Н. А. Колоколов

Ошибаться - значит действовать неправильно. Причем не умышленно. "Опыт свидетельствует, что разбор дела в одной инстанции, несмотря на все заботы о надлежащем построении его, оставляет возможность ошибки в приговоре". Иными словами, суд, как и любой иной орган государственной власти, от принятия ошибочного решения не застрахован. Сказанное означает, что участники процесса, а равно общество в целом вправе подозревать, что вынесенное судом решение ошибочно, поскольку оно может базироваться на неправильных действиях суда. В этой связи современное законодательства всех государств, как правило, предусматривает наличие паузы между оглашением итогового судебного решения и приданием ему законной силы. В период такой паузы участники процесса, общество (представляемое, например, прокурором) обязаны: проанализировать результаты судебной деятельности; в случае несогласия с ними обжаловать судебное решение, иным законным путем выразить свое с ним несогласие.

"Обжалование должно содержать в себе указание определенного требования или домогательства", или, говоря современным языком, жалоба должна содержать указание на конкретную судебную ошибку (равно ряд таковых). Иными словами, жалоба на судебное решение, как и любой иной процессуальный документ, должна быть мотивированной. Экономии процессуальных ресурсов, скорейшему достижению целей судопроизводства способствует единообразное понимание всеми его участниками, а равно обществом сути такого явления, как судебная ошибка, наличие механизма эффективного исправления судебных ошибок. Качество работы такого механизма в значительной мере предопределено его социально-политической востребованностью, наличием необходимых для его существования и работы ресурсов.

Отсутствие четкого определения понятия "судебная ошибка", злоупотребление сторонами правом на обжалование, с одной стороны, несовершенство механизма исправления судебных ошибок - с другой, ведет к коллапсу судебной деятельности по исправлению судебных ошибок, подмене данного направления судебной работы неоправданным вмешательством вышестоящих судебных структур в решения судов первой инстанции.

Судебные ошибки как социально-правовое явление, деятельность судебных инстанций по их исправлению перманентно находится в призме научного познания. С сожалением приходится констатировать, что уровня знаний, достаточного для уверенной работы судов по выявлению и устранению судебных ошибок, в России пока не нет. Сложившаяся ситуация обусловлена многими причинами. Рассмотрим некоторые из них.

Судебная ошибка подавляющим большинством теоретиков и практиков понимается слишком узко, обычно не более чем ошибка конкретного судебного составе в сборе и оценке доказательства, в применении норм материального и процессуального права.

Такой подход к проблеме вырывает суд из социально-правовой действительности, несмотря на то, что ошибочная работа судов, как составной части государственного аппарата, заранее предопределена ошибками в выборе государственной политики в целом. В данном случае вполне допустимо говорить о массовом обмане народа на государственном уровне. Например, как иначе следует расценивать массовое вынесение судами заведомо неисполнимых решений по взысканию "среднепотолочных" сумм в пользу так называемых "обманутых вкладчиков" (по существу, жертв мошеннических афер, осуществленных с молчаливого согласия правоохранительных структур) в первой половине 90-х годов прошлого века.

Или возьмем проблему чрезмерной формализации следственной, прокурорской и судебной деятельности. В 1996 г. российские правоприменители получили самый суровый за всю новейшую историю Уголовный кодекс. Уже первые годы его действия показали, что в места лишения свободы направляется людей гораздо больше, чем они в состоянии "переварить". Бездумная криминализация середины 1990-х гг., острие которой, как показала практика, было направлено преимущественно против "мелких воришек", обернулась регулярными массовыми амнистиями, а также "тайной амнистией" 2002 г., когда путем введения промежуточного закона в виде изменений в ст. 7.27 КоАП из мест лишения свободы в спешном порядке освободили всех, кто отбывал наказание за хищение трех долларов США!

А что же правоприменители: следователи, прокуроры да судьи? Увы, не смогли уяснить своей истинной высокой роли. В своих актах они продублировали ошибки законодателя, наивно предполагая, что их предназначение заключается только в следовании "букве закона". Результат формального применения норм права общеизвестен: вся страна смеялась, когда "по закону" был заключен в камеру подросток, похитивший пятерых хомячков. Данный пример следовало бы рассматривать не более чем курьез, если бы он не был растиражирован. Арест, осуждение и затем амнистирование - не что иное, как брак в работе правоохранительной системы в целом, судов - в частности, ибо в результате подобной деятельности бессмысленно рвутся социальные связи, на восстановление которых уходят многие годы.

Государственный обвинитель, выходя к "барьеру", судья подписывающий приговор, каждый раз обязаны подумать, как их действия оценят потомки, спустя период времени, равный, как минимум, сроку назначенного наказания. В 2003-2006 гг. в России на миллион разрешенных судами уголовных дел приходилось примерно столько же материалов по приведению ранее постановленных приговоров в соответствие с действующим законодательством. В основном, конечно, данная деятельность носит формальный характер, однако встречаются и ситуации, о которых можно сказать: суд, постановляя приговор, забыл, что он должен быть не только законным, обоснованным, но и справедливым. Общеизвестно, что для общества в целом последний параметр на много порядков важнее, чем два предыдущих.

С другой стороны, основная масса выявляемых вышестоящими судами ошибок имеет явно надуманный характер, поскольку обнаруженные "неправильности" формальны, а их игнорирование нисколько не влияет на конечный результат по делу.

Например: в течение длительного периода времени в качестве существенной расценивалась ошибка, если следственные действия проводились следователем без принятия уголовного дела к своему производству. В таком случае состоявшиеся судебные постановления по делу отменялись, а уголовное дело возвращалось прокурору для проведения дополнительного расследования.

В настоящее время такого механизма устранения судебных ошибок, как дополнительное расследование, законодателем не предусмотрено. Означает ли сказанное, что суд оказывается заложником допущенной следователем ошибки, правосудие не свершится, поскольку следователь забыл вовремя подшить формальный акт, а прокурор, а затем и суд первой инстанции это проглядели?

Практика Конституционного Суда РФ свидетельствует, что нет. Из Определения Конституционного Суда РФ от 02.02.2006 № 57-0 "Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Всеволожского городского суда Ленинградской области о проверке конституционности ч. 2 и 5 ст. 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" следует, что суды, в том числе и по собственной инициативе, вправе "возвращать дело прокурору в случаях, когда в досудебном производстве допущены существенные неустранимые в судебном производстве нарушения уголовно-процессуального закона, которые влекут лишение или стеснение гарантируемых законом прав участников уголовного судопроизводства, являются препятствием для рассмотрения уголовного дела, исключая возможность реализации судом возложенной на него Конституцией функции осуществления правосудия". Такой подход к решению проблемы гарантирует "право потерпевшего на доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба".

Как видим, чтобы не оказаться в заложниках надуманных формальностей, общество обратилось к априорным знаниям и с легкостью "реанимировало" институт дополнительного расследования. Такой подход к решению проблемы настолько понравился правоприменителю, что ежегодно этим способом исправляется до 50 тыс. ошибок, допущенных органами предварительного расследования и прокурорами.

На первый взгляд, выход из проблемы найден. Возникают вопросы: единственный ли, лучший ли? Безусловно, не единственный и не лучший! В подавляющем большинстве государств, в том числе и в странах СНГ и Балтии, которым в качестве базовых моделей уголовно-процессуального законов достались советские уголовно-процессуальные кодексы, они уже существуют.

Например, в ст. 326 Уголовно-процессуального кодекса Республики Молдова прокурор, участвующий в рассмотрении уголовного дела по первой инстанции, вправе изменить своим постановлением предъявленное в ходе предварительного расследования обвинение на более тяжкое, если исследованные в судебном заседании доказательства неопровержимо свидетельствуют о том, что подсудимый совершил более тяжкое преступление, чем то, которое вменялось ему в вину ранее, и довести до сведения подсудимого, его защитника и, в зависимости от обстоятельств, его законного представителя новое обвинение.

Еще лучше, когда окончательное обвинение формулируется стороной обвинения уже по итогам судебного разбирательства. В принципе, в российском уголовном процессе все именно так и происходит, ибо суд, постановляя обвинительный приговор, разрешает дело не в объеме обвинения, предъявленного следователем, а в объеме обвинения, поддержанного государственным обвинителем в судебных прениях.

Справедливо возникает вопрос, зачем же в таком случае последний на протяжении всего судебного следствия "стреножен" вынесенным несколько месяцев тому назад документом органов предварительного расследования?

Столкнувшись с перечисленными проблемами, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда оказалась дальновиднее. Выявив факт отсутствия в деле постановления о принятии дела следователем к своему производству, она не сочла нужным относить данную ошибку к перечню существенных, поскольку "это не привело к лишению или какому-либо ущемлению прав участников процесса, не повлияло и не могло повлиять на полноту и объективность расследования, а также на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора (определение Следственного комитета Верховного Суда РФ по делу Мамаева от 16.11.2006 № 20-006-50).

Как видим, возникновение многих судебных ошибок предопределено отсутствием четкой правоохранительной политики, несовершенством текущего законодательства, а также низким профессионализмом исполнителей.

Природа ошибок предполагает выбор алгоритма их исправления. Например, необоснованное осуждение или необоснованное оправдание предполагает наделение контрольной инстанции правом и возможностям пересмотра дела с постановлением нового приговора.

Система - совокупность взаимозависимых элементов, образующих определенную целостность. Уголовно-процессуальный кодекс - единая система процессуальных институтов, норм и правил. Основными показателями качества уголовного судопроизводства сегодня являются: его соответствие мировым стандартам, правосознанию общества. Непосредственно общество, а равно свойственные ему социально-политические и государственные институты - среда, в которой предстоит действовать Уголовно-процессуальному кодексу. Удалось ли законодателю в 2001 г. решить поставленную перед ним задачу: создать действительно новый, гармоничный в юридико-техническом отношении УПК? Соответствуют ли содержащиеся в нем нормы и правила правосознанию российского общества, в первую очередь, запросам правоприменителя?

УПК оценивают по-разному. Четвертьвековой опыт служения уголовному судопроизводству позволяет автору сделать вывод: принципиальных изменений в отечественном уголовном процессе пока не произошло! Как и в период сталинизма, насилие - "повивальная бабка" уголовно-процессуального доказывания, а судебное разбирательство - фарс, ибо "сказанное следователю, дороже произнесенного в суде". В России по-прежнему нет сторон, так как за результаты рассмотрения уголовного дела перед обществом отвечает только суд. Нет у нас и самого главного - самостоятельного суда первой инстанции, поскольку им, как и раньше, руководит вышестоящий суд, который согласно сохранившейся с прежних времен концепции, не исследуя доказательств, вправе навязать первой инстанции свой подход к оценке доказательств.

А где же совокупность процессуальных гарантий, которой так хвастались авторы УПК? Они, как и прежде при "социализме", ширма, за которую уже научился прятаться российский правоприменитель образца XXI в.

Почему это произошло? Причин множество. В рамках системного анализа вес они легко узнаваемы. Вот наиболее существенные из них. Чтобы УПК работал, он должен соответствовать социально-политическим условиям, которые в значительной степени предвосхищают взаимоотношение общества (в лице государства) с преступником. Истории известны два варианта таких отношений. Первый: преступник - враг! Любое взаимодействие с ним (в том числе, и выгодное для потерпевшего) недопустимо. У преступника есть только одно право - каяться. А уж казнить его или миловать - право общества, государства, суда. Второй вариант: преступник - сторона в правоотношении, с которой желательны любые взаимовыгодные связи.

Лучшие мировые стандарты уголовного судопроизводства свойственны демократическим обществам. Они давно согласились на сотрудничество с преступником, пошли по пути формирования неформального состязательного уголовного процесса, в результате чего смогли минимизировать конфронтацию в уголовном судопроизводстве между сторонами и, как следствие этого, резко удешевить его. В данном случае объем ограничения прав и свобод личности, привлекаемой к уголовной ответственности, в значительной степени предопределен, прежде всего, поведением стороны защиты.

Там, где "чистосердечное признание - прямая дорога в тюрьму", стороне обвинения, как и раньше, приходиться тратить народные деньги на доказывание очевидного. Наше общество (а вместе с ним и ученый мир, и законодатель), провозгласив состязательность в качестве основополагающего принципа уголовного процесса, лукаво не сочло нужным наполнить его необходимым содержанием, а именно: по-настоящему заинтересовать сторону защиты в сотрудничестве со стороной обвинения.

Препятствует сотрудничеству сторон, а следовательно, и гармонизации процесса обязанность следователя: вменить лицу в вину тот объем преступных действий, который будет не менее установленного спустя продолжительный период времени в суде! Результат наличия в УПК данной базовой конструкции плачевен! Следователи вынуждены либо завышать объем обвинения, либо уходить от его конкретизации. И после этого сторона обвинения рассчитывает, что обвиняемый (подсудимый) облегчит ей работу, пойдет с ней на сотрудничество, признает вину полностью? Рожденный "на пустом месте" спор загромождает все дальнейшее разбирательство.

А достижима ли истинная состязательность в уголовном процессе, в котором возбуждение уголовного дела и предварительное расследование выведены из компетенции суда? Особенно если учесть, что право назвать информацию доказательством отдано офицерам в погонах, ведомых в бой с преступностью генералами! Там, где война, там - свои законы. Как свидетельствует обширная судебная практика, фальсификация доказательств по уголовным делам в значительной степени обусловлена пребыванием следователя в подчинении у структур, должностью отвечающих за раскрытие конкретного преступления. "Клеймо качества" на доказательственную информацию вправе ставить только суд, ибо только эта инстанция по-настоящему защищена от произвола отдельной личности.

А каким образом содержащийся под стражей человек, не имеющий к тому же доступа к добросовестному адвокату, в течение многих месяцев (а то и лет) может состязаться со следователем, за которым сосредоточена вся мощь государства?

А чего стоит отказ авторов УПК от института апелляции по делам о тяжких и особо тяжких преступлениях? Суды кассационной инстанции, не выслушав ни осужденного, ни потерпевшего, ни свидетелей, сохранили за собой право переоценки всей совокупности доказательств, направления дела на новое судебное разбирательство. В таких условиях суду первой инстанции, чтобы в очередной раз не оскандалиться с отменой приговора, волей-неволей приходится следить за тем, чтобы его свобода в оценке доказательств не вышла за рамки усмотрения вышестоящей инстанции.

Противоречит здравому смыслу и отказ авторов УПК от действенных механизмов исправления ошибок. В результате этого ежегодно имеем до 50-60 тыс. производств по исправлению ошибок, допущенных органами предварительного расследования, вообще за пределами уголовно-процессуальных регламентации, 20 тыс. раз в год дела из кассации возвращаются в суды первой инстанции для исправления тех ошибок, с которыми легко справилась бы апелляция.

Таким образом, провозглашенные авторами УПК в качестве основополагающих принципы состязательности сторон (ст. 15) и свободы оценки доказательств судом первой инстанции (ст. 17) нс более чем блеф! Допущенные участниками уголовного процесса ошибки исправлены быть не могут, следовательно, предложенная авторами УПК система производства не способна к самосовершенствованию.

УПК - неудачный компромисс между желанием достичь в уголовном судопроизводстве мировых стандартов и нежеланием общества, а вместе с ним авторов УПК кардинально решить проблемы уголовного процесса: обеспечить необходимые условия для формирования истинной состязательности сторон, гарантировать независимость суда первой инстанции, предусмотреть действенные механизмы исправления следственных и судебных ошибок.

Предполагалось, что УПК как системный правовой акт с его высокими требованиями окажет положительное влияние на среду, в первую очередь на правоприменителя. Этого не произошло. Более того, отказ авторов УПК от регламентации целого ряда проблемных вопросов разрушил у правоприменителей уважение к "букве" закона, в результате чего ей на смену пришел произвол.

Нетрудно заметить, что УПК по юридико-техническому качеству существенно уступает Уставу уголовного судопроизводства 1864 г. - системе куда более гармоничной и более адекватной как требованиям времени, так и правосознанию граждан Российской Империи.

Батурина Н.А., преподаватель кафедры гражданского процесса ГОУ ВПО "Саратовская государственная академия права".

Автор в статье делает выводы о том, что в гражданском судопроизводстве не должно быть неустранимых судебных ошибок, а для этой цели необходимо законодательно делегировать полномочия по их устранению, даже если они допущены Президиумом Верховного Суда РФ, ему самому.

Конституционный Суд РФ неоднократно обращал внимание на необходимость устранения допущенных судебных ошибок.

Так, во многих актах Конституционного Суда РФ констатируется, что "отсутствие возможности пересмотреть ошибочный судебный акт умаляет и ограничивает право каждого на судебную защиту, что недопустимо" <1>. В Постановлении от 8 декабря 2003 г. Конституционный Суд РФ указал, что "если судебная ошибка, приводящая к нарушению прав, свобод и законных интересов личности, останется не устраненной, то это противоречит самой сути правосудия и его принципам" <2>.

<1> Например , см.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 3 февраля 1998 г. N 5-П "По делу о проверке конституционности статей 180, 181, пункта 3 части 1 статьи 187 и статьи 192 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации" // Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 6. Ст. 784. См. также.: Постановление Конституционного Суда РФ от 26 декабря 2005 г. N 14-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений статьи 260 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Е.Г. Одиянкова" // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 2006. N 1; и др.
<2> Постановление Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 г. N 18-П "По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан" // Российская газета. 2003. N 3371. 23 декабря.

Вместе с тем анализ судебной практики и действующего законодательства позволяет сделать вывод, что не все судебные ошибки, допущенные в гражданском судопроизводстве, возможно устранить.

Во-первых, неустранимыми являются все латентные (необнаруженные) ошибки, так как, если ошибка не обнаружена, следовательно, ее невозможно устранить. Следует обратить внимание, что если ошибка судьи обнаружится до момента истечения установленного законом срока для обращения в суд за защитой прав и интересов, то ее еще возможно исправить. Но если судебная ошибка обнаружится спустя много лет после вынесения решения, то ее исправить практически невозможно. Исключение составляют случаи, когда имеют место основания для пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам. Позволим себе согласиться с мнением В.К. Пучинского о том, что невозможность устранения судебных ошибок по прошествии многих лет вполне оправданна, поскольку "пересмотр давно исполненных постановлений иногда приводит к неоправданной ломке впоследствии сложившихся между сторонами и другими лицами отношений, невольно заставляет граждан испытывать сомнения относительно стабильности судебных актов, с течением времени исчезают доказательства и вместе с ними гарантии отыскания истины при новом рассмотрении дела" <3>.

<3> Пучинский В.К. Рецензия на работу К.С. Банченко-Любимовой "Пересмотр судебных решений, вошедших в законную силу в порядке надзора" // Пересмотр судебных постановлений в порядке надзора в советском гражданском процессе. СПб., 2007. С. 184.

Во-вторых, неустранимыми являются ошибки, представляющие собой несущественные формальные нарушения закона. Невозможность устранения таких ошибок следует из ч. 2 ст. 362 ГПК РФ, согласно которой правильное, по существу, решение суда не может быть отменено по одним только формальным соображениям.

В-третьих, неустранимой будет ошибка суда в случае, когда никто из лиц, которым законом предоставлено право обжаловать судебный акт, по тем или иным причинам не воспользуются этим правом.

Приведем пример. Суд утвердил противоречащее закону мировое соглашение, о чем было вынесено определение, прокурор в деле не участвовал, таким образом, сложилась ситуация, в которой некому обжаловать вынесенное судом определение. Также лица, которым законом предоставлено право обжаловать судебный акт, могут не воспользоваться этим правом в силу того, что не верят в справедливое разрешение спора.

В-четвертых, практически невозможно устранить ошибки в протоколах судебных заседаний, поскольку их невозможно доказать. Для исправления сложившейся ситуации считаем необходимым согласиться с мнением ученых, предлагающих закрепить в ГПК РФ обязанность суда использовать средства аудиозаписи и видеозаписи судебных заседаний <4>.

<4> См.: Редин М.П. Тупик российского правосудия // Юрист. 2006. N 5. С. 46; Васяев А.А. К вопросу о статусе секретаря судебного заседания // Администратор суда. 2007. N 4. С. 48; Якимова Т.Ю. Объективность суда в стадии судебного разбирательства: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2004. С. 7.

В-пятых, неустранимыми являются ошибки, представляющие собой нарушения судом процессуальных сроков <5>. Статья 112 ГПК РФ предусматривает восстановление пропущенного срока только в отношении заинтересованных лиц. Что касается срока, пропущенного судом, то он восстановлению не подлежит.

<5> См.: Ефимова В.В. Контроль в арбитражном процессе как способ устранения судебных ошибок: Дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2004. С. 96; Красильников Б.В. Судебная ошибка по гражданскому делу как следствие несовершенства материального и процессуального законодательства: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002. С. 55.

В-шестых, исключает возможность устранения судебной ошибки положение, закрепленное в ч. 4 ст. 33 ГПК РФ, согласно которому споры о подсудности между судами в Российской Федерации не допускаются <6>.

<6> См.: Ерохина Т.П. Институт подсудности в гражданском судопроизводстве: Учеб. пособие / Под ред. О.В. Исаенковой. Саратов, 2006. С. 29.

В-седьмых, невозможно устранить ошибки в судебных постановлениях, не подлежащих обжалованию. Например , обжалованию не подлежат определения об отложении разбирательства дела, определения о разбирательстве дела в закрытом судебном заседании и т.п.

Анализ действующего ГПК РФ позволяет отнести к числу неустранимых ошибок ошибки, допущенные Президиумом Верховного Суда РФ.

Действительно, согласно п. 1 ст. 376 ГПК РФ постановления Президиума Верховного Суда РФ не подлежат пересмотру в порядке надзора. Единственным видом пересмотра постановлений Президиума Верховного Суда РФ является пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам. Однако всегда считалось, что ч. 2 ст. 392 ГПК РФ устанавливает исчерпывающий, не подлежащий расширительному толкованию перечень оснований для пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам. Судебная ошибка в качестве такого основания не названа.

Между тем возможность и необходимость пересмотра актов высших надзорных инстанций признал Конституционный Суд РФ. Впервые указанная позиция была обозначена в Постановлении Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1996 г. N 4-П, в котором Конституционный Суд РФ признал неконституционным исчерпывающий перечень оснований, позволяющих возобновить производство по вновь открывшимся обстоятельствам. В дальнейшем в Постановлении от 3 февраля 1998 г. N 5-П Конституционный Суд РФ указал, что решение Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ, принятое с нарушением закона и являющееся ошибочным, может быть пересмотрено по вновь открывшимся обстоятельствам <7>.

<7> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 3 февраля 1998 г. N 5-П "По делу о проверке конституционности ст. 180, пункта 3 части 1 ст. 187 и ст. 192 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации" // Собрание законодательства. 1998. N 6. Ст. 784.

Позднее в Определении от 8 февраля 2001 г. N 36-О Конституционный Суд РФ отметил, что акты Президиума Верховного Суда РФ подлежат пересмотру по вновь открывшимся обстоятельствам, в противном случае судебное решение, основанное на ошибке, вообще не может быть исправлено, что не отвечает принципу правосудности <8>.

<8> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 8 февраля 2001 г. N 36-О "По жалобе акционерной компании "Алроса" на нарушение конституционных прав и свобод ст. 333 Гражданского процессуального кодекса РСФСР" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 14. Ст. 1430.

На сегодняшний день, основываясь на вышеуказанных актах Конституционного Суда РФ, Президиум Верховного Суда РФ допущенные им ошибки исправляет посредством использования процедуры пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам.

Так, 14 июля 2004 г. Президиум Верховного Суда РФ своим Определением пересмотрел свое решение от 14 мая 2004 г., тем самым признал, что допустил судебную ошибку <9>. В указанном случае Президиум Верховного Суда принял решение об устранении судебной ошибки путем возобновления производства по вновь открывшимся обстоятельствам.

<9> Определение Верховного Суда РФ от 14 июля 2004 г. N 15пв04пр // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. N 12.

Принятие вышеуказанных актов привело к активному развитию научной дискуссии.

Одни авторы согласились с мнением Конституционного Суда РФ. Например , Султанов А.Р. полагает, что "высшие судебные инстанции могут ошибаться и ограничить их в праве исправить ошибку в толковании права было бы неразумно. Исправление ошибки путем изменения своей практики, а не настаивания на ней снова и снова делает честь высшим органам судебной власти и является вполне приемлемым" <10>. Т.Г. Морщакова называет возможность пересмотра президиумами высших судебных инстанций своих ошибочных решений исключением из правил. По ее мнению, право пересмотреть высшими судебными инстанциями свое решение сформулировано в международных актах, в частности в Протоколе N 7 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которому тот, кто судебной ошибкой, допущенной последней судебной инстанцией, ущемлен в своих правах, имеет право на пересмотр судебного решения даже последней инстанцией <11>.

<10> Султанов А.Р. Правовая определенность и судебное нормотворчество // Российская юстиция. 2006. N 3. С. 38.
<11> См.: Морщакова Т.Г. Судам нет смысла посягать на чужую область // Юридический мир. 1997. N 11. С. 19. Также см.: Что такое судебная ошибка и можно ли ее исправить? Интервью с судьей Конституционного Суда Российской Федерации в отставке Тамарой Морщаковой, руководителем Центра "Антипроизвол" адвокатом Сергеем Замошкиным и членом Совета Федеральной палаты адвокатов Юрием Кастановым // URL: http://www.svoboda.org/programs/law/2004/law.080904.asp.

Другие ученые, в целом не отрицая возможность устранения ошибок высших надзорных инстанций, подвергли критике позицию Конституционного Суда РФ в части пересмотра надзорных постановлений высших судебных инстанций путем пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам. Так, по мнению В.М. Шерстюка, механизм пересмотра вступивших в законную силу судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам не приспособлен для выполнения указанных задач, поэтому его использование может привести не к укреплению гарантий прав организаций и граждан на судебную защиту, а к их нарушению <12>.

<12> См.: Шерстюк В.М. Пересмотр судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам // Законодательство. 1999. N 2. С. 56.

Так, В. Зарипов, Т.А. Савельева полагают, что легализовать процессуальную возможность для устранения ошибок Президиума Верховного Суда РФ возможно путем расширения перечня оснований для пересмотра гражданских дел по вновь открывшимся обстоятельствам <13>.

<13> См.: Зарипов В. Верховный Суд подает пример исправления собственных ошибок // СПС "КонсультантПлюс"; Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный, научно-практический) / Под ред. М.А. Викут. М., 2003. С. 697 (автор главы - Т.А. Савельева).

О.В. Девятова считает, что судебная ошибка не может считаться основанием для пересмотра постановлений Президиума Верховного Суда РФ по вновь открывшимся обстоятельствам, но вполне может являться основанием для пересмотра ввиду новых обстоятельств. В связи с этим указанный автор предлагает дополнить ст. 392 ГПК РФ перечнем оснований для пересмотра ввиду новых обстоятельств, указав в нем и судебную ошибку <14>.

<14> См.: Девятова О.В. Основания пересмотра судебных постановлений, вступивших в законную силу, по вновь открывшимся обстоятельствам, вынесенных в порядке гражданского судопроизводства // Вестник Российской правовой академии. 2005. N 4. С. 50.

Иной способ законодательно урегулировать возможность устранения судебных ошибок высших надзорных инстанций предлагает А.Е. Ефимов. По его мнению, для исправления ошибочных постановлений Президиума ВАС РФ необходимо ввести "в стадию надзорного производства, новую, отличающуюся от обычной, судебную процедуру, направленную исключительно на устранение судебных ошибок, допущенных Президиумом ВАС РФ в процессе принятия новых решений по делам, рассмотренным им в порядке надзора" <15>.

<15> Ефимов А.Е. Надзорное производство в арбитражном процессе: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2007. С. 16.

Многие авторы придерживаются мнения, что постановления высших надзорных инстанций не должны подлежать пересмотру, поскольку правосудие не может длиться бесконечно <16>. В частности, В.Ф. Яковлев отмечает: "Проигравшая сторона почти всегда решает, что суд ошибся. Выигравшая сторона считает, что суд вынес абсолютно законное решение. Всегда в делах кто-то проигрывает. Если мы пересматриваем дело, то оно пересматривается в пользу одной стороны, но против другой. Возникает вопрос: сколько же времени будет продолжаться правосудие, если в Президиум можно будет обращаться с просьбой об устранении судебной ошибки, допущенной Президиумом? Не получится ли так, что по всем постановлениям, принятым Президиумом, появятся заявления с просьбой исправить судебную ошибку, допущенную им? Не размывается ли само понятие высшей судебной инстанции? Правосудие где-то должно заканчиваться" <17>. Соглашаясь с мнением В.Ф. Яковлева, Л.А. Терехова в качестве дополнительного аргумента, подтверждающего отсутствие необходимости в пересмотре надзорных постановлений высших судебных инстанций, называет высокую квалификацию судей Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ <18>.

<16> Например , см.: Алиев Т.Т., Афанасьев С.Ф. О влиянии постановлений Конституционного Суда РФ на институт пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам решений, определений суда, вынесенных в порядке гражданского судопроизводства // Арбитражный и гражданский процесс. 2004. N 11. С. 36; Грось Л.А. Акты Конституционного Суда РФ и право на судебную защиту // Российская юстиция. 1998. N 12. С. 9; Терехова Л.А. Система пересмотра судебных актов в механизме судебной защиты. М., 2007. С. 286.
<17> Яковлев В.Ф. От реформирования к совершенствованию судебно-арбитражной системы, укреплению независимости судебной власти // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1998. N 4. С. 20.
<18> См.: Терехова Л.А. Система пересмотра судебных актов в механизме судебной защиты. М., 2007. С. 287.

Позволим себе не согласиться с мнением ученых, отрицающих необходимость в пересмотре постановлений высших надзорных инстанций, по следующим обстоятельствам.

Во-первых, даже самые квалифицированные судьи РФ могут допускать ошибки. Конечно, высшие судебные инстанции допускают меньше ошибок по сравнению с нижестоящими судами, что можно объяснить не только наличием значительного опыта и навыками рассмотрения гражданских дел, но и тем, что они располагают большим временем для рассмотрения одного дела, а следовательно, имеют возможность более детально и точно установить содержание спорного правоотношения, проанализировать и истолковать подлежащую применению правовую норму. Кроме того, судьям высших судов доступен для анализа многочисленный опыт рассмотрения аналогичных дел, а вместе с этим и те знания и навыки, которые вкладывают судьи в каждое принимаемое решение <19>.

<19> См.: Соловьев В.Ю. Понятие судебной практики // Журнал российского права. 2003. N 1. С. 96 - 97.

Во-вторых, цена ошибки высших судебных инстанций слишком велика, чтобы ее игнорировать, поскольку речь идет не просто об исправлении судебной ошибки по конкретному гражданскому делу, но и о поддержании единства судебной практики и законности в системе всех судов общей юрисдикции РФ по определенной проблеме.

В-третьих, главной целью гражданского судопроизводства является защита прав и интересов граждан (ст. 2 ГПК РФ), а не повышение авторитета высших судебных инстанций. К тому же, на наш взгляд, невозможно повысить авторитет правосудия путем отстаивания ошибочной позиции.

В связи с вышесказанным считаем, что ошибки, допущенные Президиумом Верховного Суда РФ, не должны быть неустранимыми, поскольку иначе придется согласиться с высказыванием, что "Верховный Суд - это группа юристов, которые исправляют ошибки других судов и увековечивают свои собственные" <20>. Для того чтобы этого не произошло, необходимо законодательно делегировать полномочия по устранению допущенных Президиумом Верховного Суда РФ ошибок самому Президиуму Верховного Суда РФ. До тех пор пока обозначенные полномочия Президиума Верховного Суда РФ не будут основаны на законе, каждый случай устранения Президиумом Верховного Суда РФ своей ошибки будет свидетельствовать о допущении им новой ошибки.

<20> См.: Кирсанов Ф. Судебные ошибки // Ораторское искусство и мастерство общения. Выпуск 35.

Процессуальная кодификация 2002г. закрепила три типа пересмотра судебных актов, не вступивших в законную силу: 1) кассационное производство с элементами апелляции в судах общей юрисдикции; 2) апелляционное производство по территориальному признаку в судах общей юрисдикции для пересмотра решений мировых судей; 3) апелляционное производство по экстерриториальному признаку в арбитражных судах.

Из существующих трёх видов пересмотра в суде второй инстанции необходимо создать единственную универсальную модель. Эффективным механизмом выявления и устранения судебных ошибок является именно апелляционное производство, сочетающее в себе и пересмотр (контроль), и новое рассмотрение дела по существу, с возможным привлечением новых доказательств. Для создания подобной универсальной модели потребуются законодательные и организационные решения.

В соответствии с нормами ГПК (АПК подобных положений не содержит) полномочиями по контролю за судебными актами располагает и суд первой инстанции.

Самоконтроль определяется как совокупность процессуальных действий, объединяемых единой целью - устранить в первой инстанции допущенные ею же ошибки, просчёты, недочёты (И.М.Зайцев). Автор не разделяет позиции учёных, выделяющих самоконтроль суда первой инстанции в качестве самостоятельной стадии судопроизводства (И.М.Зайцев, Е.Г.Тришина), поскольку самоконтроль объединяет процессуальные действия, совершаемые на различных этапах процессуальной деятельности: например, повтор действий по представлению доказательств, пересмотр судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам, разъяснение решений, изменение способа и порядка исполнения. У стадии судопроизводства должно быть определённое место в системе чередования стадий, обеспечивающее последовательность совершения процессуальных действий. Самоконтроль же, напротив, предусмотрен на всех стадиях судопроизводства в виде разрозненных, не связанных друг с другом действий, которые выполняются по мере необходимости (не являются обязательными).

Самоконтроль необходимо признать родовым понятием, обладающим следующими признаками: 1) возможен в случаях, предусмотренных законом; 2) используется для устранения очевидных и невиновных ошибок; 3) ошибки исправляются тем же судом, который их допустил.

Как родовое понятие самоконтроль включает в себя несколько видовых. Необходимо различать самоконтроль суда первой инстанции, самоконтроль суда второй инстанции, самоконтроль суда надзорной инстанции. Самоконтроль суда первой инстанции это, в свою очередь, контроль за собственными определениями (промежуточные постановления, которыми оформляется каждое действие суда) и собственными решениями (итоговые постановления).

Самоконтроль в отношении итоговых постановлений суда первой инстанции включает: 1) устранение недостатков вынесенного решения (ст. 200-202 ГПК); 2) отмена судебного приказа (ст. 129); 3) рассмотрение заявления ответчика об отмене заочного решения (ст. 241); 4) рассмотрение заявления о пересмотре решения в связи с наличием вновь открывшихся обстоятельств (ч. 1 ст. 397); 5) рассмотрение ходатайства об отмене определения об оставлении заявления без рассмотрения (ч. 3 ст. 223).

Контроль суда первой инстанции за соответствующими итоговыми постановлениями обладает следующими признаками: а) используется в случаях, предусмотренных законом; б) используется для устранения очевидных ошибок, при отсутствии вины суда в их совершении; в) ошибки исправляются тем же судом, который их допустил; г) осуществляется после принятия постановления, но до рассмотрения дела вышестоящим судом и имеет приоритет перед таким рассмотрением. Последний из названных признаков позволяет выделить контроль суда первой инстанции за собственными постановлениями из самоконтроля. Такой контроль суда первой инстанции за собственными постановлениями по сути является первичным, т.к. постановление суда подвергается контролю в первоочередном порядке, до того, как оно станет предметом рассмотрения в вышестоящем суде.

Первичный контроль неоднороден, поскольку включает в себя как отмену судебных постановлений, открывающих дорогу новому судебному разбирательству по делу, так и устранение внешних недостатков решения, главным требованием которого является сохранение сущности решения в неизменном виде. Эти качественные различия и предопределяют выделение среди действий по самоконтролю вообще, и первичному самоконтролю в частности, искомого явления. Это первичный (собственный) пересмотр судебного акта.

Первичному (собственному) пересмотру подлежат: судебный приказ при наличии возражений должника против его исполнения; заочное решение при наличии заявления ответчика об его отмене; решение суда при наличии заявления о пересмотре судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам; определение суда об оставлении заявления без рассмотрения, если истец или ответчик представят доказательства, подтверждающие уважительность причин неявки в судебное заседание и невозможность сообщения о них суду. Общей во всех видах первичного пересмотра является процессуальная деятельность, на основании которой должен быть решён вопрос об отмене судебного постановления, либо об отказе в такой отмене. Если судебный акт будет отменён, дело рассматривается тем же судом, который первичный контроль осуществил. Для решения вопроса об отмене постановления необходима специальная доказательственная деятельность, которая предусматривает и оценку правильности постановления по существу.

Самоконтроль в целом не может быть признан стадией гражданского судопроизводства. Но такой его вид как первичный (собственный) пересмотр судебного акта обладает и признаком завершённости и определённостью своего места в системе чередования стадий. Место этой стадии - после вынесения постановления суда первой инстанции, но до возбуждения производства по пересмотру дела в вышестоящем суде.

В арбитражном процессуальном законодательстве из всех видов первичного (собственного) пересмотра предусмотрен только пересмотр судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам (гл. 37 АПК).

Процесс унификации гражданских процессуальных норм требует переосмысления вопроса о первичном (собственном) пересмотре. Первичный пересмотр при оставлении заявления без рассмотрения и при вынесении заочного решения нецелесообразен, поскольку с неявками в судебное заседание можно и нужно бороться иными методами. Пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам должен быть упразднён как самостоятельный вид пересмотра (обоснование такого упразднения содержится в гл. 4 настоящего исследования). Сохранить можно только один вид первичного пересмотра - отмену судебного приказа. Через эту процедуру должник реализует право предъявления своих возражений (доводов) и реализует право, аналогичное праву обжалования (поскольку апелляционного обжалования судебного приказа не предусмотрено). При унификации процедур следует учесть, что приказное производство в ГПК является более удачной конструкцией, чем упрощённое - в АПК.

ГПК не определяет как и когда принимается дело с жалобой в производство суда апелляционной инстанции (ст. 325-326), для суда кассационной инстанции (гл. 40 ГПК) этот момент также не определён. Решённым данный вопрос следует считать лишь в арбитражном судопроизводстве (ст. 261 АПК). В ГПК не определен и момент начала надзорного производства, поскольку отсутствует норма о таком процессуальном действии как принятие жалобы. АПК, напротив, в ч.1 ст.293 связывает возбуждение надзорного производства с принятием заявления заинтересованного лица.

Неопределённость с моментом возбуждения дела в суде второй инстанции - лишь часть проблемы. Неопределённым является и момент окончания производства по делу в суде первой инстанции. Действующее законодательство и сложившаяся практика в настоящий момент создали серьёзные проблемы при определении начального момента течения срока на подачу жалобы в суд второй инстанции. Проблемы возникают в следующих случаях: 1) при отложении составления мотивированного решения; 2) при вынесении дополнительного решения; 3) при вынесении заочного решения.

Дата вынесения решения в окончательной форме, с которой АПК и ГПК связывают начало срока на обжалование, зачастую установить невозможно, поскольку по материалам дела невозможно установить, когда было произведено данное процессуальное действие. Единственной гарантией для тяжущихся в этом случае могла бы стать фиксация даты ознакомления с решением в протоколе судебного заседания. В ГПК и АПК необходима норма о том, что дата ознакомления с мотивированным решением объявляется судьёй сразу после оглашения резолютивной части решения, здесь же заносится в протокол судебного заседания и лица, участвующие в деле, расписываются в протоколе под этой записью. Таким образом, судья для всех объявил срок, который и его самого держит под контролем и, в случае пропуска, позволит лицам, участвующим в деле, не подавать предварительную жалобу, а просить о восстановлении срока, пропущенного судьёй.

При обжаловании решений, вступивших в законную силу, исчислять срок необходимо с даты вступления в силу обжалуемого акта. Исчислять срок со дня вынесения определения об отказе в удовлетворении ходатайства о восстановлении срока на подачу жалобы представляется неверным. В этом случае существует высокая степень вероятности того, что сложится еще одна инстанция, прохождение которой будет считаться обязательным (по аналогии со сложившейся в 2002-2007 гг. практикой применения ч.6 ст. 381 и ч.2 ст.383 ГПК).

Автор присоединяется к позиции учёных, отмечающих недостаточность 10-дневного срока для апелляционного и кассационного обжалования (Е.А.Борисова, И.М.Зайцев). Оптимальным сроком для обжалования решения, не вступившего в законную силу, является 1 месяц. Положительную роль играет установление сроков, ограничивающих возможность подачи ходатайства о восстановлении пропущенного срока на обжалование решения (ч. 2 ст. 259 АПК). Институт обжалования и сроки, установленные для него, должны решать двуединую задачу: с одной стороны, право обжалования предполагает, что пропущенный по уважительной причине срок должен быть восстановлен, с другой стороны, невозможно не учитывать интересы лиц, согласных с решением и заинтересованных в его скорейшем исполнении. Для последних ситуация правовой неопределённости не может длиться до бесконечности. Установление пресекательного срока, за пределами которого вопрос о восстановлении срока обжалования уже не может быть поднят - разумный баланс интересов противоположных сторон.

Сущностью пересмотра судебных актов, вступивших в законную силу, является преодоление этой законной силы, воздействие на окончательно разрешённое дело.

Современное процессуальное законодательство предусматривает три варианта пересмотра судебных актов, вступивших в законную силу: кассационное производство в арбитражных судах, надзорное производство и пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам. Следует учесть, что в судах общей юрисдикции, помимо прочего, три надзорные инстанции. Перечисленное позволяет сделать вывод о достаточно широких возможностях вмешательства в судьбу уже разрешённого дела и отсутствии правовой определённости даже после вступления решения в законную силу.

Европейский суд по правам человека видел два существенных недостатка в российском надзорном производстве образца 1964 г.: 1) использование данного средства защиты зависит от уcмотренческих полномочий должностных лиц, не являющихся стороной в судебном разбирательстве и 2) полномочия этих лиц не ограничены во времени.

Процессуальная кодификация 2002 г. учла указанные замечания лишь частично. Круг субъектов, имеющих право обращения в суд надзорной инстанции был изменён и такую возможность получили именно заинтересованные лица (ч. 1 ст. 376 ГПК; ч. 1 ст. 292, ч. 1 ст. 293, ст. 42 АПК) и участвующий в деле прокурор (ч. 3 ст. 376 ГПК; ч. 1 ст. 292; ч. 1 ст. 293 АПК). Упущением в этой части является не очень чёткое положение ч. 3 ст. 376 ГПК, требующее толкования положений о прокуроре, участвовавшем в рассмотрении дела. Кроме того, в ГПК не установлено, каким образом возбуждается надзорное производство, нормы ГПК прямо не отвечают на вопрос о том, кто и когда возбуждает надзорное производство. АПК этих недостатков избежал.

Эффективность средства правовой защиты определяется и по срокам такой защиты. Недопустима правовая неопределённость, когда возможность обжалования не ограничена во времени и судебные постановления могут быть оспорены на протяжении неопределённого срока. Срок надзорного обжалования по ГПК составляет 6 месяцев (ч. 2 ст. 377); по АПК - 3 месяца (ч. 3 ст. 392). Оба процессуальных кодекса предусмотрели возможность восстановления данного срока, пропущенного по уважительной причине.

Производство в суде надзорной инстанции и в арбитражных судах, и в судах общей юрисдикции разделено на этапы, у каждого - свои сроки и цели. Уже отмечалось, что в ГПК завуалирован момент возбуждения надзорного производства, поскольку нигде не сказано о таком процессуальном действии как принятие жалобы (представления) к производству и последствиях такого действия, по смыслу норм ГПК получается, что самым первым определением в связи с поданной жалобой будет или определение о возвращении жалобы (ст. 379-1), или определение об истребовании дела (отказе в истребовании) - ст. 381.

После возбуждения дела должен наступить некий конкретный этап, на котором компетентное должностное лицо решает вопрос о приемлемости жалобы (заявления, представления) и возможности передачи дела для рассмотрения по существу. В этом случае заявитель действительно не может повлиять на решение вопроса о передаче дела на рассмотрение по существу. Но при наличии у компетентного должностного лица конкретных критериев для такой передачи, установленных законом, можно говорить об эффективной системе обжалования и об отсутствии сугубо усмотренческого фактора. По ГПК, судья, рассматривающий вопрос о необходимости передачи дела для рассмотрения по существу, не имеет критериев и ориентиров для решения данного вопроса. Упоминания в п.1 ч. 2 ст. 381 ГПК об «отсутствии основания для пересмотра судебных постановлений в порядке надзора», допускают произвольное толкование и не привязаны к основаниям отмены или изменения судебных постановлений (ст.387). Полагаем, что именно на этом этапе нужно было установить критерии приемлемости дела к надзорному пересмотру и осуществлять проверку именно приемлемости.

Заявитель, подавший надзорную жалобу в судах общей юрисдикции, теряет возможность влиять на её дальнейшее движение. Далее всё зависит от усмотрения судьи (представителя государственного органа). При отсутствии чётких критериев приемлемости дела для его пересмотра судом надзорной инстанции такую систему нельзя считать эффективной. Подобная структура по существу ничем не отличается от закреплявшейся в ГПК 1964 г. Ранее гражданин, подавший жалобу в суд или органы прокуратуры, мог только ждать ответа из соответствующей структуры о возможности или невозможности принесения надзорного протеста. Никаких критериев относительно того, нужно ли такой протест вносить, не было. По ГПК 2002 г. критерии для передачи дела на рассмотрение также отсутствуют. Новая редакция некоторых норм главы 41 ГПК не изменила ситуации к лучшему.

Между тем, сама по себе процедура предварительного рассмотрения жалобы судьёй соответствует сущности надзорной инстанции, даже при том, что осуществляется без вызова сторон и проведения судебного заседания. Вмешательство в судьбу дела, решение по которому вступило в законную силу, не может быть произвольным. И если при обжаловании решений, не вступивших в законную силу, препятствий и фильтров быть на должно, то при обжаловании вступивших в силу постановлений ситуация складывается иная. Вступившее в силу постановление является окончательным, исполняемым, оно презюмируется правильным. Мотив несогласия с этим постановлением не может считаться достаточным для пересмотра. Необходим предварительный контроль за приемлемостью жалобы, такой контроль сам по себе не нарушает конституционных прав заинтересованных лиц. Важно, чтобы предварительные процедуры были так прописаны законодателем, чтобы находился разумный компромисс между правом на устранение судебной ошибки и правовой определённостью, которую вносит вступление решения в законную силу.

Учитывая изложенное, на предварительных этапах проверки жалобы, поданной на решение, вступившее в законную силу, необходимо законом установить основания для пересмотра (критерии приемлемости). Только тогда фильтрация жалоб сможет обеспечивать баланс публичного и частного интересов, а пересмотр постановлений, вступивших в законную силу сможет стать эффективным средством защиты.

Некоторая корректировка могла быть произведена уже сейчас, в отношении действующего ГПК. Так, у Конституционного Суда РФ был уникальный шанс: при рассмотрении дела опроверке конституционности статей 16, 20, 112, 336, 377, 380, 381, 382, 383, 387, 388 и 389 ГПК (постановление от 05.02.07) признать ст. 389 ГПК несоответствующей Конституции РФ и этим уменьшить уже в настоящее время количество надзорных инстанций. Стаья 389 системно не связана с другими нормами главы 41 и признание её неконституционной не привело бы к «процессуально-правовому вакууму». Ведь правило ст. 389 фактически сохраняет институт протеста должностного лица. Позиция КС просто смягчает это правило, указывая на возможность действовать лишь при наличии обращения заинтересованного лица и отказывая подателю «протеста» в праве быть судьёй в данном деле. Однако, выводы КС противоречат его же позиции, высказанной в п.9 мотивировочной части Постановления от 05.02.2007г., где неоднократность надзорного обжалования и множественность надзорных инстанций оценены отрицательно.

Новая редакция статьи 389 в определенной мере учла позицию КС: в ч.1 предусмотрено, что Председатель Верховного Суда действует при наличии жалобы заинтересованных лиц или представления прокурора; а в ч.4 - что Председатель, внесший представление, не может участвовать в рассмотрении дела. Однако, ст.389 в редакции ФЗ от 04.12.07 реально создает еще одну надзорную инстанцию, причем неясно, связывается ли обращение к Председателю ВС с необходимостью исчерпать все иные способы проверки в надзорном порядке. Не ясно также, как соотносятся ч.3 ст.377 (возможность подать жалобу в Президиум ВС на надзорное определение Судебной коллегии ВС в случае «нарушения единства судебной практики») и ч.1 ст.389, также предусмотревшая «единство судебной практики» как основание к действию. Таким образом, Конституционный Суд, имевший возможность упростить надзорные процедуры указанием на неконституционность ст. 389, фактически способствовал не только её сохранению, но и упрочению.

Сложившаяся в 2002-2007 годах практика применения статей 381 и 383 предусматривала, что заинтересованные лица после получения определений судьи об отказе в истребовании дела или об отказе в передаче дела в суд надзорной инстанции, обращаются с дополнительной жалобой к Председателю суда (при этом дело уже возвращено и Председатель истребует его заново). Таким образом, число надзорных инстанций (а их и без того три) увеличивалось. Обращение к Председателю, хотя и не являлось обязательным по смыслу ст. 381, 383 и иных норм главы 41, фактически рассматривалось как обязательное, без которого невозможно обратиться в следующую надзорную инстанцию.

Конституционный Суд РФ в Постановлении от 05.02.2007г. фактически одобряет сложившийся порядок обращения с повторными жалобами к председателю суда и легитимирует сам институт повторной жалобы, не предусмотренный процессуальным законодательством. Представляется, что КС по данному вопросу мог и должен был высказаться относительно неконституционности практики применения ч.6 ст.381 и ч.2 ст.383. Однако, КС в том же п.6 (абз.3) мотивировочной части Постановления просто указал, что обращение к Председателю суда надзорной инстанции после вынесения судьёй определения об отказе в истребовании дела или об отказе в передаче дела в суд надзорной инстанции, не может считаться обязательным условием для дальнейшего обжалования судебных постановлений в вышестоящую надзорную инстанцию.

В результате реформирования (ФЗ от 04.12.07), новая редакция главы 41 ГПК сохраняет за Председателем ВС и его заместителем (председатели судов субъекта федерации этой возможности теперь не имеют) право не согласиться с определением об отказе в передаче надзорной жалобы (представления) с делом для рассмотрения в судебном заседании. Таким образом, одна из инстанций (когда требовалось рассмотреть вопрос об истребовании дела), сейчас исключена. Но, как и в прежнем варианте, из текста самого ГПК неясно, нужно ли обращаться с повторной жалобой.

Сама система построения надзорных инстанций также влияет на эффективность данного вида пересмотра. ГПК создаёт правовую неопределённость на протяжении длительного времени, поскольку в качестве судов надзорной инстанции названы Президиум суда субъекта РФ, судебная коллегия по гражданским делам ВС и Президиум ВС. Вмешательство может осуществить и Председатель Верховного Суда.

В арбитражных судах вступившие в законную силу судебные акты могут быть пересмотрены в кассационном суде (без ограничений) и в надзорном суде (при наличии критериев приемлемости). Поэтому на предмет эффективности оба способа пересмотра должны оцениваться в совокупности. Нормы АПК о надзорном производстве выстроены в полном соответствии с требованиями к эффективной «третьей» инстанции: производство возбуждает заинтересованное лицо, процедура проверки чётко прописана в законе и позволяет отсекать необоснованные заявления в связи с установлением критериев приемлемости (ст. 304 АПК). Реальная проблема заключается в том, что Президиум ВАС, отвечая требованиям эффективности, не является судом третьей инстанции. Третьей инстанцией являются кассационные окружные суды, производство в которых отличает чрезвычайная доступность, поскольку возбуждение производства осуществляется простой подачей жалобы. Между тем, пересмотр вступившего в силу судебного акта должен иметь исключительный характер. Попытки оправдать наличие кассационной инстанции в арбитражных судах обеспечением единства судебной практики в округах, несостоятельны. Практика должна быть единой во всей стране.

Эффективная инстанция по пересмотру постановлений, вступивших в законную силу, должна отвечать следующим признакам: 1) она должна быть именно «третьей»; 2) должна существовать в высшем судебном органе и только одна; 3) производство возбуждается заинтересованным гражданином, а не должностным лицом; 4) необходимо наличие предварительной проверки: единоличным судьёй - для решения вопроса об истребовании дела, коллегиальным составом судей - для решения вопроса о передаче дела для пересмотра судебного акта, вступившего в законную силу; 5) наличие предусмотренных в законе критериев, при которых возможен пересмотр судебного акта, вступившего в законную силу, причем эти же критерии являются и основаниями к отмене судебного акта (критерии рассматриваются в § 3 главы 5).

Такая инстанция должна носить название кассационной, при том что производство в суде второй инстанции является апелляционным.

Распространено мнение, что закон не содержит понятия вновь открывшихся обстоятельств. Однако, судебная практика и высшие судебные органы в качестве такового используют одно из оснований для пересмотра, обозначенное в п.1 ч.2 ст.392 ГПК (п.1 ст. 311 АПК): существенные для дела обстоятельства, которые не были и не могли быть известны заявителю. В литературе к этому еще добавляют признак неизвестности обстоятельств не только заявителю, но и суду (Л.С.Морозова, Е.М.Ломоносова, В.Назаренкова, И.М.Зайцев, В.М.Шерстюк, А.Н.Резуненко). Судебная практика свидетельствует о том, что в заявлениях просят осуществить пересмотр именно по указанному основанию. Происходит это потому, что формулировка п.1 ч.2 ст.392 ГПК (п.1 ст. 311 АПК) по смыслу закрепляет общие существенные характеристики всех иных, перечисленных в статьях 392 ГПК и 311 АПК обстоятельств.

Произошедшая подмена понятий, когда одно из установленных законом оснований для пересмотра фактически используют как определение самих вновь открывшихся обстоятельств, в совокупности с проблемами квалификации оснований для пересмотра, свидетельствуют о системном кризисе данного института.

Правильная квалификация оснований как вновь открывшихся требует учета множества факторов. Законодательство и судебная практика здесь непоследовательны и противоречивы. Так, если значимые для дела обстоятельства установлены не приговором суда, а иным постановлением, то ВАС рекомендует использовать основание, предусмотренное в п.1 ст. 311 АПК. Отмена акта несудебного органа ставит суд перед необходимостью выяснять характер отмененного акта (нормативный или ненормативный). Такие основания для пересмотра как признание Конституционным Судом несоответствующим Конституции закона, примененного в деле, и установление Европейским Судом по правам человека нарушения положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, не могут считаться вновь открывшимися обстоятельствами, т.к. не соответствуют сущности последних. Пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам осуществляет суд, принявший судебный акт и законодатель допускает такой пересмотр, поскольку презюмируется отсутствие вины судьи в допущенной судебной ошибке. Суд не может признавать норму неконституционной, но он обязан не применять закон, противоречащий Конституции и обратиться в Конституционный Суд с запросом (абз. 3 п.8 Постановления КС от 16 июня 1998 «О толковании отдельных положений статей 125, 126, 127 Конституции»). Суд должен учитывать и применять положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении дел. Поэтому в обоих случаях вынесение неправильного решения будет виновной судебной ошибкой, следовательно, судья не может исправлять её сам.

Вызывает возражения позиция ВАС, который распространяет право подачи заявления о пересмотре судебного акта на лиц, не принимавших участия в деле. Во-первых, исходя из формулировок п.6 и 7 ст.311 АПК (п.5 ч.2 ст.392 ГПК) такие заявления подает тот, кто обращался в Конституционный Суд или Европейский Суд. Обращение в эти суды возможно, если права лица затронуты законом, примененном (подлежащим применению) в конкретном деле, или имело место нарушение норм Конвенции при рассмотрении дела данного гражданина. Следовательно, лица, не принимавшие участия в деле, объективно не могут быть теми, кто обращается в КС или ЕС. Значит, использовать право подачи заявления они также не могут. Во-вторых, ВАС превышает свои полномочия, фактически создавая норму права, поскольку в ст.42 и ст.311 подобных положений нет. Более того, анализ ст.42 позволяет сделать вывод, что лицам, не принимавшим участия в деле, предоставляется именно право обжалования .

Формулировка п.7 ст.311 АПК позволяет предположить, что пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам возможен в любом случае при вынесении Европейским судом решения против РФ. Однако, пересмотр решения российского суда требуется не во всех случаях, о чем было сказано выше.

ГПК и АПК так и не реализовали Постановление КС от 03.02.1998 и Определение КС от 08.02.2001 о несоответствии Конституции РФ положения, в соответствии с которым нормы АПК и ГПК служили основанием для отказа в пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам постановлений Президиума ВАС (ВС) в тех случаях, когда судебный акт принят в результате судебной ошибки, которая не была или не могла быть выявлена ранее. В настоящее время нельзя считать юридическую силу Постановления от 03.02.1998 преодоленной. С другой стороны, реальной необходимости в таком основании для пересмотра не усматривается.

Анализ проблем, связанных с квалификацией оснований для пересмотра судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам, свидетельствует о глубоком кризисе института вновь открывшихся обстоятельств. Это и непоследовательность законодателя, произвольно устанавливающего основания для пересмотра, заменяющего пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам надзорным, игнорирующего Постановление КС. Это и непоследовательность высших судебных органов, постоянно подменяющих один вид пересмотра другим. Все это свидетельствует о назревшей потребности кардинальных изменений в законодательстве.

В литературе в качестве отличительных черт пересмотра судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам выделяют: цели; круг лиц, возбуждающих производство; объект, основания пересмотра; органы, уполномоченные на пересмотр; порядок пересмотра; полномочия суда (Л.С.Морозова, П.Я.Трубников, И.Н.Балашова, В.М.Шерстюк, Т.Т.Алиев). Следует отметить, что все перечисленное не может быть оценено как сущностная особенность самостоятельного вида пересмотра, поскольку законодателем может быть как установлено, так и отменено (К.И.Комиссаров). Действующее законодательство свидетельствует, что основания для пересмотра установлены достаточно произвольно (АПК, ГПК и УПК), в принципе не устанавлен порядок пересмотра (ГПК), не содержится четкого указания на круг субъектов, возбуждающих производство, что позволяет расширительно толковать нормы закона (Постановление Пленума ВАС от 12.03.07). Законодательный поиск свободно смещается от пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам к надзорному, в силу очевидных черт сходства между ними.

Общей характерной чертой у пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам и надзорного производства является необходимость преодоления законной силы судебного акта. Уже сейчас и в надзорном производстве и в производстве по пересмотру актов в связи с обнаружением вновь открывшихся обстоятельств, выделяются предварительные этапы, общий смысл которых сводится к проверке наличия оснований для пересмотра. В научных исследованиях (Т.Т.Алиев, Б.А.Едидин, П.Я.Трубников), в постановлениях высших судебных органов постоянно даются рекомендации, как в конкретной ситуации различать, подлежит акт пересмотру в порядке надзора или по вновь открывшимся обстоятельствам.

Судебная практика показывает, что заинтересованные лица используют пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам для попытки ещё раз пересмотреть решение по делу, т.е. как надзорное производство, а судьи - для сокрытия собственных ошибок.

Отнесение пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам к самоконтролю недопустимо. Наличие вновь открывшегося обстоятельства (а, стало быть, и отсутствие вины судьи в том, что данное обстоятельство не было учтено) необходимо доказать. Именно момент определения обстоятельств как вновь открывшихся и даёт основание сделать вывод, что ошибка судьи - не виновная и претензий к качеству работы судьи быть не может. Следовательно, нельзя поручать судье самому себя «признавать невиновным», определяя и квалифицируя обстоятельства как вновь открывшиеся. У судьи в таких случаях появляется возможность скрыть собственные упущения под видом производства по пересмотру решения по вновь открывшимся обстоятельствам. Необходимо учитывать и объективную сложность квалификации обстоятельств как вновь открывшихся, в связи с чем подобная деятельность должна осуществляться вышестоящими судами. Порядок пересмотра судебных актов, вступивших в законную силу, должен быть единым. Пересмотр судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам как самостоятельный институт должен быть упразднен. В рамках единого института пересмотра вступивших в силу судебных актов в качестве одного из оснований к пересмотру необходимо предусмотреть выявление существенных для дела обстоятельств, которые не были и не могли быть известны ни заявителю, ни суду.

Поскольку один из признаков судебной ошибки - её предполагаемый характер, то в суде, осуществляющем пересмотр судебного акта, необходимо определить, действительно ли указанное в жалобе нарушение является судебной ошибкой. Судебную ошибку, её наличие, надлежит доказать. Результат подобной деятельности может получиться и обратный: будет доказано, что судебной ошибки нет, и обжалованный акт необходимо оставить без изменения. Устранение судебных ошибок - это результат и необходимое следствие их выявления, их констатации в статусе именно судебных ошибок. Устранение не может быть целью доказывания, поскольку доказывание может выявить отсутствие судебной ошибки (и, следовательно, объекта устранения). Но это не значит, что доказательственной деятельности в контролирующих судах не было. Следовательно, целью доказывания в контролирующих судах будет выявление судебной ошибки.

Необходимо отметить, что при доказывании судебной ошибки предмет доказывания складывается не только из фактов, о которых утверждают заинтересованные лица. Если для суда первой инстанции можно признать его роль в формировании предмета доказывания как вспомогательную, то для контролирующих судов особенностью является усиление роли суда. Предмет доказывания при выявлении судебной ошибки будет сформирован с учётом цели деятельности контролирующего суда и, не исключено, что в направлении противоположном от указаний подателя жалобы. Ведь у суда двоякая задача: проверить доводы жалобы и, кроме того, проверить наличие судебной ошибки, на которую стороны не указывают.

Предмет доказывания в контролирующих суда складывается из трёх составляющих:

факты, указанные в доводах жалобы (жалоб может быть несколько);

факты, указанные в возражениях на жалобу;

факты, необходимость установления которых определена судом.

Обратившийся в суд истец (заявитель) в своём иске (заявлении) указал на тот объём вмешательства в конкретные правоотношения, которые считал необходимым. По закону, мнения второй стороны при определении пределов вмешательства суда, не требуется. Результатом исследования судом первой инстанции правоотношений сторон станет вынесенное по делу решение. И впоследствии, кем бы ни была подана жалоба, какие бы ни были её основания, на суде контролирующей инстанции лежит обязанность выполнить цель правосудия: защитить нарушенные права. Достичь этой цели можно, если, ориентируясь на требования закона, выявить и устранить возможную судебную ошибку, либо мотивированно доказать, что ошибки не было.

Недовольство решением суда первой инстанции у лиц, участвующих в деле, может возникать по разным причинам. На решение может быть подано несколько жалоб, указывающих на разные предполагаемые нарушения. Разные позиции излагаются в конкурирующих документах: жалобе и возражениях (отзыве) на неё. Суд контролирующей инстанции, следуя целям судопроизводства, не может руководствоваться в своей деятельности исключительно мнением лиц, участвующих в деле. Определяя предмет доказывания, он ориентируется на нормы материального права, регулирующие данное правоотношение. Кроме того, суд любой контролирующей инстанции обязан проверить соблюдение норм процессуального права. Подобный «выход» суда за пределы доводов жалобы и возражений предопределяется целями судопроизводства и, кроме того, закреплён в законодательстве: ч. 2 и 3 ст.327; ч. 2 ст. 347; ч. 4 ст. 386 ГПК; ст. 268; ч. 2 и 3 ст. 286; ч. 5 ст. 303 АПК.

Цель подателя жалобы - доказать наличие конкретной судебной ошибки. Цель подающего возражения - обратная, доказать, что ошибки нет. У контролирующего суда специфическая цель: он должен разобраться с доводами жалобы и возражений и, кроме того, выявить наличие или отсутствие других ошибок, в заявлениях участников не обозначенных. Следовательно, специфическая деятельность судьи, его активность проистекают из необходимости установления фактов, не указанных сторонами. Судебная ошибка неочевидна. Её нужно выявить, доказать.

Активность суда при пересмотре судебного акта проявляется прежде всего при определении предмета доказывания. Не ограничиваясь обстоятельствами, указанными сторонами, суд должен самостоятельно очертить круг фактов, подлежащих установлению. Эта деятельность в судах второй и в судах «третьей» инстанции существенным образом различается. Но и там, и там она многофункциональна, связана с пределами рассмотрения и точно сориентирована на полномочия контролирующего суда.

Суд второй инстанции должен исходить из презумпции правоты подателя жалобы, заново рассмотреть дело и проверить таким способом решение на предмет судебных ошибок. Если решение при этом остаётся в силе, то вся деятельность произведена по принципу «доказательства от противного», учитывая, что презюмировалась неправильность решения. Суд, пересматривающий решение, вступившее в законную силу, должен исходить уже из другой презумпции - презумпции правильности решения. Это абсолютно справедливый и единственно возможный подход, поскольку тот, кто подаёт жалобу желает преодолеть законную силу решения, помешать его исполнению.

Общим правилом в собирании доказательств, которые затем будет исследовать контролирующий суд с целью выявления судебной ошибки, является обмен копиями жалоб (представлений), отзывов (возражений) и прилагаемых к ним документов для лиц, участвующих в деле. Таким образом, при пересмотре судебных актов действует своеобразная процедура раскрытия доказательств.

Представляется, что процедура раскрытия судебных доказательств введена в процессуальные кодексы без принятия необходимых мер предосторожности от недобросовестных участников процесса и в отрыве от реалий российской действительности, где достаточно сложно получить от официальных лиц быстро и беспрепятственно необходимые документы. Введение принципа раскрытия доказательств должно сопровождаться одновременным введением правил, страхующих от недобросовестного поведения. «Ступенчатость» в раскрытии доказательств, наличие реальных санкций за несвоевременное представление могли бы стать такой защитой от лиц, злоупотребляющих своими процессуальными правами.

Для судов, пересматривающих судебные акты, вступившие в законную силу, специфика предмета доказывания и порядок его формирования исключают появление «нераскрытых» доказательств в момент рассмотрения дела. Для апелляционных судов такая возможность не исключена, поскольку они заново рассматривают дело и при этом руководствуются правилами рассмотрения для суда первой инстанции. Процесс собирания доказательств в суде второй инстанции предполагает и принятие дополнительных доказательств.

Первичная доказательственная деятельность предполагает исследование по правилам суда первой инстанции. В первую очередь имеется в виду исследование дополнительных доказательств (в суде второй инстанции). Кроме того, в предмет доказывания при пересмотре судебного акта и выявлении судебной ошибки (во всех контролирующих инстанциях) обязательно входят процессуальные юридические факты. В рамках этой деятельности суду представляют для исследования и оценки принятые по делу судебные акты, протоколы процессуальных действий и судебного заседания, ходатайства, жалобы (представления). В соответствии с ч. 1 и 2 ст. 75 АПК; ч. 1 ст. 71 ГПК решения и постановления судов, протоколы судебных заседаний и отдельных процессуальных действий являются письменными доказательствами. А исследуются они вышестоящим судом. Исследуется и оценивается законность и мотивированность судебных актов, полнота протоколов, доводы жалобы - т.е. всё то, что априори предметом исследования в суде нижестоящей инстанции не было и не могло быть. Поэтому такая доказательственная деятельность и является первичной. Проверочная, контрольная деятельность связана с исследованием вопроса о правильности аналогичных действий, произведённых судом первой инстанции. Для этого исследуются материалы дела (письменные доказательства), заслушиваются лица, участвующие в деле. Особому контролю подлежат судебные решения (как непосредственно обжалованный акт), определения, принятые судами, запросы и ходатайства, поданные в виде отдельных документов, а также протокол судебного заседания.

Таким образом, процесс доказывания судебной ошибки судом второй инстанции включает в себя:

первичную доказательственную деятельность в отношении вновь представленных доказательств, включая установление факта невозможности представления доказательств в суд первой инстанции;

контрольное доказывание в отношении имеющихся в деле доказательств с качественной и количественной сторон, а также соблюдение правил доказывания;

первичную доказательственную деятельность в отношении некоторых письменных доказательств (акты, протоколы), доводов жалоб (представлений) и отзывов на них;

совмещение результатов проведённого контрольного и первичного доказывания, и уяснение судебной ошибки (или её отсутствия).

Для суда, пересматривающего судебный акт, вступивший в законную силу, доказывание судебной ошибки предполагает следующие компоненты:

контрольное доказывание в отношении имеющихся в деле доказательств с качественной и количественной сторон; соблюдение правил доказывания;

первичную доказательственную деятельность в отношении судебных актов, протоколов, доводов жалоб (представлений) и отзывов на них, а также по легитимации лиц, не участвовавших в деле, но подавших жалобу;

3) совмещение результатов контрольного и первичного доказывания и уяснение судебной ошибки (или её отсутствия).

Для формирования доказательственной базы в контролирующих судах имеет значение кто и каким образом будет включен в этот процесс. На этом пути возникают проблемы с правом лиц, не принимавших участия в деле, подать жалобу и представить свои доводы и доказательства; с возможностью включения в доказательственную базу новых доказательств. Контролирующим судам также необходимо правильно определять границы поиска и выявления судебных ошибок.

АПК предоставил право обжалования лицам, участвующим в деле, и лицам, не участвующим в деле, о правах и обязанностях которых арбитражный суд принял судебный акт (ч. 1 ст. 257, ст. 42). В ГПК вопрос решён иначе: право обжалования решения в суд второй инстанции предоставлено лишь лицам, участвующим в деле (ст. 320, 336).

Процессуальное законодательство знает три способа защиты для лиц, не привлеченных к участию в деле: 1) обжалование вынесенного решения; 2) возбуждение нового процесса; 3) оспаривание в другом процессе установленных судом фактов и правоотношений.

Обжалование решения лицом, не принимавшим участия в деле, имеет некоторые минусы. Рассмотрев дело, суд апелляционной инстанции не может, отменив решение, направить дело на новое рассмотрение. Вместе с тем, такое процессуальное нарушение, как принятие судом решения о правах и обязанностях лиц, не привлечённых к участию в деле, является безусловным основанием для отмены решения. Значит, после отмены решение суда первой инстанции будет заменено решением суда апелляционной инстанции. Решение суда апелляционной инстанции вступает в законную силу со дня его принятия (ч. 5 ст.271 АПК). Это означает, что вновь привлечённые лица, участвовавшие только в разбирательстве дела апелляционной инстанцией, лишены одной из основных возможностей лиц, участвующих в деле, - возможности обжалования не вступившего в законную силу постановления. На наш взгляд, это более чем существенное «поражение в правах». Здесь есть повод сказать о нарушении принципа равенства субъектов перед законом и судом, ведь у лиц, участвовавших в деле начиная с суда первой инстанции, возможностей оказалось больше.

В связи с изложенным, нацеленность норм АПК (ст. 42, ч. 3 ст. 16) именно на обжалование как способ решения проблем у лиц, не привлечённых к участию в деле, сомнительна. Эти сомнения не устраняет и постановление Конституционного суда РФ от 20 февраля 2006 г. № 1- П по делу о проверке конституционности положения статьи 336 ГПК РФ. Представляется, что отношение КС к ст.336 ГПК было бы иным, если бы перед ним стояла необходимость выработки позиции ещё и в отношении ст. 320 ГПК, также не предусматривающей права обжалования для лиц, не привлечённых к участию в деле. Между апелляционным производством (как в арбитражных судах, так и в судах общей юрисдикции) и кассационным производством в судах общей юрисдикции есть существенное различие: суды кассационной инстанции могут направлять дело на новое рассмотрение после отмены решения. Это значит, что при новом рассмотрении дела в суде первой инстанции все участники, в том числе и вновь привлечённые, получат весь объём необходимых прав.

По признаку возможности и порядка представления новых доказательств в суд второй инстанции апелляционное производство в судах общей юрисдикции относится к полной апелляции, кассационное производство в судах общей юрисдикции и апелляционное производство в арбитражных судах - к неполной.

Такой вариант злоупотребления правами как представление доказательств в суд второй инстанции, минуя первую, действительно имеет место. Однако, на наш взгляд, и степень распространённости и серьёзность последствий таких злоупотреблений чрезмерно преувеличены. За правильность формирования предмета доказывания и достаточность привлечённых доказательств в конечном итоге отвечает суд. Суд второй инстанции должен выявить и устранить судебную ошибку, что несовместимо с регулированием возможностей по представлению дополнительных доказательств. Относимые к делу доказательства должны быть приняты и исследованы по существу. Вопрос о причинах непредставления данных доказательств суду первой инстанции тоже должен исследоваться. Но такое исследование должно производиться во время судебного разбирательства и с единственной целью - решить вопросы распределения судебных расходов. Причём, при исследовании причин непредставления доказательств никаких презумпций быть не должно (в особенности - презумпции недобросовестности участника, представившего в суд второй инстанции дополнительные доказательства).

Итогом оценки доказательств в суде апелляционной инстанции должно стать, в том числе, и выявление причин непредставления дополнительных доказательств в суд первой инстанции. Если суд делает вывод, что сторона, утаившая доказательства, сделала это умышленно, с целью отмены решения в суде второй инстанции и затягивания процесса, именно на эту сторону возлагаются судебные расходы по делу. Причём возлагаются полностью и независимо от результата по делу: выиграла сторона процесс или его проиграла. Возложение обязанности нести все судебные расходы на сторону, выигравшую процесс, в данном случае не будет противоречить общеправовому принципу ответственности при наличии вины. Вина данного субъекта будет как раз установлена - она в умышленном затягивании процесса, что в широком смысле может рассматриваться и как злоупотребление правами и как неуважение к суду.

Суд второй инстанции должен располагать возможностью проверки постановления за пределами жалобы и в отношении лиц, не подававших жалобу. Если следовать исключительно за доводами жалобы, то невозможно будет не только выявить и устранить судебную ошибку, а даже уяснить суть дела. Ведь все доказательства по делу взаимосвязаны и взаимозависимы, они представляют собой определённую качественную совокупность, позволяющую сделать окончательный вывод по делу. Оценка доказательств предполагает, помимо всего прочего, и оценку достаточности доказательств, как в совокупности, так и каждого в отдельности (все ли необходимые сведения из данного средства доказывания были получены).

Определить, нарушены ли права и кому необходима защита, должен суд и в этом вопросе он не может быть ограничен мнением лиц, участвующих в деле. Кроме того, нельзя смешивать такие понятия как выход за пределы исковых требований и выход за пределы жалобы. В суде первой инстанции суд не может выйти за пределы заявленных исковых требований, за исключением случаев, установленных законом. Что касается суда второй инстанции, то здесь полный пересмотр дела нельзя считать нарушением принципа диспозитивности. Ведь круг правоотношений, ставших предметом судебной деятельности, уже определён в первой инстанции в соответствии с исковым заявлением. Это и есть дозволенные суду пределы вмешательства. Заинтересованное лицо само их обозначило в исковом заявлении. Переход дела в другую инстанцию, цель которой - новое рассмотрение дела по существу, не означает, что эти дозволенные пределы необходимо ограничить.

Целью гражданского судопроизводства является правильное рассмотрение дела и защита нарушенных или оспоренных прав. При этом, “защита” - это не обязательно удовлетворение требований лица, подавшего иск (заявление, жалобу). “Защита” означает, что суд разобрался с существом дела и принял по нему правильное решение. Защиту должен получить именно тот, кто в ней нуждается, а не автоматически тот, кто подаёт жалобу. Учитывая изложенные доводы полагаем, что вопрос о пределах рассмотрения не должен увязываться с запретом поворота к худшему. Гражданское и арбитражное процессуальное законодательство не содержат такого принципа и нет необходимости его закреплять. Подобное правило противоречило бы основным началам гражданского судопроизводства: принципам диспозитивности (нет ответственности за избранную линию поведения, т.е. второго компонента данного принципа), состязательности и равноправия сторон (податель жалобы получает преимущества перед иными лицами, участвующими в деле).

Полномочия, которыми наделена конкретная инстанция по пересмотру судебных актов, во многом схожи, что объясняется единой целью - устранение судебной ошибки. Отличия в полномочиях отражают сущность конкретного вида пересмотра. У суда апелляционной инстанции нет полномочия направить дело на новое рассмотрение; у суда надзорной инстанции есть полномочие оставить в силе одно из ранее принятых по делу постановлений.

Устранение судебной ошибки предполагает либо отмену обжалованного постановления, либо его изменение. В зависимости от характера выявленной судебной ошибки и от полномочий конкретного контролирующего суда, установленных законом, выделяются следующие виды воздействия на обжалованный судебный акт: 1) отмена решения с оставлением заявления без рассмотрения либо с прекращением производства по делу; 2) отмена решения и направление дела на новое рассмотрение; 3) отмена или изменение решения и вынесение нового решения. Существуют исключения, когда отмена решения не связана с выявлением судебной ошибки: это случаи отказа истца от иска или заключение сторонами мирового соглашения в суде контролирующей инстанции.

Выбор между отменой решения с направлением дела на новое рассмотрение и отменой решения и принятием собственного решения производится в зависимости от того, может ли суд кассационной или надзорной инстанции самостоятельно устранить выявленную ошибку или нет. Так, необходимость расширения доказательственной базы означает, что суд надзорной инстанции не может принять новое решение, а должен направить дело на новое рассмотрение. У суда апелляционной инстанции не должно быть полномочия направлять дело на новое рассмотрение, за исключением случаев выявления безусловных оснований для отмены решения. Выявление безусловных оснований, как наиболее грубых процессуальных нарушений, свидетельствует о том, что лица, участвующие в деле (либо те, кто ошибочно не был привлечен к участию в деле) были лишены возможностей суда первой инстанции.

Выбор между новым решением и его изменением осуществляется в зависимости от характера выявленных ошибок. Новое решение принимается в случаях, когда необходимо иначе по существу разрешить дело. Если сущность решения не меняется, то предпочтительнее его корректировка (изменение). Следует отметить и незаконность судебной практики по «уточнению» решений. Любое уточнение означает изменение решения, внесение в него положений, ранее не существовавших, но касающихся фактической стороны дела.

Вынесение нового решения судом второй инстанции не нарушает прав сторон и не лишает их суда первой инстанции и присущих ему возможностей. Объем вмешательства суда в правоотношения сторон не изменился, а защиту должен получить тот, кто в ней нуждается. Для судов, пересматривающих судебный акт, вступивший в законную силу, полномочие принимать новое решение должно существовать в виде исключения, поскольку возможности обжаловать постановление суда последней инстанции не существует.

Правильный выбор применяемого полномочия зависит от правильной квалификации основания для отмены или изменения обжалованного акта. Такие основания для судов апелляционной инстанции (в судах общей юрисдикции, кроме того - кассационной) оговариваются особо, и достаточно подробно. В работе предлагается уточнение некоторых терминов и формулировок для более адекватного отражения сущности устраняемой ошибки. Некоторые формулировки, например, ч.2 ст. 270 АПК и ст. 363 ГПК представляют собой устойчивое заблуждение по сути и не современны по форме. Предлагается критерии нарушения норм материального права формулировать следующим образом: 1) суд не применил закон и разрешил дело вопреки закону; 2) суд неправильно выбрал применяемый нормативный акт; 3) суд неправильно истолковал закон.

Выбор применяемого нормативного акта (и проверка правильности такого выбора) включают квалификацию правоотношения; определение действующего законодательства для данного вида правоотношений; выбор нужной нормы в системе иерархии норм, включая выбор между общей и специальной нормой; учет международных договоров. Проверяя правильность применения нормы права, контролирующий суд должен оценить и правильность судебного усмотрения.

Судебная ошибка в теории рассматривается как наказание невиновного за нарушение, которое он не совершал. В ряде случаев данный термин означает оправдание субъекта за содеянное.

Судебная практика

В большинстве случаев существует возможность пересмотра или отмены неправомерного постановления. Однако реализовать это на практике крайне сложно. К наиболее серьезным случаям относят те, когда неправильные выводы, положенные в основу постановления, были отменены после или до того, как человек умер в местах заключения. Ошибки возможны в любой деятельности людей. Их возникновение связано с разными обстоятельствами. Судебная ошибка обуславливается и сложностью установления действительных взаимоотношений лиц, участвующих в процессе, и особенностями применения тех или иных норм. По результатам статистики, ежегодно более 2% постановлений отменяется в апелляционной и около 3% в надзорной инстанции. Таким образом, по пяти с лишним процентам практика была неудачной. В эту цифру входят десятки тысяч постановлений, вынесенных неверно. Каждый пример судебной ошибки указывает на неправомерность проведенных процедур или свидетельствует о том, что надлежащие мероприятия вообще не были выполнены. Это, в свою очередь, говорит о том, что нарушенные интересы защищены не были. Более того, уполномоченные инстанции сами ущемляют права лиц, вынося неправильные решения по судебным делам. Все это, несомненно, отрицательным образом сказывается на доверии граждан, подрывает авторитет должностных лиц.

Особенности постановлений

Количество ошибочных решений, вынесенных судами, не снижается от года в год. Однако, как показывает статистика, их число и не увеличивается. Таким образом, сохраняется стабильная тенденция. Вместе с этим следует учитывать, что статистика отражает далеко не все случаи, когда разбирательство судебного дела закончилось вынесением неправомерного постановления. В официальных данных присутствуют только те акты, которые были отменены вышестоящими инстанциями. Между тем, неправомерность присутствует в разного рода постановлениях. Так, например, может допускаться ошибка в определении, в том числе надзорного органа.

Основные признаки

Что такое судебная ошибка? Для этой категории характерны определенные черты. В частности:

1. Она выступает как нарушение установленных норм и указывает на отклонение от целевых установок судопроизводства.
2. Ее допускают уполномоченные инстанции и должностные лица. Судебная ошибка возникает только при рассмотрении дела или пересмотре постановления.
3. Все нарушения могут устраняться правовыми средствами.

Процессуальное право

В УПК и ГПК нет определения судебной ошибки. Однако процессуальное законодательство:

1. Формулирует ее существенные признаки.
2. Определяет правила ее обнаружения.
3. Предписывает обязательное исправление ошибок в судебном порядке.
4. Регламентирует последствия допущения процессуальных нарушений.

Классификация

Судебная ошибка может представлять собой нарушение, которое не только препятствует своевременному или быстрому вынесению постановления, но и правильному изучению материалов и формулированию верного вывода. Последние случаи охватывают такие понятия, как незаконность и необоснованность. Первая, в свою очередь, выступает как результат неверного применения или использования неподходящей нормы процессуального либо материального права. Судебная ошибка может быть несущественной (формальной) или существенной. Существует также разделение нарушений на:

• Выявленные.
• Латентные (скрытые).

Последние не предполагают изменения или отмены постановления. Однако латентные нарушения оказывают негативное влияние на авторитет уполномоченных инстанций и на решение судебных дел.

Причины возникновения

Нарушения многочисленны и разнообразны, но любая судебная ошибка связана с личностью уполномоченного лица. К основным причинам их возникновения относят:

• Недостаточный профессионализм.
• Недобросовестное, халатное, а в ряде случаев и преступное отношение к своей работе.

Условия, при которых имеют место нарушения, достаточно разнообразны. Многие судебные дела являются достаточно сложными, многотомными, с большим количеством субъектов. Такие процессы часто затягиваются на несколько лет. Кроме этого, значение имеет степень загруженности судей, состояние нормативной базы, условия, в которых осуществляется профессиональная деятельность.

Возможные выходы из ситуаций

Исправление судебных ошибок, а также предупреждение нарушений в будущем может достигаться разными путями. В качестве одного из основных, по мнению специалистов, выступает повышение квалификации уполномоченных лиц. Необходимо развивать чувство ответственности за порученные судебные дела, совершенствовать существующее законодательство. Кроме этого, на сегодняшний день нормами предусмотрены особые процессуальные средства, с помощью которых можно ликвидировать те или иные нарушения. В частности, исправление судебных ошибок, допущенных в первой инстанции, входит в компетенцию апелляционных и надзорных органов. Тем не менее, как показывает статистика, усилий этих институтов крайне недостаточно. Для наиболее полного и действенного контроля над правомерностью выносимых постановлений к процессу необходимо подключить и первую инстанцию. Жертва судебной ошибки должна иметь возможность обратиться в городской или районный орган. Устранение нарушений на уровне первой инстанции придаст оперативность всему процессу.

Судебная практика: гражданские дела

Допущение нарушения в ходе процесса выступает в качестве несовпадения результатов деятельности уполномоченной инстанции установленным целям всей системы. Последние закрепляются в ГПК. Ошибка в судебном решении - это в первую очередь следствие деятельности должностного лица, не согласующейся с поставленными перед ним задачами. Или последствия такой работы. При определении целенаправленности функционирования уполномоченных инстанций используются специальные понятия. В частности, применяется такой термин, как "задача". Под ней следует понимать быстрое и правильное рассмотрение дела и принятие по нему соответствующего постановления. Специфика целей состоит в их нормативной установке, обязательности достижения, направленности непосредственно к уполномоченному лицу. При неисполнении требований законодательства, которое сформулировало соответствующие задачи, наступает ответственность.

Обязанности

Чтобы достичь поставленных целей, суд должен:

1. Каждый случай изучать законно. Это означает достоверное и полное установление всех фактов, которые имеют значение для процесса, формулирование логически правильных выводов, верное применение соответствующих норм.
2. Рассматривать каждое дело в оптимальные сроки. Это необходимо для обеспечения своевременной защиты оспоренных либо нарушенных интересов граждан и организаций.

Последняя задача будет реализована в случае:

1. Быстрой и правильной подготовки к разбирательству для разрешения дела в первом заседании.
2. Вынесения мотивированного постановления, убеждающего заинтересованных лиц в его правомерности. Это, в свою очередь, ускорит процесс вступления решения в действие.
3. Своевременного возбуждения исполнительного производства, принятия надлежащих мер к быстрому и реальному восстановлению нарушенных интересов.

Значение соблюдения норм

Цели и задачи судопроизводства представляют собой определенную модель. Она обуславливает использование комплекса правовых средств, ориентируют всех участников процесса на достижение оптимального результата. Цели и задачи, кроме прочего, формулируют требования непосредственно к деятельности уполномоченных инстанций и постановлений, принимаемых ею. Ошибка в судебном решении выступает как следствие неисполнения установленных норм. Она влечет соответствующие правовые последствия.

Объективная противоправность

При характеристике судебной ошибки не имеют значения способы совершения нарушения, мотивация уполномоченного лица. Она всегда будет объективно-противоправной. Это обусловлено тем, что она всегда является результатом, не соответствующим юридическим нормам, ущемляющим субъективные права какой-либо стороны процесса, не соответствующим обязанностям, возложенным на уполномоченных лиц.

Субъекты

Ошибки в судебном заседании могут допускать разные участники процесса. В некоторых случаях лица могут нарушать правила поведения или прочие установленные нормы. Однако такие действия обладают другой юридической характеристикой и вызывают иные последствия. Как правило, они касаются только самого субъекта, который их совершает. Любой пример судебной ошибки (неверное использование нормы, использование не той нормы, неполное изучение материалов, игнорирование существенных обстоятельств и прочее) нарушает закон, цели и задачи производства. Такие действия могут повлечь негативные последствия для всех участников процесса. Однако в первую очередь они нарушают интересы другого лица.

Юридическая характеристика способа устранения

Она определяется содержанием судебной ошибки. Обычно нарушения такого рода не влекут процессуальной ответственности и устраняются мерами правовой защиты. Например, ликвидация ошибки осуществляется путем отмены соответствующего постановления, восстановления ущемленного интереса и так далее. Эти меры ориентированы на организацию обоснованного и законного изучения материалов.

Важный момент

Понятие "судебная ошибка" трактуется несколько в ином смысле, чем такой термин, как "основание к изменению/отмене" постановления. Первое определение охватывает все нарушения, которые допущены в процессе. Любые действия, не согласующиеся с процессуальными предписаниями, являются ошибочными. На эту характеристику не влияет способ их устранения. Суть ошибки состоит в указании на неправильность действия или акта суда. Она не зависит от последствий, которые возникают после них. Кроме этого, недочеты и упущения, которые управомочены устранять допустившие их суды, выступают как разновидности незаконности постановлений. Если их своевременно не ликвидировать, то они приобретут признаки оснований для отмены или изменения постановлений.

Предупреждение нарушений

Оно корреспондирует с условиями и причинами их совершения. Устранение ошибок связано с влиянием на следствие. Предупреждение может иметь место в том случае, когда нарушение еще не совершено субъектом. Другими словами, предотвратить допущенную ошибку уже нельзя. Более того, работа по ликвидации нарушений возможна только после их фактического совершения. Практическое допустимо сразу и только после их официального (юридического) признания в установленном процессуальном порядке.

Контрольные функции

Сегодня в системе инстанций общей юрисдикции и арбитражных судов существуют апелляционные и надзорные инструменты. Контрольными функциями наделяются все звенья системы. Это обуславливается тем, что любая деятельность нуждается в ревизии. Контроль в этом случае выступает как средство достижения совершенства в сфере. Надзорная инстанция в гражданском, уголовном и арбитражном производствах выступает в качестве специфичной функции суда. Она ориентирована на проверку законности постановлений нижестоящих органов, вступивших в силу, ликвидацию недочетов, допущенных в них. На этой основе осуществляется руководство судебной практикой.

Роль первой инстанции

Для обеспечения своевременного, действенного и всеохватывающего достижения установленных целей и решения поставленных задач, кроме осуществляемой деятельности апелляционных и надзорных органов, по мнению многих специалистов, необходимо включать в систему устранения ошибок и городские, районные суды. Эта точка зрения аргументируется несколькими доводами. В первую очередь, первые инстанции в процессе осуществления контроля над собственной работой обладает большими возможностями в плане оперативного устранения возникших нарушений. Своевременность и быстрота обеспечения правильного разрешения судебных дел, в свою очередь, выступает как одна из важнейших задач судопроизводства. Деятельность такого характера несет в себе особую юридическую и социальную ценность.

Основные принципы

Для обеспечения надлежащего исполнения своих функций суд должен:

Заключение

Таким образом, судебные ошибки отличаются своим многообразием, но все они являются следствием неправомерных действий уполномоченных лиц. Вне зависимости от мотиваций, причин, условий их совершения, они все считаются нарушениями установленных процессуальных норм. Зачастую ошибки приводят к непоправимым последствиям. В особенности это касается Судебные ошибки - это правовое последствие отступления уполномоченной инстанцией от установленных задач и целей производства. При этом такое отклонение может исследоваться в двух плоскостях - юридической и фактической. Необходимо учесть, что ошибки могут возникнуть как по вине судьи, так и без его участия. Речь в данном случае идет о других уполномоченных работниках инстанции. К ним, в частности, следует отнести секретарей заседаний, сотрудников канцелярии. Неточности и недочеты, допущенные ими, также несут в себе негативные последствия. Эти ошибки, как и совершенные непосредственно судьями, выступают как нарушения процессуальных норм. Такие действия также квалифицируются как отступление от установленных целей и задач производства. В этой связи ряд авторов указывают на необходимость совершенствования системы. В частности, по их мнению, необходимо повышать профессионализм вспомогательного аппарата в любой инстанции. Теоретически существуют правовые средства для исправления судебных ошибок. Однако в действительности ликвидация нарушений с их использованием зачастую становится весьма затруднительной. Это также связано с несовершенством апелляционной и надзорной систем. Вместе с этим многое зависит от того субъекта, чьи права были нарушены. Закон устанавливает определенные сроки, в которые лицо может обратиться к вышестоящим инстанциям для устранения тех или иных ошибок.

480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников

Батурина Наталья Александровна. Причины судебных ошибок и процессуальные средства их предупреждения в гражданском судопроизводстве: диссертация... кандидата юридических наук: 12.00.15 / Батурина Наталья Александровна; [Место защиты: Сарат. гос. акад. права].- Саратов, 2010.- 223 с.: ил. РГБ ОД, 61 10-12/1069

Введение

Глава I. Сущность и виды судебной ошибки в гражданском судопроизводстве 13

1. Судебная ошибка в гражданском судопроизводстве как многоаспектное правовое явление 13

2. Признаки судебной ошибки в гражданском судопроизводстве 33

3. Виды судебных ошибок в гражданском судопроизводстве 54

Глава II. Причины судебных ошибок в гражданском судопроизводстве 103

1. Детерминированность ошибок в судебной работе: общие положения.. 103

2. Объективные причины судебных ошибок в гражданском судопроизводстве 115

3. Субъективные причины судебных ошибок в гражданском судопроизводстве 133

Глава III. Процессуальные средства предупреждения судебных ошибок в гражданском судопроизводстве 141

1. Понятие и виды средств предупреждения судебных ошибок в гражданском судопроизводстве 141

2. Отдельные процессуальные средства предупреждения судебных ошибок в гражданском судопроизводстве 148

Заключение 176

Библиография 178

Приложение 220

Введение к работе

Актуальность темы диссертационного исследования. В современных условиях коренных экономических, политических, социально-культурных и иных преобразований, формирования цивилизованного гражданского общества значительно возросла роль суда. В связи с этим, выступая на VII Всероссийском съезде судей, Президент РФ Д.А. Медведев определил повышение качества отправления правосудия как одно из приоритетных направлений дальнейшего совершенствования судебной деятельности 1 .

Как известно, основным показателем некачественного осуществления правосудия являются судебные ошибки. Согласно данным официальной статистики о работе судов общей юрисдикции в России ежегодно фиксируется большое количество судебных ошибок по гражданским делам. Так, в 2007 году всего отменено и изменено 88 995 судебных решений, в 2008 году - 101 086, в 2009 году - 98 908 решений 2 .

Вопрос о судебных ошибках в гражданском судопроизводстве относится к числу сложных и дискуссионных в теоретическом плане и исключительно важных в практике осуществления правосудия по гражданским делам, так как последствия судебных ошибок разрушают систему гарантий прав и интересов граждан, ломают основные ценностные ориентиры - веру в добро и справедливость, провоцируют рост недоверия к правосудию.

В доктрине гражданского процессуального права достаточно много внимания уделяется процедуре исправления допущенных судебных ошибок и лишь вскользь рассматриваются вопросы их предупреждения. Между тем не вызывает сомнений, что предупреждение судебных ошибок является

1 См.: VII Всероссийский съезд судей Российской Федерации. Выступление Президента РФ
Д.А. Медведева // Судебный вестник. Саратов. 2009. № 10. С. 4.

2 Официальный сайт Верховного Суда РФ. [Электронный ресурс]: URL:
. (дата обращения 15.12.2009).

важнейшей составляющей процесса повышения эффективности гражданского судопроизводства.

Проблема своевременного предупреждения судебных ошибок в гражданском судопроизводстве не может быть разрешена без выявления и тщательного анализа природы, видов и причин ошибок, допускаемых судьями при рассмотрении и разрешении гражданских дел.

Вышеизложенные факторы теоретического и практического характера обусловили выбор темы диссертационного исследования.

Степень научной разработанности проблемы. Ошибка как научная категория первоначально являлась предметом исследования неюридических наук, в частности философии, социологии, математики, психологии, медицины и др.

В настоящее время по теме «судебная ошибка» имеются монографические работы, значительное число научных статей, защищены докторские и кандидатские диссертации. Впервые изучение судебных ошибок было предпринято в 1960 году воронежскими учеными-процессуалистами (В.Е. Чугуновым, Г.Ф. Горским, Л.Д. Кокоревым). Существенный вклад в исследование проблемы судебных ошибок внес двухтомный труд коллектива ученых Института государства и права Академии наук СССР - «Эффективность правосудия и проблема устранения судебных ошибок» (М., 1975), однако авторы указанной работы сознательно ограничили свое исследование рамками уголовного судопроизводства в суде первой инстанции.

На общетеоретическом уровне разработка вопросов, связанных с понятием, выяснением сущности и причин правоприменительной ошибки (в частности судебной ошибки), получила отражение в работах таких отечественных ученых, как Н.Н. Вопленко, В.Н. Карташов, А.Б. Лисюткин, К.Р. Мурсалимов, Л.А. Чувакова и др.

В науке гражданского процессуального права изучение сущности судебных ошибок в гражданском судопроизводстве, причин и условий их возникновения

впервые было предпринято И.М. Зайцевым.

Дальнейшее исследование судебных ошибок в гражданском судопроизводстве получило развитие в кандидатских диссертациях Б.В. Красильникова, Е.Г. Тришиной, В.В. Ефимовой и докторской диссертации Л.А. Тереховой.

Несмотря на имеющийся обширный научный материал по рассматриваемой проблеме, следует констатировать, что еще многие актуальные в научном и практическом плане вопросы остаются не в полной мере изученными. В частности, назрела необходимость дальнейшего изучения сущности и видов судебных ошибок в гражданском судопроизводстве. По-прежнему недостаточно разработаны вопросы детерминации судебных ошибок в гражданском судопроизводстве и поиска наиболее эффективных средств их предупреждения. Кроме того, необходимость исследования обозначенной темы определяется тем, что основная масса проведенных исследований базируется на утратившем силу законодательстве, в частности ГПК РСФСР 1964 года. Таким образом, с учетом целого ряда концептуальных изменений в законодательстве и новых позиций Конституционного Суда РФ в понимании права на судебную защиту возникла необходимость пересмотра полученных результатов научных исследований и проведения новых в целях поиска оптимальных законодательных и иных путей предупреждения судебных ошибок в гражданском судопроизводстве.

Объектом исследования являются общественные отношения, возникающие при осуществлении правосудия по гражданским делам.

Предметом исследования выступают, во-первых, научные достижения по вопросам судебной ошибки; во-вторых, совокупность гражданских процессуальных норм, регламентирующих вопросы предупреждения и устранения судебных ошибок; в-третьих, судебная практика по гражданским делам.

Цель работы заключается в комплексном изучении сущности судебной ошибки в гражданском судопроизводстве и закономерностей ее существования,

выявлении процессуальных способов минимизации этого негативного явления. Для достижения поставленной цели исследования необходимо решить следующие задачи:

изучить различные концептуальные подходы к определению судебной ошибки в гражданском судопроизводстве;

выявить и проанализировать существенные признаки судебной ошибки и на этой основе сформулировать авторскую дефиницию понятия «судебная ошибка в гражданском судопроизводстве»;

учитывая специфические черты судебной ошибки по гражданскому делу, отграничить судебную ошибку от похожих правовых категорий, таких как правонарушение, заблуждение, основания к отмене и изменению судебных решений;

выявить основные виды судебных ошибок в гражданском судопроизводстве и раскрыть содержание каждого из них;

исследовать различные концептуальные подходы к проблеме детерминации судебных ошибок;

выявить и рассмотреть основные виды факторов, обусловливающих судебные ошибки в гражданском судопроизводстве;

проанализировать эффективность отдельных процессуальных средств предупреждения судебных ошибок в гражданском судопроизводстве;

наметить перспективы дальнейшего исследования проблемы судебной ошибки в гражданском судопроизводстве.

Методологическая основа диссертационного исследования. Решение поставленных задач осуществлялось с помощью философских методов научного познания (диалектического метода, герменевтического, детерминистского), общенаучных методов (анализа, синтеза, обобщения, системного метода) и частнонаучных методов познания (сравнительно-правового, социологического, статистического, исторического, формально-

логического, языкового, функционального).

Теоретическая основа диссертационного исследования. При

написании диссертации использовались научные достижения в области философии, психологии, социологии права.

С целью разрешения спорных и методологически важных вопросов диссертантом были изучены труды ученых, представителей науки теории государства и права: А.В. Аверина, В.М. Баранова, Н.Н. Вопленко, Э.В. Казгериевой, В.Н. Карташова, А.Б. Лисюткина, К.Р. Мурсалимова, М.О. Сапуновой, Л.А. Чуваковой; представителей науки уголовно-процессуального права: Н.А. Колоколова, Т.Г. Морщаковой, С.Г. Олькова, И.Л. Петрухина, М.С. Строговича, А.А. Тарасова, В.И. Фалеева, А.А. Ширванова и др.; уголовного права: А.Ю. Карташова, В.В. Кузнецова, В.А. Якушина и др.

Основной теоретический фундамент настоящего диссертационного исследования составили работы ученых в области науки арбитражного и гражданского процессуального права: С.Ф. Афанасьева, В.В. Блажеева, А.Т. Боннера, Е.А. Борисовой, Е.В. Васьковского, Г.Л. Вербловского, М.А. Викут, Л.А. Грось, М.А. Гурвича, С.Л. Дегтярева, А.А. Демичева, И.А. Жеруолиса, Г.А. Жилина, В.М. Жуйкова, С.К. Загайновой, И.М. Зайцева, О.В. Исаенковой, В.С Калмыцкого, М.И. Клеандрова, К.И. Комиссарова, Б.В. Красильникова, Л.Ф. Лесницкой, А.А. Мохова, Ю.А. Поповой, И.А. Приходько, В.К. Пучинского, Н.А. Рассахатской, И.В. Решетниковой, Т.В. Сахновой, Л.А. Тереховой, Н.И. Ткачева, М.К. Треушникова, Е.Г. Тришиной, П.Я. Трубникова, А.В. Цихоцкого, Н.А. Чечиной, Д.М. Чечота, М.С. Шакарян, В.М. Шерстюка, А.В. Юдина, В.В. Яркова и других авторов.

Нормативно-правовую основу исследования составили: Конвенция о защите прав человека и основных свобод, Конституция РФ, федеральные конституционные законы РФ, Гражданский процессуальный кодекс РФ, Арбитражный процессуальный кодекс РФ, федеральные законы РФ, подзаконные нормативные правовые акты.

Эмпирической основой диссертационного исследования послужили постановления и определения Конституционного Суда РФ, обзоры судебной практики Верховного Суда РФ, аналитические справки и решения Высшей квалификационной коллегии судей РФ, Совета судей РФ, Верховного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ, обзоры судебной практики Саратовского областного суда и Владимирского областного суда, архивные материалы судебной практики отдельных районных судов г. Саратова и Саратовской области.

Кроме того, автором в рамках диссертационного исследования было проведено анкетирование мировых судей и судей федеральных судов (всего проанкетировано 100 судей) Владимирской области, не претендующее на официально значимую статистику. Результаты проведенного анкетирования были положены в обоснование сделанных в работе выводов и предложений.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые в современной науке гражданского процессуального права на основе комплексного изучения природы судебных ошибок в гражданском судопроизводстве разработан концептуально новый подход к определению судебной ошибки в гражданском судопроизводстве, по-новому представлена система факторов, обусловливающих возникновение судебных ошибок в гражданском судопроизводстве. Впервые гражданское процессуальное законодательство рассматривается с точки зрения его роли в предупреждении судебных ошибок в гражданском судопроизводстве.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Судебная ошибка в гражданском судопроизводстве представляет собой

многоаспектное правовое явление, имеющее несколько форм выражения. В зависимости от критерия, который положен в основу определения судебной ошибки в гражданском судопроизводстве, автор выделяет следующие аспекты понимания судебной ошибки в гражданском судопроизводстве:

а) гносеологический аспект (от греч. gnosis - познание, logos - учение). В данном аспекте судебная ошибка в гражданском судопроизводстве

представляет собой обусловленный дефектом в предмете мыслительной деятельности или нарушением законов логического мышления вывод судьи в связи с рассмотрением конкретного гражданского дела;

б) праксеологический аспект (от греч. praxis-действие, деятельность). В
обозначенном аспекте судебная ошибка в гражданском судопроизводстве
представляет собой неумышленное противоправное действие (бездействие)
судьи, приводящее к недостижению целей гражданского судопроизводства
либо создающее угрозу недостижения целей гражданского судопроизводства;

в) телеологический аспект (от греч. telos - результат, цель). В указанном
аспекте судебная ошибка определяется как объективно-противоправный
результат судебной деятельности, выразившийся в отсутствии защиты
нарушенных или оспариваемых прав, свобод, законных интересов граждан,
организаций, прав и интересов Российской Федерации, субъектов Российской
Федерации, муниципальных образований, других лиц, являющихся субъектами
гражданских, семейных и иных правоотношений.

2. Неотъемлемыми признаками судебной ошибки в гражданском судопроизводстве в праксеологическом аспекте понимания являются: 1) судебная ошибка допускается только судом (судьей). Ошибка, допущенная помощником судьи, секретарем судебного заседания, приобретает статус судебной ошибки в гражданском судопроизводстве только в том случае, если она не исправлена судьей; 2) судебная ошибка всегда противоправна;

судебная ошибка может быть результатом как добросовестного заблуждения судьи, так и его виновного поведения (кроме умышленной формы вины);

судебная ошибка всегда создает угрозу недостижения целей гражданского судопроизводства.

Неотъемлемыми признаками судебной ошибки в телеологическом аспекте понимания являются: 1) объективная противоправность; 2) недостижение целей гражданского судопроизводства (ст. 2 ГПК РФ).

3. Диссертант доказывает необходимость законодательного делегирования полномочий по устранению допущенных Президиумом Верховного Суда РФ ошибок самому Президиуму Верховного Суда РФ. До тех пор, пока обозначенные полномочия Президиума Верховного Суда РФ не будут основаны на законе, каждый случай устранения Президиумом Верховного Суда РФ своей ошибки будет свидетельствовать о допущении им новой судебной ошибки.

Предлагается новая классификация судебных ошибок в гражданском судопроизводстве: в зависимости от возможности исправить допущенную ошибку судебные ошибки разделяются на устранимые и неустранимые.

Научная классификация причин судебных ошибок в гражданском судопроизводстве в первую очередь зависит от объективной и субъективной природы судебных ошибок. Объективные причины судебных ошибок в гражданском судопроизводстве предлагается разделить на шесть групп: 1) политические; 2) экономические; 3) социальные; 4) исторические; 5) законодательные; 6) организационные.

Процессуальные средства предупреждения судебных ошибок в гражданском судопроизводстве - это отдельные положения гражданского процессуального закона, реализация которых существенно препятствует возникновению судебных ошибок при рассмотрении и разрешении гражданских дел. По характеру процессуальные средства предупреждения судебных ошибок в гражданском судопроизводстве могут быть подразделены на обязательные и факультативные. В зависимости от субъекта использования можно выделить: 1) процессуальные средства предупреждения судебных опшбок, используемые судом; 2) процессуальные средства предупреждения судебных ошибок, используемые лицами, участвующими в деле; 3) процессуальные средства предупреждения судебных ошибок, используемые лицами, содействующими осуществлению правосудия.

С учетом результатов экспериментов, проведенных учеными-психологами, дополнительно аргументируется высказанное в юридической

науке предложение о целесообразности возрождения института народных заседателей в гражданском судопроизводстве.

8. В целях предупреждения судебных ошибок в гражданском
судопроизводстве необходимо законодательно обязать вышестоящий суд
выносить частные определения в адрес нижестоящих судов, допустивших
судебные ошибки.

9. В целях повышения грамотности судебных актов предлагается
дополнить ст. 200 ГПК РФ положениями, предусматривавшими возможность
исправления орфографических ошибок и опечаток.

Теоретическая значимость результатов исследования. Сделанные в работе выводы и предложения могут послужить основой для дальнейшей разработки проблематики, связанной с устранением и предупреждением судебных ошибок в гражданском судопроизводстве.

Практическая значимость результатов диссертационного

исследования заключается в возможности их применения в законотворческой деятельности, в судебной практике, в частности, при разработке разъяснений высших судебных инстанций. Выводы, сформулированные в работе, могут быть использованы при преподавании учебной дисциплины «Гражданское процессуальное право России».

Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена и обсуждена на кафедре гражданского процесса ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права».

Основные положения и выводы, содержащиеся в диссертации, отражены в десяти опубликованных статьях и докладывались на международных и всероссийских научно-практических конференциях: «Современные вопросы государства, права, юридического образования» (Тамбов, 22 декабря 2006 г.); «Гражданское судопроизводство в изменяющейся России» (Саратов, 14-15 сентября 2007 г.); «Тенденции развития цивилистического процессуального законодательства и судопроизводства в современной России» (Саратов, 23

октября 2009 г.); «Интеграция юридической науки и практики на современном этапе» (Саратов, 25 мая 2010 г.)

Материалы исследования в течение трех лет используются автором при проведении семинарских занятий по учебным дисциплинам: «Гражданский процесс России», «Процессуальные особенности рассмотрения судами отдельных категорий гражданских дел», «Исполнительное производство».

Структура работы обусловлена логикой проведенного исследования, его целями и задачами. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих в себя восемь параграфов, заключения, библиографического списка использованной литературы и приложения.

Судебная ошибка в гражданском судопроизводстве как многоаспектное правовое явление

Проблема ошибки всегда привлекала к себе особое внимание. Исследованием ошибок занимались и занимаются представители различных наук: психологии, социологии, математики, экономики, медицины, философии и т. д. Юриспруденция также не обошла данную проблему стороной.

Как известно, человеку свойственно ошибаться и полностью невозможно исключить ошибки в поведении человека. Однако для того чтобы предупредить ошибки, необходимо, насколько это возможно, анализировать и систематизировать их1. Современный период развития общества характеризуется возрастанием научного интереса к исследованию понятия «ошибка», и это, по предположению Н.И. Плотникова, можно объяснить тем, что человечество стало более способным к рефлексии, то есть к осознанию себя и своего поведения". Ошибка неразрывно связана с жизнедеятельностью человека, что обуславливает возникновение ошибки появлением разумного человека, который первые шаги по освоению действительности совершал методом «проб и ошибок», а категория «ошибка» возникла одновременно с возникновением первых теоретических представлений об истине. В русском языке слово «ошибка» известно с XV-XVI в. и его первоначальное значение связано с идеей стрельбы и других действий, требующих точности в вычислении1. В дальнейшем, применительно к определенной сфере деятельности человека, понятие «ошибка» наполнилось новым содержанием". В юридической науке считается, что проблема ошибок возникла с образованием первых политико-юридических теорий, законодательной и правоприменительной практики3. Термин «судебная ошибка» означает неправильность, допущенную судьей при осуществлении им правосудия в порядке гражданского судопроизводства. Законодатель в ГПК РФ употребляет слово «ошибка» в двух статьях - в ст. 200 и ст. 390 ГПК РФ, но словосочетание «судебная ошибка» им не используется. Так, ст. 200 ГПК РФ предусматривает что «суд может по своей инициативе или по заявлению лиц, участвующих в деле, исправить допущенные в решении суда описки или явные арифметические ошибки».

П. 5 ст. 390 ГПК РФ говорит о том, что суд надзорной инстанции вправе «отменить либо изменить судебное постановление суда первой, второй или надзорной инстанции и принять новое судебное постановление, не передавая дело для нового рассмотрения, если допущена ошибка в применении и толковании норм материального права».

Многовековая судебная практика всех государств демонстрирует, что судебные ошибки неотделимы от деятельности суда и являются его вечными спутниками. Еще древние римляне осознавали, что судья может допустить ошибку, поэтому заинтересованной стороне предоставлялось право оспаривать решения судьи. В настоящее время ни одна из существующих правовых систем не функционирует без судебных ошибок и механизмов их исправления. Даже Европейский Суд по правам человека, являющийся своеобразным эталоном европейского правосудия, также не застрахован от судебных ошибок2. Учитывая это, Регламент Европейского Суда по правам человека предусматривает возможность пересмотра решений Европейского Суда по правам человека Большой Палатой Европейского Суда по правам человека.

Изучение истории возникновения и развития судебной власти в российском государстве позволяет сделать вывод, что до середины XV в. в России господствовал принцип безошибочности судебной деятельности. Так, у древних славян «суд не был ограничен никем и ничем, кроме древнего обычая, которым он руководствовался свободно и творчески.... Справедливость и эффективность суда определял сам народ, и в этом смысле его решения имели непререкаемый авторитет правового предписания»3. Не содержится упоминания о возможности исправления судебных ошибок и в одном из древнейших памятников русского права - Русской Правде (XI в.).

Первые нормативные закрепления возможности исправления неправильных судебных решений на Руси встречаются в Псковской и Новгородской судных грамотах. Так, ст. 61 Псковской судной грамоты определяла: «А лживы грамот и доски обыскавши правда судом посудить»4. Таким образом, пересмотру подлежали только те неправосудные судебные решения, которые стали таковыми в результате злоупотребления судьей своими полномочиями. В отличие от Псковской судной грамоты Новгородская судная грамота предусматривала «пересуд» без указания на то, по какой причине решение суда стало неправосудным1.

Позднее в правовом памятнике русского права - Судебнике 1497 г. специально оговаривался случай вынесения судьей неверного решения. Однако Судебник 1497 г. еще не отличал «неправый суд от судебной ошибки»".

Впервые вероятность ошибочной судебной деятельности стала официально признаваться с момента издания Судебника 1550 г. Так, в ст. 2 указанного Судебника предусматривалось, что в случае, если неверное решение вынесено судьей бесхитростно, то есть вследствие ошибки судьи, то оно (ошибочное решение) должно быть аннулировано («а истцом суд з головы»), а все неправомерно полученное должно быть возвращено («а взятое отдати») .

Соборное Уложение 1649 г. вслед за Судебником 1550 г. также предусматривало случай, «когда судья просудился без хитрости», то есть допустил ошибку. Если факт судебной ошибки подтверждался, то в отношении судьи определялось взыскание, которое «государь укажет», а дело передавалось на рассмотрение всем боярам4.

Детерминированность ошибок в судебной работе: общие положения

Судебная ошибка, как и любое явление действительности, имеет свои причины. Понятие причины относится к сложному вопросу о взаимообусловленности различных явлений и процессов действительности и рассматривается в рамках общего философского учения о детерминизме.

По мнению Н.А. Рассахатской, «в юридической литературе проблему детерминации, как ни странно, ученые пытаются обходить стороной, дабы не усложнять, по их мнению, теоретические представления и не сводить изучение соответствующих проблем к схоластическим изыскам»1. Между тем проведенный нами анализ юридической литературы не позволяет согласиться с такого рода замечанием.

В юридической науке исследованию подвергались причины различных явлений правовой действительности (например, причины преступности, отдельных преступлений", законотворческого риска3, причины, воздействующие на правоприменительные акты4, причины правового нигилизма5). Исследовались причины и ошибочной юридической деятельности6 в целом и причины экспертных ошибок, следственных ошибок в частности.

Причины судебных ошибок не подвергались самостоятельному диссертационному исследованию, между тем все авторы, рассматривающие проблему судебных ошибок, в той или иной мере затрагивали причины их возникновения. На необходимость выявления причин судебных ошибок и предупреждение последних неоднократно обращали внимание Верховные Суды СССР, РСФСР и РФ. Например, в постановлении от 5 декабря 1986 г. № 15 ПленухМ Верховного Суда СССР указал, что по каждому факту вынесения неправосудного акта необходимо тщательно выяснить причины, допущенной судебной ошибки1. В постановлении от 27 декабря 2007 г. № 52 Верховный Суд РФ акцентирует внимание на необходимость принятия мер для предотвращения в дальнейшем в судебной деятельности ошибок в применении норм процессуального законодательства и устранении причин волокиты". Выявление и изучение причин судебных ошибок - необходимое условие для всестороннего понимания судебной ошибки как самостоятельного правового явления. Кроме того, очевидно, что выявление и анализ причин судебных ошибок в гражданском судопроизводстве имеет чрезвычайно важное практическое значение, поскольку выступает необходимым условием для разработки мер по их предупреждению. Прежде чем приступить к выявлению и исследованию причин судебных ошибок в гражданском судопроизводстве, следует остановиться на категории «причина». Словарь русского языка определяет причину как явление, обстоятельство, непосредственно порождающее-другое явление - следствие. В философии под причиной явления понимают действие, которое вызывает, определяет, производит или влечет за собой другое явление". Помимо причинной формы детерминация представлена кондициональной (условной), инспирирующей, структурно-функциональной, корреляционной, регулирующей, гарантирующей и телеономной (целевой) формой3. Несмотря на такое многообразие форм детерминации, причинная (каузальная) и кондициональная (условная) формы детерминации занимают почетные места в механизме детерминации. В юридической литературе, посвященной проблеме- судебных ошибок, ученые высказывают разные позиции относительно соотношения категорий «причина судебных ошибок» и «условие судебных ошибок». Одни авторы считают, что причины судебных ошибок должны определяться как совокупность условий, в которых работают судьи, и факторов, влияющих на эффективность правосудия и характеризующих уровень профессиональной подготовки и правосознания судей4. По мнению других ученых, объем обстоятельств, характеризующих причины ошибок, уже объема обстоятельств, характеризующих их условия. Так, С.Г. Пишина полагает, что понятие «условия ошибок» включает в себя как «явления, непосредственно вызывающие появление ошибок, так и обстоятельства, косвенно благоприятствующие их появлению»5. Третьи авторы полагают, что разграничение причин судебных ошибок и условий, способствующих их совершению, носит формальный характер. Например, по мнению В.В. Русских, причины и условия ошибок - это различные названия факторов, обуславливающих совершение ошибок, поэтому граница между ними неопределенна и размыта1. Четвертые авторы, наоборот, считают, что различия между причинами и условиями судебных ошибок настолько существенны, что отождествлять рассматриваемые категории недопустимо. Так, например, И.М. Зайцев, Б.В. Красильников, В.В. Ефимова, Е.Г. Тришина под причинами судебных ошибок понимают обстоятельства, которые с неизбежностью порождают отрицательные последствия при определенных условиях2. Последние, указанные авторы определяют как обстоятельства, которые сами по себе не порождают судебных ошибок, но способствуют их возникновению3. В концепции философского детерминизма «причина» и «условие» также выступают как нетождественные категории. Условие представляет собой философскую категорию, выражающую отношение предмета к окружающим его явлениям, без которых он не может существовать. Условие составляет обстановку, в которой явление возникает, существует и развивается. Причина, в отличие от условия, непосредственно с необходимостью и неизбежностью порождает явление4.

Субъективные причины судебных ошибок в гражданском судопроизводстве

Судопроизводство по гражданским делам - это функция органа государства, но реализует эту функцию человек, одаренный сознанием и волей, что дает основание выделить субъективные причины некачественного правосудия по гражданским делам. Впервые связь ошибки с психической деятельностью индивида, происходящей в его сознании, была прослежена ещё древнегреческим мыслителем Аристотелем1.

Бесспорно, судебная деятельность, впрочем, как и любая иная сфера человеческой деятельности, неизбежно преломляется сквозь призму человеческого фактора. Судья, как и любой человек, индивидуален, то есть имеет свою интеллектуальную, эмоциональную, биологическую, социальную, поведенческую, волевую реакцию. Все это включается в единый системообразующий фактор «психическое»". Следовательно, процессуальное законодательство не может гарантировать безошибочную работу судьи, поскольку оно может быть нейтрализовано личными качествами судьи. В то же время гражданское процессуальное законодательство способно минимизировать негативное влияние субъективного фактора на качество рассмотрения и разрешения дел в гражданском судопроизводстве.

Субъективные причины судебных ошибок в гражданском судопроизводстве можно определить как обстоятельства, обусловленные свойствами личности судьи (интеллект, образование, потенциал к саморазвитию, профессионализм, культура и здоровье судьи и др.), повлекшие возникновение судебной ошибки в процессе рассмотрения и разрешения гражданского дела. Таким образом, субъективные причины судебных ошибок в гражданском судопроизводстве представлены человеческим фактором правосудия.

Анализ субъективных причин, порождающих судебные ошибки в гражданском судопроизводстве, и разработка научных рекомендаций по их нейтрализации должны в первую очередь стать предметом исследования науки судебной психологии. Вместе с тем, по нашему мнению, наука гражданского процесса также не должна обходить данную проблему стороной, поскольку без элементарных знаний о возможных дефектах в психологии судей невозможно корректировать гражданскую процессуальную форму. В связи с этим для наиболее полного исследования субъективных факторов судебных ошибок в гражданском судопроизводстве необходимо обратиться к теоретическим и практическим положениям, разработанным юридической психологией. Однако нельзя не обратить внимание и на то, что в юридической психологии наиболее подробно рассматриваются вопросы, касающиеся психологии лиц, с которыми приходиться иметь дело судебным органам. В меньшей степени разработаны вопросы, касающиеся психологии судебной деятельности, поскольку «лишь недавно судья стал рассматриваться как самостоятельная личность со своими чувствами, мнениями, общими и профессиональными способностями, особенностями мотивации, самоактуализации, а не как некий обезличенный государственный орган, вершащий правосудие»1. На субъективные причины судебных ошибок указывали дореволюционные процессуалисты. Так, Е.В. Васьковский писал: «Как бы хорошо ни были подготовлены к своей деятельности судьи, как быдобросовестно и внимательно ни относились они к исполнению своих обязанностей, во всяком случае, они не могут быть вполне гарантированы от промахов и ошибок. Не только неправильное понимание закона или случайный недосмотр при установлении фактических обстоятельств дела, но и субъективные взгляды, симпатии и антипатии судьи, а также влияние господствующих в данной местности воззрений и предрассудков служат причиной постановления неправильных решений. Нельзя отрицать возможности и сознательного уклонения судей от справедливости, которое, благодаря предоставленной судьям свободе убеждения, ускользает от самого бдительного надзора и потому остается безнаказанным»1.

В настоящее время в юридической науке традиционно выделяют такие субъективные причины судебных ошибок, как недостаточный уровень подготовки и образования судей, поверхностное, небрежное, безответственное отношение судей к выполнению служебных обязанностей, злоупотребление должностным положением", привязанность судьи к каким-либо местным традициям, взглядам, предрассудкам, неумение правильно организовывать свою работу, психофизическая усталость судьи, политические и религиозные взгляды судьи и т.д. Итак, проанализируем, отдельные субъективные факторы, приводящие к судебным ошибкам в гражданском судопроизводстве.

Традиционно считается, что качество отправления правосудия улучшается по мере увеличения стажа работы судей4. Между тем ошибки допускаются и судьями, имеющими достаточно большой опыт судейской работы. Одной из основных причин, приводящих к судебным ошибкам у судей с большим стажем работы в должности судьи, является профессиональная деформация, под которой понимают обусловленную профессией трансформацию изначально «правильных» понятий, отношений, представлений в «неправильные», искаженные1.

Чем больше стаж работы в должности судьи, тем больше судья подвержен профессиональной деформации. Научные исследования деформации профессионального правосознания юристов свидетельствуют о том, что профессиональная деформация приводит к появлению таких негативных качеств, как устойчивая подозрительность, предвзятость, высокомерие, грубость, душевная черствость, снижение самокритичности, повышенная вера в собственный опыт, уверенность в безошибочности своих мнений и действий, некритическое отношение к противозаконным действиям2. Формирование у судьи вышеперечисленных качеств, несомненно, способно детерминировать судебные ошибки.

Понятие и виды средств предупреждения судебных ошибок в гражданском судопроизводстве

В первую очередь к процессуальным средствам предупреждения судебных ошибок в гражданском судопроизводстве следует отнести предписания главы 2 ГПК РФ, закрепляющие возможность отвода и самоотвода судей. Возможность отвода судей является важнейшей гарантией независимости, объективности, беспристрастности суда, а значит и гарантией правильности его действий. По действующему гражданскому процессуальному законодательству (ст. 16, 17 ГПК РФ) судья подлежит отводу, если он: 1) при предыдущем рассмотрении данного дела участвовал в нем в качестве прокурора, секретаря судебного заседания, представителя, свидетеля, эксперта, специалиста, переводчика; 2) является родственником или свойственником кого-либо из лиц, участвующих в деле, либо их представителей; 3) лично, прямо или косвенно заинтересован в исходе дела либо имеются иные обстоятельства, вызывающие сомнения в его объективности и беспристрастности; 4) при предыдущем рассмотрении данного дела участвовал в качестве судьи. В гражданской процессуальной доктрине ряд ученых ставят под сомнение эффективность обозначенного в ГПК РФ перечня оснований для отвода судей. Для предупреждения судебных ошибок отдельные авторы предлагают расширить указанный перечень путем указания в процессуальном законе в качестве оснований для отвода судьи таких обстоятельств, как публичные заявления, сделанные судьей по рассматриваемому делу1, неформальные переговоры с представителями другой стороны, необъективное ведение процесса (необоснованный отказ в удовлетворении заявленных ходатайств, необоснованное прерывание выступления стороны в процессе, лишение ее слова, высказывания в адрес сторон, свидетельствующие о сложившемся предубеждении), дружеские или неприязненные отношения со сторонами или с родственниками сторон", неэтичное поведение судьи, прямую и косвенную зависимость судьи от участвующих в деле лиц и т.п.1 Если обобщить аргументацию авторов, выступающих за дополнение перечня оснований отвода судьи, то нетрудно заметить, что все предложенные различными авторами дополнения к основаниям для отвода судей сводятся к предположению о том, что у судьи сложилось или могло сложиться предубеждение относительно рассмотрения и разрешения гражданского дела.

Отдельно хотелось бы прокомментировать предложения ряда авторов дополнить перечень оснований отвода судей такими основаниями как некомпетентность судьи и недобросовестность при отправлении правосудия.

Представляется, что расширение оснований отвода и самоотвода судей подобным образом недопустимо. Оценивать, компетентен судья осуществлять правосудие по гражданским делам или нет - это исключительная прерогатива квалификационных коллегий судей. Закрепление в качестве основания для отвода судьи некомпетентности будет свидетельствовать о предоставлении любому лицу, участвующему в деле, права усомниться в профессионализме членов квалификационной коллегии судей, что, несомненно, подорвет доверие к деятельности последних. При этом не ясно, по каким критериям лицо, участвующее в деле (как правило, лицо без специальной юридической подготовки) будет оценивать компетентность судьи и его добросовестность. И уж тем более трудно представить настолько самокритичного судью, который заявит самоотвод, посчитав себя некомпетентным или, более того, недобросовестным.

Заметим, что в отличие от ГПК РФ в АПК РФ предусмотрен более широкий перечень оснований отвода судьи. Помимо перечисленных в ГПК РФ, АПК РФ содержит еще два основания: если судья находится или ранее находился в служебной или иной зависимости от лица, участвующего в деле, или его представителя; если судья делал публичные заявления или давал оценку по существу рассматриваемого дела (п. 7 ч. 1 ст. 21 АПК РФ). В связи с этим позволим себе присоединиться к мнению авторов, высказывающимся о необходимости унифицировать положения ГПК РФ и АПК РФ по данному вопросу1, путем внесения изменений в ГПК РФ.

Нельзя не обратить внимания на то, что нуждается в совершенствовании и закрепленный в ГПК РФ механизм отвода судей, поскольку нарушает известный принцип общего права, согласно которому никто не может быть судьей в своем деле (nemo judex in causa sua).

Действительно, ч. 2 ст. 20 ГПК РФ оставляет вопрос об отводе судьи, рассматривающего дело единолично, на разрешение того же судьи. Не является достаточно эффективным и предусмотренный ГПК РФ порядок разрешения отвода, заявленного судьям или всему составу суда при рассмотрении дела коллегиально.

Руденко Юрий Митрофанович