Официально за все послевоенные годы в СССР было казнено три женщины. Смертные приговоры представительницам слабого пола выносились, но не приводились в исполнение. А тут дело было доведено до расстрела.
Кем были эти женщины, и за какие преступления их все-таки расстреляли.

История преступлений Антонины Макаровой

Казус с фамилией

Антонина Макарова родилась в 1921 году на Смоленщине, в деревне Малая Волковка, в большой крестьянской семье Макара Парфёнова. Училась в сельской школе, и именно там произошёл эпизод, повлиявший на ее дальнейшую жизнь. Когда Тоня пришла в первый класс, то из-за стеснительности не могла назвать свою фамилию - Парфёнова. Одноклассники же стали кричать «Да Макарова она!», имея в виду, что отца Тони зовут Макар.
Так, с лёгкой руки учительницы, на тот момент едва ли не единственного грамотного в деревне человека, в семье Парфёновых появилась Тоня Макарова.
Училась девочка прилежно, со старанием. Была у неё и своя революционная героиня -
Анка-пулемётчица. У этого кинообраза был реальный протип - санитарка чапаевской дивизии Мария Попова, которой однажды в бою действительно пришлось заменить убитого пулемётчика.
Окончив школу, Антонина отправилась учиться в Москву, где её и застало начало Великой Отечественной войны. На фронт девушка отправилась добровольцем.

Походная жена окруженца

На долю 19-летней комсомолки Макаровой выпали все ужасы печально известного «Вяземского котла». После тяжелейших боёв в полном окружении из всей части рядом с молодой санитаркой Тоней оказался лишь солдат Николай Федчук. С ним она и бродила по местным лесам, просто пытаясь выжить. Партизан они не искали, к своим пробиться не пытались - кормились, чем придётся, порой воровали. Солдат с Тоней не церемонился, сделав её своей «походной женой». Антонина и не сопротивлялась - она просто хотела жить.
В январе 1942 года они вышли к деревне Красный Колодец, и тут Федчук признался, что женат и поблизости живёт его семья. Он оставил Тоню одну. Из Красного Колодца Тоню не гнали, однако у местных жителей и так было полно забот. А чужая девушка не стремилась уйти к партизанам, не рвалась пробиваться к нашим, а норовила закрутить любовь с кем-то из оставшихся в селе мужчин. Настроив местных против себя, Тоня вынуждена была уйти.

Убийца с окладом

Блуждания Тони Макаровой завершились в районе посёлка Локоть на Брянщине. Здесь действовала печально известная «Локотская республика» - административно-территориальное образование русских коллаборационистов. По сути своей, это были те же немецкие холуи, что и в других местах, только более чётко официально оформленные.
Полицейский патруль задержал Тоню, однако партизанку или подпольщицу в ней не заподозрили. Она приглянулась полицаям, которые взяли её к себе, напоили, накормили и изнасиловали. Впрочем, последнее весьма относительно - девушка, хотевшая только выжить, была согласна на всё.
Роль пр***итутки при полицаях Тоня выполняла недолго - однажды её, пьяную, вывели во двор и положили за станковый пулемёт «максим». Перед пулемётом стояли люди - мужчины, женщины, старики, дети. Ей приказали стрелять. Для Тони, прошедшей не только курсы медсестёр, но и пулемётчиц, это не составляло большого труда. Правда, вусмерть пьяная женщина не очень понимала, что делает. Но, тем не менее, с задачей справилась.
На следующий день Макарова узнала, что она теперь официальное лицо - палач с окладом в 30 немецких марок и со своей койкой. Локотская республика безжалостно боролась с врагами нового порядка - партизанами, подпольщиками, коммунистами, прочими неблагонадёжными элементами, а также членами их семей. Арестованных сгоняли в сарай, выполнявший роль тюрьмы, а утром выводили на расстрел.
В камеру вмещалось 27 человек, и всех их необходимо было ликвидировать, дабы освободить места для новых. Браться за эту работу не хотели ни немцы, ни даже полицаи из местных. И тут очень кстати пришлась появившаяся из ниоткуда Тоня с её способностями к стрельбе.
Девушка не сошла с ума, а наоборот, сочла, что её мечта сбылась. И пусть Анка расстреливала врагов, а она расстреливает женщин и детей - война всё спишет! Зато её жизнь наконец-то наладилась.
1500 загубленных жизней.

Распорядок дня Антонины Макаровой был таков: утром расстрел 27 человек из пулемёта, добивание выживших из пистолета, чистка оружия, вечером шнапс и танцы в немецком клубе, а ночью любовь с каким-нибудь смазливым немчиком или, на худой конец, с полицаем.
В качестве поощрения ей разрешали забирать вещи убитых. Так Тоня обзавелась кучей нарядов, которые, правда, приходилось чинить - носить сразу мешали следы крови и дырки от пуль.
Впрочем, иногда Тоня допускала «брак» - нескольким детям удалось уцелеть, потому что из-за их маленького роста пули проходили поверх головы. Детей вывезли вместе с трупами местные жители, хоронившие убитых, и передали партизанам. Слухи о женщине-палаче, «Тоньке-пулемётчице», «Тоньке-москвичке» поползли по округе. Местные партизаны даже объявили охоту на палача, однако добраться до неё не смогли.
Всего жертвами Антонины Макаровой стали около 1500 человек.
К лету 1943 года жизнь Тони вновь сделала крутой поворот - Красная Армия двинулась на Запад, приступив к освобождению Брянщины. Девушке это не сулило ничего хорошего, но тут она очень кстати заболела сифилисом, и немцы отправили её в тыл, дабы она не перезаражала доблестных сынов Великой Германии.

Заслуженный ветеран вместо военной преступницы

В немецком госпитале, впрочем, тоже скоро стало неуютно - советские войска приближались настолько быстро, что эвакуировать успевали только немцев, а до пособников дела уже не было.
Поняв это, Тоня сбежала из госпиталя, вновь оказавшись в окружении, но теперь уже советском. Но навыки выживания были отточены - она сумела добыть документы, доказывавшие, что всё это время Макарова была санитаркой в советском госпитале.
Антонина благополучно сумела поступить на службу в советский госпиталь, где в начале 1945 года в неё влюбился молоденький солдат, настоящий герой войны. Парень сделал Тоне предложение, она ответила согласием, и, поженившись, молодые после окончания войны уехали в белорусский город Лепель, на родину мужа.
Так исчезла женщина-палач Антонина Макарова, а её место заняла заслуженный ветеран Антонина Гинзбург.

Её искали тридцать лет

О чудовищных деяниях «Тоньки-пулемётчицы» советские следователи узнали сразу после освобождения Брянщины. В братских могилах нашли останки около полутора тысяч человек, но личности удалось установить лишь у двухсот. Допрашивали свидетелей, проверяли, уточняли - но на след женщины-карателя напасть не могли.
Тем временем Антонина Гинзбург вела обычную жизнь советского человека - жила, работала, воспитывала двух дочерей, даже встречалась со школьниками, рассказывая о своём героическом военном прошлом. Разумеется, не упоминая о деяниях «Тоньки-пулемётчицы».
КГБ потратил на её поиски больше трёх десятилетий, но нашёл почти случайно. Некий гражданин Парфёнов, собираясь за границу, подал анкеты с данными о родственниках. Там-то среди сплошных Парфёновых в качестве родной сестры почему-то значилась Антонина Макарова, по мужу Гинзбург.
Да, как же помогла Тоне та ошибка учительницы, сколько лет она благодаря ей оставалась в недосягаемости от правосудия!
Оперативники КГБ работали ювелирно - обвинить в подобных злодеяниях невинного человека было нельзя. Антонину Гинзбург проверяли со всех сторон, тайно привозили в Лепель свидетелей, даже бывшего полицая-любовника. И лишь после того, как все они подтвердили, что Антонина Гинзбург и есть «Тонька-пулемётчица», её арестовали.
Она не отпиралась, рассказывала обо всём спокойно, говорила, что кошмары её не мучили. Ни с дочерьми, ни с мужем общаться не захотела. А супруг-фронтовик бегал по инстанциям, грозил жалобой Брежневу, даже в ООН - требовал освобождения жены. Ровно до тех пор, пока следователи не решились рассказать ему, в чём обвиняется его любимая Тоня.
После этого молодцеватый, бравый ветеран поседел и постарел за одну ночь. Семья отреклась от Антонины Гинзбург и уехала из Лепеля. Того, что пришлось пережить этим людям, врагу не пожелаешь.

Возмездие

Антонину Макарову-Гинзбург судили в Брянске осенью 1978 года. Это был последний крупный процесс над изменниками Родины в СССР и единственный процесс над женщиной-карателем.
Сама Антонина была убеждена, что за давностью лет наказание не может быть чересчур строгим, полагала даже, что она получит условный срок. Жалела только о том, что из-за позора снова нужно переезжать и менять работу. Даже следователи, зная о послевоенной образцовой биографии Антонины Гинзбург, полагали, что суд проявит снисхождение. Тем более, что 1979 год был объявлен в СССР Годом Женщины.
Однако 20 ноября 1978 года суд приговорил Антонину Макарову-Гинзбург к высшей мере наказания - расстрелу.
На суде была доказана документально её вина в убийстве 168 человек из тех, чьи личности удалось установить. Ещё более 1300 так и остались неизвестными жертвами «Тоньки-пулемётчицы». Есть преступления, которые невозможно простить.
В шесть утра 11 августа 1979 года, после того, как были отклонены все прошения о помиловании, приговор в отношении Антонины Макаровой-Гинзбург был приведён в исполнение.

Берта Бородкина

Берта Бородкина, известная в определенных кругах как «Железная Белла», была одной из 3-х женщин, казненных в позднем СССР. По роковому стечению обстоятельств в этот скорбный список наравне с убийцами попал заслуженный работник торговли Берта Наумовна Бородкина, которая никого не убила. Ее приговорили к расстрелу за хищения социалистической собственности в особо крупных размерах.


Среди тех, кто оказывал покровительство директору общепита курортного города, были члены Президиума Верховного Совета СССР, а также секретарь ЦК КПСС Федор Кулаков. Связи на самом верху долгое время делали Берту Бородкину неуязвимой для любых ревизоров, но в конечном итоге сыграли трагическую роль в ее судьбе.
В апреле 1984 года Краснодарский краевой суд рассмотрел уголовное дело № 2-4/84 в отношении директора треста ресторанов и столовых города Геленджика заслуженного работника торговли и общественного питания РСФСР Берты Бородкиной. Главный пункт обвинения подсудимой – ч. 2 ст. 173 УК РСФСР (получение взятки) – предусматривал наказание в виде лишения свободы на срок от пяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества. Однако реальность превзошла самые худшие опасения 57-летней Бородкиной – ее приговорили к смертной казни.
Решение суда стало неожиданностью и для юристов, с интересом следивших за громким процессом: исключительная мера наказания «вплоть до ее полной отмены», согласно действующему тогда УК РСФСР, допускалась за измену родине (ст. 64), шпионаж (ст. 65), террористический акт (ст. 66 и 67), диверсию (ст. 68), бандитизм (ст. 77), умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах, указанных в ст. 102 и пункте «в» ст. 240, а в военное время или в боевой обстановке – и за другие особо тяжкие преступления в случаях, специально предусмотренных законодательством Союза ССР.

Плати или потеряешь…

Успешная карьера Бородкиной (девичья фамилия – Король), у которой не было даже полного среднего образования, в геленджикском общепите началась в 1951 году в должности официантки, затем она последовательно занимала места буфетчицы и заведующей столовой, а в 1974 году состоялся ее головокружительный взлет на номенклатурный пост главы треста ресторанов и столовых.
Подобное назначение не могло состояться без участия первого секретаря городского комитета КПСС Николая Погодина, его предпочтение кандидатуре без специального образования никем в горкоме открыто не подвергалось сомнению, а скрытые мотивы выбора партийного руководителя стали известны восемь лет спустя. «В указанный период [с 1974 по 1982 год], являясь должностным лицом, занимающим ответственное положение, – говорится в обвинительном заключении по делу Бородкиной, – неоднократно лично и через посредников у себя на квартире и по месту работы получала взятки от большой группы подчиненных ей по работе. Из полученных ею взяток Бородкина сама передавала взятки ответственным работникам г. Геленджика за оказанное содействие и поддержку в работе… Так, за период последних двух лет было передано секретарю горкома партии Погодину ценностями, деньгами и продуктами на 15 000 рублей». Последняя сумма в 1980-х примерно составляла стоимость трех легковых автомобилей «Жигули».
В материалах следствия подшита графическая схема коррупционных взаимосвязей директора треста, составленная работниками Главной прокуратуры СССР. Она напоминает густую паутину с Бородкиной в центре, к которой тянутся многочисленные нити из ресторанов «Геленджик», «Кавказ», «Южный», «Платан», «Яхта», столовых и кафе, блинных, шашлычных и продуктовых палаток, а от нее расходятся к горкому КПСС и горисполкому, отделу БХСС городского ОВД (борьба с хищениями социалистической собственности), к краевому тресту и далее к Главкурортторгу Министерства торговли РСФСР.
Работники геленджикского общепита – директора и заведующие, бармены и буфетчики, кассиры и официанты, повара и экспедиторы, гардеробщики и швейцары – были поголовно обложены «данью», каждый знал, сколько он должен передать денег по цепочке, а также о том, что его ждет в случае отказа – потеря «хлебной» должности.

Украденные градусы

Бородкина за время работы на разных участках общепита в совершенстве овладела приемами обмана потребителей с целью получения «левых» доходов, практиковавшихся в советской торговле, и поставила их в своем ведомстве на поток. Было обычным делом разбавлять сметану водой, а жидкий чай или кофе подкрашивать жженным сахаром. Но одной из самых прибыльных махинаций являлось обильное добавление хлеба или крупы в мясной фарш, уменьшение установленных норм мяса для приготовления первых и вторых блюд. «Сэкономленный» таким образом продукт глава треста передавала в шашлычные для реализации. За два года, по словам Калиниченко, только на этом Бородкина заработала 80 000 руб.
Еще одним источником незаконных доходов служили манипуляции с алкоголем. Здесь она также не открыла ничего нового: в ресторанах, кафе, барах и буфетах широко использовался традиционный «недолив», а также «кража градуса». Скажем, понижение крепости водки за счет разбавления на два градуса посетители питейного заведения просто не замечали, зато работникам торговли это приносило большие барыши. Но особенно выгодным считалось подмешивать в дорогой армянский коньяк более дешевую «старку» (ржаная водка, настоянная на листьях яблони или груши). По утверждению следователя, даже экспертиза не могла установить, что коньяк разбавлен.
Привычным был и примитивный обсчет – как отдельных посетителей ресторанов, баров, буфетов и кафе, так и больших компаний. Музыкант Георгий Мимиконов, игравший в те годы в ресторанах Геленджика, рассказывал московским тележурналистам о том, что в курортный сезон сюда на выходные прилетали целые группы вахтовиков из Сибири и Заполярья, чтобы покутить в «зоне красивой жизни», как выразился музыкант. Обсчет таких клиентов шел на десятки и сотни рублей.

Берта, она же «Железная Белла»

В те времена черноморские здравницы принимали за год более 10 миллионов отдыхающих, служивших золотым дном для курортной мафии. У Бородкиной была своя классификация людей, приезжавших на отдых в Геленджик. Тех, кто снимал углы в частном секторе, выстаивал очереди в кафе и столовых, а затем оставлял в книге жалоб и предложений претензии к качеству блюд в заведениях общепита, писал об обсчете и «недоливе», она, по свидетельству ее бывших коллег, называла крысами. Горкомовская «крыша» в лице первого секретаря, а также инспекторов ОБХСС делала ее неуязвимой для недовольства массового потребителя, которого Бородкина рассматривала исключительно в качестве источника «левых» доходов.
Совсем другое отношение демонстрировала Бородкина к партийным и государственным чиновникам высокого ранга, наезжавшим в Геленджик в курортный сезон из Москвы и союзных республик, но и здесь она преследовала прежде всего свои интересы – приобретение будущих влиятельных покровителей. Бородкина делала все, чтобы их пребывание на берегу Черного моря было приятным и запоминающимся. Бородкина, как оказалось, не только обеспечивала номенклатурных гостей дефицитными продуктами для пикников в горах и морских прогулок, накрывала ломящиеся от деликатесов столы, но могла по их желанию пригласить в мужскую компанию молодых женщин. Ее «хлебосольство» для самих гостей и партийной кассы края ничего не стоило – Бородкина умела списывать расходы. Эти качества в ней ценил первый секретарь Краснодарского краевого комитета КПСС Сергей Медунов.
Среди тех, кто оказывал Бородкиной свое покровительство, были даже члены Президиума Верховного Совета СССР, а также секретарь ЦК КПСС Федор Кулаков. Когда Кулаков умер, семья пригласила на его похороны всего двух человек из Краснодарского края – Медунова и Бородкину. Связи на самом верху долгое время обеспечивали Бородкиной иммунитет против любых ревизий, поэтому за глаза ее называли в Геленджике «Железной Беллой» (Бородкиной не нравилось собственное имя, она предпочитала, чтобы ее называли Беллой).

Дело о сбыте п***ографической продукции

Когда Бородкину арестовали, она поначалу сочла это досадным недоразумением и предостерегла оперативников: как бы им не пришлось сегодня же принести свои извинения. Элемент случайности в том, что ее водворили в КПЗ, все же был, отмечают те, кто хорошо знаком с подробностями этой давней истории.
В прокуратуру поступило заявление от местного жителя о том, что в одном из кафе избранным гостям тайно показывают п***ографические фильмы. Организаторов подпольных просмотров – директора кафе, завпроизводством и бармена – взяли с поличным, им было предъявлено обвинение по ст. 228 УК РСФСР (изготовление или сбыт п***ографических продуктов, наказывается лишением свободы на срок до трех лет с конфискацией п***ографических предметов и средств их производства). На допросах работники общепита показали, что демонстрации негласно разрешила директор треста, ей же передавалась часть вырученных денег. Таким образом, самой Бородкиной инкриминировалось соучастие в этом правонарушении и получение взятки.
В доме «Железной Беллы» был произведен обыск, результаты его неожиданно вышли далеко за рамки дела о «подпольном кинотеатре». Жилье Бородкиной напоминало музейные запасники, в которых хранились многочисленные драгоценные украшения, меха, изделия из хрусталя, комплекты дефицитного тогда постельного белья. Кроме того, Бородкина хранила дома большие суммы денег, которые следователи находили в самых неожиданных местах – в батареях водяного отопления и под коврами в комнатах, закатанных банках в подвале, в заскладированных во дворе кирпичах. Общая сумма изъятого при обыске составила более 500 000 руб.

Таинственное исчезновение первого секретаря горкома КПСС

Бородкина на первом же допросе отказалась давать показания и по-прежнему угрожала следствию наказанием за огульные обвинения в ее адрес и арест «уважаемого в крае руководителя». «Она была уверена, что ее вот-вот освободят, но помощи все не было». «Железная Белла» ее так и не дождалась, и вот почему.
В начале 1980-х годов в Краснодарском крае начались расследования многочисленных уголовных дел, связанных с масштабными проявлениями взяточничества и хищений, получивших обобщенное название сочинско-краснодарского дела. Хозяин Кубани Медунов, близкий друг Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева и секретаря ЦК Константина Черненко, всячески препятствовал работе Следственной части Генпрокуратуры. Однако в Москве у него оказался могущественный противник – председатель КГБ Юрий Андропов. А с избранием его в ноябре 1982 года Генсеком у прокуратуры были окончательно развязаны руки. В результате одной из самых громких в СССР кампаний по борьбе с коррупцией более 5000 партийных и советских руководителей были уволены со своих постов и исключены из рядов КПСС, около 1500 человек осуждены к различным срокам заключения, а замминистра рыбного хозяйства СССР Владимир Рытов был осужден и расстрелян. Медунов был осовобожден от должности первого секретаря крайкома КПСС и выведен из состава ЦК КПСС с формулировкой: «За допущенные ошибки в работе».
Когда подследственной дали понять, что рассчитывать ей уже не на кого, она может облегчить свою участь только чистосердечным признанием вины, «Железная Белла» сломалась и начала давать показания. Ее уголовное дело заняло 20 томов, рассказывал бывший следователь Александр Чернов, на основании показаний бывшего директора треста было возбуждено еще три десятка уголовных дел, по которым осуждены 70 человек. А руководитель партийной организации Геленджика Погодин после ареста Бородкиной бесследно исчез. Однажды вышел вечером из дома, сказав жене, что ему надо зайти ненадолго в горком, и не вернулся. На его поиски была брошена милиция Краснодарского края, водолазы обследовали акваторию Геленджикской бухты, но все тщетно – ни живого, ни мёртвого его больше никогда не видели. Существует версия, что Погодин покинул страну на одном из иностранных судов, стоявших в Геленджикской бухте, однако фактических подтверждений этому до сих пор не найдено.

Она слишком много знала

В ходе следствия Бородкина попыталась симулировать шизофрению. Это было «очень талантливо», но судебно-медицинская экспертиза распознала игру и дело было передано в краевой суд, который признал Бородкину виновной в неоднократном получении взяток на общую сумму 561 834 руб. 89 коп. (ч. 2 ст. 173 УК РСФСР).
По ст. 93-1 УК РСФСР (хищение государственного имущества в особо крупном размере) и ст. 156 ч. 2 УК РСФСР (обман потребителей) она была оправдана «за недостаточностью доказательств участия подсудимой в совершении преступления». Она была приговорена к исключительной мере наказания – расстрелу. Верховный Суд СССР оставил приговор без изменения. Ходатайство о помиловании осужденная не подавала.
Бородкину подвело как раз то, чем она очень гордилась – знакомства с высокопоставленными людьми, именами которых она постоянно козыряла. Бывшие покровители в создавшейся ситуации были заинтересованы в том, чтобы «Железная Белла» замолчала навсегда – слишком много она знала. Ее не просто несоразмерно наказали за преступления, с ней расправились.

Пока правоохранители Кубани ведут охоту на фермеров из станицы Казанской Кавказского района, в самом населенном пункте, похоже, наступил полный криминальный беспредел. Полиции просто не до того, чтобы заниматься правопорядком, она все свои силы бросила на ловлю главных преступников — местных фермеров и посадку их за решетку.

Между тем последние дни марта в Казанской заканчиваются кроваво. С массовой дракой, стрельбой и убийством двух парней прошли в станице накануне проводы в армию, которые отмечали казанцы в ночь с 30 на 31.

Неизвестно, что не поделили между собой местные жители, встретившиеся вечером возле бильярдной, но один достал пистолет и расстрелял несколько человек. Двое погибли, несколько раненых. Все ребята — в возрасте 20−25 лет.

Заметьте, все это происходит в небольшой станице с 10-тысячным населением, где все у всех на виду. Затем полиция, правда, продемонстрировала небывалую активность, чтобы найти подозреваемого, через некоторое время был задержан 25-летний житель близлежащего Кропоткина. Идет следствие.

Когда мы поинтересовались у Николая Бородина , бывшего казачьего атамана станицы, что у них там происходит, он сказал, что какие-то местные криминальные разборки. И заметил, что Казанская сейчас, пострашней любой Кущевки, уже ничем никого не удивишь.

Если кто не помнит, в станице Кущевской банда Цапков семь лет назад уничтожила семью из двенадцати человек. Кровавые разборки возникли из-за извечного на Кубани земельного вопроса. Кущевка — стало именем нарицательным, синонимом полного правового беспредела. Прежде всего, со стороны власти, которая зная обо всем происходящем, не предприняла никаких мер.

В Казанской сейчас беспредел демонстрируют правоохранители, причем так явно и бесцеремонно, что уже действительно не приходится удивляться, что за оружие схватились все, кто мог.

Судите сами, в Казанской сейчас под арестом находится фермер Алексей Волченко, которого задержали 24 марта за неуплату, как говорят его друзья, мартовских алиментов, после него возбудили уголовное дело против фермера Олега Петрова , обвинив в мошенничестве в особо крупных размерах и обыскав его дом с особой тщательностью, будто речь идет не о давно известных всем земельных участках, а о какой-то другой противоправной деятельности. Два уголовных дела возбуждено против Николая Бородина . Его, кстати, главный казак Кубани Долуда сдвинул с должности атамана после августовского тракторного марша. Чтобы, как говорится, не высовывался, нечего свои права отстаивать.

Правоохранители откровенно демонстрируют всем, что посадить могут любого. И как легко подвести под «уголовку» каждого фермера, был бы фермер.

Петров уже объявил голодовку. Как доказывать свою правоту, он уже просто не знает. Сначала терроризировали его беременную жену. Первое дело в отношении Бородина и Елены Петровой возбудили еще в январе. Речь шла все о том же — мошенничество при приобретении права на аренду земельного участка сельхозназначения. Якобы Бородин как-то не так провел собрание пайщиков, а Елена ему в этом помогала.

Мы много раз писали про этот отработанный на Кубани механизм с собраниями пайщиков. Его будто специально придумали для того, чтобы сажать всех неугодных. Только стоит найти недовольного пайщика и все — фермер преступник. Причем всегда понятно, что те, кто пишут заявления на фермера, имеют личный, ничем не прикрытый интерес, но правоохранителей это не касается.

С фермерами из Казанской — особый случай. Они посмели проводить какие-то акции, тракторные марши, чтобы защитить свое право на землю и результаты своих трудов. Бывало ведь и так, что фермер отсеялся, а урожай снимает другой. Потому что суд решил, что фермер незаконно пользовался землей. Как правило, землей какого-нибудь известного кубанского латифундиста, доморощенного земельного барона.

Этот театр абсурда известен всем и каждому, и вместо того, чтобы его остановить его усугубили с подачи властных структур до невозможности. Власти неудобно, когда кто-то устраивает какие-то акции протеста, какие-то тракторные марши. А в их причинах она разбираться не хочет, не желает. Она может согнать несколько сотен фермеров на акцию в поддержку западных санкций. Защитить своих людей от беспредела она не в состоянии.

Правда ли то, что палачей из Азербайджана, Узбекистана и Таджикистана отправляли в командировки в другие союзные республики, где годами не находилось желающих привести в исполнение «вышку»? Правда ли то, что в Прибалтике вообще никого не казнили, а всех приговорённых к высшей мере наказания увозили расстреливать в Минск? Правда ли то, что за каждого казнённого палачам выплачивали солидные премиальные? И правда ли то, что женщин в Советском Союзе расстреливать было не принято? За постсоветский период вокруг «вышки» было создано столько расхожих мифов, что разобраться, что в них правда, а что домыслы, едва ли возможно без кропотливой работы в архивах, на которую может уйти не один десяток лет. Нет полной ясности ни с довоенными казнями, ни с послевоенными. Но хуже всего обстоит дело с данными о том, как же приводили в исполнение смертные приговоры в 60–80-х годах.

Как правило, осуждённых казнили в следственных изоляторах. В каждой союзной республике было как минимум по одному такому СИЗО особого назначения. На Украине их было два, в Азербайджане – целых три, а в Узбекистане и Таджикистане вообще по четыре. Сегодня смертные приговоры приводят в исполнение только в одном-единственном СИЗО советских времён – в Пищаловском централе Минска, известном также под названием «Володарка». Это уникальное место, единственное в Европе. Казнят там примерно по 10 человек в год. Но если пересчитать расстрельные СИЗО в советских республиках сравнительно легко, то сказать с уверенностью, сколько таких специализированных изоляторов было в РСФСР, едва ли сможет даже самый подготовленный историк. К примеру, до последнего времени считалось, что в Ленинграде в 60–80-е годы осуждённых вообще не казнили – негде было. Но оказалось, что это не так. Не так давно в архивах обнаружились документальные подтверждения того, что приговорённого к высшей мере наказания 15-летнего подростка Аркадия Нейланда расстреляли летом 1964 года именно в Северной столице, а не в Москве и не в Минске, как считалось ранее. Стало быть, нашлось всё-таки «подготовленное» СИЗО. И едва ли Нейланд был единственным, кого там расстреляли.

Есть и другие расхожие мифы о «вышке». К примеру, принято считать, что в Прибалтике с конца 50-х годов вообще не было собственных расстрельных команд, поэтому всех осуждённых к высшей мере наказания из Латвии, Литвы и Эстонии этапировали на расстрел в Минск. Это не совсем так: смертные приговоры приводили в исполнение и в Прибалтике. Вот только исполнителей действительно приглашали со стороны. В основном из Азербайджана. Всё-таки целых три расстрельных команды на одну небольшую республику – многовато. Казнили осуждённых в основном в бакинской Баиловской тюрьме, а заплечные мастера из Нахичевани часто сидели без работы. Зарплаты им всё равно «капали» – члены расстрельной команды получали примерно по 200 рублей в месяц, но при этом ни премий за «приведение в исполнение», ни квартальных. А деньги это были немалые – квартальные составляли примерно 150–170 рублей, а «за исполнение» платили по сотне членам бригады и 150 – непосредственно исполнителю. Вот и ездили в командировки – подзаработать. Чаще – в Латвию и Литву, реже – в Грузию, Молдавию и Эстонию.

Другой расхожий миф – о том, что в последние десятилетия существования Союза к смертной казни не приговаривали женщин. Приговаривали. В открытых источниках можно найти информацию о трёх таких казнях. В 1979 году расстреляли коллаборационистку Антонину Макарову, в 1983-м – расхитительницу социалистической собственности Берту Бородкину, а в 1987-м – отравительницу Тамару Иванютину. И это на фоне 24 422 смертных приговоров, вынесенных в период с 1962 по 1989 год! Что же, расстреливали одних только мужчин? Вряд ли. В частности, до сих пор окутаны покровом тайны приговоры валютчицам Оксане Собиновой и Светлане Пинскер (Ленинград), Татьяне Внучкиной (Москва), Юлии Грабовецкой (Киев), вынесенные в середине 60-х.

К «вышке» их осудили, но казнили или всё-таки помиловали, сказать сложно. Среди 2355 помилованных их фамилий нет. Значит, скорее всего их всё-таки расстреляли.

Третий миф – о том, что в палачи шли, так сказать, по зову сердца. В Советском Союзе палачей назначали – и только. Никаких добровольцев. Мало ли что у них на уме – а вдруг извращенцы? Назначить же палачом могли даже обычного сотрудника ОБХСС. Среди работников органов правопорядка отбирали, как правило, тех, кто был недоволен зарплатой, кому срочно требовалось улучшить жилищные условия. Предлагали работу. Приглашали на собеседование. Если испытуемый подходил, его оформляли. Надо сказать, что работали советские кадровики отменно: с 1960 по 1990 год не было ни одного случая, чтобы палач уволился по собственному желанию. И уж точно среди сотрудников расстрельных не было ни одного случая суицида – крепкие нервы были у советских палачей. «Да, меня именно назначили, – вспоминал бывший начальник учреждения УА-38/1 УИТУ МВД Азербайджанской ССР Халид Юнусов, на счету которого приведение в исполнение более трёх десятков смертных приговоров. – Я шесть лет до этого ловил взяточников. Надоело, только врагов себе наживал».

Как же, собственно, проходила сама процедура казни? После оглашения судом приговора и до приведения его в исполнение проходило, как правило, несколько лет. Всё это время смертника содержали в «одиночке» тюрьмы того города, в котором шёл суд. Когда все поданные прошения о помиловании отклонялись, приговорённых перевозили в специзолятор – как правило, за несколько дней до печальной процедуры. Случалось, что заключённые томились в ожидании казни по нескольку месяцев, но это были редкие исключения. Зэков стригли наголо и переодевали в одежду из полосатой ткани (светло-серая полоса чередовалась с тёмно-серой).

Тем временем начальник СИЗО собирал свою расстрельную команду. В неё помимо врача и палача входили сотрудник прокуратуры и представитель оперативно-информационного центра УВД. Эти пятеро собирались в специально отведённом помещении. Сначала сотрудник прокуратуры знакомился с личным делом приговорённого. Затем так называемые контролёры по надзору, два или три человека, вводили в помещение осуждённого в наручниках. В фильмах и книгах обычно следует пассаж, в котором смертнику объявляют о том, что, мол, все его ходатайства о помиловании отклонены. На самом деле отбывающему в последний путь об этом никогда не сообщали. Спрашивали, как звать, где родился, по какой статье сидит. Предлагали расписаться в нескольких протоколах. Затем сообщали, что нужно будет составить ещё одно прошение о помиловании – в соседнем помещении, где сидят депутаты, и подписать бумаги нужно будет при них. Уловка, как правило, действовала безотказно: осуждённые на смерть бодро шагали навстречу депутатам.

А за дверью соседней камеры не было никаких депутатов – там стоял исполнитель. Как только приговорённый заходил в помещение, следовал выстрел в затылок. Точнее – «в левую затылочную часть головы в области левого уха», как того требовала инструкция. Смерт-ник падал, раздавался контрольный выстрел. Голову убитого обматывали тряпкой, смывали кровь – в помещении был специально оборудован кровосток. Входил врач, констатировал смерть. Примечательно, что палач никогда не стрелял в жертву из пистолета – только из мелкокалиберной винтовки. Говорят, что расстреливали из «макарова» и ТТ исключительно в Азербайджане, но убойная сила оружия была такова, что с близкого расстояния осуждённым буквально разносило головы. И тогда решено было расстреливать осуждённых из наганов времён Гражданской войны – у них был более щадящий бой. Кстати, только в Азербайджане осуждённых на казнь перед процедурой накрепко связывали, и только в этой республике было принято объявлять осуждённым, что все их просьбы о помиловании отклонены. Почему так – неизвестно. Связывание жертв действовало на них настолько сильно, что каждый четвёртый умирал от разрыва сердца.

Примечательно и то, что документы о приведении приговора в исполнение сотрудники прокуратуры никогда не подписывали до казни (как предписывала инструкция) – только после. Говорили – плохая примета, хуже некуда. Далее покойника укладывали в заранее приготовленный гроб и везли на кладбище, на особый участок, где хоронили под безымянными табличками. Ни имён, ни фамилий – только порядковый номер. Расстрельной команде выдавали акт, и в тот день все четверо её членов получали отгул.

В украинских, белорусских и молдавских СИЗО, как правило, обходились одним палачом. А вот в грузинских специзоляторах – в Тбилиси и Кутаиси – таковых числился добрый десяток. Разумеется, большинство из этих «палачей» никогда никого не казнили – только числились, получая по ведомости большую зарплату. Но к чему правоохранительной системе было содержать такой огромный и никому не нужный балласт? Объясняли так: сохранить в тайне, кто именно из сотрудников СИЗО расстреливает приговорённых, не представляется возможным. Всегда проговорится бухгалтер! Так вот, чтобы ввести в заблуждение и бухгалтера, в Грузии и ввели такую странную систему выплат.

В данной работе мы предлагаем обсудить последний смертный приговор в России. В настоящее время такой вид наказания запрещен юридически, что приводит к увеличению количества опасных преступлений. Смертный приговор принято заменять

В статье вы узнаете не только про преступную жизнь последнего казненного, но и узнаете, что будет, если мораторий отменят.

Мораторий на смертную казнь

Последний смертный приговор в России привели в исполнение всего за пару недель до его отмены. Для ознакомления с данной темой необходимо обратиться к Конституции РФ и Уголовному кодексу. Смертная казнь - это высшая степень наказания, которой приговаривались лица, совершившие страшные преступления или покушавшиеся на жизнь человека.

В данный момент смертная казнь запрещена следующим документом: протокол под номером 6 и условия-рекомендации ПАСЕ. Этот вид наказания запрещен юридически.

Причины отказа от смертной казни

Данный вид наказания недоступен по двум причинам:

• подписанный протокол №6 (Европейская конвенция о защите ПЧ);
• указ президента о не разрешении смертной казни.

Что касается первого пункта, то текст гласит, что нельзя лишать жизни человека умышлено, за исключением приведения смертного приговора. То есть, по большому счету, в Европейской конвенции смертная казнь разрешена. Но, из-за она остается недоступна. Этот документ запрещает смертную казнь до того момента, пока во всех регионах РФ не создадут суд присяжных. Последний смертный приговор в России вынесли незадолго до введения моратория (апрель 1997 года), который истекал в январе 2010. Но, в 2009 году его продлили до момента ратификации протокола об отмене данного наказания.

Пересмотр вида наказания после отмены моратория

Последний смертный приговор в России привели в исполнение в 1996 году. Но, что будет, если мораторий отменят? Заключенные не обязаны, но вправе подать ходатайство о помиловании. Это совершенно не зависит от того, был ли подан данный документ до введения моратория или нет.

Смертный приговор могут исполнить в трех случаях:

• после вступления в силу приговора суда;
• отклонение ходатайства президентом Российской Федерации;
• неприменение помилования, если осужденный не обратился с ходатайством.

Необходимо знать и то, что новые законы могут как смягчить, так и ухудшить меру наказания заключенному.

Последняя смертная казнь в России

Последний смертный приговор в России (2 сентября 1996 года) вынесли и привели в исполнение в Бутырке Сергею Головкину. Данный гражданин совершил порядка 40 особо тяжких преступлений (изнасилование и убийство мальчиков Московской области). Он вел свою преступную деятельность 6 лет. За два дня до поимки «Удава», Ростовский суд вынес вердикт самому страшному и опасному преступник СССР Андрею Чикатило.

Так как похожие преступления велись сразу в двух районах (Москва и Ростовская область), сотрудники уголовного розыска СССР склонялись к такой версии: преступления совершаются одним человеком, который совершал рейсы между двумя этими районами. До поимки "Удава", преступник был известен под кличкой «Фишер».

Ролевая игра

Вынесли последний смертный приговор в России 2 сентября 1996 года особо опасному серийному убийце и насильнику Сергею Головкину. Самое ужасное в этих преступлениях было то, что Удав воображал себя фашистом, а свою жертву - партизаном. Для Головкина убийство и пытки - это своеобразная ролевая игра.

Первое преступление он совершил в 1982 году недалеко от лагеря «Романтик». Головкин выследил мальчика и под угрозой смерти отвел его в лес. Там он сорвал с ребенка одежду и подвесил на дереве с помощью веревочной петли. К счастью, на этот раз жертва осталась жива и смогла описать внешность преступника.

Свидетель

Следующие преступления Удав, которому вынесли последний приговор смертной казни в России, совершал с большей жестокостью. Вторая жертва - подросток лагеря «Звездный» в Одинцовском районе. Мальчику он отрезал голову и вспорол брюшную полость, отрезанные половые органы были обнаружены рядом с телом в пакете.

Третья жертва была расчленена в поселке Заречье. Преступление было совершено с большой жестокостью, ведь на останках расчлененного тела обнаружили более 30 ножевых ранений.

После трех случаев в Одинцовском РУВД создали следственно-оперативную группу для поимки Головкина, ведь стало понятно, что в городе появился серийный особо опасный преступник. Так и нашли первого свидетеля в пионерлагере «Звездный», он утверждал, что видел Удава, и он сказал фамилию.

Версия Фишера

Последний смертный приговор в России был исполнен в 1996 году, судимого звали После совершения трех преступлений он «залег на дно» на несколько лет. Но этот перерыв был только «затишьем перед бурей».

Мы уже упомянули, что в лагере «Звездный» нашелся свидетель. Так вот, этот мальчик, в отличие от своего друга, смог сбежать от преступника. Он сказал, что разговорились с ним недалеко от лагеря. Головкин сказал, что его фамилия Фишер, он сбежал с тюрьмы и его разыскивает милиция. Мальчик описал внешность и татуировку, которую увидел на его руке.

Так сотрудники милиции смогли выявить порядка 6 тысяч людей, склонных к насилию, и раскрыть некоторые преступления. Но, Головкин так и оставался на свободе.

Почерк

Смертный приговор в России последний раз был выполнен за несколько недель до отмены смертной казни на территории государства.

Во время «затишья» Фишер приобрел машину и получил место под гараж на территории Московского конного завода, где он работал зоотехником. Под ним он оборудовал место пыток для своих будущих жертв.

Так сменился почерк преступника, он заманивал под разными предлогами к себе в гараж или подбирал голосующих на дороге подростков. После истязания, Головкин вывозил тела на «могильники».

Вкус добычи

Незадолго до того, когда был исполнен последний смертный приговор в России, Головкин сделал ошибку в своих просчетах. Он решил попробовать жертву на вкус, а голову и кожу оставить в качестве сувениров.

В ходе судебной экспертизы выявили, что преступник использовал кормовую соль для дубления кожи. Эта зацепка и привела сотрудников милиции в конный завод.

Усиление оперативной группы

Последний смертный приговор в России привели в исполнение 2 сентября 1996 г. Но как же был пойман преступник? После усиления оперативной группы произошло еще одно страшное преступление. 15.09.92 года пропало сразу три мальчика.

Оперативникам удалось узнать, что когда-то их подвозил на своей новой машине дядя Сережа, который работает на Московском конном заводе №1. Тогда сомнений у сотрудников не осталось. Нужно брать преступника, и срочно, пока не погибли другие дети в «лапах» серийного убийцы.

Задержание Удава

Как проводить задержание, если нет никаких улик? Даже круглосуточное наблюдение за маньяком не дало никакого результата.

Пришлось брать его по статье 90 (19.10.92). Только после осмотра гаража его обвиняли по ст. 102 (30 октября того же года). Головкин указал все места захоронений, некоторые из людей еще числились на тот момент «без вести пропавшими». Головкин признался в убийстве только одиннадцати детей, что не помешало присудить ему высшую степень наказания. Следствие вели до 1994 года, но доказать причастность Удава в остальных преступлениях не удалось.

Затяжка

В исполнение приведен последний смертный приговор в России относительно Головкина в 1996 году, а решение суда было выслушано еще в 1994. Почему приговор не был приведен в действие раньше?

Борис Ельцин долго игнорировал ходатайства, но в преддверии подписания протокола №6, все жалования (более 100) были рассмотрены в срочном порядке. Отклонили более половины, сюда же отнесли и ходатайство Головкина. Остальным смертную казнь заменили на пожизненное или 25-ти летнее заключение.

Ещё в XIX и начале ХХ века казнь считалась предпочтительным наказанием по сравнению с тюрьмой, потому что пребывание в заключении оказывалось медленным умерщвлением. Нахождение в тюрьме оплачивалось родственниками, и те сами часто просили, чтобы виновного убили.
В тюрьмах осуждённых не держали - слишком дорого. Если у родственников имелись деньги, то они могли взять своего близкого на содержание (обычно он сидел в земляной яме). Но позволить себе это была способна мизерная часть общества.
Потому главным способом наказания за незначительные преступления (кража, оскорбления чиновника и т.п.) были колодки. Самый распространенный тип колодки - "канга" (или "цзя"). Применялась она очень широко, так как не требовала от государства строить тюрьму, а также препятствовала побегу.
Подчас ради дальнейшего удешевления наказания в эту шейную колодку заковывали несколько заключённых. Но и в этом случае кормить преступника должны были родственники или сердобольные люди.

Каждый судья считал своим долгом выдумать собственные расправы над преступниками и пленными. Наиболее распространёнными были: отпиливание стопы (сначала отпиливали одну стопу, попавшемуся второй раз рецидивисту другую), удаление коленных чашечек, отрезание носа, отрезание ушей, клеймение.
Стремясь утяжелить наказание, судьи выдумали казнь, которая называлась "осуществить пять видов наказаний". Преступника следовало: клеймить, отрубить руки или ноги, забить палками до смерти, а голову выставить на рынке на всеобщее обозрение.

В традиции Китая обезглавливание считалось более суровой формой казни, чем удушение, несмотря на то, что удушению свойственны продолжительные мучения.
Китайцы верили, что тело человека - это подарок его родителей, и поэтому возвращать в небытие расчленённое тело крайне непочтительно по отношению к предкам. Поэтому по просьбе родственников, а чаще за взятку, применялись другие виды казней.

Удавление. Преступника привязывали к столбу, вокруг шеи обворачивали верёвку, концы от которой находились в руках палачей. Они медленно скручивают веревку специальными палками, постепенно удавливая осуждённого.
Удавление могло длиться очень долго, так как палачи временами ослабляли веревку и давали почти задушенной жертве сделать несколько судорожных вздохов, а потом опять затягивали петлю.

"Клетка", или "стоячие колодки" (Ли-цзя) - устройство для этой казни представляет собой шейную колодку, которая была укреплена поверх сплоченных в клетку бамбуковых или деревянных шестов, на высоте примерно 2 метров. Осуждённого помещали в клетку, а под ноги подкладывали кирпичи или черепицу, чтобы затем их медленно убирать.
Палач убирал кирпичи, и человек повисал с шеей, зажатой колодкой, которая начинала душить его, так могло продолжаться месяцами, пока не убирались все подставки.

Лин-Чи - "смерть от тысячи порезов" или "укусы морской щуки" - самая страшная казнь путём отрезания от тела жертвы маленьких кусочков в течение длительного периода времени.
Такая казнь следовала за государственную измену и отцеубийство. Лин-чи в целях устрашения совершалась в общественных местах при большом стечении зевак.

Для преступлений, караемых смертной казнью, и других серьёзных правонарушений, существовало 6 классов наказаний. Первый назывался лин-чи. Эта кара применялась по отношению к изменникам, отцеубийцам, убийцам братьев, мужей, дядей и наставников.
Преступника привязывали к кресту и разрезали или на 120, или на 72, или на 36, или на 24 части. При наличии смягчающих вину обстоятельств, его тело в знак императорской милости разрезали только на 8 кусков.
На 24 куска преступника разрезали следующим образом: 1 и 2 ударами отсекают брови; 3 и 4 - плечи; 5 и 6 - грудные железы; 7 и 8 - мышцы рук между кистью и локтем; 9 и 10 - мышцы рук между локтем и плечом; 11 и 12 - плоть с бедер; 13 и 14 - икры ног; 15 - ударом пронзали сердце; 16 - отрубали голову; 17 и 18 - кисти рук; 19 и 20 - оставшиеся части рук; 21 и 22 - ступни; 23 и 24 - ноги. На 8 кусков разрезали так: 1 и 2 ударами отсекали брови; 3 и 4 - плечи; 5 и 6 - грудные железы; 7 - ударом пронзали сердце; 8 - отрубали голову.

Но был способ избежать этих чудовищных видов казни - за большую взятку. За очень большую взятку, тюремщик мог дать преступнику, ожидающему смерти в земляной яме, нож или даже яд. Но понятно, что такие траты могли себе позволить немногие.