В суде представители гособвинения прочитали расшифровку аудиозаписей нескольких разговоров Улюкаева и Сечина, происходивших 14 ноября 2016 года. Первая запись - телефонный разговор, во время которого Сечин просит Улюкаева в тот же день подъехать в офис «Роснефти». Три других записи сделаны во время их встречи, разговор фиксировался скрытыми записывающими устройствами (эти записи немного различаются). Одно из устройств, возможно, было установлено в корзинке с фруктами и вином, которую вместе с «сумкой колбасок» передал Улюкаеву Сечин. Экс-министр уверяет: он был уверен, что там действительно вино и колбаски. В реальности же в сумке оказались меченые деньги, с которыми Улюкаева и задержали сотрудники ФСБ.
Сечин: Алло, Алексей Валентинович?
Сотрудница приемной Улюкаева: Игорь Иваныч, добрый день, сейчас соединяю.
Улюкаев: Алло.
Сечин (усмехается) : Алексей Валентинович, дорогой?
Улюкаев: Да, Игорь Иванович? Весь во внимании, как я рад тебя слышать.
Сечин: Да не говори, я тоже. Ну, во-первых, у меня там неисполненные поручения были, а готовность есть по итогам работы там...
Улюкаев: Да.
Сечин: А, значит, во-вторых, масса вопросов накопилась там, и по советам директоров, и по всему.
Улюкаев: Ну, так давай обсудим все.
Сечин: У меня только просьба одна - если можно, на секундочку к нам подъехать, потому что тут, может быть... Ну, покажу вообще. И вообще на компанию посмотреть.
Улюкаев: Да, с удовольствием посмотрю на компанию. А чего же.
Сечин: И по времени у меня сейчас большие переговоры в 14 начнутся, часа на два.
Улюкаев: Угу.
Сечин: Вот где-нибудь в 16:30, вот так можно?
Улюкаев: Вполне можно. Да, я же завтра лечу. А ты, кстати, в Лиме будешь?
Сечин: Я в Лиме буду.
Улюкаев: Ну вот я тоже в Лиме буду, там еще сможем продолжить.
Сечин: Поработаем.
Улюкаев: Продолжить поработать? Давай, это самое, сейчас.
Сечин: В 17 вот.
Улюкаев: Сейчас секундочку. Нет, чуть-чуть позже, если можно.
Сечин: Давай.
Улюкаев: Да, потому что у меня в 16 начнется.
Сечин: Во сколько? В 18?
Улюкаев: Сейчас 17, давай в 18?
Сечин: Пораньше бы немножко. Пораньше.
Улюкаев: В 17:30?
Сечин: Ну давай в 17.
Улюкаев: А?
Сечин: В 17 сможешь?
Улюкаев (вздыхает) : Да у меня тут в том числе и ваши, по-моему, разные компании по закупкам. Там я их и собираю. Ну давай в 17.
Сечин: В 17? Спасибо большое.
Улюкаев: Давай.
Сечин: Все, обнимаю, спасибо.
Сечин: Cкажи Шокиной (заместитель управляющего делами «Роснефти» Ольга Шокина - МЗ), пускай корзинку в 206-ю поставит и чай приготовит пока. Да все отлично. Слушай, а ты без куртки?
Улюкаев: Да.
Сечин: Как ты ходишь вообще так?
Улюкаев: А?
Сечин: Надо курточку какую-то.
Улюкаев: Не надо, не надо, зачем.
Сечин: Да?
Улюкаев: Конечно.
Сечин: Ну одну секунду, ладно, вы посидите пока.
Улюкаев: ... (зачитывая расшифровку, прокурор так и произносит: «Улюкаев - троеточие»; вероятно, это обозначает неразборчивое мычание собеседника)
Сечин: Ну, во-первых, приношу извинения, что затянули выполнение поручения, ну в командировках были.
Улюкаев: Конечно.
Сечин: Да, пока туда-сюда, собрали объем. Ну можешь считать, что задание выполнено.
Улюкаев: Да.
Сечин: ...
Улюкаев: ...
Сечин: Утепляюсь.
Улюкаев: ...
Сечин: Да не говори.
Улюкаев: Надо узнать, когда машина, и это самое, когда короткая дистанция.
Сечин: Ну да.
Улюкаев: Они считают, что зеленая изгородь.
Сечин: Так, Шокина чай принесет?
Мужчина: Да-да.
Сечин: И корзинку с колбасой.
Мужчина: Есть.
Сечин: Так, несколько слов. Подробней о компании. Значит, мы в 1998 году, в принципе, когда начали заниматься, компания добывала 4 миллиона тонн нефти. Она никому не нужна была. Так она и проскочила эпоху приватизации.
Улюкаев: Ну да, за границу.
Сечин: Значит, ну потом суды, возврат выведенных активов начался. Вот интересная страничка, четвертая.
Улюкаев: Угу.
Сечин: Что за это время мы создали. Вот основные показатели нефтяных компаний, акции которых торгуются на бирже. Значит, это ресурсная база текущей добычи и расходов на добычу. Сравнивали только публичные компании. Значит, вот, мы по ресурсной базе и геологоразведке - первое место в мире. По текущей добыче среди компаний - первое место. Себестоимость тоже как бы самая высококонкурентная. Тут надо…
Улюкаев: Вот если смотреть, перебью, капитализацию компании. Эти позиции, то видно будет, что актив стоит кратно в два раза дешевле, чем сопоставимые по характеристикам иные активы.
Сечин: Мы и есть. За исключением одного нюанса - налоговая база. У нас налоговая база самая тяжелая, по сравнению с любыми другими компаниями. Самая тяжелая в мире, значит. Вот можно к этим двум и трем добавить смело 25, это будет с учетом налоговой базы. Плюс транспорт. То есть, считай, условно говоря, 35 для нас нижний предел такой.
Улюкаев: Это цены доходности?
Сечин: Нет, это нижний уровень цены.
Улюкаев: Я говорю без учета обслуживания кредитов?
Сечин: Да, который позволит операционную доходность дообеспечивать нам. Поэтому ситуация не такая простая, нам надо заниматься налоговой базой.
Улюкаев: Надо заниматься, обязательно. Она у нас не только большая, но растущая, растущая.
Сечин: Растущая и убивающая. Я разговаривал там с этим же ENI , они 2 миллиарда евро сдают в бюджет Италии. Мы 50 миллиардов. Это плюс к тому, что ты просишь нас сегодня добавить там 17. Из них часть мы уже дали, а 50 миллиардов ежегодно мы и так формируем. Поэтому, конечно, надо об этом думать. У Exxon общая фискальная нагрузка 43%, конечно, и акции стоят дорого. Понимаешь?
Улюкаев: Ну конечно.
Сечин: Потому что она стабильно 43, а у меня 80. Значит и мы рассчитываем на рост интереса там. Тяжело, да. Например, BP . Я вот сейчас почему работаю с акционерами, говорю им о недооцененных моментах, которые необязательно они должны учитывать. Вот бипишники в первой колонке за рамками. А как только купили, наши акции стали четвертыми. А почему? Потому что мы разрешили на баланс, пропорционально владению, поставить ресурсную базу.
Улюкаев: То есть у них же 20%? Пятая часть?
Сечин: Да. И они сразу выскочили в другой уровень.
Улюкаев: Подожди, если они ставят на свой баланс твою ресурсную базу, у тебя баланс не остается?
Сечин: Остается, остается. Нефть остается. Но для нас это вообще ничего не стоит. Это просто разрешение использовать им. И они же отчитываются геологоразведкой нашей. Мы там замещение делали на 150%, они просто 20% от этого замещения себе считают. И то же самое по добыче . Они никогда бы не вышли за этот уровень добычи, если бы не давали на наши проекты тоже.
Улюкаев: Если без, то было бы 20 с хвостиком небольшим, значит, они были бы ниже десятки.
Сечин: Да, да, да, точно абсолютно. Очень серьезный, конечно, шаг мы сделали, как ты знаешь, в Индии по приобретению . Я хотел попросить, я буду обращаться, надо будет по проектному финансированию поддержать…
Улюкаев: …
Сечин: Это проект…
Улюкаев: Слушай, а нефть там будет иранская?
Сечин: Часть иракская, часть венесуэльская, часть иранская. 20 миллионов тонн переработки, очень высокий индекс Нельсона - 11,8. Глубоководные порты, 2700 заправок. Это такой проект для рынка - уникальный просто.
Улюкаев: А вот свои собственные заправки через них. Какая часть переработки, сколько идет через свою сеть заправок?
Сечин: Примерно я могу тебе сказать, примерно. Где-то четвертая часть.
Улюкаев: Четвертая часть.
Сечин: Да, четвертая часть. Они там завод, может быть, терминал позволяет экпортно-импортные операции делать с сырой нефтью.
Улюкаев: Нет. Потому что к индусам зайти - большое дело.
Сечин: Да.
Улюкаев: Это по сути первая такая крупная попытка, это никому не удавалось.
Сечин: Да, это правда. Так, что еще могу сказать. По технологии разработки мы занимаем серьезные ведущие позиции, если не приближаемся к мировым лидерам, то наступаем на пятки очень так серьезно. Но у нас еще зависит… это связано с нашим оборудованием. Скажем, в Штатах для гидроразрыва оборудование позволяет делать до 30 и выше разрывов за раз. Мы делаем 12–15, до 20. Но у них другие компрессора, там больше давление, другие проппанты - это специальная такая фракция, которая закачивается при разрыве в трещину и не позволяет ей схлопываться, создавая коллекторную базу для сбора нефти и газа. Раньше у нас применялся песок, но песок вымывается с водой; американцы сейчас применяют новые виды проппантов с изменяющимся центром тяжести, они цепляются, там всякие острые краешки у них, и не вымываются из породы. Вот много нюансов, но развитие у нас идет несмотря на пожелание ОПЕК, я докладывал Владимиру Владимировичу об этом. Все они готовят развитие добычи, все, Венесуэла, я точно знаю абсолютно. Они планируют поднять добычу на 250 тысяч баррелей в сутки в течение полугода. Значит, первое. Второе. Иран будет увеличивать, у них сейчас 3,9–4,0. У них план добавить миллион тонн баррелей.
Улюкаев: Они и 4 где-то готовы замораживаться.
Сечин: 3,9 сейчас, а 4,9 хотят.
Улюкаев: 4. Нет-нет они готовы на 4 и замораживаться.
Сечин: Ну.
Улюкаев: Ну уж, наверное, да.
Сечин: Да. Я думаю, что правды никто не говорит. Причем им всем надо, я считаю, Ирак, Нигерия, им надо полгода примерно для выдачи дополнительных объемов. А эти полгода, если мы заморозим, то дадут возможность американцам чуть-чуть кислорода дать нефтяным сланцам. И здесь вот, мне кажется, лукавство заключается: сейчас поддержать здесь сланцевую нефть.
Улюкаев: Угу.
Улюкаев: Этим воспользуются.
Улюкаев: Плюс за это время администрация Трампа, а он очень про традиционные источники, он очень сильно собирается поддерживать добычу.
Сечин: Да. Он хочет добычу поддерживать, это правда. Он заявлял об этом.
Улюкаев: Он будет готов на налоговые…
Сечин: ...льготы и финансирование. Он заявлял об этом неоднократно, это его тезисы предвыборной программы.
Улюкаев: Это надо учесть. Ему потребуется какое-то время, потому что там адаптация администрации. Это у него центральный, пожалуй, пункт.
Сечин: Это надо учитывать. Но мы потихонечку работаем, Леша.
Улюкаев: Смотри, что касается налогов, я двумя руками полностью во всем на твоей стороне. Я считаю, что мы поступаем близоруко, а значит нелепо. Мы искажаем совершенно будущую картину мира. Мы хотим инвестиций привлечь. Мы не привлечем инвестиций и подорвем собственный климат инвестиционной базы. И это совершенно тупиковый путь, особенно, что касается старых месторождений. Там просто нужно бурить и качать, бурить и воду заливать. Нельзя останавливать процесс. А если у тебя падает…
Сечин: Ну как…
Улюкаев: Ну ты как, себе в убыток будешь делать? Это странно.
Сечин: Конечно.
Улюкаев: Странная, значит, логика, никуда не годящаяся. Потому что, безусловно, мы 100% за. И конечно же, нужно международных несколько таких…
Сечин: Леша, я прошу тебя. Ты на нас не обижайся за затяжки все эти.
Улюкаев : Нет, Игорь, а что.
Сечин: Я ж почувствовал, как заштормило чуть-чуть, да.
Улюкаев: Нет, ты мне…
Сечин: По приватизациям работаем, значит. Я сегодня встречался, завтра улетаю в Европу. Основное, я тебе скажу, значит, следующее: кредитовать готовы в полном объеме, покупать особо не хотят. Поэтому мы делаем там разные предложения, разные морковки сочиняем для того, чтобы утянуть в акции. Значит, в Азии подвижки идут, японцы - ты же знаешь, они внесли сейчас изменения в законодательство все-таки, там сейчас император должен подписать, но уже внесли в парламент, с ними идет тоже работа.
Улюкаев: С...
Сечин: Ну со всеми там.
Улюкаев: Ну хорошо.
Сечин: Там больше с молодыми.
Улюкаев: С молодыми больше?
Сечин: Да. Ну работаем, не расслабляемся. Я, в общем, пока говорить ничего тебе не хочу, но настойчиво работаем для того, чтобы задание выполнить полностью.
Улюкаев: Вот мне, вот честно, из сегодняшних соображений хотелось бы японцев привлечь. Индийцы все эти - все это не то, от индусов ты ниче не получишь.
Сечин: С корейцами работаем. Нет, ни китайцы, ни индусы, это…
Улюкаев: Мне не нужны совершенно.
Сечин: С ними никакой синергии уже не будет.
Улюкаев: Абсолютно, а у тех можно получить.
Сечин: Эти могут, да, вот и я тоже считаю, что эти могут. Настроены они очень прагматично, они, конечно, хотят выполнить свою главную задачу - перейти и получить политические , там по территории, нам даже в ходе переговоров такие вопросы ставили, но мы отвергли это.
Улюкаев: Ну конечно.
Сечин: Сразу сказали: ребята, нет.
Улюкаев: Им сейчас неплохо. Что значит решить… Абэ должен что-то показать своим, они ему говорят, ты идешь на постоянные уступки русским. Он скажет: да почему, я приобретаю очень интересные активы, это гарантированное обеспечение нашей страны внешними энергоресурсами на десятилетия вперед. Я для японцев создаю.
Сечин: Ну и как?
Улюкаев: Им это было довольно выгодно.
Сечин: Знаешь, мы, я им так и говорю, что, ребята, тут суть предложения нашего такая: вы получаете долю, долю в компании, во-первых, условия для развития совместных проектов. Значит, второе наше предложение, следом за долей - это создание по добыче, транспортировке, совместной работе на рынках. Если вы это делаете, то вы получаете доступ к Центрально-Татарскому участку, Верхнечонской доле - и еще ряд месторождений, которые мы осваиваем вместе с вами. Вы, правда, здесь получаете миноритарный пакет, и если вы на это идете, то при форс-мажоре мы берем обязательство по поставке только на японский рынок.
Улюкаев: Для них это очень важно, у них очень большая зависимость от Залива. Им нужно сбалансировать.
Сечин: Мы вот именно это и говорим, а что такое форс-мажор - мы прописали изменение цены на 20%, например, повышение цены на 20% или понижение на 20%, резкое изменение рыночной обстановки, тогда предприятие начинает поставлять весь объем производства только в ваш адрес, и вы снижаете любую зависимость от других поставщиков, в общем, предложение очень у нас приличное и взвешенное, мы работаем. Там есть риски затягивания сроков, поэтому сроки здесь имеют принципиальное значение. Они пытаются завести рака за камень по поводу тендерных процедур там, но сами пока ждут результатов аудита. Вот вышло распоряжение правительства, поэтому мы ничего не знаем и сами уже в такой ситуации: до пятого числа должны подписать. Имейте это в виду, это уже не наша компетенция, это компетенция правительства. Пожалуйста, можем 15-го объявить, если у нас все состыкуется с вами. Значит, да, на дату подписания мы им сказали - 10% аванса вы сюда нам перечислите, если вы не заключаете сделку, он переходит в собственность компании. Ну вот такие условия.
Улюкаев: Понятно. Ну, важно будет вот сейчас в Лиме 20 числа (20 ноября прошлого года в Перу проходил саммит АТЭС - МЗ), там начальник будет встречаться с Абэ, это обязательно.
Сечин: Да, я буду в Лиме.
Улюкаев: Вот это вот да, я тоже буду. А еще до этого, днем ранее, я встречаюсь с этим Сэко (Хиросигэ Сэко - министр экономики, торговли и промышленности в правительстве Синдзо Абэ - МЗ), там тоже еще надо его поддавить, министра этого самого, ответственного за Россию.
Сечин: Ну да-да. Так они шаги делают. Я не могу сказать, что они как-то нас совсем, там, оставляют в стороне…
Улюкаев: Угу-угу.
Сечин: Нет, у них замысел есть, они попытки делают, прямо говорили, «вот нам будет тяжело, если не будет подвижек». Я сказал им, нет, ребята, вы с этими вопросами ко мне не обращайтесь. Мы солдаты, нам что говорят, мы и делаем, а это уже не наша епархия. Леша, ну спасибо тебе большое, не задерживаю, у тебя сложный график.
Улюкаев: Да, сейчас на курсы заскочу по дороге домой.
Сечин: Пойдем?
Мужчина (смеется) : От Иваныча (вероятно, собеседник Сечина имеет в виду корзинку «От Иваныча» с колбасой, которую «Ведомости» называют традиционным подарком главы «Роснефти» - МЗ)?
Сечин: Да, там в тот подъезд надо.
Улюкаев: …
Шум мотора.
Сечин: Ну ладно, хэ... с ним (прокурор произносит: «хэ с ним», что именно сказал Сечин, неясно ). А вот сюда можно… туда как бы… а ну, ага…
Мужчина: Сюда заезжать?
Сечин: Да, иди скажи Шокиной, пускай корзинку в 206-й поставит и чай приготовит пока. Угу, да хватит.
Слышен шум, шорох.
Сечин: Слушай, а ты без куртки, а? Как ты ходишь-то вообще так?
Улюкаев: ...
Сечин: Это самое. Надо курточку какую-то.
Улюкаев: Не надо, не надо, зачем.
Сечин: Да? Ну, одну секунду, вы посидите пока, ладно.
Слышны шорох, шаги.
Сечин: Так, ты сейчас одну секундочку, секундочку, ага, я так коротко тогда, чтобы ты не замерз. Ну, во-первых, приношу извинения, что затянули выполнение поручения. Мы в командировке были.
Улюкаев: Ну, жизнь, конечно.
Сечин: Так пока туда-сюда, собрали объем. Но вообще-то можешь считать, что задание выполнено. Вот, забирай, клади и пойдем чайку попьем.
Слова о том, что «собрали объем» и ««забирай, клади» прокурор особенно выделил, когда зачитывал прослушку.
Улюкаев: Да?
Сечин: Так, вот ключ на всякий пожарный.
Ключ был помечен тем же специальным раствором, что сумка и деньги, использовавшиеся в оперативном эксперименте; слова о ключе и прокурор во время оглашения расшифровки тоже выделил .
Улюкаев: Да, пойдемте.
Сечин: Ага.
Стуки, топот, звуки застежки молнии и шорох одежды.
Сечин: У меня уже организм не переносит холод вообще, утепляюсь.
Улюкаев: Надо узнать, когда машина это самое, перегревы...
Сечин: А?
Улюкаев: Всегда когда короткая дистанция.
Сечин: Ну да.
Улюкаев:
Сечин: Направо.
Улюкаев: Зеленая...
Сечин: Так Шокина чай принесет?
Неназванный Мужчина: Да-да.
Сечин: И корзинку там.
Мужчина: Есть-есть.
Сечин: ...
Мужчина: Чаю принеси.
Мужчина: Алло, да. Ах, давай сейчас уточню. Там все нормально. Пьет чай, вот. Тут просто, согласно вашему распоряжению, никакие машины с территории не выпускаются, охраняем режим. Или можно выпускать? А? А так да, да. Ну пьет с посетителем чай. Да, ага. Все, я понял, да, хорошо, есть, все, есть. Хорошо, хорошо, ага, есть. Алло, алло? Ну, все нормально? Да. В смысле сохранился режим? Все давай. Алло, алло? Да? Все, хорошо, есть, а я наберу просто, и все. Да, да, я понял, хорошо, да, да, ага.
Слышен шум мотора машины и телефонный звонок.
Мужчина: Да. Ну вот я да, да, алло, алло. Машина подошла, я приготовил.
Слышен шум мотора.
Мужчина (по телефону) : Да?
Сечин: ...
Мужчина (смеется) : От Иваныча (вероятно, собеседник Сечина имеет в виду корзинку «От Иваныча» с колбасой, которую «Ведомости» называют традиционным подарком главы «Роснефти» - МЗ)?
Сечин: Да, там подъезд.
Шорох одежды.
Сечин: Ага
Улюкаев: Корзиночку.
Сечин: Да, корзиночку забирай.
Улюкаев: ...
Сечин: Все, счастливо, спасибо тебе большое.
Улюкаев: ...
Сечин: До свидания.
Шум мотора.
Сечин: На стоянку встань там, да, ты на стоянку встань, на стоянку встань, на стоянку встань. Ладно, бог с ним. Он в стороне стоит там. А мы тоже сейчас.
Мужчина: , на стояночку поставь, пожалуйста.
Сечин: Да, здорово, на стоянку сейчас поставлю.
Звук мотора, дверцы, шорох одежды.
Сечин: А он знает, куда ехать-то?
Неназванный Мужчина: Там охрану выставил.
Сечин: А?
Мужчина: Выставил на улице людей, чтобы подсказать, как проехать.
Сечин: А, хорошо.
Мужчина: ...
Сечин: Ну ладно. А вот сюда можно? Туда. А, вот так, да.
Мужчина: ...
Сечин: Скажи Шокиной, пускай корзинку в 206-й поставит и чай приготовит пока. (Вошедшему Улюкаеву) Ой, слушай, а ты без куртки, а? Как ты ходишь-то вообще так?
Улюкаев: А?
Сечин: Это самое. Курточку какую-то надо.
Улюкаев: Не надо, не надо.
Сечин: Да, да, да, секунду посидите пока, ладно? Так, ты сейчас, а, ну... Я так, коротко, чтобы ты не замерз. Ну, во-первых, приношу извинения, что затянули выполнение поручения. Ну, командировки были.
Улюкаев: Ну, жизнь, конечно.
Сечин: Пока туда-сюда собрали объем. Но можешь считать, что задание выполнено. Вот забирай клади и пойдем, чайку попьем. Так, вот ключ на всякий пожарный (Эти слова во время оглашения расшифровки прокурор особенно выделил - МЗ).
Улюкаев: ...
Сечин: Ага. У меня уже организм не переносит холода.
На этом моменте третья запись, зачитанная прокурором, прерывается.
Бывший министр экономического развития России Алексей Улюкаев, обвиняемый в вымогательстве взятки в $2 млн у главы «Роснефти» Игоря Сечина, дал в понедельник, 27 ноября, показания в Замоскворецком суде Москвы. «Виновным себя не признаю», - цитирует его слова ТАСС .
Улюкаев назвал «заведомо ложным оговором» все обвинения Сечина в свой адрес. Экс-глава Минэкономразвития попросил у суда разрешения использовать свои заметки в первых показаниях в суде и рассказал об участии министерства в приватизации «Башнефти».
Он напомнил, что в начале приватизационного процесса в Минэнерго считали участие «Роснефти» в нем нецелесообразным. Росимущество называло участие «Роснефти» в приватизации «Башнефти» допустимым, учитывая тот факт, что доля государства в уставном капитале «Роснефти» не превышала 1%. «Мы склонялись к позиции Росимушества», - отметил экс-министр. И рассказал, что после изучения законодательства в Минэкономразвития пришли к выводу, что препятствий для участия «Роснефти» в приватизации «Башнефти» нет.
«Это и было сформулировано в нашем заключении в августе», - отметил Улюкаев. Он признал, что вносил редакторскую правку в заключение Минэкономразвития по сделке. «В данном случае была редакторская правка, а также я исключил несколько абзацев, так как они выходили за рамки постановления правительства», - заявил экс-министр.
Улюкаев никогда не требовал от главы «Роснефти» Игоря Сечина никакого вознаграждения и не угрожал ему, подчеркнул Улюкаев на допросе.
«Я никогда не требовал от Сечина взятку. Тем более, я никогда не угрожал ему - это было невозможно», - сказал Улюкаев. Он отверг все обвинения со стороны главы «Роснефти». «Речь идет о заведомо ложном доносе со стороны Сечина», - добавил подсудимый. Улюкаев заявил на допросе в суде, что глава «Роснефти» Игорь Сечин обещал за приватизацию «Башнефти» угостить его вином, «которое он никогда в жизни не пробовал», и намекнул на госнаграду.
По его словам, первый разговор с Сечиным по поводу приватизации «Башнефти» произошел на саммите БРИКС в Гоа и длился не более двух минут. «Я решил подойти и поприветствовать коллег. Все были в хорошем настроении», - отметил подсудимый. По его словам, Сечин и глава ВТБ Андрей Костин играли на бильярде. «Он (Сечин) сказал: «Как хорошо мы поработали», - имея в виду приватизацию «Башнефти». Сказал: «Я тебя угощу таким вином, которое ты никогда в жизни не пробовал, ты должен хорошо это отметить», - отметил Улюкаев. По его словам, Сечин также пошутил про «дырочку на лацкане», намекая на государственную награду.
Улюкаев также заявил, что не изменил своего мнения по поводу нецелесообразности приватизаций госимущества компанией с государственным участием.
«Я считал и сейчас считаю, что будь это «Роснефть», будь любая другая компания с государственным участием, ее участие в приватизации госимущества нецелесообразно, потому что противоречит самому духу приватизации. Но это только мое мнение, решения я не принимаю», - сказал он (цитата по «Интерфаксу»). По словам Улюкаева, он не давал каких-либо поручений приостановке или затягивании сделки по приватизации «Роснефти». Кроме того, возглавляемое им министерство не обладало полномочиями по «приостановлению или отмене сделки».
Свои показания в понедельник Улюкаев дал после того, как суд отклонил ходатайство его защиты о возвращении дела в прокуратуру для устранения нарушений и недочетов. Адвокат Улюкаева Дариджан Квеидзе уточнила, что в обвинительном заключении не указано место и время начала преступления, а также не установлен способ преступления.
Ходатайство защиты было подано сразу после того, как в понедельник, 27 ноября, главный исполнительный директор «Роснефти» Игорь Сечин в четвертый раз не явился на заседание Замоскворецкого суда Москвы, куда был вызван повесткой в качестве свидетеля. Судья Лариса Семенова зачитала в понедельник, 27 ноября, заявление адвоката главы «Роснефти» Андрея Клена.
«Двадцать седьмого ноября Сечин находится в служебной командировке в Италии и не может явиться в суд», - приводит ее слова РИА Новости . В заявлении Клена отмечается, что Сечин считает, что в суде могут быть оглашены данные им на стадии следствия исчерпывающие показания, к которым нечего добавить. «Сечин не изменил своих показаний и настаивает на их верности», - зачитала заявлении адвоката Клена судья Семенова.
Бывший министр экономического развития Алексей Улюкаев был задержан 14 ноября 2016 года возле гаражей «Роснефти» после того, как поднял с земли и положил в багажник автомобиля коричневую сумку с $2 млн. Улюкаев обвиняется по части 6 статьи 290 Уголовного кодекса России («Получение взятки в особо крупном размере лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации, с вымогательством взятки»). Ему грозит тюремное заключение на срок от 8 до 15 лет.
Закрытый допрос
Замоскворецкий суд во время рассмотрения дела направил Сечину четыре повестки, вызывая его в качестве свидетеля, однако глава «Роснефти» в суд не явился. В основу приговора в результате легли показания генерала ФСБ Олега Феоктистова, который курировал оперативную разработку Улюкаева и присутствовал в офисе «Роснефти» 14 ноября 2016 года, в день передачи меченых денег министру.
Комментировать неявку Сечина пришлось президенту Владимиру Путину во время традиционной ежегодной пресс-конференции в декабре 2017 года. Глава государства не увидел в действиях главы госкомпании нарушений закона, но отметил, что Сечин «мог бы и прийти в суд».
«Чего здесь такого-то? Мог бы и повторить все то, что он излагал в ходе предварительного следствия и допросов», — Путин, отметив, что «видел реакцию общественности на этот счет».
Появление главы «Роснефти» на апелляции не анонсировали ни представители компании, ни стороны процесса. Во время рассмотрения дела представитель гособвинения Борис Непорожный попросил суд заслушать показания свидетеля Сечина. Он потребовал провести допрос Сечина в закрытом режиме, так как в ходе допроса будут исследоваться обстоятельства, составляющие в том числе коммерческую тайну, а также конфиденциальные документы о приватизации «Башнефти».
Алексей Улюкаев и его защита выступили против допроса Игоря Сечина в закрытом режиме. По мнению бывшего министра, нет основания допрашивать главу «Роснефти» на стадии апелляции. Адвокаты поддержали его позицию. «Мы допрашивали бывшего министра экономического развития. Мы допрашивали его заместителей. Мы допрашивали главу Росимущества. И никто из них не требовал сделать это в закрытом режиме», — заявил адвокат Улюкаева Тимофей Гриднев. Судья удовлетворил требование обвинения и попросил журналистов удалиться из зала суда.
Посетители суда не имели возможности увидеть Сечина и задать ему вопросы: его провели в зал суда через отдельный вход для прокуроров, куда он попал из соседнего корпуса Мосгорсуда по надземному переходу. После допроса он также обходным путем покинул здание.
«Никто на него не давил, он приехал в суд, как только появилась возможность. Он законопослушный гражданин», — объяснил «РИА Новости» появление Сечина в суде пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев.
Что рассказал Сечин
Позднее Сечин и сам прокомментировал появление в суде, объяснив его за результаты борьбы с коррупцией в стране. «Для меня это был принципиальный вопрос, потому что я хотел, чтобы мои показания были учтены судом. Я являюсь основным свидетелем, и для меня это было делом чести», — сказал он «России 24». Он объяснил свою неявку в суд первой инстанции серьезным рабочим графиком и отметил, что пришел «как только появилась возможность».
«Сегодняшний процесс проходил в закрытом режиме в связи с рядом обстоятельств, поэтому я не могу рассказывать о деталях, но в целом могу сказать, что я подтвердил в ходе заседания суда свою позицию о том, что Улюкаев требовал незаконное вознаграждение, сам обозначил его сумму, сам приехал за ним и сам уехал», — рассказал Сечин.
Показания Сечина — «сконструированные» и «недостоверные», но они дают основания отправить , заявил в своем выступлении в прениях защитник Улюкаева Тимофей Гриднев. Так, приговор Замоскворецкого суда основывался на показаниях генерала ФСБ Олега Феоктистова и заявлении Сечина главе ФСБ Александру Бортникову. Там утверждалось, что требование взятки было озвучено в лобби отеля на Гоа за игрой на бильярде, теперь же Сечин сказал, что оно прозвучало после игры на лестнице, когда министр и глава «Роснефти» шли на другое мероприятие. Кроме того, из приговора следовало, что это Улюкаев звонил Сечину, хотя запись их разговоров говорила об обратном.
«Мы сегодня лишились огромной части доказательств, на которые ссылался суд первой инстанции», — заявил Гриднев. По его словам, сама идея, что Улюкаев мог потребовать взятку в толпе людей и в присутствии службы протокола президента, абсурдна, а имеющиеся видеозаписи свидетельствуют, что с мероприятия саммита они ушли порознь.
Показания Сечина, напротив, отлично согласуются с другими доказательствами по делу, заявили гособвинители Борис Непорожный и Павел Филипчук.
В своем последнем слове на заседании 12 апреля Улюкаев заявил, что в ходе суда не было предъявлено ни одного доказательства того факта, что он когда-либо требовал взятку у главы «Роснефти». «Наоборот, была масса доказательств моей невиновности. Весь приговор базируется на одном косвенном доказательстве, построенном по принципу « ». Вернее, «один мужик сказал, как другой мужик сказал, что третий мужик требовал у него взятку», — сказал Улюкаев.
Прислушался к критике
Причиной прихода Сечина на суд могло быть опасение, что приговор отменят, считает член совета по взаимодействию с институтами гражданского общества при председателе Совета Федерации Евгений Корчаго. «Он является основным свидетелем обвинения, и никто, кроме него, не видел, как Улюкаев требовал от него деньги. Поэтому его появление в апелляции можно расценивать как придание приговору первой инстанции легитимности, что уменьшает вероятность его последующей отмены», — уверен Корчаго.
Другую версию неожиданного приезда Сечина в суд выдвигает экс-генпрокурор России Юрий Скуратов. «Появление Сечина в суде не было связано с опасениями по поводу того, что приговор не устоит, мы знаем, что у нас судьи очень понятливые, тем более что общественное мнение было подготовлено заранее», — говорит он. По мнению Скуратова, приход руководителя «Роснефти» связан с угрозой личному авторитету из-за многочисленных критических замечаний, которые были высказаны в его адрес. «Нельзя одному из заявителей демонстрировать неуважение к суду», — считает бывший генпрокурор.
Неожиданное решение Сечина может быть обусловлено либо личной рекомендацией президента Владимира Путина, либо следствием борьбы за распределение мест в высших эшелонах власти после инаугурации главы государства, уверен политконсультант Дмитрий Фетисов. «Президент публично критиковал Сечина за неучастие в столь громком процессе. Сечин как человек системный не заинтересован в том, чтобы его влияние падало. В контексте скорой отставки правительства Сечин сигнализирует, что желает сохранить свое влияние и, возможно, получить какую-то новую высокую должность, добавил Фетисов. И именно поэтому мог обратить внимание на критику и пойти на суд», — заключил эксперт.
Замоскворецкий районный суд Москвы приступил к рассмотрению дела бывшего министра экономического развития Алексея Улюкаева, обвиняемого во взяточничестве. На заседании в среду прокуроры огласили обвинительное заключение. Защита экс-чиновника просила вернуть дело следствию: по мнению адвокатов, гособвинитель намеренно исказил обстоятельства, описанные в материалах. Сам Улюкаев заявил о своей невиновности и обвинил в провокации главу «Роснефти» Игоря Сечина и бывшего начальника службы безопасности компании Олега Феоктистова. На ложных, по его версии, показаниях первого и было целиком построено расследование. За началом процесса следит корреспондент «Росбалта».
Судебные приставы позволили журналистам попасть в зал за полчаса до начала заседания. Спустя несколько минут четыре ряда скамеек были заполнены репортерами, пространство между столами защиты и обвинения — операторами и фотографами. В ожидании фигуранта каждый занимался своим делом: включал ноутбук, проверял соцсети, настраивал технику или выходил в прямой эфир. Поэтому появление Алексея Улюкаева было замечено не сразу: в полном одиночестве он спокойно выкладывал документы из голубой сумки. Параллельно корреспондент московской радиостанции описывала происходящее коллегам в студии: «Сейчас он сел напротив меня, достал документы из папки. Он одет достаточно неофициально — на нем синее поло. Выглядит он спокойным и серьезным».
Последней бывший министр вынул из сумки электронную книгу. Включив ее, он положил руки на стол и принялся читать под стрекот фотокамер. «Алексей Валентинович, скажите пару слов, что будет сегодня на заседании?» — раздался звонкий женский голос. Улюкаев призыв проигнорировал, — зато отозвался пристав: «Девушка, без интервью». Журналистка повторила вопрос: «Без интервью, девушка», — отрезал на этот раз сам подсудимый.
Однако, выслушав несколько однотипных вопросов, он все же не смог удержаться. «Что читаете?» — не сдавалась девушка. «Чехова читаю и вам советую», — невозмутимо ответил Улюкаев. Девушка ринулась напролом: «Почему именно Чехова? Вы как-то настраиваетесь?» «Потому что Чехов великий русский писатель. А я, к сожалению, мало читал в последнее время», — прежним тоном сказал Улюкаев.
Окружившие экс-министра журналисты пытались узнать, какой рассказ захватил внимание экс-министра. «Убийство. Рассказ как раз о следствии, — охотно пояснил он. — Я читаю подряд, ничего специально не выбирал. Вообще, читаю рассказы Чехова с 1992 года».
«Сами писать начать не думаете?» — спросил мужской голос. «Мне кажется, я и не бросал», — сказал Улюкаев. Репортеры пытались подойти в разговоре с бывшим чиновником к сути дела: «Как оцениваете нынешнее экономическое положение?». «Положение отличное, но небезнадежное», — сыронизировал он и поведал, что не обсуждал свой процесс с президентом, поскольку не имел возможности.
«Как вы думаете, каким будет итог процесса? Возможен ли положительный результат?» — продолжали журналисты. «В науке любой результат — результат, — выдержав паузу, философствовал Улюкаев. — Думаю, в историческом смысле этот процесс завершится положительно. Русскому народу этот процесс принесет пользу. Может, кто-нибудь чему-то научится».
Закончилась импровизированная пресс-конференция заявлением «Я настроен всегда оптимистично». Последний вопрос — «С какими словами вам передали чемоданчик?» — обвиняемый, пожав плечами, оставил без ответа.
Приставы увели камеры, пригласив занять места участников процесса: четверых адвокатов бывшего министра и двоих прокуроров: Бориса Непорожного и известного по участию в суде над украинской летчицей Надеждой Савченко Павла Филиппчука. Напоследок секретарь проверила явку свидетелей: «Свидетели обвинения в зале присутствуют? Свидетели защиты?». «Целый зал», — отозвался один из адвокатов.
Формально предметом изучения следственных органов послужила инициатива Министерства экономического развития (МЭР) о приватизации крупнейших российских госкомпаний летом 2016 года. В числе прочего планировалось выставить на продажу чуть более 50% акций компании «Башнефть». О желании купить сырьевой актив правительство оперативно известила «Роснефть». Однако затем, читал Борис Непорожный, Алексей Улюкаев предложил главе кабмина исключить из списка претендентов на приватизацию компании с госучастием и, в частности, «Роснефть». Позже, однако, глава МЭР кардинально изменил свое мнение и согласовал условия сделки.
Но уже в октябре, находясь на саммите лидеров стран БРИКС в Индии, Улюкаев, по версии прокуратуры, потребовал от Сечина взятку в размере $2 млн (чуть более 130 млн рублей) — «в качестве благодарности за дачу положительного заключения на сделку». В противном случае министр обещал направить в правительство «негативное заключение» по «Башнефти».
Игорь Сечин, «реально воспринимая угрозу, данную членом правительства», согласился и сразу по возвращении из командировки обратился в ФСБ. Под контролем спецслужб 14 ноября он созвонился с чиновником и договорился о встрече в офисе нефтяной компании. Взятку, утверждает прокуратура, он передавал Улюкаеву лично. После чего министр положил сумку с деньгами в багажник служебной машины, после чего был задержан. Теперь ему грозит до трех лет лишения свободы.
«Вам понятно предъявленное обвинение?» — спросила у экс-министра судья Лариса Семенова. «Ваша честь, обвинение мне понятно», — произнес Улюкаев. Он заявил, что не согласен со словами прокурора и не признает себя виновным «полностью».
«В отношении меня органами ФСБ была совершена провокация взятки, организованная на основании заведомо ложного доноса Сечиным и Олегом Феоктистовым (экс-глава службы безопасности „Роснефти“ — „Росбалт“). Данная провокация послужила основанием для необоснованного возбуждения уголовного дела. В процессе расследования данного дела следствие не только игнорировало очевидные доказательства ложности показаний Сечина, но и умышленно не предпринимало никаких действий», — считает Улюкаев. Он высказал мнение, что выдвинутое против него обвинение основано исключительно на показаниях главы «Роснефти».
«Передача мне этой сумки была заранее спланирована сотрудниками ФСБ, которые в течение нескольких недель, основываясь на ложных показаниях Сечина, ждали требований в передачи взятки. Естественно, не дождались таковых. Понимая, что их не последует, Сечин сам позвонил мне и под предлогом важных текущих вопросов деятельности компании уговорил меня приехать», — изложил свою трактовку произошедшего экс-глава МЭР.
Чтобы установить ложность и абсурдность обвинения достаточно «простого здравомыслия», отметил он. Влиять на работу коммерческих структур в бытность министром ему не позволяла служебная компетенция и «неэквивалентность» собственного «политического веса и веса господина Сечина в российском политическом истеблишменте».
Борис Непорожный в ответ сослался на норму процессуального кодекса, по которой прокурор вправе изложить лишь суть обвинения, а не обязан зачитывать его целиком: «Остается сожалеть, что по каким-то причинам сторона защиты не настроена на судебное разбирательство, пытается затянуть судебное следствие». После короткого совещания суд в ходатайстве защиты отказал, назначив представление доказательств обвинения на следующее судебное заседание — 1 сентября.
«Ваша честь, а как же дети?! Подумайте о детях!» — возмутились адвокаты Улюкаева. «Следующее заседание пройдет в 10 часов 1 сентября», — монотонно проговорила Лариса Семенова и покинула зал.
Журналисты бросились за комментарием к подсудимому. «Я предупрежден, что интервью могут стать основанием для изменения меры пресечения на более жесткую. Поэтому если вы не хотите посадить меня за решетку, пожалуйста, не задавайте вопросов», — отрезал Алексей Улюкаев. Домой приставы увезли его на служебном автомобиле Lada Granta.
Денис Гольдман
Признаюсь честно: у меня нет мнения по поводу обвинения Алексея Улюкаева в получении взятки от Игоря Сечина. Мне кажется, от нас что-то скрывают. Во всяком случае, никакого требования дать 2 млн долларов, чтобы ускорить процесс выдачи положительного заключения на приобретение «Роснефтью» государственного пакета акций «Башнефти» в предъявленных обществу стенограммах прослушки не содержится.
Не так давно двух государственных мужей связывали крепкие деловые отношения. Фото Михаила Метцеля (ТАСС).
В общем, узнал много нового, на что совсем не рассчитывал. Главное — как общаются и что обсуждают российские управленцы самого высшего звена. Кем себя ощущают, насколько хорошо ориентированы в глобальном мире. Какие аргументы приводят.
Вот какой диалог произвел на меня впечатление (вкратце, пропуская мало значимые реплики и вводные слова).
Сечин: Мы по ресурсной базе и геологоразведке — первое место в мире. По текущей добыче среди компаний — первое место. Себестоимость тоже самая высококонкурентная.
Улюкаев: Если смотреть капитализацию компании и эти позиции, то видно, что актив стоит там кратно, в 2-2,5 раза дешевле, чем сопоставимые по характеристикам иные активы.
Сечин: За исключением одного нюанса: налоговая база. У нас налоговая база самая тяжелая по сравнению с любыми другими компаниями. И самая тяжелая в мире. Я разговаривал с ENI. 2 млрд евро сдает ENI в бюджет Италии. Мы 50 млрд. Плюс к тому, что ты нас просишь сегодня добавить 17. Часть мы уже дали. А 50 млрд ежегодно мы и так формируем. Поэтому, конечно, надо об этом думать. У Exxon общая фискальная нагрузка 43, и акции стоят дорого, понимаешь?
Улюкаев: Нет, ну конечно.
Сечин: Но она стабильно 43, а у меня 80. Бипишники [ BP plc, до 2001 года — British Petroleum] были за рамками первых десяти. Как только купили наши акции, стали четвертыми. Потому что мы разрешили им на баланс пропорционально владению поставить ресурсную базу.
Улюкаев: То есть 25 процентов?
Сечин: Да, и они сразу выскочили в другой уровень.
Улюкаев: Подожди, а если они ставят на свой баланс твою ресурсную базу, у тебя-то на балансе не остается?
Сечин: Остается, остается, но для нас это вообще ничего не стоит. Это просто разрешение использовать им. И они же отчитываются геологоразведкой нашей. Мы там замещение делали на 150%, они просто 20% от этого замещения себе считают. И то же самое по добыче. Они никогда бы не вышли за этот уровень добычи, если бы не показывали затраты на наши проекты тоже.
Улюкаев: Если без, то было бы 20 с хвостиком небольшим, значит, они были бы ниже десятки.
Сечин: Да, да, да, точно абсолютно.
Получается, что «Роснефть» поддерживает на плаву ведущую и старейшую британскую нефтяную компанию, по-партнерски (причем, не очень честно) помогает ей богатеть. Неожиданно.
Обсуждая глобальные проекты, Сечин и Улюкаев говорят удивительные вещи: мелькают фамилии первых лиц ведущих государств — Трамп, Абэ, «Роснефть», оказывается, довольно уверенно себя чувствует в глобальном углеводородном производстве, занимает лидирующие позиции.
Обращаю ваше внимание: стенограмма — это не речь Путина с трибуны, а прослушка. То, что для чужих ушей не предназначалось. Мне даже иногда казалось, что были озвучены государственные тайны. Может, и не стоило тащить в суд эту запись и давать ее зачитывать обвинению.
И я совсем не почувствовал тоски по отмене санкций. По-моему, финансово «Роснефть» чувствует себя неплохо. И готова платить столько налогов, сколько прикажут. А что еще нам с вами нужно от госкомпаний?
