. Если Конституционный Суд РФ осуществляет проверку конституционности норм, примененных в конкретном деле, то ЕСПЧ устанавливает наличие нарушения прав и свобод, получивших закрепление в Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Таким образом, решения этих органов не имеют ни инстанционной, ни содержательной взаимозависимости. В случае же возможных расхождений в позициях Конституционного Суда РФ и ЕСПЧ необходимо обращение к соответствующим процессуальным механизмам преодоления такого рода коллизий.
Примером расхождения с положениями Конституции РФ является решение ЕСПЧ от 4 июля 2013 г. по делу «Анчугов и Гладков (Anchugov and Gladkov) против России». В данном постановлении было признано нарушением ст. 3 «Право на свободные выборы» Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод наличие в российском законодательстве ограничения избирательного права лиц, осужденных по приговору суда. Очевидно, что такое решение ЕСПЧ прямо противоречит ч. 3 ст. 32 Конституции РФ, согласно которой не имеют права избирать и быть избранными граждане, содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда. Как указал Конституционный Суд РФ, согласие Российской Федерации на исполнение такого постановления означало бы нарушение ею ст. 15 (ч. 1), 32 (ч. 3) и 79 Конституции РФ либо - в силу ее ст. 135 - необходимость принятия новой Конституции РФ при том, что присоединение к Конвенции о защите прав человека и основных свобод и участие в ней России как правового демократического государства, в котором человек, его права и свободы являются высшей ценностью, обусловлено самим принятием, соблюдением и действием Конституции РФ 1 .
Вместе с тем приведенные примеры свидетельствуют не о противоречиях между Конвенцией и российской Конституцией. Речь идет лишь о различной интерпретации судами положений, закрепляющих права и свободы. Однако основной смысл этой проблемы, по мнению В. Д. Зорькина, заключается в необходимости одновременного решения двух не всегда легко сочетаемых задач: гармонизации российской правовой системы с общеевропейским правовым пространством, с одной стороны, и защиты собственной конституционной идентичности - с другой .
Отступление от интерпретаций Конвенции о защите прав человека и основных свобод, даваемых в постановлениях ЕСПЧ, имеет место и в практике европейских государств . Так, в ряде дел, рассмотренных Федеральным конституционным судом ФРГ, была выработана правовая позиция об «ограниченной правовой силе постановлений ЕСПЧ».
Как полагает Конституционный Суд ФРГ, решения ЕСПЧ не всегда обязательны для исполнения судами ФРГ, но и не должны полностью оставляться ими без внимания; национальной юстиции следует учитывать эти решения надлежащим образом и осторожно приспосабливать их к внутреннему законодательству. Практика ЕСПЧ служит лишь ориентиром для толкования при определении содержания и сферы действия основных прав и принципов Основного Закона ФРГ.
Аналогичный подход выработан и в Конституционном суде Италии.
Конституционный суд Австрии (постановление от 14 октября 1987 г. по делу № В267/86) также пришел к выводу о невозможности применения конвенционных положений в истолковании ЕСПЧ, противоречащем нормам национального конституционного права.
Верховный суд Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии в решении от 16 октября 2013 г. ( UKSC 63) в деле об избирательных правах заключенных отметил неприемлемость для британской правовой системы выводов и толкования Конвенции о защите прав человека и основных свобод в постановлении ЕСПЧ от 6 октября 2005 г. по делу «Херст (Hirst) против Соединенного Королевства (№ 2)». Согласно его правовой позиции решения ЕСПЧ не подлежат безусловному применению, они лишь «принимаются во внимание»; следование же этим решениям признается возможным лишь в том случае, если они не противоречат основополагающим материальным и процессуальным нормам национального права.
В результате именно Великобритания инициировала принятие Протокола № 15, закрепляющего в преамбуле европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод принципы субсидиарности европейской правозащитной системы и возможность усмотрения государств при реализации Конвенции .
Причина указанных конфликтов подчас кроется в том, что практика ЕСПЧ не всегда учитывает социокультурный, этический контекст в стране-ответчике, который важен при анализе содержания нарушенных прав. Представления о справедливости, существующие в данном обществе, несмотря на процессы глобализации, могут существенно различаться, не сводятся к неким универсалиям. Это особенно касается представлений о семье, браке, о гендерных отличиях, религиозных предпочтениях, о воспитании детей (именно по данным категориям дел возникает больше всего противоречий). Отсюда и те проблемы, которые обнаруживаются при попытках ЕСПЧ распространить фактическую юрисдикцию своих интерпретаций Конвенции на страны и регионы, в которых массовые традиционные моральные предпочтения далеки от предлагаемых ЕСПЧ толкований Конвенции .
Не так давно мы ставили вопрос о необходимости процедуры пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам в связи с Постановлениями ЕСПЧ , впрочем этот вопрос обсуждался достаточно долго и широко на разных уровнях. В частности, экс-Председатель Конституционного Суда РФ, экс – судья ЕСПЧ от РФ В.А. Туманов проводил по данному вопросу обсуждание на заседании Совета при Президенте Российской Федерации по вопросам совершенствования правосудия, прошедшего 21 февраля 2008 г.
В дальнейшем при рассмотрении в Конституционном Суде РФ (далее КС РФ) дела о конституционности ст. 392 ГПК РФ, мы передали адвокатам заявителей копию стенограммы.
Из стенограммы следовало, что профессор В.А. Туманов предложил рассмотреть на Совете при Президенте Российской Федерации по вопросам совершенствования правосудия вопрос отсутствия в ГПК РФ нормы, предусматривающей возможность пересмотра вступившего в силу решения российского суда по тому основанию, что ЕСПЧ установил в нем нарушение права, гарантированного Конвенцией, с позиции конституционного права в контексте статьи 19 Конституции Российской Федерации, которой твердо закреплен принцип «все равны перед судом» и соответственно всем должны быть доступны равные средства правовой защиты своих прав и в первую очередь судебной защиты. При таком подходе трудно, например, объяснить почему судебное решение по спору о праве собственности между юридическим лицом и государством, в котором Страсбург усмотрел нарушение статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции, может стать предметом пересмотра в арбитражном суде, а решение суда общей юрисдикции по аналогичному спору между гражданином и государством при тех же условиях не подлежит пересмотру и гражданин не может использовать это средство правовой защиты только потому, что рассмотрение спора было в суде общей юрисдикции. Какими серьезными юридическими аргументами (а не соображениями практического характера) можно объяснить эту, мягко говоря, неувязку, ведущую к нарушению конституционного принципа равенства граждан перед судом? По его мнению, все вышесказанное очень серьезный аргумент в пользу включения в ГПК нормы аналогичной той, что содержится в АПК и УПК.
КС РФ, безусловно, учел эти аргументы при вынесении Постановлении от 26.02.2010 N 4-П, поднявшего защиту прав человека в России на новый уровень, которое мы горячо приветствовали .
Затем мы рискнули ставить вопрос более широком подходе к правовым последствиям постановлений ЕСПЧ, нежели только в качестве основания для пересмотра судебных решений после постановления ЕСПЧ .
Но после этого было испытание «делом Маркина» , которое вновь подняло вопрос, вроде бы уже решенный, теперь уже с другой точки зрения - наличия коллизий между актами КС РФ и ЕСПЧ.
Впрочем, это было отчасти и коллизией с прежними позициями КС РФ, который высказался в 1996 году : «Что касается возможности обжалования решений КС РФ, то следует иметь в виду, что Конституцией Российской Федерации, определяющей полномочия и порядок деятельности КС РФ, не предусмотрено образование какого бы то ни было органа, правомочного пересматривать его решения. Вместе с тем в соответствии с частью третьей статьи 46 Конституции Российской Федерации, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты, каждый вправе обратиться в установленном порядке в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, а значит и обжаловать в них решение Конституционного Суда Российской Федерации .
К сожалению, на этом развитие событий не остановилось в 2015 году КС РФ рассмотрел одно из громких и значимых дел «О проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней", пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона "О международных договорах РФ", частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса РФ, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса РФ, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства РФ и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса РФ в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы". Учитывая значимость данного дела и его многоаспектность , мы рассмотрим в данной статье лишь некоторые аспекты данного Постановления.
КС РФ в данном деле отказал в признании оспоренных норм не соответствующими Конституции РФ, одновременно дав толкование, что «в РФ разрешение подобного рода конфликтных ситуаций возложено - в силу Конституции РФ - на КС РФ, который лишь в редчайших случаях считает возможным использовать "право на возражение" ради внесения своего вклада (вслед за коллегами из Австрии, Великобритании, Германии и Италии) в формирование сбалансированной практики ЕСПЧ, но не ради самоизоляции от его решений, которые отражают консенсус, выработанный государствами - участниками Конвенции, а исходя из необходимости конструктивного взаимодействия и взаимоуважительного диалога с ним. В таком контексте Постановление КС РФ от 6 декабря 2013 года N 27-П, так же как и настоящее Постановление, следует рассматривать как стремление избежать серьезных осложнений в отношениях России не только с ЕСПЧ, но и с Советом Европы в ситуации, при которой постановление ЕСПЧ предполагает внесение в российское законодательство изменений, чреватых нарушением закрепленных Конституцией РФ прав и свобод человека и гражданина, причем гораздо более существенным, нежели то, против которого возражал ЕСПЧ. Если Конституция РФ не позволяет согласиться с отдельным постановлением ЕСПЧ, КС РФ обязан отразить это несогласие в своем решении. В то же время, признавая фундаментальное значение европейской системы защиты прав и свобод человека и гражданина, частью которой является постановление ЕСПЧ, КС РФ готов к поиску правомерного компромисса ради поддержания этой системы, но определение степени своей готовности он оставляет за собой, поскольку границы компромисса в данном вопросе очерчивает именно Конституция РФ. Свидетельством такого - основанного на Конституции РФ - подхода КС РФ является последовательная имплементация им положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод и решений ЕСПЧ в российскую правовую систему. Более того, КС РФ признает значимость его деятельности по выявлению недостатков национального правового регулирования и по предложению путей к их устранению. Вместе с тем наличие в практике ЕСПЧ проблем, связанных с отступлением от принципа субсидиарности, создает, по мнению КС РФ, риск возникновения ситуаций, при которых ориентация на достаточно абстрактные нормы Конвенции может привести к игнорированию воли конституционного законодателя в межгосударственной правовой конструкции, не предполагающей передачи ей такого элемента государственного суверенитета».
Фактически КС РФ в Постановлении от 14 июля 2015 г. N 21-П дал новое толкование ст. 101 и 105 ФКЗ «О КС РФ» и ст. 125 Конституции РФ.
В тоже время, положения резолютивной части данного Постановления очень похожи на нормы:
«…суд общей юрисдикции, арбитражный суд при пересмотре в установленном процессуальным законодательством порядке дела в связи с принятием ЕСПЧ постановления, в котором констатируется нарушение в РФ прав и свобод человека при применении закона либо отдельных его положений, придя к выводу, что вопрос о возможности применения соответствующего закона может быть решен только после подтверждения его соответствия Конституции РФ, обращается с запросом в КС РФ о проверке конституционности этого закона; во всяком случае суд общей юрисдикции, арбитражный суд, осуществляющий производство по пересмотру вступившего в законную силу судебного акта по заявлению лица, по жалобе которого ЕСПЧ было принято постановление, констатирующее нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод положениями законодательства РФ, примененными в деле этого лица, обязан приостановить производство и обратиться в КС РФ с запросом о проверке их соответствия Конституции РФ;
государственные органы, на которые возложена обязанность по обеспечению выполнения Российской Федерацией международных договоров, участницей которых она является, - придя к выводу о невозможности исполнить вынесенное по жалобе против России постановление ЕСПЧ вследствие того, что в части, обязывающей Российскую Федерацию к принятию мер индивидуального и общего характера, оно основано на положениях Конвенции о защите прав человека и основных свобод в истолковании, приводящем к их расхождению с Конституцией РФ, - правомочны обратиться в КС РФ для решения вопроса о возможности исполнения постановления ЕСПЧ и принятия мер индивидуального и общего характера, направленных на обеспечение выполнения данной Конвенции; в случае если КС РФ придет к выводу, что постановление ЕСПЧ, поскольку оно основано на Конвенции о защите прав человека и основных свобод в истолковании, противоречащем Конституции РФ, не может быть исполнено, такое постановление в этой части не подлежит исполнению; Президент РФ, Правительство РФ - поскольку на них возложена обязанность по обеспечению выполнения Российской Федерацией международных договоров, участницей которых она является, - придя к выводу о невозможности исполнить вынесенное по жалобе против России постановление ЕСПЧ вследствие того, что в части, обязывающей Российскую Федерацию к принятию мер индивидуального и общего характера, оно основано на положениях Конвенции о защите прав человека и основных свобод в истолковании, приводящем к их расхождению с Конституцией РФ, правомочны обратиться в КС РФ с запросом о толковании соответствующих положений Конституции РФ в целях устранения неопределенности в их понимании с учетом выявившегося противоречия и международных обязательств России применительно к возможности исполнения постановления ЕСПЧ и принятия мер индивидуального и общего характера, направленных на обеспечение выполнения Конвенции о защите прав человека и основных свобод».
По все видимости, КС РФ понимал, что такое нормотворчество, может быть воспринято, как критикуемый им же судебный активизм, и выход за пределы своей компетенции. Соответственно, КС РФ предпринял меры по легитимации «данных норм», указав, что «не исключается правомочие федерального законодателя - исходя из требований Конституции РФ и с учетом правовых позиций КС РФ, выраженных в настоящем Постановлении, - предусмотреть не противоречащий юридической природе КС РФ и его предназначению как высшего судебного органа конституционного контроля специальный правовой механизм разрешения им вопроса о возможности или невозможности с точки зрения принципов верховенства и высшей юридической силы Конституции РФ исполнить вынесенное по жалобе против России постановление ЕСПЧ, в том числе в части мер общего характера».
В качестве исполнения данного Постановления КС РФ как и следовало ожидать были внесены изменения в ФКЗ «О КС РФ», но не в процессуальные кодексы.
Данное Постановление КС РФ можно расценивать, как «монополизацию» КС РФ разрешения вопроса неконвенционности норм или, точнее говоря, лишения права судов применять нормы Конвенции, как нормы прямого действия, когда нормы российских нормативных актов противоречат Конвенции.
Такой подход, является логическим продолжением политики возможности применения прямого применения норм Конституции РФ судами только, когда не стоит вопрос о конституционности норм.
Ранее в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия" содержались разъяснения о том, что «Суд, разрешая дело, применяет непосредственно Конституцию, в частности: ... б) когда суд придет к выводу, что федеральный закон, действовавший на территории РФ до вступления в силу Конституции РФ, противоречит ей; в) когда суд придет к убеждению, что федеральный закон, принятый после вступления в силу Конституции РФ, находится в противоречии с соответствующими положениями Конституции; г) когда закон либо иной , принятый субъектом РФ по предметам совместного ведения РФ и субъектов РФ, противоречит Конституции РФ, а федеральный закон, который должен регулировать рассматриваемые судом правоотношения, отсутствует».
В настоящее время эти разъяснения исключены при принятии Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 апреля 2013 г. N 9 "О внесении изменений в постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 года N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия". Теперь, суды должны применять нормы Конституции РФ при неконституционности нормативных актов только через обращение в КС РФ. С точки зрения того, что неконституционная норма будет сразу же дисквалифицирована для всего правового поля, такой подход логичен. В тоже время, это серьезное поражение положений Конституции РФ о прямом действии Конституции РФ.
Причем изъятие вышеуказанных разъяснений не увеличило статистику обращений с запросами судов в КС РФ.
Суду всегда было гораздо легче принять судебный акт, проигнорировав доводы о неконституцинности, о применении Конституции РФ, нежели подготовить запрос в КС РФ. Суды всегда легко уходили от обязанности обращения в КС РФ указывая, что для того, чтобы обратиться в КС РФ суд должен прийти к выводу о несоответствии Конституции РФ закона, подлежащего применению им в указанном деле, обращается в КС РФ с запросом о проверке конституционности данного закона, а если суд не пришел к таким выводам, то обязанность об обращении в КС РФ у него отсутствует. Конечно же, здесь мы можем указать, что защитой от необоснованного отказа здесь является мотивированность такого отказа. Так наверное, и должно быть, но в нашей практике мы никогда не видели никакой подробной мотивировки для отказа для обращения в КС РФ , даже когда ходатайство о таком обращении заявлялось в Президиуме Верховного Суда РФ .
Конечно же, мы понимаем, что наличие неправильной правоприменительной практики, в частности, немотивированности юрисдикционных актов, должно вызывать критику именно правоприменительной практики. Некоторые ученые даже пишут, что «главное и явно виновное правонарушение судей – немотивированность судебных актов» , другие отмечают, что немотивированность судебного акта является нарушением общепризнанных принципов справедливого правосудия и противоречат целям правосудия .
Однако, разве не должны мы анализировать предпосылки для возникновения такой практики? Быть может корни такой практики отчасти в «праве» судов игнорировать доводы сторон, в частности, основанные на Конституции РФ, Европейской Конвенции. Разве создавая возможность применения норм Конституции РФ и Европейской Конвенции только посредством обращения в КС РФ, мы не освобождаем суды от постоянного и квалифицированного их применения?
Конечно же, возможно существующий подход – это определенное недоверие судам общей юрисдикции и арбитражным судам и сомнение в их способности правильно разрешать вопросы коллизии между нормативными актами, но стоит ли тогда удивляться тому, что суды пытаются «обходить» проблемные вопросы, снимая с себя ответственность, и предлагают сторонам самим обращаться в КС РФ. Стоит ли удивляться количеству жалоб в межгосударственные органы, в частности в ЕСПЧ?
Мы полностью разделяем чаяния члена-корреспондента РАН, профессора В. А. Мусина о том, что нынешний очень не простой этап взаимоотношений Европейского Суда с национальными судами в конце концов будет преодолен и завершится установлением оптимальной системы их взаимоотношений, которая окажется тем эффективнее, чем тщательнее внутригосударственные суды будут учитывать правовые позиции ЕСПЧ , а ЕСПЧ, в свою очередь, при формировании своих правовых позиций будет учитывать правовые позиции внутригосударственных судов, прежде всего по вопросам, относящимся к публичному порядку соответствующего государства .
Мы всегда полагали, что и КС РФ и ЕСПЧ – органы, стоящие на защите прав и свобод человека , что налагает на эти органы особую ответственность, в том числе, по взаимопониманию, и предотвращению взаимных конфликтов.
Весьма отрадно, что эта ответственность в полной мере осознается, свидетельством чему может быть то, что в 22-23 октября 2015 года в Санкт-Петербурге состоялась конференция «Совершенствование национальных механизмов эффективной имплементации Европейской Конвенции о правах человека» под эгидой КС РФ и Совета Европы (Генеральной дирекции по правам человека и верховенству права Совета Европы) . Конференция транслировалась в режиме онлайн в интернет и можно было выслушать точки зрения всех выступающих, что несколько прояснило позицию судей КС РФ, стало более понятно, что речь о неисполнении межгосударственных органов может иметь место лишь, когда Конституция РФ предоставляет большую защиту прав и свобод граждан .
В заключении своего выступления на данной Конференции председатель КС РФ В. Д. Зорькин подчеркнул: «… Считаю Конвенцию и ее развитие в последующих Протоколах огромным достижением в защите прав человека в Европе и огромной ценностью. Я убежден, что развитие отношений России с институтами Совета Европы в сфере имплементации Конвенции идет – несмотря на перечисленные мной проблемы – в целом успешно, эффективно и обнадеживающе» . Прошедшая конференция, где состоялся весьма обстоятельный диалог, дает надежду, что имплементация постановлений ЕСПЧ или реализация толкований о том, как должно уважать и защищать неотъемлемые права человека будет осуществляться на новом уровне.
Мы надеемся, что принятые изменения Федеральным конституционным законом №7-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде РФ» от 14.12.2015. не будут применяться для ухудшения положения граждан и жителей России и чинения им препятствий при исполнении выигранных ими решений, а лишь «когда Конституция РФ лучше защищает права граждан!» .
2016 Султанов Айдар Рустэмович
Султанов А.Р. Об исполнении постановлений Европейского Суда по правам человека как средстве реализации конституционных ценностей//Международное публичное и частное право. 2008. № 4. С. 15-18; Султанов А.Р. О применении судами постановлений Европейского Суда по правам человека//Российский судья. 2008. № 9. С. 42-46; Султанов А.Р. Унификация норм о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам как совершенствование средств исправления судебной ошибки//Закон. 2007. № 11. С. 99-113; Султанов А.Р. Пересмотр решений суда по вновь открывшимся обстоятельствам и res judicata//Журнал российского права. 2008. № 11 (143). С. 96-104; Султанов А.Р. Пересмотр судебных актов в связи с актами межгосударственных органов//Закон. 2008. № 12. С. 177-183 и пр.
По материалам заседания Совета при Президенте Российской Федерации по вопросам совершенствования правосудия прошедшего 21 февраля 2008 г. См.: Стенограмма заседания, С. 33.
Султанов А.Р. О некоторых процессуальных последствиях постановлений ЕСПЧ // Российская юстиция. 2014. N 1. С. 24 - 29.
Султанов А.Р. О некоторых процессуальных последствиях постановлений ЕСПЧ // Российская юстиция. 2014. N 1. С. 24 – 29; Султанов А.Р. Правовые последствия постановлений Европейского Суда по правам человека в гражданском процессе//Международное право и международные организации. 2010. № 3. С. 106-117; Султанов А.Р. Правовые последствия постановлений Европейского Суда по правам человека//Журнал российского права. 2011. № 9 (177). С. 64-72.
Султанов А.Р. Постановления ЕСПЧ в гражданском процессе: перезагрузка? // Вестник гражданского процесса. 2015. N 6. С. 69 - 91.
Или «Предел уступчивости»… так называлась статья председателя КС РФ В. Д. Зорькина, в которой он писал – «когда те или иные решения Страсбургского суда сомнительны с точки зрения сути самой Европейской конвенции о правах человека и тем более прямым образом затрагивают национальный суверенитет, основополагающие конституционные принципы, Россия вправе выработать защитный механизм от таких решений. Именно через призму Конституции должна решаться и проблема соотношения постановлений КС и ЕСПЧ. Если нам навязывают внешнее "дирижирование" правовой ситуацией в стране, игнорируя историческую, культурную, социальную ситуацию, то таких "дирижеров" надо поправлять. Иногда самым решительным образом» . Зорькин В.Д. Предел уступчивости//Российская газета. Федеральный выпуск №5325 (246) 29.10.2010. URL : http://www.coe.mid.ru/doc/Zorkin.htm (дата обращения 01.10.2015)
Поляков С.Б. Принцип взаимной ответственности государства и личности: теоретико-правовые и прикладные аспекты. Автореферат дисс. доктора юридических наук. Нижний Новгород. 2011. С.44; Поляков С.Б. Правонарушитель - орган судебной власти? // Российский судья. 2010. N 9. С. 26 – 30. Султанов А.Р. Мотивированность судебного акта как одна из основных проблем справедливого правосудия//Закон. 2014. № 8. С. 114-118.
Султанов А.Р. О проблеме мотивированности судебных актов через призму постановлений ЕСПЧ// Международное публичное и частное право. 2008. N 2. С. 11 – 13; Султанов А.Р. Европейские правовые стандарты: уроки истории и правоприменительная практика. М. 2012. С. 91-97; Пономаренко В. А. Мотивированность судебного решения в гражданском и арбитражном процессе. СПб. 2009. С. 91; Афанасьев С.Ф. Право на получение мотивированного судебного решения по гражданскому делу (международный и национальный аспекты) //Арбитражный и гражданский процесс. 2008. N 12. С 13-16; Рабцевич О.И. Право на справедливое судебное разбирательство: международное и внутригосударственное правовое регулирование. М., 2005. С. 136; Тузов Н.А. Мотивирование и преюдиция судебных актов. М. 2006; Васяев А.А., Князькин С.А Мотивированность судебных решений - стандарт Европейского суда по правам человека//Адвокат. N 6. 2013. С. 27-32.
Лазарев В.В. "Отъемлемые" и "неотъемлемые" права и свободы человека и гражданина // Конституционные права и свободы личности в контексте взаимодействия гражданского общества и правового государства. М., 2010. С. 64.
Колесников А. Перед Владимиром Путиным предстал суд. Как глава КС Валерий Зорькин выступил с оправдательной для него самого речью//"Коммерсантъ" от 14.12.2015, URL : http://www.kommersant.ru/doc/2877575 (дата обращения 15.12.2015)
14 июля 2015 года Конституционный Суд РФ постановил, что решения ЕСПЧ должны исполняться с учетом верховенства Конституции РФ.
Слушание дела о проверке
конституционности положений статьи 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней», частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» по запросу группы депутатов Государственной Думы состоялось 1 июля.
История вопроса
В феврале 1996 года Россия подписала Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод, а также ряд протоколов к ней. Ратифицировав эти соглашения, наша страна признала юрисдикцию Европейского Суда по правам человека (ЕСПЧ) и обязалась исполнять его решения. Соответствующие положения впоследствии были внесены в ряд законов и кодексов, что сделало постановления ЕСПЧ основанием для пересмотра ранее вынесенных судебных решений.
Позиция заявителя
Авторы запроса отмечают, что, согласно Конституции, участие в межгосударственных объединениях не должно приводить к нарушению прав человека или противоречить основам конституционного строя. По их мнению, оспоренные нормы обязывают суды и иные государственные органы безусловно выполнять решение ЕСПЧ даже вопреки российскому Основному Закону. В результате, как считают депутаты Госдумы, правоприменитель поставлен в безвыходную ситуацию, поскольку такая коллизия может оказаться неразрешимой. Исходя из этого, они полагают оспариваемые нормы несоответствующими Конституции Российской Федерации (частям 1, 2 и 4 статьи 15 и статьи 79).
Позиция Суда
Участие Российской Федерации в международном договоре не означает отказа от государственного суверенитета. Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод и основанные на ней правовые позиции ЕСПЧ не могут отменять приоритет Конституции. Их практическая реализация в российской правовой системе возможна только при условии признания за Основным Законом нашей страны высшей юридической силы.
В основе Конституции Российской Федерации и Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод лежат общие базовые ценности. Исходя из этого, в подавляющем большинстве случаев коллизии между двумя документами не возникают вовсе. Однако подобный конфликт возможен, если ЕСПЧ даст трактовку Конвенции, противоречащую Конституции РФ. В такой ситуации, в силу верховенства Основного Закона, Россия будет вынуждена отказаться от буквального следования постановлению Страсбургского суда. Данный вывод соотносится с практикой высших судов европейских стран (в частности, Германии, Италии, Австрии, Великобритании), которые также придерживаются принципа приоритета норм национальных конституций при исполнении решений ЕСПЧ, и нормами Венской конвенции о праве международных договоров. В то же время, при разрешении подобных конфликтов необходимо не стремиться к самоизоляции, а исходить из необходимости диалога и конструктивного взаимодействия. Только таким путем могут быть построены по-настоящему гармоничные отношения между правовыми системами Европы, основой которых будет не подчинение, а взаимное уважение.
Верховенство Конституции при исполнении решений ЕСПЧ может быть обеспечено исключительно Конституционным Судом РФ в рамках одной из двух процедур:
1) О проверке конституционности законодательных норм, в которых ЕСПЧ обнаружил изъяны. Соответствующий запрос обязан направить суд, пересматривающий дело на основании решения европейской юстиции;
2) О толковании Конституции по запросу Президента или Правительства РФ, когда органы власти сочтут конкретное постановление ЕСПЧ в отношении России неисполнимым без нарушения Основного Закона. Если Конституционный Суд РФ придет к выводу о несовместимости с Конституцией вынесенного в Страсбурге решения, оно не подлежит исполнению.
Федеральный законодатель вправе создать для Конституционного Суда РФ специальный правовой механизм обеспечения верховенства Конституции при исполнении постановлений ЕСПЧ.
Председательствует в процессе ЗОРЬКИН Валерий Дмитриевич
Судья-докладчик МАВРИН Сергей Петрович
Конституционный суд огласил свое решение по запросу группы депутатов Государственной Думы.
Запрос думцев касался юрисдикции Европейского суда по правам человека на территории России. По решению Конституционного суда, некоторые постановления ЕСПЧ отныне могут не исполняться - в случае, если они противоречат Основному Закону России.
При этом в суде подчеркнули, что наша страна по-прежнему остается под юрисдикцией Страсбургского суда. Тем не менее, по решению КС, Конвенция о защите прав и свобод человека или, к примеру, основанные на ней правовые позиции ЕСПЧ подлежат реализации только при условии высшей юридической силы - Конституции РФ.
В 1996 году наша страна подписала Европейскую Конвенцию о защите прав человека и основных свобод и несколько протоколов к ней. Ратифицировав эти соглашения, мы признали юрисдикцию Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) и обязались исполнять его решения. Соответствующие положения впоследствии были внесены в ряд законов и кодексов, что сделало постановления ЕСПЧ основанием для пересмотра ранее вынесенных судебных решений.
Авторы запроса в КС утверждали, что, по Конституции, участие в межгосударственных объединениях не должно приводить к нарушению прав человека или противоречить основам конституционного строя. По их мнению, оспоренные нормы обязывают суды и прочие госорганы безусловно выполнять решение ЕСПЧ даже вопреки российскому Основному Закону. В результате, как считают депутаты, правоприменитель поставлен в безвыходную ситуацию, поскольку такая коллизия может оказаться неразрешимой.
Наш Конституционный суд подчеркнул - участие России в международном договоре не означает отказа от государственного суверенитета. Европейская Конвенция о защите прав человека и основанные на ней правовые позиции ЕСПЧ не могут отменять приоритет Конституции.
По мнению КС, их практическая реализация в нашей правовой системе возможна только при условии признания за Основным Законом страны высшей юридической силы. В основе Конституции РФ и Европейской конвенции о защите прав человека лежат общие базовые ценности. Исходя из этого, в подавляющем большинстве случаев коллизии между двумя документами не возникают. Однако подобный конфликт возможен, если ЕСПЧ даст трактовку конвенции, противоречащую Конституции РФ. В такой ситуации, в силу верховенства Основного Закона, Россия будет вынуждена отказаться от буквального следования постановлению Страсбургского суда.
КС уверен - при разрешении подобных конфликтов необходимо не стремиться к самоизоляции, а исходить из необходимости диалога и конструктивного взаимодействия. Только таким путем могут быть построены по-настоящему гармоничные отношения между правовыми системами Европы, основой которых будет не подчинение, а взаимное уважение. КС заявил: верховенство Конституции при исполнении решений ЕСПЧ может быть обеспечено исключительно Конституционным судом РФ в рамках одной из двух процедур:
О проверке конституционности законодательных норм, в которых ЕСПЧ обнаружил изъяны. Соответствующий запрос обязан направить суд, пересматривающий дело на основании решения европейской юстиции;
О толковании Конституции по запросу президента или правительства РФ, когда органы власти сочтут конкретное постановление ЕСПЧ в отношении России неисполнимым без нарушения Основного Закона. Если Конституционный суд РФ придет к выводу о несовместимости с Конституцией вынесенного в Страсбурге решения, оно не подлежит исполнению.
Федеральный законодатель вправе создать для Конституционного суда РФ специальный правовой механизм обеспечения верховенства Конституции при исполнении постановлений ЕСПЧ.
Компетентно
Корреспондент "РГ" попросил судью Конституционного суда Сергея Маврина ответить на вопросы.
Многие связывают решение суда с делом "ЮКОСа".
Сергей Маврин: КС не рассматривал дело "ЮКОСа". Никто к нам по этому поводу с запросом не обращался. Поэтому и я никаких комментариев на этот счет не буду давать по той причине, что оно вполне может быть предметом рассмотрения в КС.
Президент может обратиться с толкованием законов, чтобы понять, что значит выплачивать компенсации?
Сергей Маврин: Если сомнения возникают вне связи с разрешением конкретного дела, то в порядке части 4 ст. 125 Конституции РФ в порядке толкования Конституции с соответствующим запросом может обратиться как президент, так и правительство РФ. Об этом сказано в резолютивной части нашего решения.
Если такое обращение не поступит, будет ли это означать, что решение, в частности, по делу "ЮКОСа", по поводу которого публично высказывали сомнение в исполняемости, все-таки должно быть исполнено? И в течение какого срока власти должны определиться, обращаться к вам за неисполнимостью этого решения или все-таки исполнить это решение?
Сергей Маврин: Дело в том, что я не комментирую исполнение решения, поскольку это к компетенции КС не относится. Это уже компетенция других органов, в том числе прописанных в законодательстве о международных договорах РФ. На кого возложена эта обязанность, тот ее и должен исполнять.
Как это будут делать, будут исполнять, не будут исполнять, кто это должен делать - это не задача КС. Мы рассматриваем только те обращения, которые поступают к нам.
Уточню вопрос. Если власти не обратятся к вам с просьбой рассмотреть вопрос о возможности не исполнить решение ЕСПЧ, означает ли это автоматически, что они обязаны исполнить это решение?
Сергей Маврин: Если власти не обратятся к нам с вопросом, значит, мы этот вопрос и не рассматриваем.
Правда ли, что такая система, которая сегодня утверждена решением КС, существует и в других европейских государствах?
Сергей Маврин: Мы привели пример из практики таких уважаемых конституционных судов западноевропейских стран, как Федеральный конституционный суд Германии, суд Австрийской Республики, суд Итальянской Республики, Верховный суд Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии. Они еще до нас один в один имели те же самые проблемы, которые преодолевали тем же самым способом, который прописан в нашем постановлении. Мы здесь никакой оригинальностью не отличаемся. Следуем в общеевропейском фарватере.
Насколько велика степень компромисса? КС не ответил прямо на вопрос, так кто главнее - ЕСПЧ или Конституция? Насколько велика или глубока степень компромисса?
Сергей Маврин: Вы заблуждаетесь, что КС не ответил. КС ответил. Граница, предел возможного компромисса - это Конституция РФ. Компромисс мог быть достижим только в той мере, в какой решение КС и соответствующие решения госорганов не нарушают положения Конституции. В том случае, когда угроза или реальность нарушения Конституции совершенно очевидна, тогда КС просто не имеет возможности принимать решение, противоречащее Конституции.
Все зависит от толкования?
Сергей Маврин: Естественно. Толкование дается Конституционным судом. Это единственный орган, который может дать толкование о положении Конституции на территории РФ. Точно так же, как единственным органом по толкованию Европейской конвенции является Европейский суд. Мы говорим о конфликте толкования, а не о конфликте Конституции и Европейской конвенции.
Еще раз хочу подчеркнуть, что Европейская конвенция вместе с решениями Европейского суда по ч. 4 ст. 15 Конституции РФ включается в правовую систему. А в соответствии с ч. 1 ст. 15 той же самой Конституции абсолютным юридическим верховенством, абсолютной юридической силой на территории нашей страны обладает Конституция, в правовую систему которой включены конвенция и решение Европейского суда. Поэтому естественно, что если они включены в эту систему и должны подчиняться высшей юридической силе нашей Конституции, то кто, как не Конституционный суд, определяет, конституционно это или нет. Вот такой вполне логично оправданный вариант рассуждений.
Что касается логики, как может быть высшее включено в низшее, и тем не менее это низшее признается высшим.
Сергей Маврин: Логика есть. И совершенно безупречная. В соответствии с ч. 1 ст. 15 Конституции высшей юридической силой на территории РФ, в том числе в рамках ее правовой системы, обладает Конституция. В правовую систему, в рамках которой высшей юридической силой обладает Конституция, включаются конвенция и решение Европейского суда по правам человека на основании ч. 4 той же 15-й статьи. Это уже второй тезис. Из этих двух тезисов, двух посылок следует вывод о том, что если на всю правовую систему РФ распространяется высшая юридическая сила Конституции, то и на каждую ее часть, каковыми являются конвенция и решение Европейского суда, также эта высшая юридическая сила распространяется. В чем здесь логическое несоответствие?
В том, что было же такое положение и оно есть, что при конфликте международное законодательство важнее.
Сергей Маврин: В части 4 той же ст. 15 говорится о том, что в случае противоречия между положением международного договора и законами РФ, если возникает такое противоречие, приоритет отдается положениям международного договора. Если возникает противоречие между положением международного договора и законами России, но Конституция РФ не относится к ординарным и даже к федеральным конституционным законам. Это особый правовой акт, находящийся в вершине нашей правовой системы, обладающий, в силу ч. 1 ст. 15, высшей юридической силой в рамках этой системы.
Правообладатель иллюстрации RIA Novosti Image caption ЕСПЧ рассматривал жалобу, поступившую от двух российских заключенных
Конституционный суд признал исполнение постановления Европейского суда по правам человека возможным частично. В частности, невозможным оно признано в той части, которая касается внесения изменений в российскую правовую систему и предоставления заключенным права голоса.
Ранее ЕСПЧ пришел к выводу о том, что российские власти нарушают статью 3 протокола №1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующую право на свободные выборы. По мнению суда в Страсбурге, закрепленное в Конституции России ограничение права голоса носит абсолютный, автоматический и недифференцированный характер.
КС в своем решении указывает на то, что к реальному лишению свободы в России приговаривают, в основном, лишь тех, кто совершил тяжкие преступления, и это не такой большой процент.
Остальные, совершившие преступления небольшой тяжести, отбывают наказание в колониях-поселениях, а их федеральный законодатель вправе перевести в альтернативные виды наказаний, которые не влекут ограничения избирательных прав. Таким образом, дифференциация уже существует (то есть в этой части исполнение решения ЕСПЧ возможно).
В начале февраля министерство юстиции России направило в Конституционный суд страны обращение о неисполнении постановления Европейского суда по правам человека по делу Сергей Анчугов и Владимир Гладков направлили жалобы в ЕСПЧ в 2004 и 2005 годах. Оба они жаловались, что, находясь в тюрьме, были лишены права участвовать в выборах.
Согласно решению КС, Анчугов и Гладков были в свое время осуждены за совершение особо тяжких преступлений, а значит, заведомо не могли рассчитывать на доступ к активному избирательному праву – в том числе и согласно критериям ЕСПЧ.
Рассмотрение дела о возможности исполнения постановления Европейского суда по правам человека проходило в Конституционном суде 31 марта. В своем запросе министерство юстиции просило суд признать невозможность исполнения постановления ЕСПЧ и предоставления голоса осужденным, опираясь на то, что это противоречит статье 32 (часть 3) Конституции РФ.
Согласие с позицией ЕСПЧ, по мнению минюста, нарушило бы положение Конституции о ее высшей юридической силе и приоритете над любыми другими правовыми актами.
Это дело стало первым, в котором рассматривалась возможность неисполнения в России решений ЕСПЧ.
Как пояснил Русской службе Би-би-си судья КС Сергей Князев, ЕСПЧ, по сути, сказал, что все, кто подвергнут лишению свободы в России, ограничены в избирательных правах и посчитал это насправедливым и непропорциональным.
"В России далеко не за все преступления назначается наказание в виде лишения свободы - поэтому признак автоматизма, недифференцированности уже как признак претензии в адрес России отпадает. Очевидно, что из тех, кто совершает преступления небольшой тяжести, которые наказываются на срок до трех лет, лишь порядка 10% подвергаются лишению свободы", - отмечает Князев.
Кроме того, как подчеркивает судья, ЕСПЧ причисляет к лишению свободы и ограничение свободы, арест. При этом в России находящиеся под арестом лица сохраняют свои избирательные права.
Эксперты, к которым обратился суд, пришли к противоположным выводам. Так, "Институт права и публичной политики", проводя анализ Конституции, нашел, что "абсолютный запрет на участие в выборах для лиц, находящихся в местах лишения свободы, не является единственным возможным вариантом истолкования положения статьи 32 (часть 3) Конституции Российской Федерации".
Очевидно, что из тех, кто совершает преступления небольшой тяжести, которые наказываются на срок до трех лет, лишь порядка 10% подвергаются лишению свободы Сергей Князев, судья КС
Организация также рекомендовала КС применить принцип согласованного толкования, в соответствии с которым "при наличии нескольких возможных вариантов истолкования положений Конституции Российской Федерации, избирается именно такой вариант, который в максимальной степени позволит избежать нарушения Российской Федерацией своих международно-правовых обязательств".
По мнению организации, постановление Европейского суда можно было бы исполнить, либо установив законодательно категории лиц, лишенных избирательного права (в зависимости от вида, степени и тяжести совершенного ими преступления), либо предоставив судам полномочия ограничивать избирательное право конкретных лиц в качестве вида наказания.
Тем временем Московский государственный юридический университет имени О. Е. Кутафина (МГЮА) пришел к выводам, что внесение изменений в Конституцию для исполнения решения ЕСПЧ все-таки потребуется. Но в данном случае это "не обусловлено существенными переменами в жизни общества и государства, в силу чего не будет осознано населением как необходимое общественности".
"Россия как суверенное государство в порядке исключения – когда нормы, решения институтов Совета Европы в конкретном случае могут служить подрыву основополагающих конституционных принципов (основ конституционного строя), общественных представлений о социальной, общественной справедливости (принципа верховенства справедливого закона) на основе сложившихся у российского народа духовных и моральных ценностей – вправе не исполнять соответствующие нормы или решения институтов Совета Европы", - говорилось в заключении МГЮА.
Image caption В ЕСПЧ сочли, что власти РФ нарушают Конвенцию о защите прав человекаСанкт-Петербургский государственный университет в своем ответе апеллировал не только к Конституции, но и к статистике. Так, всероссийский опрос, который провел Университет в марте, показал, что на вопрос "Как вы относитесь к идее внести изменения в Конституцию России (ч.3 ст. 32), предоставив заключенным (или отдельным категориям заключенных), право участвовать в голосовании на выборах?" более 87% респондентов ответили, что не поддерживают идею внесения соответствующих изменений в Конституцию России.
Также в отзыве СПбГУ говорилось, что ввиду наличия в России большого числа заключенных (по данным Университета, примерно 660 тысяч человек в 2015 году), при предоставлении им права голоса "существенно возрастает опасность серьезного влияния интересов криминального мира на решения, принимаемые государственными органами".
Заподозрили в Университете и умысел в решении ЕСПЧ: авторы исследования допустили, что если разрешить заключенным голосовать, в адрес России последуют уже обвинения по поводу необеспечения свободного принятия решения и волеизъявления, что в местах лишения свободы сделать затруднительно.
А это породит обвинения в том, что результаты выборов в РФ не являются демократическими и справедливыми. "Складывается впечатление, что настойчивость ЕСПЧ в отношении предъявления этого категорического требования по отношению к РФ преследует цель специально поставить под сомнение свободный и демократический характер будущих выборов в России", - рассуждали авторы.
По словам экспертов, в других странах Европы к решениям ЕСПЧ тоже отношение не всегда однозначное: не все они исполняются. Другое дело, что постановления могут тихо игнорироваться – но никогда не рассматриваются в суде. В этом смысле последние решения российской стороны (начиная с поправок о деятельности КС, когда он был наделен полномочиями признавать неисполнимыми решения ЕСПЧ) некоторыми расцениваются как демонстративные.
Интересно, что по тому же самому вопросу – о наличии права голоса у заключенных - в аналогичную спорную ситуацию попала Великобритания: ЕСПЧ в 2004 году принял решение в пользу Джона Херста, который пожаловался, что, отбывая наказание за убийство, он не смог принять участие в выборах. Это решение ЕСПЧ Великобритания так и не исполнила.
Правообладатель иллюстрации RIA Novosti Image caption КС вынес первое решение, касающееся неисполнения решения Европейского судаРешение по делу Сергея Анчугова и Владимира Гладкова, с середины 1990-х отбывавших сроки за совершенные ими преступления и лишенных права голосовать, было вынесено ЕСПЧ еще в 2013 году.
Повышенное внимание к нынешнему заседанию Конституционного суда в Петербурге было приковано, среди прочего, из-за того, что оно являлось первым, касавшимся неисполнения решения Европейского суда.
В скором времени КС, возможно, предстоит рассматривать дело о выплатах , которым Россия, согласно решению Европейского суда, должна выплатить 2 миллиарда евро. Ранее минюст России допускал, что подаст соответствующее обращение в Конституционный суд.
Возможное неисполнение Россией решений ЕСПЧ является предметом беспокойства европейских политиков. Прошлой осенью в Петербурге прошла конференция, посвященная исполнению решений Европейского суда по правам человека, с участием генерального секретаря Совета Европы Турбьерна Ягланда и главы Генеральной дирекции по правам человека и верховенству права Совета Европы Филиппа Буайа.
