Современная концепция прав и свобод человека в международном праве имеет устойчивую тенденцию к дифференциации. Это означает, что международное право исходит из необходимости учитывать специфику правового статуса личности в зависимости от таких факторов, как пол, возраст, профессия человека, состояние его здоровья, принадлежность к национальному или языковому меньшинству и т.д. С этой тенденцией связано появление большого числа международных документов, посвященных отдельным категориям населения: женщинам, детям, инвалидам, представителям различных профессий. Можно предположить, что и дальнейшее развитие международного права в данной сфере будет продолжаться в этом направлении.
Вместе с тем не менее важной тенденцией в области международно-правового статуса личности является уточнение, конкретизация и наполнение новым содержанием прав и свобод, общих для всех категорий населения . Очевидно, что право, впервые закрепленное в середине прошлого века, не может существовать в неизменном состоянии почти шесть десятилетий. Сами стандарты осуществления того или иного права (свободы) непрерывно меняются. Особенно это касается фундаментальных прав, без соблюдения которых немыслимо существование современного демократического общества. Одним из них является право на справедливое судебное разбирательство. Его значимость в наши дни определяется возросшим влиянием права на все стороны жизни общества: почти все социальные отношения в той или иной степени регулируются правовыми нормами. В свою очередь, защита предусмотренных этими нормами прав и свобод предполагает возможность каждого индивида прибегнуть к судебным механизмам. В правовом государстве именно суд ставит последнюю точку в любом правовом споре, а судебное решение подлежит обязательному исполнению. Вот почему реализация права на справедливое судебное разбирательство гарантирует каждому лицу эффективную защиту от возможных злоупотреблений третьих лиц и государства, а также дает возможность восстановить справедливость.
Право на справедливое судебное разбирательство в той или иной степени закреплено в различных международно-правовых документах. Можно назвать в этой связи статьи 8, 10 и 11 Всеобщей декларации прав человека 1948 года, статью 14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 года, статью 6 Конвенции СНГ о правах и основных свободах человека 1995 года и т.д. В то же время для анализа указанного права наиболее предпочтительной представляется статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года, принятой европейскими государствами в Риме. Выбор данного акта связан с богатой судебной практикой защиты предусмотренных им прав в деятельности уникального международного органа - Европейского суда по правам человека (далее - ЕСПЧ). Анализ этой практики дат возможность понять, как следует трактовать право на справедливое судебное разбирательство в наши дни.
Начать необходимо с содержания статьи 6 Конвенции 1950 года. Из всех статей Конвенции, которые предусматривают наличие у индивида какого-либо права, статья 6 - одна из самых объемных. Соперничать с ней может только статья 5 Конвенции, которая гарантирует свободу и личную неприкосновенность. Очевидно, что фактически право на справедливое судебное разбирательство включает в себя целый ряд автономных прав, нарушение любого из которых несовместимо со справедливым судебным разбирательством как таковым. Статья 6 Конвенции как матрешка, включает в себя комплекс прав, который представляет собой минимальный стандарт гарантий для участников судебного процесса. Именно из-за такого широкого правового содержания статьи 6 в практике ЕСПЧ жалобы на нарушение этой статьи встречаются чаще всего.
Статья 6 Конвенции 1950 года гласит:
а. быть незамедлительно и подробно уведомленным на понятном ему языке о характере и основании предъявленного ему обвинения;
б. иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты;
в. защищать себя лично или посредством выбранного им самим защитника или, если у него нет достаточных средств для оплаты услуг защитника, защитник должен быть ему предоставлен бесплатно, когда того требуют интересы правосудия;
г. допрашивать показывающих против свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, а также иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, какие существуют для свидетелей, показывающих против него;
д. пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке.
Анализ этих положений позволяет выделить как минимум, следующие составные части права на справедливое судебное разбирательство:
1) право на судебную защиту и признание процессуальной правосубъектности (право на доступ к правосудию);
2) право на справедливый суд, которое включает в себя:
3) право на презумпцию невиновности;
4) право на защиту, которое включает в себя:
5) право на состязательность и равноправие сторон.
Таким образом, право на справедливое судебное разбирательство, предусмотренное статьей 6 Конвенции 1950 года, фактически состоит из пяти автономных прав, а с учетом деления последних на более узкие права - из семнадцати прав . Как показывает практика ЕСПЧ, нарушение любого из этих прав, в зависимости от его характера и обстоятельств дела, может свидетельствовать о нарушении статьи 6 в целом и об отсутствии справедливого судебного разбирательства в соответствующем процессе.
Что касается первого из перечисленных прав - права на доступ к правосудию то ЕСПЧ исходит из максимально широкой трактовки данного права. Так, еще в 1970 году в решении по делу Делькур против Бельгии (Delcourt v. Belgium) ЕСПЧ указал, что «в демократическом обществе по смыслу Конвенции право на беспристрастное отправление правосудия занимает настолько видное место, что ограничительное толкование пункта 1 статьи 6 не соответствовало бы цели и задачам данного положения».
При этом важнейшим для процесса в целом является доступ к процедуре судебного разбирательства, включая все атрибуты пересмотра дела: «Принцип верховенства закона и понятие справедливого судебного процесса, предусмотренное статьей 6, исключает любое вмешательство законодательного органа в отправление правосудия с целью повлиять на судебное решение спора». Данное толкование было сделано в 1994 году по делу «Греческие нефтеперерабатывающие предприятия и Стратис Андреадис против Греции» (Greek Refineries and Stratis Andreadis v. Greece).
ЕСПЧ посчитал важным, чтобы доступ в ту или иную судебную инстанцию был не только формальным, но и реальным - Дело Эйри против Ирландии (Airey v. Ireland). Этот принцип был в дальнейшем применен в рассмотрении дела Андронику и Константину против Кипра (Andronicou and Constantinou v. Cyprus), в котором суд постановил, что в тех случаях, когда отсутствует система правовой помощи по гражданским делам, государство обязано предоставить альтернативные средства защиты, к которым может прибегнуть человек, чтобы предъявить гражданский иск.
Чрезвычайно сложное административное производство, определяющее рассмотрение судом дел, связанных с гражданскими правами, само по себе является нарушением права на обращение в суд. Дело Де Жуффр де ля Прадель против Франции (De Geouffre de la Pradelle v. France).
В пункте 1 статьи 6 перечисляютсяэлементы, составляющиебеспристрастное отправление правосудия. В частности, понятие «гражданские права и обязанности» трактуется достаточно широко. ЕСПЧ постановил, что подобные термины должны быть автономными и поэтому нет необходимости проводить разграничение между вопросами частного и публичного права или ограничиваться применением данного термина в спорах между частными сторонами. Дело Рингайзен против Австрии (Ringeisen v. Austria). В тех случаях, когда право формулируется во внутреннем законодательстве страны, суд должен определять данное право как гражданское в свете статьи 6 - дело Балмер-Шафрот и другие против Швейцарии (Balmer-Schafroth and Others v. Switzerland). Кроме того, в 1978 году в деле Кёниг против Федеративной Республики Германии (Konig v. The Federal Republic of Germany) ЕСПЧ постановил, что пункт 1 статьи 6 применяется в судебных слушаниях, исход которых напрямую повлиял на определение и/или реальное содержание того или иного частного права или обязанности. В ряде дел ЕСПЧ заявил, что понятие гражданского права охватывает также право на уважение чести и репутации. О таком подходе, в частности, свидетельствуют дела Хелмерс против Швеции (Helmers v. Sweden), и Толстой-Милославский против Соединенного Королевства (Tolstoy-Miloslavsky v. The United Kingdom).
Что касается понятия «уголовное обвинение», то пункт 1 статьи 6 предусматривает скорее материально-правовое, чем формальное толкование: уже упомянутое дело Делъкур против Бельгии и дело Дьюэр против Бельгии (Deweer v. Belgium). В 1982 году ЕСПЧ заявил, что уголовное обвинение может быть определено как «официальное уведомление, вручаемое лицу компетентным органом, об обвинении его в совершении уголовного преступления» - дело Эккле против Федеральной Республики Германии (Eckle v. The Federal Republic of Germany). Однако впоследствии этот принцип был применен в расширительном смысле, когда ЕСПЧ постановил, что данное понятие должно быть распространено на «другие меры, которые являются следствием такого обвинения и которые также существенно влияют на положение подозреваемого» - дело Фоти и другие против Италии (Foti and Others v. Italy).
ЕСПЧ также посчитал, что критерию «существенных последствий» отвечают такие действия, как выдача ордера на обыск помещений и лиц, но не допрос свидетелей или другие действия, не имеющие прямого отношения к подозреваемому. Важно, чтобы государство не представляло уголовное дело как административное с целью избежать соблюдения требований статьи 6: «Если бы договаривающиеся государства могли по своему усмотрению, классифицируя преступление как «регулятивное», а не уголовное, исключить действие основополагающих положений статей 10, 6 и 7, то применение этих положений зависело бы от их суверенной воли. Столь широкая свобода действий могла бы привести к результатам, не совместимым с задачами и целями Конвенции». Данное толкование содержится в решении по делу Оцтюрк против Федеративной Республики Германии (Osturk v. the Federal Republic of Germany).
Данный вопрос был затронут и в процессе судебных слушаний о нарушении воинской дисциплины. Суд вынес решение, что классификация предъявленного обвинения не являлась определяющим фактором. Решающими критериями того, является ли то или иное дело «уголовным», с учетом целей Конвенции, являются область нарушенной правовой нормы, характер преступления и серьезность потенциального наказания. Возможное применение приговора о тюремном заключении считается достаточным, чтобы соответствовать требованиям статьи 6. Соответствующие выводы содержатся в решении по делу Энгель и другие против Нидерландов (Engel and Others v. the Netherlands).
Важнейшим элементом справедливого судебного разбирательства является право обвиняемого знать о сущности и характере предъявляемого ему обвинения. ЕСПЧ неоднократно фиксировал факт нарушения статьи 6 в связи с тем, что обвиняемый не был проинформирован обо всех материалах, используемых в судебном разбирательстве. Например, в деле Вернер против Австрии (Werner v. Austria) о требовании компенсации за незаконное задержание, лицо требующее выплаты такой компенсации, не получило возможности прокомментировать отчет, представленный национальному суду обвинителем. ЕСПЧ не согласился с точкой зрения правительства страны (Австрии) о том, что в отчете не содержалось никакой новой для судебного процесса информации, и постановил, что решать это вправе противоположная сторона судебного разбирательства. В деле Нидред-Хубер против Швейцарии (Nidret-Huber v. Switzerland) правительство Швейцарии утверждало, что отсутствие коммуникации не имело решающего значения для результата судебного разбирательства. Окружной суд Швейцарии направил в апелляционный суд жалобу, сопроводив ее комментариями окружного суда, в которых окружной суд просил апелляционный суд отклонить жалобу. Текст комментариев окружного суда не был предоставлен для ознакомления стороне, подававшей жалобу. Суд постановил, что стороны судебного процесса имеют право ознакомления с материалами, направляемыми в суды (в данном случае, в Апелляционный суд), и принятия решения в отношении допустимости комментирования таких материалов какой-либо из сторон.
Отдельная проблема возникает в случаях, когда одна из сторон судебного разбирательства не получает доступа к документам, содержащим обоснование решения, вынесенного в результате судебного разбирательства, поскольку такая ситуация может воспрепятствовать своевременной подаче жалобы пострадавшей стороной. В Нидерландах ранее окружные суды зачастую предоставляли апелляционным судам документы, содержащие обоснования вердикта, только когда апелляция на обжалование решения суда уже была подана. Такая система, с точки зрения организации работы судов, имеет свои преимущества, но она отрицательно сказывается на подающей апелляцию стороне, так как в момент подачи апелляции такая сторона не знакома с аргументами суда в пользу вынесенного судом вердикта.
В деле Hadjiana Stassion v. Greece обвиняемый не получил доступа к обоснованиям вынесенного греческим военным судом вердикта в момент обжалования решения суда. Позднее ему заявили, что в соответствии с законами Греции он не имеет права уточнять причины своей апелляции после подачи последней в Апелляционный суд. Следовательно, обвиняемый не мог опровергнуть обоснования судебного решения, что, по мнению ЕСПЧ, является ограничением права человека на полноценную защиту себя в суде и, таким образом, нарушением статьи 6 (право планировать и готовить свою защиту).
Что касается такого элемента права на защиту, как допрос свидетелей, то здесь практика ЕСПЧ достаточно разнообразна. Согласно общему подходу, подсудимый, наравне со своим правом ознакомления со всеми материалами дела и оспаривания допустимости доказательств, имеет право допрашивать всех свидетелей. Для реализации данного права в принципе является необходимым, чтобы подсудимый лично и/или его адвокат задавали вопросы в процессе перекрестного допроса свидетелей, происходящего во время судебных слушаний. Следовательно, суд имеет право пренебречь показаниями свидетеля, если подсудимый не имел возможности допросить этого свидетеля.
Однако было бы очень сложно следовать данному принципу во всех случаях. Повторить или подтвердить на суде показания, данные свидетелем во время следствия, иногда не представляется возможным по причине исчезновения или смерти свидетеля. Такая ситуация также может сложиться, если существует риск нанесения свидетелю психологической травмыпри перекрестном допросево время судебного слушания по таким делам как, например, преступления на сексуальной почве.
В деле Unter Pertinger v. Austria, слушавшемся в ЕСПЧ, австрийский суд объявил обвиняемого виновным в плохом обращении с бывшей женой и падчерицей. Вердикт был основан на показаниях, данных обеими женщинами во время следствия. Несмотря на отказ женщин предоставить показания в суде в устной или в письменной форме, суд пришел к решению о виновности обвиняемого. Суд постановил, что показания, данные обеими женщинами в ходе следствия, были основным доказательством против обвиняемого. Вследствие отказа женщин от дачи показаний в зале суда обвиняемый был лишен возможности допросить их. Таким образом, он был лишен права участвовать в перекрестном допросе свидетелей, и его право защищать себя в суде по мнению ЕСПЧ было, таким образом ограничено.
Однако в слушаниях по делу Asch v. Austria ЕСПЧ пришел к противоположному заключению. Из материалов дела следовало, что потерпевшая отказалась подписать письменные показания во время судебного разбирательства. Однако суд счел, что в ходе процесса были найдены другие доказательства вины обвиняемого. ЕСПЧ постановил, что нарушения положений статьи 6 совершено не было. Аналогичное решение было принято по делу Jsogro vs Italy. Лицо, предоставившее следствию информацию об обвиняемом, которая могла бы быть использована против обвиняемого в суде, не явился на судебное слушание. Поскольку в материалах дела содержалась и другая информация, доказывающая обоснованность позиции обвинения, ЕСПЧ постановил, что положения статьи 6 и принцип беспристрастного суда нарушены не были.
В слушаниях по известному делу Дельта против Франции (Delta v. France) ЕСПЧ установил факт нарушения положений Статьи 6 при проведении судебного разбирательства в отношении лица, осужденного французским судом за ограбление в парижском метро. Обвиняемый еще на стадии следствия был опознан в качестве лица, совершившего ограбление, двумя свидетелями, которые не явились в суд для дачи показаний. ЕСПЧ постановил, что обвиняемый был лишен возможности защищать себя в суде.
Следует отметить, что точка зрения ЕСПЧ на предоставление обвиняемым возможности участия в перекрестном допросе свидетелей не поддается простому резюмированию. Основной принцип, однако, заключается в том, что свидетельские показания в отношении обвиняемого должны заслушиваться в присутствии обвиняемого, таким образом предоставляя ему и его адвокату возможность участия в перекрестном допросе свидетеля. Согласно европейским нормам, в некоторых случаях, когда проведение перекрестного допроса в ходе судебного слушания является невозможным, приемлемой может являться ситуация, при которой у обвиняемого была возможность участия в перекрестном допросе свидетеля хотя бы в ходе следствия.
В судах стран европейского сообщества решения суда, вынесенные на основании исключительно свидетельских показаний, как правило, идут вразрез с положениями статьи 6, если обвиняемому не была предоставлена возможность участия в перекрестном допросе свидетелей. Если, помимо предоставленной свидетелем информации, в материалах дела имеются другие обладающие юридической силой доказательства, ЕСПЧ в некоторых случаях постановляет, что принцип беспристрастного суда не был нарушен.
Вопрос о приемлемости использования в суде показаний, данных анонимными свидетелями, является неоднозначным. Допрос лица, данные о личности которого не разглашаются, может рассматриваться в качестве нарушения принципа равноправия сторон (поскольку такой свидетель не является неизвестным для обвинения). Именно такой подход был применен КСПЧ в 1989 году в решении по делу Костовски против Нидерландов (Kostovskoy v. The Netherlands). Подсудимый Костовски был признан виновным в ограблении банка. Вердикт был основан на информации, предоставленной полиции в ходе следствия двумя лицами, не известными обвиняемому, причем ни опрос, ни перекрестный допрос данных свидетелей во время судебного слушания не производился. У обвиняемого не было возможности задать вопросы этим свидетелям. Вследствие того, что обвиняемый не знал личностей свидетелей, он был лишен возможности подвергнуть сомнению правильность предоставленной ими информации. В своем решении ЕСПЧ постановил, что в данном случае имелось нарушение положений статьи 6, поскольку гарантированное Конвенцией право обвиняемого не было реализовано.
В ходе нескольких судебных слушаний по различным делам ЕСПЧ постановлял, что положения Конвенции не ограничивают право следственных органов использовать информацию, полученную в ходе следствия от анонимных свидетелей. Однако если впоследствии национальный суд использует такую информацию в ходе судебного разбирательства, это может быть интерпретировано в качестве нарушения положений Конвенции. Положения Конвенции как таковые не предусматривают обязательного обеспечения безопасности свидетеля и/или истца, хотя известны случаи, когда жизнь или здоровье людей подвергались опасности при встрече с обвиняемым в зале суда. По этой причине страны-участницы Конвенции обязуются организовывать судебные слушания по уголовным делам таким образом, чтобы обеспечить безопасность жизни и здоровья свидетеля или истца. Такое право на обеспечение безопасности, однако, должно всегда обеспечиваться не за счет права подсудимого на беспристрастный суд.
В деле Van Mechen and others v. the Netherlands заявители были осуждены за ограбление банка на основании информации, предоставленной полицейскими, чьи личности не были известны обвиняемым. Полицейских допрашивал следователь, причем обвинитель и обвиняемый во время допроса находились в соседнем помещении, но могли слышать вопросы и ответы свидетелей посредством аудиотрансляции. Причиной такой организации допроса свидетелей явилось нежелание сделать невозможным участие полицейских в суде в будущем, а также в интересах безопасности полицейских и их семей. ЕСПЧ напомнил сторонам о том, что полицейские имеют определенные обязанности в сфере борьбы с преступностью, в связи с чем полицейские часто дают свидетельские показания в суде. В таких случаях следует тщательно рассмотреть вопрос о придании предоставленным полицейскими показаниям статус анонимных. В данном случае ЕСПЧ не признал ситуацию требующей таких мер предосторожности, поскольку наличие угрозы для жизни и здоровья полицейских и их семей не было доказано. Кроме того, показания данных свидетелей были единственным свидетельством виновности обвиняемых. В данных обстоятельствах ЕСПЧ счел, что права обвиняемых были нарушены образом, не соответствующим положениям статьи 6 Конвенции.
Характерно, что прецедентная практика ЕСПЧ свидетельствует о том, что справедливое судебное разбирательство предполагает наличие у сторон процесса ряда прав, которые прямо не указаны в тексте статьи 6 Конвенции. Фактически, в подобных случаях мы имеем дело с судебным правотворчеством, посредством которого ЕСПЧ развивает и уточняет правовое содержание норм Конвенции. В качестве примера можно указать такое право, как право обвиняемого хранить молчание и не свидетельствовать против себя.
По результатам рассмотрения ряда дел ЕСПЧ сформулировал право человека не сообщать сведения, которые могут послужить основанием для обвинения его в преступлении правонарушения. Смысл данного принципа заключается в том, что обвиняемый ни в коем случае не обязан содействовать следствию или процессу сбора доказательств путем признания фактов или предъявления содержащих доказательства его виновности документов. Сбор и предоставление исчерпывающих доказательств виновности обвиняемого - это задача обвинения, тогда как обвиняемый имеет право хранить молчание и не обязан облегчать работу обвинения.
Так, в деле 1993 года Funke v. France заявители были подвергнуты штрафу за то, что отказались предъявить банковские документы, требовавшиеся для расследования дела о финансовом преступлении, которое, как предполагалось таможенными органами, могло быть совершено заявителями. Хотя в отношении осужденных и не было возбуждено судебное преследование за это финансовое преступление, ЕСПЧ постановил, что, пытаясь заставить обвиняемых предъявить суду уличающие их документы, государство нарушило их право хранить молчание.
В деле Sounders vs United Kingdom, рассмотренном в 1998 году, заявителя обязали под угрозой уголовного наказания в виде тюремного заключения ответить на вопросы, заданные инспекторами Министерства торговли и промышленности в ходе проводимого расследования в отношении приобретения контрольного пакета акций компании. Предоставленная заявителем информация позднее была названа «несущественной частью доказательств, свидетельствующих против него на возбужденном против него судебном слушании», где заявитель был осужден и приговорен к тюремному заключению за правонарушения, включая мошенничество в торговле. ЕСПЧ постановил, что право заявителя не уличать себя в преступлениях было нарушено. В данном случае также важно, насколько свобода от обязательства в отношении самооговора тесно связана с презумпцией невиновности.
Согласно пункту 3 статьи 6 Конвенции, обвиняемый должен иметь достаточно времени и возможности для подготовки своей защиты. Данное право предоставляет обвиняемому гарантию от чрезмерно поспешного суда. Это положение уравновешивается содержанием пункта 1 статьи 6, согласно которому суд над обвиняемым должен состояться в разумные сроки. Анализ прецедентной практики ЕСПЧ показывает, что содержание данного права может варьироваться в зависимости от обстоятельств дела, среди которых следует учитывать:
Не подлежит сомнению, что общественный защитник или адвокат по выбору обвиняемого должен быть назначен заблаговременно, в разумные сроки до начала рассмотрения дела в суде. Как правило, для подготовки апелляции необходимо меньше времени, чем для подготовки защиты к судебному процессу (дела X and Y v. Austria и Perez Mahia v. Spain).
В деле 1982 года Corigliano v. Italy было установлено, что указанное право обвиняемого вступает в силу с момента начала уголовного преследования, то есть с момента ареста или иного события, «существенного в плане возможной уголовной ответственности» данного лица.
Право обвиняемого на достаточные возможности для подготовки защиты было разъяснено в деле Can v. Austria. Это право подразумевает наличие у обвиняемого «возможности адекватной организации своей защиты без ограничения возможности предъявления суду всех важных для защиты аргументов». Это право включает в себя также возможность беспрепятственного общения обвиняемого со своим защитником как в период подготовки дела к слушанию, так и в дальнейшем, в объеме, необходимом для подготовки защиты (Campbell and Fell v. United Kingdom). Далее, при содержании обвиняемого под стражей, ему должна быть предоставлена возможность общения с защитником в обстановке, гарантирующей недоступность информации для слухового восприятия служащими мест предварительного заключения и другими государственными служащими, в целях обеспечения возможности обмена конфиденциальной информацией, связанной с подготовкой защиты). Возможности посещения обвиняемых защитниками могут быть ограничены в случаях, когда подобные ограничения продиктованы интересами общества (в частности, для предотвращения побегов из мест предварительного заключения или создания препятствий судопроизводству): дела Can v. Austria и Campbell and Fell v. United Kingdom.
Основной целью рассматриваемой нормы является обеспечение «равенства сил» между обвинением и защитой путем предоставления обвиняемому «возможности ознакомления, в целях подготовки защиты, с результатами проведенного расследования» (Jespers v. Belgium). При рассмотрении в 1992 году дела Edwards v. United Kingdom было установлено, что бремя доказывания лежит на обвинении, которое обязано предъявить защите все вещественные доказательства, свидетельствующие как в пользу, так и против обвиняемого. Невыполнение данного требования может привести к вынесению судом несправедливого приговора. Такое требование, однако, не означает, что обвинитель должен раскрывать защите все доказательства, которые он намерен предъявить суду (дело X v. United Kingdom).
Что касается права обвиняемого защищаться самому или посредством защитника, то, согласно прецедентной практике ЕСПЧ, целью данного положения является недопущение рассмотрения дела против обвиняемого «при отсутствии должным образом организованной защиты» (дело Pakelli v. Germany). Это положение важно также для обеспечения «равенства сил» сторон. Обвиняемому должны быть созданы условия для «не менее убедительной аргументации своего дела, чем со стороны обвинения» (X v. Germany). При этом защитник обвиняемого должен «стоять на страже соблюдения процессуальных норм» как в интересах своего клиента, так и в интересах общества (дело Ensslin, Baader и Raspe v. Germany). Данный принцип применяется как на стадии подготовки дела к слушанию, так и на стадии самого слушания (дело Quaranta v. Switzerland).
Если обвиняемый решил защищать себя сам или «сознательно отказался от своего права воспользоваться услугами адвоката», он обязан «демонстрировать надлежащее усердие», (дело Melin v. France) . В соответствии с этим возникновение процессуальных затруднений вследствие отсутствия ожидаемого усердия со стороны обвиняемого не может трактоваться в качестве нарушения государством статьи 6. Термин «ожидаемое» означает учет способностей и знаний конкретного обвиняемого, а также его предполагаемой компетенции.
При рассмотрении в 1983 году дела Pakelli v. Germany ЕСПЧ постановил, что государство не вправе требовать от обвиняемого ведения своей защиты самостоятельно в случае его нежелания защищать себя лично. Требованием статьи является обеспечение обвиняемому, не желающему защищать себя лично, защиты с помощью нанятого им адвоката или, при некоторых обстоятельствах, с помощью общественного защитника. В деле 1993 года Poitrimol v. France ЕСПЧ постановил, что за исключением некоторых случаев, «право каждого, обвиняемого в совершении уголовного преступления, на квалифицированную защиту юристом, в случае необходимости назначенным государством, является одним из основополагающих принципов беспристрастного суда».
Важно подчеркнуть, что право обвиняемого на юридическую защиту не ставится в зависимость от личного присутствия обвиняемого (Campbel and Fell v. United Kingdom). При рассмотрении в 1994 году дела Lala v. Netherlands ЕСПЧ конкретизировал данное положение, указав, что «хотя требование присутствия обвиняемого при рассмотрении судом его дела является требованием первостепенной важности, факт неявки обвиняемого, вызванного в суд в установленном порядке, даже в случае отсутствия на то уважительной причины, не является основанием для лишения обвиняемого права» на защиту с помощью адвоката.
Реализация права обвиняемого на государственного защитника обусловлена двумя положениями:
a) чем сложнее дело, тем более вероятно признание необходимости назначения государственного защитника (дело Granger v. United Kingdom);
б) следует учитывать возможный вклад обвиняемого в организацию своей защиты в случае ее ведения обвиняемым. Важно при этом, чтобы обвиняемый обладал достаточными возможностями для представления своей точки зрения по делу (также дело Granger v. United Kingdom);
в) учитывается также серьезность предъявляемого обвинения и возможного наказания по приговору (дело Boner v. United Kingdom).
Государство не обязано предоставлять обвиняемому возможность принимать в какой бы то ни было форме участие в назначении государственного защитника и оказывать влияние на его работу
. Далее, обвиняемый не имеет права: выбирать адвоката, выступающего в качестве государственного защитника (F. v. Switzerland); давать советы и рекомендации по выбору государственного защитника; настаивать на применении защитником той или иной линии защиты, которую адвокат считает несостоятельной или неприемлемой (дело Kamasinski
v. Austria).
И наконец, право на юридическую помощь должно быть «действенным». В деле 1980 года Artico v. Italy обвиняемому был назначен бесплатный защитник, который, однако, реально не представлял его в суде, ссылаясь на болезнь и на обязательства по ведению других дел. Обвиняемый неоднократно обращался по этому поводу с ходатайствами в Кассационный суд, однако другой защитник ему назначен не был. В итоге обвиняемый был вынужден самостоятельно вести свою защиту, хотя квалифицированная юридическая помощь в данном случае была бы весьма полезна. ЕСПЧ указал, что статья 6 (3)(с) гарантирует обвиняемому право на юридическую помощь, а не только на назначение защитника, и на этом основании не принял во внимание довод представителя итальянского государства о том, что защитник был действительно назначен. Однако в решении ЕСПЧ по этому же делу сказано, что «государство не может нести ответственность за все недостатки в работе адвоката, назначенного для представления обвиняемого в суде». ЕСПЧ пришел к заключению, что в соответствии со статьей 6 (3)(с) «вмешательство компетентных государственных органов требуется только в случаях, если неспособность назначенного защитника обеспечить действительное представительство стороны в суде является очевидной или если на этот факт обращается достаточное внимание компетентных органов» (см. также дело Tripodi v. Italy).
Прецедентная практика ЕСПЧ в отношении права на услуги переводчика также достаточно последовательна. Право пользоваться услугами перевдчика предполагает ситуацию, когда подсудимый не владеет используемым в судебном слушании языком в достаточной мере. Следовательно, подсудимому недостаточно владеть другим языком или в повседневной жизни говорить на другом языке, как, например, в случаях с представителями этнических меньшинств. Ни в коем случае не разрешается навязывать обвиняемому оплату услуг переводчика, и данное правило является абсолютным (дело Luedicke, Belkacem and Кос v. Germany).
Анализ права на справедливое судебное разбирательство в международно-правовой модели прав личности позволяет сделать следующие выводы . Более половины дел, слушаемых в Страсбурге ЕСПЧ, имеют отношение к положениям статьи 6. Объяснением этому является тот факт, что статья 6 имеет широкое поле действия и затрагивает досудебные и судебные процедуры, процедуры рассмотрения апелляций, некоторые разбирательства дисциплинарного характера, а также процедуры ведения дел в специальных трибуналах. Положения статьи также требуют от государства предоставления гражданам права на апелляцию или судебный пересмотр дела в тех случаях, когда административные решения прямо затрагивают «гражданские права и обязательства» граждан. Положения статьи также играют важнейшую роль в ситуациях, когда нарушаются права граждан на судебное разбирательство «в разумный срок», поскольку в судах европейских стран весьма часто наблюдались случаи существенных задержек в судебных разбирательствах. Наконец, Суд постоянно проявляет уважение к национальным судебным системам и позволяет национальным судам проводить разбирательства с учетом сложившейся в таких странах практики.
Для Республики Казахстан крайне актуальным является вопрос модернизации судебной и правоохранительной системы с целью максимального соответствия действующим международным стандартам.
Пермский региональный правозащитный центр
при финансовом содействии
Посольства Королевства Нидерландов
ПРАВА ЧЕЛОВЕКА
ПРАВО НА СПРАВЕДЛИВЫЙ СУД
ВСЕ ЛЮДИ РАВНЫ ПЕРЕД ЗАКОНОМ И ИМЕЮТ ПРАВО, БЕЗ ВСЯКОГО РАЗЛИЧИЯ, НА РАВНУЮ ЗАЩИТУ ЗАКОНА
КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК ИМЕЕТ ПРАВО НА СУДЕБНУЮ ЗАЩИТУ ЕГО ОСНОВНЫХ ПРАВ, ПРЕДОСТАВЛЕННЫХ ЕМУ КОНСТИТУЦИЕЙ ИЛИ ЗАКОНОМ
КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК ИМЕЕТ ПРАВО НА ОТКРЫТОЕ, ГЛАСНОЕ СУДЕБНОЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВО
КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК ИМЕЕТ ПРАВО НА РАССМОТРЕНИЕ ЕГО ДЕЛА В РАЗУМНЫЙ СРОК
КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК ИМЕЕТ ПРАВО НА НЕЗАВИСИМЫЙ И БЕСПРИСТРАСТНЫЙ СУД
КАЖДЫЙ УЧАСТНИК СУДЕБНОГО ПРОЦЕССА ОБЛАДАЕТ РАВНЫМИ ПРОЦЕССУАЛЬНЫМИ ПРАВАМИ
КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК ИМЕЕТ ПРАВО НА ПРЕЗУМПЦИЮ НЕВИНОВНОСТИ. НИКТО НЕ МОЖЕТ СЧИТАТЬСЯ ВИНОВНЫМ, ПОКА ЕГО ВИНОВНОСТЬ НЕ БУДЕТ УСТАНОВЛЕНА СУДОМ
КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК ИМЕЕТ ПРАВО НЕ СВИДЕТЕЛЬСТВОВАТЬ ПРОТИВ САМОГО СЕБЯ И СВОИХ БЛИЗКИХ
КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК ИМЕЕТ ПРАВО НА КВАЛИФИЦИРОВАННУЮ ЮРИДИЧЕСКУЮ ЗАЩИТУ, В ТОМ ЧИСЛЕ БЕСПЛАТНУЮ В СЛУЧАЯХ, ПРЕДУСМОТРЕННЫХ ЗАКОНОМ
КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК, КОТОРОМУ ПРЕДЪЯВЛЕНО УГОЛОВНОЕ ОБВИНЕНИЕ, ИМЕЕТ ПРАВО:
ТРЕБОВАТЬ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНОГО РАЗЪЯСНЕНИЯ О ХАРАКТЕРЕ И ОСНОВАНИЯХ ПРЕДЪЯВЛЕННОГО ЕМУ ОБВИНЕНИЯ
ТРЕБОВАТЬ ПРЕДОСТАВЛЕНИЯ НЕОБХОДИМОГО ВРЕМЕНИ И УСЛОВИЙ ДЛЯ ПОДГОТОВКИ К ЗАЩИТЕ
ОСПОРИТЬ ПОКАЗАНИЯ И ПОДВЕРГНУТЬ ДОПРОСУ ЛИЦО, СВИДЕТЕЛЬСТВУЮЩЕЕ ПРОТИВ НЕГО
ПОЛЬЗОВАТЬСЯ БЕСПЛАТНОЙ ПОМОЩЬЮ ПЕРЕВОДЧИКА
НИКТО НЕ ПОДЛЕЖИТ СУДЕБНОМУ ПРЕСЛЕДОВАНИЮ ИЛИ НАКАЗАНИЮ ЗА ПРАВОНАРУШЕНИЕ, ПО КОТОРОМУ УЖЕ БЫЛО ВЫНЕСЕНО ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ
НИКТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ОСУЖДЕН ЗА ДЕЙСТВИЕ ИЛИ БЕЗДЕЙСТВИЕ, КОТОРОЕ, СОГЛАСНО ДЕЙСТВУЮЩЕМУ В МОМЕНТ ЕГО СОВЕРШЕНИЯ НАЦИОНАЛЬНОМУ ИЛИ МЕЖДУНАРОДНОМУ ПРАВУ, НЕ ЯВЛЯЛОСЬ УГОЛОВНЫМ ПРЕСТУПЛЕНИЕМ
КАЖДЫЙ, КТО СТАЛ ЖЕРТВОЙ СУДЕБНОЙ ОШИБКИ, ИМЕЕТ ПРАВО НА СПРАВЕДЛИВУЮ КОМПЕНСАЦИЮ
Международным Пактом о гражданских и политических правах, статьи 14 ч.1-6 (19 декабря 1966 г.)
Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, статьи 6 ч. 1-3 (4 ноября 1950 г.)
Федеральным Конституционным Законом "О судебной системе РФ"
Федеральным Конституционным Законом "О Конституционном суде РФ"
Федеральным Законом "О судоустройстве РСФСР"
Уголовным кодексом РФ, статьи 3-8
Уголовно-процессуальным кодексом РФ, статьи 7-11, 14 -16, 19 и др.
Гражданским кодексом РФ, статья 11
Гражданско-процессуальным кодексом РФ, статьи 3, 6, 8, 10, 12
Кодексом чести судьи РФ
Федеральным Законом "О статусе судей РФ"
В соответствии с российским и международным законодательством возможны следующие ограничения прав человека, связанных с осуществлением судопроизводства:
Пресса и публика могут не допускаться на все судебное разбирательство или часть его по соображениям морали, общественного порядка или государственной безопасности в демократическом обществе, если это требуется в интересах несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, при особых обстоятельствах, когда публичность нарушала бы интересы правосудия.
Нарушение права на судебное разбирательство в "разумные сроки" может быть оправдано чрезмерной сложностью дела.
Доступ к правосудию может быть обеспечен не только "судом", но и другими компетентными органами, которые созданы на основании закона и обладают независимостью от исполнительной власти и сторон, достаточным сроком полномочий и такой процедурой рассмотрения дел, которая дает гарантии законности в каждом конкретном случае.
В отношении несовершеннолетних;
В отношении душевнобольных.
Право на выбор адвоката существует лишь в тех случаях, когда обвиняемый имеет достаточные средства для оплаты услуг защитника.
Условия допуска свидетелей в судебное разбирательство могут определяться законодательством, в частности, компетентные органы вправе отказаться заслушивать свидетеля, если его показания будут бесполезными, при соблюдении правил неприемлемости доказательств, основанных на слухах, при условии, что эти нормы применяются в равной степени к защите и к обвинению.
Сверхдолгие сроки рассмотрения дел
В судах существует практика отказа в приеме обращений граждан без надлежащего документального оформления. Это лишает граждан права обжаловать такой отказ в вышестоящую судебную инстанцию.
Некорректное поведение судьи при ведении судебного процесса создает излишне напряженную обстановку, которая, в свою очередь, препятствует участникам процесса надлежащим образом дать обоснованное пояснение по значимым обстоятельствам возникшего конфликта
Суды не информируют граждан о порядке получения приговоров, решений, определений и оставляют без ответа запросы граждан о выдаче копий этих документов
Судами допускаются ограничения прав сторон на равенство и состязательность в судебном процессе путем отказа в содействии при получении доказательств по делу, отказа в рассмотрении представленных доказательств и др.
Вместо вынесения оправдательного приговора суды по несколько раз направляют дела на дополнительное расследование, если недостаточно доказательств виновности подсудимого
Невручение или несвоевременное вручение копий обвинительного заключения
Назначаемая судом компенсация вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности, как правило, не соответствует причиненному ущербу и страданиям человека
Судьи редко принимают меры воздействия к участникам процесса (принудительный привод, наложение административного штрафа), которые без уважительной причины не являются на судебное заседание, что приводит к "затягиванию" судебного процесса.
Волокита
подрывает и без того не прочную веру россиян в правосудие.
Горнозаводский районный суд под председательством судьи Кушовой Л. Л. свое первое судебное заседание по иску К. провел лишь 8 декабря 2000 года, хотя иск был подан еще весной 2000 года.
С июня 1996 года в Кировском районном суде находится в производстве дело по иску А-ва П. В. к В-ой Н. А. о принудительном выселении её из квартиры. Свыше полусотни раз откладывалось судьей разбирательство дела по самым различным причинам.
По иску П. к АО "Уралсвязьинформ" судья Ленинского суда Ковина З. Д. вынесла 4 незаконных решения, которые всякий раз отменял областной суд. Кроме того, несколько раз судебные заседания переносились на 2-3 месяц. Всего дело длилось 4 года.
Доклад ПРПЦ о соблюдении прав человека в Пермской области
Обвинительный уклон.
Как и в советский период, уголовные суды в среднем выносят менее 1% оправдательных приговоров, и это при обвальном ухудшении качества следствия.
Неспособность судебной системы обеспечить исполнение судебных решений.
В российских гражданских судах вынесение судебного решения в пользу гражданина вовсе не означает достижения справедливости, т.к. решение может быть просто не исполнено или исполнено частично. Процент исполнения судебных решений по гражданским делам в некоторых судах не превышает 40%.
Совмещение прокуратурой функций государственного обвинения, следствия и надзора.
Естественным образом сосредоточившись на функции "адвоката государства", прокуратура не в состоянии осуществлять полноценный надзор за государственным следствием и государственными нарушениями прав человека.
Низкий культурный уровень части судей.
По сути, некоторые судьи оказались морально и психологически не готовы к обрушившейся на них независимости, не справились с ней и превратили ее во вседозволенность.
Некоторые судьи позволяют себе обращаться к участникам процесса неуважительно и не только в уголовном процессе к подсудимым, но и к потерпевшим, свидетелям, а также в гражданском процессе к истцам, ответчикам, прерывают их, читают нотации, иногда говорят сами за участников процесса, оставляя им только возможность ответить утвердительно или отрицательно на явно наводящий вопрос.
о положении с правами человека в субъектах РФ
Судья Соликамского городского суда Пермской области в мае 2002 года приговорила 15-летнюю Ю. к лишению свободы условно с испытательным сроком в один год за преступление, предусмотренное статьей 113 УК РФ - умышленное причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшему в состоянии внезапно возникшего сильного душевно волнения (аффекта), вызванного насилием, издевательством и тяжким оскорблением со стороны потерпевшего. Впоследствии, в марте 2003 года, этот же судья заменяет условную меру наказания на реальное лишение свободы. Подсудимая Ю. была осуждена в 15 лет за преступление, ответственность за которое начинается только с наступления шестнадцатилетнего возраста. В настоящее время незаконный приговор отменен Пермским областным судом. Ю. освобождена из-под стражи из воспитательной колонии.
Из обращений в Пермский региональный правозащитный центр
Бедность правосудия.
Нередки случаи проведения судебных слушаний в кабинете судьи, где, как правило, места не так много, как хотелось бы, и не все желающие могут присутствовать на процессе. Иногда это обусловлено тем, что в здании суда мало залов судебных заседаний, а иногда только тем, что судьям так удобнее. Судья не разрешает "посторонним присутствовать на заседании, мотивируя "нехваткой воздуха" в кабинете, теснотой либо иной причиной.
Одним из условий подачи заявления в суд является приложение к исковому заявлению конвертов по числу участников процесса и авторучки.
Сборник докладов Московской Хельсинкской группы
Неравенство сторон в российском суде.
Нередко судьи ведут себя необъективно, отдавая предпочтение обвинению перед защитой.
Приверженность части судей к закрытому, негласному судопроизводству.
Судья Березниковского городского суда Лимпинская Л.А. запретила журналистам использовать звукозаписывающую технику, а также сообщать что-либо в СМИ о процессе до вступления в законную силу решения суда.
В Дзержинском районном суде г. Перми судья отказал в присутствии на судебном заседании члена Союза журналистов без учета мнения сторон и вынесения мотивированного определения.
Чрезмерно большой процент среди судей бывших работников милиции и прокуратуры,
что в значительной степени объясняет сохранение обвинительного уклона в российском судопроизводстве.
(статья 6 и статьи 2, 3 и 4 Протокола № 7)
Общие положения
Согласно преамбуле к Конвенции, одним из основных элементов общего наследия, принадлежащего европейским странам, является верховенство закона, один из многочисленных аспектов которого связан с ролью независимых и беспристрастных судов, действующих в рамках правовой системы. Эта роль находит свое отражение в статье 5, где право на свободу защищено гарантиями личной неприкосновенности, но основные положения содержатся в статье 6, которая предусматривает надлежащее отправление правосудия. Цель статьи 6 состоит в том, чтобы обеспечить отправление правосудия посредством разбирательства дела в суде. Этот принцип сформулирован в первом пункте, который содержит общие положения, касающиеся процедуры рассмотрения гражданских и уголовных дел, с тем чтобы обеспечить справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Два последующих пункта особо касаются уголовных дел и устанавливают ряд конкретных случаев применения принципа справедливого разбирательства дела. Однако эти положения нельзя считать исчерпывающими. Кроме того, положения первого пункта могут иметь последствия, отличные от тех, которые определены в пунктах 2 и 3. Помимо этого, в статьях 2, 3 и 4 Протокола N 7 содержатся некоторые новые положения, дополняющие статью 6 Конвенции в отношении прав индивида, против которого возбуждено уголовное судопроизводство. Этот протокол был учрежден в рамках усилий, направленных на приведение Конвенции в большее соответствие с документами Организации Объединенных Наций.
Подобно статье 5, статья 6 Конвенции касается вопросов отправления правосудия в контексте как гражданских, так и уголовных дел. С самого начала важно понять, что надлежащее отправление правосудия имеет два аспекта: институциональный (т. е. независимость и беспристрастность суда) и процедурный (т, е. справедливый характер разбирательства дела). Подобно статье 5, статья 6 также создает для Высоких Договаривающихся Сторон скорее обязательство действовать, чем обязательство, которое, по крайней мере частично, требует от государства воздерживаться от вмешательства в осуществление индивидом какого-либо из его прав. Для соблюдения этого утвердительного обязательства государства-участники Конвенции должны создать и обеспечить функционирование институциональных инфраструктур, необходимых для надлежащего отправления правосудия, а также обнародовать и осуществлять законы и положения, гарантирующие беспристрастный и справедливый характер самого судебного разбирательства. Поскольку статья 6 связана со структурой данного государства, а значит, косвенно - с конституционными принципами, выходящими за рамки защиты прав личности, важно помнить о том, что эта статья тем не менее защищает права индивида, который является субъектом судебного разбирательства в качестве одной из его сторон. Другие его участники, например судьи, обвинители или жертвы, не могут претендовать на самостоятельные права согласно статье 6.
Статья 6 Конвенции гарантирует право индивида при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого предъявленного ему уголовного обвинения на справедливое и публичное разбирательство дела. По этой статье Конвенции жалоб, связанных с ведением дел, возникает больше, чем по какой-либо другой ее статье.
Статья 6 гласит следующее:
1. Каждый имеет право при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявленного ему, на справедливое публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Судебное решение объявляется публично, однако пресса и публика могут не допускаться на все судебное разбирательство или его часть по соображениям морали, общественного порядка или национальной безопасности в демократическом обществе, а также если это требуется в интересах несовершеннолетних, или для защиты частной жизни сторон, или - в той мере, в какой это, по мнению суда, совершенно необходимо - при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия.
2. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в соответствии с законом.
3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:
a. быть незамедлительно и подробно уведомленным на понятном ему языке о характере и основании предъявляемого ему обвинения;
b. иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты;
c. защищать себя лично или посредством выбранного им самим защитника или, если у него нет достаточных средств для оплаты услуг защитника, защитник должен быть ему предоставлен бесплатно, когда того требуют интересы правосудия;
d. допрашивать показывающих против свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, а также иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, какие существуют для свидетелей, показывающих прошв него;
е. пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке. Первый пункт применяется в отношении как гражданского, так и уголовного судопроизводства, в то время как второй и третий пункты применяются только в отношении уголовных дел. Комиссия и Суд толкуют эту статью широко на том основании, что гарантируемые права имеют основополагающее значение для функционирования демократии.
В демократическом обществе по смыслу Конвенции право на справедливое отправление правосудия занимает столь видное место, что ограничительное толкование пункта 1 статьи 6 не соответствовало бы цели и задаче этого положения 1 .
Пункт 2 статьи 6, гарантирующий презумпцию невиновности, представляет собой основное исключение из этого правила; обычно Комиссия и Суд толкуют это положение достаточно ограничительным образом.
Пункт 1 статьи 6: общие положения
Широкая сфера охвата пункта 1 статьи 6 означает, что это положение разрабатывалось в качестве универсального для исков, которые явно не подпадают под действие других положений Конвенции. Кроме того, нередко заявители выдвигают претензии в соответствии с этим положением в связи с претензиями, предусмотренными другими статьями Конвенции, в тех случаях, когда заявитель желает оспорить не только существо решения, принятого в отношении одного из его прав, подлежащих защите, но и процедуры, которые использовались при выработке такого решения. Даже в рамках самой статьи 6 ни заявитель, ни предусмотренные Конвенцией органы сами не могут характеризовать претензии как относящиеся к конкретным положениям пунктов 2 или 3; вместо этого они заявляют, что имело место общее нарушение права на справедливое разбирательство дела, что создает самую широкую основу для пересмотра. Эти факторы, наряду с некоторой неопределенностью сферы охвата двух выражений - «гражданские права и обязанности» и «уголовное обвинение», - привели к выработке довольно аморфного свода норм прецедентного права в соответствии со статьей 6. В этой связи в ходе дальнейшего рассмотрения будет предпринята попытка подвести определенную структуру под имеющийся материал, с тем чтобы если не обеспечить исчерпывающее рассмотрение каждого дела, возбужденного в соответствии с этой статьей, то хотя бы помочь сделать этот материал более доступным.
Сфера применения пункта 1 статьи 6:
доступ в суд
В пункте 1 статьи 6 содержится перечень некоторых элементов, входящих в понятие справедливого отправления правосудия. В определенной степени этот пункт можно рассматривать как содержащий общие характеристики судебных учреждений и общее определение широких параметров, по которым в конечном счете можно судить о справедливости того или иного судебного разбирательства. Однако, прежде чем сделать такую оценку, индивид должен в первую очередь иметь возможность добиться судебного разбирательства его дела. Европейский суд по правам человека рассмотрел несколько дел, в которых речь шла об обеспечении возможности рассмотрения дела того или иного индивида в суде.
Существует две группы дел, по которым Европейская комиссия и Европейский суд по правам человека рассматривают вопрос доступа в суд в соответствии с пунктом 1 статьи 6. Первая группа охватывает дела, связанные с опротестованием отказа в праве обращения в суд в процессе рассмотрения некоторых видов гражданских дел национальными судами или органами административной юстиции. Ко второй группе относятся претензии, выдвигаемые в связи с тем, что обременительные расходы или сложные процедуры в действительности делают обращение в суд невозможным при всей формальной доступности последнего.
В делах о предполагаемом нарушении права на доступ в суд речь идет об одном важном принципе, который заключается в том, что государство не может ограничить или отменить судебный контроль в определенных сферах или в отношении определенных категорий лиц. Ряд серьезных дел, связанных с опротестованием применяемой государством практики, был возбужден заключенными. По делу Голдер письма заключенного солиситору и в Европейскую комиссию по правам человека, имевшие целью возбудить гражданский иск о клевете в отношении тюремного надзирателя, необоснованно обвинившего его в подстрекательстве к тюремным беспорядкам, подверглись цензуре и были задержаны тюремной администрацией. Европейский суд по правам человека определил нарушение его права на переписку в соответствии со статьей 8, а также права на доступ в суд в соответствии с пунктом 1 статьи 6 2 . По делу Кэмпбелл и Фел заключенным, обвиненным в дисциплинарных правонарушениях в связи с участием в сидячей забастовке, было отказано в просьбе проконсультироваться с солиситором. В конечном итоге они получили доступ к солиситору, однако им было разрешено проконсультироваться с ним только в присутствии и в пределах слышимости сотрудника тюремной администрации. Выявив нарушение пункта 1 статьи 6, Европейский суд по правам человека постановил, что отсутствие конфиденциальных контактов между адвокатом и клиентом равносильно нарушению права на доступ в суд 3 .
По делу Филис инженер утверждал, что в результате действия Греческого королевского указа о предоставлении одной из профессиональных ассоциаций исключительной компетенции возбуждать судебное разбирательство с целью взыскания жалованья, подлежащего выплате инженерам, он был лишен возможности возбудить судебный спор самостоятельно и тем самым было нарушено его право на доступ в суд. Европейский суд с этим согласился 4 . А по делу Святые монастыри несколько монастырей, которые не подписали соглашение, заключенное другими монастырями и церковными органами с греческим государством о передаче государству презюмируемых прав собственности на принадлежащую им недвижимость, и разрешающее опротестование дальнейших Ограничений на пользование этой оставшейся после передачи прав собственностью только тем церковным органам, которые являются сторонами соглашения, поставили под вопрос законность невозможности оспаривания такого презюмирования или последующих решений в отношении пользования такой собственностью. В то же время монастыри, не являющиеся сторонами соглашения, в вопросах защиты своих прав в отношении собственности, не подлежащей передаче государству, целиком зависели от греческой православной церкви. Определив нарушение, Европейский суд по правам человека сделал следующее замечание:
Предусмотренное пунктом 1 раздела 1 лишение их какой-либо дальнейшей возможности подать жалобу в компетентный суд на греческое государство, третьи стороны или саму греческую церковь в отношении их прав собственности или хотя бы вмешаться в такое судебное разбирательство наносит ущерб самому существу их «права на доступ в суд» 5 .
Оба эти дела касаются защиты права на беспрепятственное пользование собственностью, гарантируемое статьей 1 Протокола № 1. По делу Киган отец внебрачного ребенка заявил, что усыновление его ребенка без его предварительного уведомления или согласия представляет собой нарушение его права на уважение его семейной жизни в соответствии со статьей 8 Конвенции и что отсутствие в ирландском законодательстве прав в отношении процедуры усыновления или оспаривания усыновления его ребенка является нарушением его права на доступ в суд. Европейский суд по правам человека согласился с этим 6 .
Другой важный принцип, определяющий содержание пункта 1 статьи 6, заключается в том, что доступ в ту или иную судебную инстанцию должен быть не только формальным, но и реальным. Комиссия и Суд применяли этот принцип при рассмотрении нескольких дел, касающихся различных аспектов права на доступ в судебные инстанции. По двум делам заявители утверждали, что расходы на судебное разбирательство, связанное с защитой прав, гарантируемых Конвенцией, являются нарушением их права на доступ в судебные инстанции. По делу Эйри Суд счел, что отказ предоставить правовую помощь неимущей женщине, добивавшейся постановления суда о раздельном жительстве с мужем, который грубо обращался с ней, представляло собой нарушение ее права на доступ в судебные инстанции в соответствии с пунктом 1 статьи 6 7 . По делу Толстой-Милославский заявитель утверждал, что осуществление его права апелляции было обусловлено отправлением им по почте в течение четырнадцати дней 124900 фунтов стерлингов в качестве гарантии покрытия расходов противной стороны, в результате чего он фактически был лишен доступа в апелляционный суд. Ссылаясь на свое прецедентное право, касающееся этого вопроса, но при этом не имея в виду судебное решение по делу Эйри, Суд постановил, что государство не превысило своих полномочий, обусловив таким образом осуществление заявителем его права апелляции 8 . Суд рассмотрел другие средства, которые, хотя и не связаны с финансовым статусом заявителя, в действительности препятствуют осуществлению индивидом его пращ на доступ в судебные инстанции. По делу Жуффр де ля Прадель Суд счел, что чрезвычайно сложное административное производство, применяемое при определении собственности как представляющей «исключительную эстетическую ценность», фактически лишило заявителя возможности обратиться в суд. Суд, ссылаясь на дело Филис, сделал следующее заявление:
Суд вновь подтверждает, что «право обратиться в суд», закрепленное в статье 6, не является абсолютным. Оно может ограничиваться, но эти ограничения не должны затруднять или ограничивать доступ индивида таким образом или в такой степени, чтобы это наносило ущерб самому существу этого права 9 .
По данному делу Суд определил нарушение права доступа в судебные инстанции в соответствии с пунктом 1 статьи 6.
Хотя до сих пор дела, касающиеся права доступа в судебные инстанции, страсбургские органы рассматривали только в контексте судебных процессов по гражданским делам, в которых право доступа активно осуществляет индивид, не менее важен такой доступ и для надлежащего ведения уголовных дел, поскольку он обеспечивает защиту в случае определения уголовного обвинения органом, не отвечающим стандартам, предусмотренным статьей 6.
Общие понятия и концепции, содержащиеся в статье 6
Некоторые понятия и концепции, сформулированные в первом пункте статьи 6, являются общими как для гражданского, так и для уголовного судопроизводства. Если понятия «определение», «публичное разбирательство дела», «разумный срок», а также «независимый и беспристрастный суд» являются сравнительно легкими для понимания, то некоторые концепции, появившиеся в рамках прецедентного права, понять, вероятно, труднее. Например, критерии определения «справедливости» разбирательства дела охватывают ряд субъективных элементов, включая понятие «равенство исходных возможностей». В этой связи следует рассмотреть эти общие понятия и концепции, прежде чем переходить к тем, которые определены более узко.
Определение (гражданского права, или обязательства, или уголовного обвинения)
Согласно пункту 1 статьи 6 в понятие «определение» прав или обвинений входят два основных элемента. Во-первых, они подразумевают непременное наличие некой формы судебного контроля за любым вопросом, относящимся к этим категориям, и, во-вторых, правомочность органа, контролирующего этот вопрос, выносить окончательное, обязательное для исполнения решение. Можно предположить, что зачастую труднее установить эти элементы в контексте гражданского судопроизводства, в рамках которого определенную роль может играть ряд административных или квазисудебных органов, чем в уголовном контексте, где процедуры осуждения, вынесения приговора и исчерпания процессов обжалования обычно четко определены внутренним правом.
Каждое государство-участник Конвенции должно в рамках своей юрисдикции гарантировать каждому право на рассмотрение в суде затрагивающих его гражданских и уголовных вопросов с помощью производства, имеющего атрибуты судебной формы контроля 10 . По ряду дел оспаривалось ведение административного производства как не отвечающее этому требованию. Комиссия и Суд пришли к выводу, что-либо органы, принимающие первоначальные решения, должны соблюдать процедурные требования пункта 1 статьи 6, либо их решения должны подвергаться последующему контролю судебного органа, который призван обеспечивать их соблюдение. Однако по делу Ле Конт, Ван Лёвен и Де Мейер Суд предоставил государству некоторую свободу для определения гражданских исков с помощью административного производства 11:
Требования гибкости и действенности, которые полностью совместимы с защитой прав человека, могут оправдывать предшествующее вмешательство административных или профессиональных органов и тем более судебных органов, которые не во всем отвечают упомянутым требованиям...
Суд уточнил предельные рамки этой позиции при рассмотрении дела Альбер и Ле Конт:
Конвенция предусматривает наличие по крайней мере одной из двух следующих систем: либо судебные органы сами соблюдают требования пункта 1 статьи 6, либо соблюдают их не полностью, но подлежат последующему контролю со стороны судебного органа, который обладает всей полнотой полномочий и на деле обеспечивает соблюдение гарантий, предусмотренных пунктом 1 статьи 6 12 .
Однако Комиссия и Суд согласились с тем, что административные органы, надлежащим образом осуществляющие судебное усмотрение, в процессе оценки могут пользоваться значительной свободой в той мере, в какой они отвечают существенным требованиям статьи 6 13 . Судебная практика, связанная с применением Конвенции, свидетельствует о том, что по большей части Комиссия и Суд обычно не пересматривают внутренних решений по существу конкретного дела. Иными словами, страсбургские органы занимаются вопросами отказа в правах, гарантируемых статьей 6, а не недовольством того или иного индивида административным или судебным решением.
Суды или другие органы, осуществляющие судебные функции, должны быть правомочны выносить определения по тому или иному вопросу, По делам У, О, Б, X и Р 14 несколько родителей опротестовали действующую в Соединенном Королевстве практику решения вопросов, касающихся доступа к детям и опеки над ними. Часть их претензий была связана с отсутствием правомочий английских судов, ответственных за такие дела, пересматривать их по существу; их юрисдикция сводилась к контролю за надлежащим ведением процессов принятия решений административными органами, решения которых по существу не могут быть оспорены. Европейский суд по правам человека усмотрел в этих делах нарушение пункта 1 статьи 6. Суд также постановил, что принимаемые конституционными судами решения по существу того или иного дела могут рассматриваться как «определения» по смыслу статьи 6, но судебное решение относительно соответствия принимаемых внутренними еудами решений конституционному праву в качестве такового рассматриваться не может. По делу Шрамек Суд определил, что ограничение юрисдикции конституционного суда только контролем на предмет соответствия конституционному праву решения суда по сделкам с собственностью, ответственного за утверждение контрактов на покупку участка земли, представляло собой нарушение прав заявителя, предусмотренных пунктом 1 статьи 6 15 .
На начальном этапе своей деятельности Суд заявил, что понятие «определение» не подразумевает, что именно оно является основным элементом данного судебного разбирательства, для такого определения решающую роль играет только исход этого разбирательства. Утверждение этого принципа имело место при рассмотрении дела Рингайзен, которое касалось ведения судебного разбирательства с целью определения передачи прав на сельскохозяйственную собственность 16 . Суд вновь подтвердил требование о том, что постановление должно иметь характер решения при рассмотрении дела Фейд, суть которого сводилась к жалобе заявителей на то, что в результате официального расследования осуществления ими некоторых деловых операций и публикации доклада об итогах этого расследования было нарушено их гражданское право на уважение чести и репутации. Не выявив никакого нарушения, Суд согласился с тем, что такое гражданское право существует, однако уточнил характер «определения»:
Результат судебного разбирательства, о котором идет речь, должен непосредственно иметь характер решения в отношении такого права или обязательства, а просто слабые увязки или отдаленные последствия недостаточны для приведения в действие пункта 1 статьи 6 17 .
Поскольку некоторые цели расследования касались проведения деловых операций и были связаны с заинтересованностью общественности в надлежащем ведении таких операций, по данному делу не было вынесено определения относительно какого-либо права, которым бы обладали заявители.
Как отмечалось выше, зачастую легче установить случаи определения уголовного обвинения, чем это имеет место в отношении гражданского спора. По делу Делькур Европейский суд по правам человека рассматривал сферу «определения уголовного обвинения» в контексте Судебного разбирательства на уровне кассационного суда:
В действительности уголовное обвинение «определяется» только после вынесения окончательного вердикта об оправдании или осуждении. Уголовное судопроизводство представляет собой единое целое и обычно должно заканчиваться вынесением обязательного для исполнения решения. Кассационное производство является одним из особых этапов уголовного судопроизводства, и его последствия могут оказаться решающими для обвиняемого. Поэтому не следует думать, что кассационное производство не относится к сфере применения пункта 1 статьи 6 18 .
Прекращение судебного преследования или отклонение уголовного дела не ставит автоматически под сомнение рассмотрение жалобы в соответствии со статьей 6, особенно если судопроизводство нанесло какой-либо ущерб интересам обвиняемого 19 .
Статья 6 не предусматривает право обжалования осуждения или приговора по уголовному делу. Однако такое право гарантируется статьей 2 Протокола № 7. Тем не менее судебная практика по статье 6 свидетельствует о том, что при наличии права обжалования уголовное обвинение считается «определенным» только после исчерпания прав обжалования на всех уровнях.
Публичное разбирательство дела
Судебная практика, касающаяся этого положения пункта 1 статьи 6, не очень богата. Отчасти это объясняется тем, что сфера применения права на гласность более четко определена, чем другие аспекты права на справедливое судебное разбирательство дела. Публичное судопроизводство отвечает интересам не только сторон, но и широкой общественности, обеспечивая доверие к системе отправления правосудия.
По нескольким делам Суд постановил, что принцип гласности должен в полной мере соблюдаться, по крайней мере в отношении существа дела, в случае отсутствия одного из соображений, упомянутых в пункте 1 статьи 6, согласно которому при определенных обстоятельствах публика может не допускаться на заседания. Имеется в виду, что требование обеспечения гласности судебного разбирательства отвечает интересам отдельной стороны. По делу Де Мур заявитель жаловался на то, как велось разбирательство его дела в Совете адвокатов в связи с рассмотрением его заявления о приеме в качестве адвоката-практиканта. Суд, в частности, постановил, что оснований для проведения закрытого разбирательства этого дела или неразглашения решения Совета адвокатов не было 20 . Нет нужды объявлять о предстоящем слушании, достаточно обеспечить фактический доступ публики в зал заседания 21 . Однако исключения возможны в тех случаях, когда этот принцип противоречит другим всесторонне обоснованным интересам. Эти соображения перечислены в оговорке об исключениях, содержащейся в пункте 1 статьи 6:
Пресса и публика могут допускаться на все судебное разбирательство или его часть по соображениям морали, общественного порядка или национальной безопасности в демократическом обществе, а также если это требуется в интересах несовершеннолетних, или для защиты частной жизни сторон, или - в той мере, в какой это, по мнению суда, совершенно необходимо - при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия.
В то же время и явно без какого-либо исключения в ней говорится о том, что «судебное решение объявляется публично». Иными словами, даже если по соображениям морали или национальной безопасности суд не должен допускать прессу и публику на все судебное разбирательство или его часть, его результат должен быть предан гласности. Требование публичного объявления не должно исключать письменного оформления судебного решения, если это решение доводится до сведения как сторон, так и публики.
Требование гласности, казалось, не вызывало особых проблем до тех пор, пока не возник ряд дел, по которым национальный суд высшей инстанции применял процессуальные нормы только в письменном виде. В связи с этим Суд в своих решениях подтвердил вышеизложенное мнение, согласно которому оговорку «объявляется публично» необязательно толковать буквально. Однако непринятие мер с целью опубликования судебного решения означает нарушение пункта 1 статьи 6 22 . По делу Ле Конт, Ван Лёвен и Де Мейер Суд подчеркнул принцип предоставления права на публичное разбирательство дела, но указал на возможность прямого или по умолчанию отказа от этого права. Он заявил, что «ведение дисциплинарного производства подобного рода за закрытыми дверями не противоречит Конвенции при условии согласия соответствующего лица» 23 .
По делу Кэмпбелл и Фел Суд счел, что правительство-ответчик может не допускать публику и прессу на дисциплинарное производство, проводимое в тюрьмах, по соображениям «общественного порядка и безопасности». Наряду с проблемами безопасности, связанными с допуском публики в тюремные помещения, он также подчеркнул, что в случае проведения судебного разбирательства за пределами тюрьмы аналогичные проблемы возникли бы в связи с перевозкой заключенного и обеспечением его присутствия на заседании. Однако в связи с тем, что не было предпринято никаких усилий для опубликования судебного решения, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 24 .
В последние годы Европейский суд по правам человека признал, что концепция «публичного разбирательства дела», предусмотренная пунктом 1 статьи 6, охватывает также право на устное разбирательство по крайней мере на уровне первой инстанции 25 . В частности, если то или иное лицо конкретно ходатайствует о проведении устного разбирательства и отсутствуют какие-либо исключительные обстоятельства, которые могли бы обосновать отказ в проведении такого разбирательства, понятие "публичное разбирательство" согласно пункту 1 статьи 6 включает право на устное разбирательство 26 . Однако если то или иное лицо не ходатайствует о проведении устного разбирательства, то можно считать, что он отказывается от этого права, возлагая в первую очередь на внутренний суд задачу оценки того, поднимает ли данный спор вопросы, представляющие интерес для общественности, что могло бы сделать необходимым проведение такого разбирательства 27 .
По делам, связанным с защитой частной жизни сторон, за исключением дел, затрагивающих интересы несовершеннолетних, как представляется, решения о рассмотрении этого вопроса за закрытыми дверями должны приниматься только в том случае, если есть основания полагать, что стороны действительно понимают значение такой защиты. Гласность разбирательства дела может быть одним из средств защиты для данного индивида, о чем свидетельствует опыт других стран, но она также может нанести весьма большой ущерб, особенно когда средства массовой информации уделяют внимание наиболее громким делам. Тем не менее жалобы заявителей по поводу гласности и допуска прессы на разбирательство, как правило, объявляются неприемлемыми 28 .
Разумный срок
Одним из самых распространенных оснований для установления факта нарушения статьи 6 является то, что продолжительность судебного разбирательства выходит за пределы «разумного срока». Требование обеспечивать разумные темпы судебного разбирательства весьма важно для уголовных дел, особенно если обвиняемый содержится под стражей. В отношении таких дел пункт 1 статьи 6 дополняет требование, касающееся права «на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда», гарантируемого пунктом 3 статьи 5. Содержание понятия «разумная продолжительность» определяется характером самого дела. Основополагающий принцип этого правила в полной мере отражает поговорка: «Правосудие должно вершиться вовремя». Период, о котором идет речь в статье 6, охватывает не только время до начала суда, но и общую продолжительность судебного разбирательства, включая возможное обжалование в вышестоящем суде, вплоть до Верховного суда или другого высшего судебного органа. С точки зрения темпов рассмотрения судебных дел, равно как и принятой продолжительности содержания под стражей, между европейскими странами существуют весьма значительные различия. В гражданских спорах инициатива начала и продолжения разбирательства может исходить от сторон, и потому обязанность государства обеспечивать разбирательство дела в разумные сроки является менее очевидной. Однако судебная практика Комиссии и Суда свидетельствует о многочисленных случаях нарушения статьи 6 и в процессе гражданского судопроизводства, хотя для каждой области характерны свои стандарты. В этой связи важно иметь в виду, что многие дела, связанные с определением гражданских прав и обязанностей, рассматривают органы административной юстиции, такие, как суды по трудовым спорам, советы по районированию и другие органы, регулирующие вопросы землепользования 29 . Ряд судебных решений по Италии, относящихся к 80-м годам, подтверждают тот факт, что проблема медленной работы судов далеко не решена, несмотря на контроль, осуществляемый органами Конвенции в течение нескольких десятилетий. Да и самим этим органам далеко не всегда удается принимать решения в разумные сроки, и этот факт часто подвергается суровой критике. Хорошей иллюстрацией такого положения является дело Претто и других, на которое итальянские суды потратили шесть лет, а органы Конвенции - следующие шесть. Суд, в отличие от Комиссии, в конечном итоге постановил, что национальные суды работали не так уж медленно 30 .
Как отмечалось выше, предусмотренное пунктом 1 статьи 6 понятие «разумный срок» является субъективным и может быть различным применительно к гражданским и уголовным делам. В контексте уголовных дел Суд установил, что этот период начинается с момента «вручения индивиду компетентным органом официального уведомления об обвинении его в совершении уголовного преступления» или когда «положение [подозреваемого] оказывается значительно затронутым». Та же норма действует при определении того, следует ли считать, что данному лицу было предъявлено обвинение в уголовном преступлении 31 . Суд отверг доводы правительства о том, что отсутствие надлежащих кадров или трудности общего административного характера является достаточным основанием для несоблюдения разумного срока 32 .
Общая продолжительность разбирательства является, несомненно, объективным фактом при условии, что известны обе временные точки. Но при определении разумного характера необходимо учитывать другие факторы. Комиссия и Суд исходят из следующих критериев:
a. сложность данного дела;
b. последствия несоблюдения разумного срока для заявителя;
c. оперативность работы соответствующих органов;
d. собственное поведение заявителей.
Сложность дела
Определение степени сложности того или иного дела связано как с фактическими, так и с правовыми аспектами: характер и серьезность связанных с ним вопросов или преступлений; количество вопросов или уголовных преступлений, рассматриваемых в рамках одного дела; удаленность, с точки зрения расстояния и времени, между рассматриваемыми событиями или фактами и процессом судопроизводства; количество свидетелей и другие аналогичные проблемы, возникающие в связи со сбором свидетельских показаний. Только при наличии весьма серьезных оснований правительство может рассчитывать на успех, ссылаясь на сложность того или иного дела, с тем чтобы опровергнуть жалобы на то, что при проведении данного судебного разбирательства имело место нарушение предусмотренного пунктом 1 статьи 6 положения о разумном сроке. Например, наличие нескольких сторон в данном разбирательстве не является основанием для автоматического отнесения его к категории особо сложных. Нередко при вынесении решения относительно чрезмерной продолжительности судебного разбирательства Комиссия и Суд рассматривают фактор сложности в связи с оперативностью работы соответствующих органов или поведением заявителя либо обоими этими факторами. До настоящего времени самым длительным уголовным судопроизводством, которое было признано приемлемым с точки зрения пункта 1 статьи 6, является одно из самых первых дел - дело Ноймайстер, судебное разбирательство которого продолжалось более семи лет и при этом не было вынесено окончательного определения по обвинению. Суд счел это дело чрезвычайно сложным и потому не усмотрел факта нарушения 33 .
Последствия несоблюдения разумного срока для заявителя
Вторым фактором, который Комиссия и Суд принимают во внимание при определении того, имело ли место нарушение положения, предусмотренного пунктом 1 статьи 6, относительно продолжительности судебного разбирательства, являются последствия несоблюдения разумного срока для заявителя. Как правило, органы Конвенции применяют более жесткие требования в отношении уголовного судопроизводства, поскольку часто бывает так, что ко времени направления заявителем своего ходатайства в Комиссию он в течение определенного времени уже содержится под стражей, и, разумеется, даже после вынесения окончательного определения по его делу, ему может грозить дальнейшее содержание под стражей. Окончательное определение в рамках гражданского судопроизводства, напротив, может не иметь столь серьезных последствий для заявителя. Например, по ряду дел Суд вынес определение, что правительство не превысило рамки своих полномочий, ограничив беспрепятственное пользование собственностью, подлежащей защите согласно статье 1 Протокола № 1, но постановил, что процедуры, с помощью которых такие решения были приняты, привели к нарушению предусмотренного пунктом 1 статьи 6 требования о соблюдении разумного срока. Единственное серьезное исключение из практики предоставления правительству большей гибкости в гражданском судопроизводстве по сравнению с уголовным имеет под собой весьма веские основания: речь идет о разбирательстве исков о компенсации, возбуждаемых лицами, ставшими носителями ВИЧ-инфекции в результате переливания не прошедшей проверки крови. Комиссия и Суд выявили нарушения по ряду дел, когда такое разбирательство длилось от двух до пяти лет 34 .
Основными нарушениями права граждан на справедливое судебное разбирательство являются: отсутствие исполнения решений, которые вынесли суды; отсутствие права и возможности обжаловать решение; подделка протоколов, которые составляются во время хода судопроизводства; пристрастность судьи; отсутствие гарантии независимости суда; лишение человека защитника; отсутствие равноправия сторон в судебном процессе; отсутствие публичности судопроизводства; какие-либо ограничения на доступ к суду; лишение права на разбирательство в суде в разумный срок.
Необходимо рассмотреть подробнее данные нарушения.
1. Нарушение разумного срока разбирательства. Проблема соблюдения сроков гражданских и уголовных дел судами была предметом рассмотрения Пленумом Верховного Суда РФ в 1999 г., результаты которого нашли отражение в его постановлении № 79 от 18 ноября 1999г. «О ходе выполнения постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 7 от 24 августа 1993 г. «О сроках рассмотрения уголовных и гражданских дел судами Российской Федерации»» Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 79 «О ходе выполнения постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 7 от 24 августа 1993 г. «О сроках рассмотрения уголовных и гражданских дел судами Российской Федерации»» от 18 ноября 1999г. // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 2004. - № 1.. В этом постановлении сказано, что "по-прежнему нередки факты недопустимо длительного содержания подсудимых под стражей вследствие нарушения судами установленных уголовно-процессуальным законом сроков рассмотрения дел" Там же..
Если рассмотреть решения ЕСПЧ по судебным делам граждан России, то видно, что обращения в основном связаны с неисполнением решений в гражданском судопроизводстве. Одним из самых известных таких дел можно назвать дело Бурдова. Оно явилось первым за всю историю вынесенных решений по делам россиян (постановление ЕСПЧ от 7 мая 2002 г., жалоба Бурдова № 59458/00) Бурдов против Российской Федерации[Электронный ресурс]: постановление Европейского Суда по правам человека от 7 мая 2002 г. URL: http://www.echr.ru/documents/doc/12027283/12027283.htm (дата обращения 28.04.2016). . Это жалоба на судебную волокиту, очень длительный процесс в заключительной стадии - исполнении решения. Это по критериям европейцев является частью судопроизводства, причем самой главной, касающейся завершения судопроизводства. Так, исходя из Постановления ЕСПЧ, российскими судами был нарушен пункт 1 статьи 6 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а именно, права на справедливое судебное разбирательство в разумные сроки. Так появился прецедент в истории российского правосудия - если исполнение решения суда по вине государственного органа или должностного суда затягивается на неразумные сроки, тогда Россия выплачивает заявителю 25% годовых неустойку за просрочку.
"Казалось бы, получив такое постановление, Россия должна была принять соответствующие меры для того, чтобы избежать в будущем подобных решений. И прежде всего, необходимо было добиться исполнения решений судов по аналогичным жалобам, которые находились на разрешении в Европейском Суде, до принятия по ним соответствующего постановления. Однако должных мер принято не было, и Россия получила еще не один десяток таких постановлений" См.: Квитко, Н. Суд - Европейский, проблемы - российские / Н. Квитко // Законность. - 2007. - № 1. - С. 12..
Такие дела как, дело Бурдова и дело Калашникова (срок разбирательства превышал четыре года), о чем им была подана жалоба в ЕСПЧ (№ 47095/99) См.: Берестнев, Ю. Стандарты Совета Европы и российская практика / Ю. Берестнев // Конституционное Право: Восточноевропейское Обозрение. - 2003. - № 1. - С. 159. заставили Пленум Верховного Суда РФ принять постановление № 5 от 10 октября 2003 г. «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации». "В этом постановлении, основываясь на правовой позиции Европейского Суда, Верховный Суд РФ разъяснил, что сроки судебного разбирательства по гражданским делам в смысле п. 1 ст. 6 ЕКПЧ начинают исчисляться со времени поступления искового заявления, а заканчиваются в момент исполнения судебного акта, т.е. по смыслу ст. 6 Конвенции исполнение судебного решения рассматривается как составляющая судебного разбирательства" См.: Квитко, Н. Указ. соч. - С. 13..
В постановлении от 29 января 2004 г. по делу «Кормачева против Российской Федерации» Кормачева против Российской Федерации[Электронный ресурс]: постановление Европейского Суда по правам человека от 29 января 2004 г. URL: http://www.espch.ru/content/view/20/25/ (дата обращения 28.04.2016)., касающемуся неоправданной задержки в рассмотрении трудового спора, Европейский Суд отметил, что "именно на государстве лежит ответственность за организацию своей правовой системы таким образом, чтобы суды могли гарантировать каждому лицу принятие окончательного решения в течение разумных сроков, когда речь идет о гражданских правах и обязанностях" Там же..
Чаще всего не исполняются в разумный срок оформление протоколов судопроизводства и итоговых решений, а также время исследования сути различных особых вопросов по гражданским делам, например, это касается замечаний и заявлений в отношении должностных лиц и их действий. Указанные обстоятельства тянут за собой несоблюдение отдельных прав и свобод человека в отношении возможности вынесения протеста на неправомерные решения суда, не дает доступа вносить свои заметки в протоколы заседаний. А указанные документы могут быть одними из самых главных доказательств, если человек будет обжаловать решение суда первой инстанции в порядке апелляции и надзора. Одним из требований Суда является наличие системы эффективного обжалования неоправданных задержек при рассмотрении судами уголовных и гражданских дел Чернышова, О. Жалобы против России в Европейском Суде по правам человека / О. Чернышова // Российская юстиция. - 2002. - №4. - С. 19..
2. Существование препятствий на доступ к правосудию. Нарушение права на доступ к правосудию было обширно и чрезвычайно распространено. Почти в каждом субъекте Российской Федерации происходила приостановка приема исковых заявлений или иных обращений. Причинами здесь были и загруженность судов, и отпуск судьи, и необходимость написания отчетов, и болезнь судьи, и недостаток средств. Зачастую судьи, когда отказывались принимать заявления, прямо нарушали требования гражданско-процессуального законодательства о необходимости вынести мотивированное определение об отказе в принятии заявления. Эти отказы были высказаны вслух, не зафиксированы на бумаге, а люди были лишены права на подачу заявления, а также на жалобу на действия судьи. В настоящее время такое вряд ли случится, поскольку в сети Интернет можно написать жалобу на кого угодно и кому угодно. И жалоба эта дойдет до адресата, а ответ - отправителю.
Наиболее типичными формами отказа в принятии заявлений граждан являются: требование подать жалобу или иск в суд по месту нахождения ответчика; уплатить госпошлину, хотя в соответствии с законом заявитель освобождается от ее уплаты; переделать жалобу в иск, тогда как заявитель вправе, например, сначала обжаловать неправомерные действия должностного лица или органа и только потом, в случае положительного решения суда, уже предъявить иск о возмещении материального ущерба или морального вреда.
3. Нарушение гласности и открытости судебного разбирательства. В ряде регионов ограничивается свободный доступ граждан в здание суда. Например, "в Краснодарском крае, г. Саратове и других городах при входе в помещение судов были выставлены судебные приставы, которые пропускают в суд лишь граждан, имеющих судебные повестки. У всех остальных граждан приставы выясняли цель визита и на основании полученной информации решали вопрос о допуске гражданина в здание суда. В Калужском районном суде в холле суда был вывешен Порядок пропускного режима в Калужский районный суд г. Калуги, утвержденный председателем Калужского суда. В этом документе написано, что вход граждан в здание суда осуществляется по удостоверению личности и повестке. Таким образом, введенный порядок доступа в здание суда фактически позволяет судьям по своему произволу препятствовать присутствию граждан на открытых судебных заседаниях" См.: Рабцевич, О. И. Указ. соч. - С. 271-272..
Как показывает практика последнего двадцатилетия во многих городах России действует такое негласное правило: если есть желание у какой-либо из сторон производить аудио- или видеосъемку процесса, тогда нужно подать об этом ходатайство судье перед началом заседания. Суд зачастую не позволяет производить аудио- или видеосъемку процесса, и мало того, просит оставить все гаджеты на столе у секретаря, несмотря на то, что в ГПК РФ отсутствует запрет на аудио- или видеосъемку в процессе гражданского судопроизводства Там же. С. 272.. "Также получила большое распространение практика рассмотрения большинства гражданских дел судьями в собственных кабинетах, которые не превышают 15-18 кв. м. В итоге возникают случаи, когда суды не допускают к участию в процессе слушателей, мотивируя это тем, что кабинет слишком маленький.
Ввиду несовершенства законодательства практические работники изыскивали различные правовые, в том числе международно-правовые, обоснования решения об оглашении в судебном заседании показаний потерпевших и свидетелей, данных в ходе предварительного следствия, ввиду неявки указанных лиц в суд по уважительной причине" См.: Курочкина, Л. А. Принципы и нормы Совета Европы в уголовном судопроизводстве Российской Федерации / Л. А. Курочкина // Журнал российского права. - 2006. - № 4. - С. 123.. Так, "в Нижегородской области суд в ходе судебного следствия по уголовному делу, руководствуясь положением п. 3d ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод с учетом практики ЕСПЧ, вопреки возражениям стороны защиты огласил показания потерпевшего, который в связи со смертью не мог быть допрошен в суде. Как было установлено, в ходе предварительного следствия обвиняемый имел возможность задавать вопросы потерпевшему во время опознания, в связи с чем суд нашел, что оглашение показаний потерпевшего не нарушает прав обвиняемого, и положил эти доказательства в основу обвинения" Там же. С. 123..
4. Нарушение принципа равенства сторон. В сфере уголовного судопроизводства оно проявляется в первую очередь явно выраженным обвинительным уклоном судей. Как показывают результаты исследования, проведенного А. Ю. Панасюком, "примерно у 4/5 судей выражено негативное отношение к подсудимому. Иными словами, подавляющее большинство наших судей априори смотрят на подсудимого как на лицо, совершившее преступление. Причем механизм такой фиксированной установки, как правило, не поддается контролю их сознания" Панасюк, А. Ю. Презумпция невиновности в системе профессиональных установок судей / А. Ю. Панасюк // Государство и право. - 1994. - № 3. - С. 76-79.. Часто также встречаются и в уголовном, и в гражданском процессах случаи ненадлежащего извещения сторон о дате судебного разбирательства. Не менее частым нарушением является и отказ в ознакомлении с материалами дела и получении копий документов.
5. Нарушение права на защиту. Очень часто право на защиту нарушается на стадии предварительного расследования. Получила распространение практика допроса фактического подозреваемого в качестве свидетеля и проведение в отношении него других следственных действий, а свидетелю в соответствии с нормами уголовно-процессуального закона защитник не положен. Этот вопрос был предметом рассмотрения Конституционным Судом РФ. В своем постановлении № 11-П (п. 2) от 27 июня 2000 г. он заявил, что "право на получение юридической помощи адвоката гарантируется каждому лицу независимо от его формального процессуального статуса" Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27 июня 2000 г. № 11-П «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В. И. Маслова» // Российская газета. - 4 июля. - С. 46..
6. Нарушение принципа независимости и беспристрастности судей. "И в настоящее время суды России полностью не могут освободиться от влияния органов власти. Суды тесно сотрудничают с прокурорами, часто занимая позицию обвинителя. Любопытный случай был описан правозащитной организацией Ставропольского края Доклад общественной некоммерческой организации «Ставропольский региональный правозащитный центр» о соблюдении прав человека в 2000 г. URL: http: //www.hro.org/docs/reps/2001/stav/index.htm (дата обращения 28.04.2016).. В декабре 1999 г. была зарегистрирована общественная организация «Сообщество судей судов общей юрисдикции Ставропольского края», целями которой являются обеспечение гарантий независимости судей, их профессиональных интересов, социальных прав и свобод, создание условий для отправления независимого правосудия и т. д. Однако среди источников финансирования указаны добровольные взносы, благотворительные пожертвования и иные источники, не запрещенные законодательством РФ. При этом благотворителями могут стать любые лица, в том числе органы власти и криминальные структуры"Рабцевич, О. И. Указ. соч. - С. 274..
7. Нарушение права на возможность обжалования. "В основном это нарушение выражается в том, что суды задерживают выдачу судебных решений, а, учитывая низкую правовую культуру населения, это практически полностью лишает большинство участников судебных разбирательств права на кассацию" Там же. С. 275..
8. Неисполнение судебных решений. "Недостатки исполнительного производства являются одной из главных проблем судебной практики вообще. Часто нарушаются сроки возбуждения исполнительного производства. Имеют место нарушения законов при принудительном исполнении решений. Очевидно, что причины столь многочисленных нарушений кроются в несовершенстве механизма реализации исследуемой нормы" Там же. С. 275.. Более половины решений, принятых против нашей страны, имеют своим предметом неисполнение судебных решений по гражданским искам против государства, в которых национальные суды обязывали те или иные органы государственной власти либо органы местного самоуправления исполнить свои обязательства перед гражданами в натуре или путем выплаты компенсации. Такое положение вещей, выраженное на языке норм Конвенции, представляет собой нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции.
Поскольку часть гражданских дел связана с неисполнением судебных актов по причине потери исполнительных листов Службой судебных приставов, можно предложить вдвое усилить ответственность должностных лиц за данные нарушения, а именно, увеличить размер штрафа до пяти тысяч рублей, внеся поправки в действующее законодательство.
Так, целесообразнее статью 431. "Ответственность за утрату исполнительного листа или судебного приказа" Гражданского процессуального кодекса Российской ФедерацииГражданский процессуальный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 14.11.2002 № 138-ФЗ (ред. от 02.03.2016 № 45-ФЗ). // Собрание законодательства РФ. - 2002. - № 32. - Ст. 3301; 2016.- №5. - Ст. 389. изложить следующим образом: "Должностное лицо, виновное в утрате переданного ему на исполнение исполнительного листа или судебного приказа, может быть подвергнуто штрафу в размере до пяти тысяч рублей" См.: Приложение 2..
В качестве организационной меры по приведению в соответствие с требованиями законодательства сроков исполнения можно предложить следующее: установить ведение реестра исполнительных листов и процессуальных действий по ним с указанием возможных сроков и конкретных дат проведения действий на сайте Федеральной Службы судебных приставов. Это обеспечит открытость, прозрачность процедуры исполнения судебных актов, а также позволит ускорить процесс исполнения в связи с упрощением контроля со стороны заинтересованных лиц, а также появлением общественного контроля.
В связи с изменениями, произошедшими после решения Конституционного Суда РФ от 14 июля 2014 г., закрепленного Федеральным законом N 7-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон "О Конституционном Суде Российской Федерации» от 14 декабря 2015 г. О внесении изменений в Федеральный конституционный закон "О Конституционном Суде Российской Федерации»: федер. конституц. закон от 14.12.2015 № 7-ФКЗ. // Собрание законодательства РФ. - 2015. - № 31. - Ст. 2645., появилась возможность для российских судов не учитывать мнение Страсбургского суда, руководствуясь исключительно Конституцией РФ. В качестве самого свежего примера следует сослаться на дело «Анчугов и Гладков против России» Анчугов и Гладков против Российской Федерации[Электронный ресурс]: постановление Европейского Суда по правам человека от 04.07.2013. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». (дата обращения 28.04.2016).. "Речь идет о постановлении ЕСПЧ по делу «Анчугов и Гладков против России». В основе дела лежала жалоба бывших заключенных на то, что они, находясь в местах лишения свободы, не могли воспользоваться своим правом на участие в голосовании во время выборов. В ходе рассмотрения дела ЕСПЧ пришел к выводу о том, что запрет на участие в голосовании для лиц, лишенных свободы, который установлен в Конституции России (ч. 3 ст. 32), носит «автоматический и неизбирательный» характер, что прямо противоречит Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которая гарантирует право на свободные выборы. В связи с этим ЕСПЧ предложил Российской Федерации обеспечить участие в выборах граждан, отбывающих наказание в местах лишения свободы. Рассмотрев решение Страсбургского суда, Конституционный суд РФ, в свою очередь, признал невозможным исполнение требований ЕСПЧ в части, предполагающей предоставление права голоса всем заключенным. По мнению Конституционный суд РФ, это прямо противоречит российской Конституции, в связи с чем было вынесено решение, согласно которому требования ЕСПЧ по предоставлению права голоса заключенным могут быть исполнены лишь частично. При этом Конституционный суд РФ отметил, что исполнение постановления в части мер, направленных на обеспечение справедливости, соразмерности и дифференцированности применения ограничений избирательных прав осужденных (заключенных), представляется возможным, поскольку законодательно на федеральном уровне можно перевести отдельные режимы лишения свободы в альтернативные виды наказаний, не влекущие ограничения избирательных прав" Постановление Конституционного Суда РФ от 19.04.2016 N 12-П "По делу о разрешении вопроса о возможности исполнения в соответствии с Конституцией Российской Федерации постановления Европейского Суда по правам человека от 4 июля 2013 года по делу "Анчугов и Гладков против России" в связи с запросом Министерства юстиции Российской Федерации". Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». (дата обращения 28.04.2016)..
Подводя итог, следует отметить, что большинство жалоб российских граждан связано с нарушением таких прав в уголовном и гражданском процессе как: отсутствие исполнения решений, которые вынесли суды; отсутствие права и возможности обжаловать решение; подделка протоколов судебных заседаний; пристрастность судьи; отсутствие гарантии независимости суда; лишение человека защитника; отсутствие равноправия сторон в судебном процессе; отсутствие публичности судопроизводства; какие-либо ограничения на доступ к суду; лишение права на разбирательство в суде в разумный срок. Несмотря на принятие Уголовно-процессуального, Гражданского процессуального кодексов, эффективность судебной системы в Российской Федерации по-прежнему оставляет желать лучшего. В данной ситуации представляется необходимым ужесточить контроль за соблюдением прав участников судебных процессов и, конечно, за исполнением судебных решений.
Европейский Суд по правам человека, безусловно, и в дальнейшем будет оказывать влияние на внутреннюю правовую систему Российской Федерации, даже с учетом решения Конституционного Суда РФ о приоритете положений Основного Закона страны. Необходимо понимать, что решения Европейского Суда должны служить толчком к решению имеющихся проблем внутри национальной правовой системы, без чего невозможно построить действительно эффективную систему защиты прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации.
