Четвертый период истории русских сословий
Понятие о сословном праве. - Отсутствие понятия в о сословном праве Московском государстве в XVи XVI веках. - Начальный законодательный момент IV периода. - Двоякое происхождение мысли о сословном праве в Московском государстве в XVII веке. - Сословное право как средство удерживать классы в кругу их обязанностей. - Превращение чиновных выгод в сословные права по состоянию. - Обособление трех сословий по правам.

Обозначая во введении в курс периоды, на которые можно разделить историю русских сословий, я сказал, что в четвертом периоде основанием общественного деления у нас служило различие прав, распределявшихся между сословиями по их политическому значению. Итак, сословное право есть отличительная черта IV периода. Это тот признак, которым строй, усвоенный нашим обществом в этот период, отличался от склада, который ему предшествовал и основывался на различии государственных обязанностей, разверстанных между общественными классами по их хозяйственным состояниям.
Понятие о сословном праве. Прошу припомнить, как мы определили сословное право во введении в курс. Я сказал, что это есть всякое преимущество, предоставляемое законом целому классу общества в постоянное обладание. Разумеется, юридическое отличие известного класса только тогда можно назвать его преимуществом, когда оно обращается в его пользу, т.е. дает ему средства обеспечить свои интересы, создает ему выгодное положение в государстве или помогает сохранять и укреплять это положение.
Отсутствие понятия о сословном праве в Московском государстве в XV и XVI веках. В московском государственном праве в XV и XVI веках, когда складывалось государство, мы не находим твердо выраженного понятия о таком сословном преимуществе. Законодательство знало хозяйственные выгоды, которыми пользовались разные классы и которые служили не интересам этих классов, а целям государства. Законы были средством исправного исполнения государственных обязанностей, возложенных на общественные чины, а не средством обеспечения интересов этих чинов. Выгоды достигались собственными усилиями отдельных лиц или получались лицами от государства, например, поместья. В том и другом случае государство налагало на лица соответствующие этим выгодам тягости: на землевладельцев, приобретавших землю собственными средствами или получавших ее от казны, оно налагало службу приказную и ратную; на торгово-промышленных капиталистов - службу казенную и промысловое тягло; на хлебопашцев, снимавших земли казенные или частные, - тягло поземельное.
Первый вопрос, возникающий при изучении нового периода, состоит в том: когда, откуда и каким образом возникла в Московском государстве идея о сословном праве как о таком юридическом преимуществе, которое служило не столько средством для отбывания государственных повинностей, сколько средством для ограждения и проведения сословных интересов? Происхождение этой идеи было довольно сложно и заслуживает некоторого внимания, тем более что этот вопрос почему-то обыкновенно оставляется в тени нашей историко-юридической литературой.
Начальный законодательный момент IV периода. Московское законодательство начинает довольно твердо формулировать такие преимущества и согласно с ними перестраивать прежнюю чиновную иерархию общества с половины XVII века, с Уложения 1649 г. Постепенно вырабатываясь и укрепляясь, основанный на различии сословных прав новый склад нашего общества достигает если не полного и окончательного, то довольно определенного выражения в сословных жалованных грамотах 1785 г. Поэтому Уложение можно принять за начальный законодательный момент IV периода истории русских сословий, а жалованные грамоты мы избрали было конечным пределом нашего изучения. Однако мысль о сословном праве, как мы его определили, возникла ранее издания Уложения, и условия, из которых она родилась, становятся заметны еще в XVI веке.
Двоякое происхождение мысли о сословном праве в Московском государстве. Сословные права возникали и развивались в нашем государственном порядке двумя путями: все они являлись последствиями чиновного деления, но различались свойством побуждений, их вызывавших, или тех интересов, которые ими ограждались. Одни из них создавались самим законодательством и направлены были к тому, чтобы поддерживать и укреплять чиновное деление общества, удерживая классы в кругу назначенных им чиновных обязанностей. Другие сами собой рождались из материальных выгод, связанных с чиновными обязанностями, и служили выражением и средством поддержания того государственного значения или веса, какой приобретали чины исполнением своих обязанностей. С первого взгляда эта разница в происхождении сословных прав покажется неясной, но вы увидите из дальнейшего изложения, в чем она состояла.
Сословное право как средство удерживать классы в кругу их обязанностей. Сословные права как средства удержания классов в кругу их государственных обязанностей постепенно развивались путем перерождений, каким подвергались эти обязанности в своем практическом применении. Мы видели, что первоначально эти обязанности развёрстывались по хозяйственным состояниям лиц: кто владел землей, тот должен был служить ратную службу; кто пахал землю, тот обязан был тянуть поземельное тягло. Эти повинности падали на состояния или занятия даже независимо от лиц, которые владели этими состояниями или вели эти занятия. Если землевладелец, служивший ратную службу со своей земли, часть этой земли пахал на себя своими холопами или вольнонаемными рабочими, не сдавал ее тяглым людям - крестьянам, то в XVI веке он сверх ратной службы платил еще поземельное тягло с этой части наравне с тяглыми хлебопашцами. Таким образом, по земле землевладелец служил, а по пашне платил. Потом, когда посредством такой разверстки лица рассортировались на классы, по мере того как общественное деление, кристаллизуясь, застывало и твердело, повинности с помощью наследственной их передачи постепенно переносились с хозяйственных состояний на самые лица и только отбывались лицами по хозяйственным состояниям.
Иногда они даже ЛОЖИЛИСЬ на лица независимо от их состояний. Сын служилого человека нес ратную службу, даже не имея земли. Напротив, неслужилый человек, ставший землевладельцем, - например, холоп, получивший от господина часть его вотчины в награду за верную службу, что нередко бывало в XVI веке, - такой землевладелец не был обязан ратной службой государству. Если служилый человек должен был служить, хотя бы и не владел- землей, то, наоборот, служилый землевладелец не обязан был платить поземельное тягло, хотя бы часть своей земли и обрабатывал на себя. Вот почему в царствование Михаила Федоровича дворовые пашни служилых землевладельцев по писцовым книгам являются уже свободными от поземельного налога. Эта перемена была, очевидно, перенесением государственных повинностей с хозяйственного состояния на самое лицо, им владевшее. Отсюда установилось правило, по которому податное тягло освобождало от ратной службы, а ратная служба - от податного тягла.
Естественно, однако же, что повинность, переставши быть вещественной и сделавшись личной, не могла исправно отбываться, если теряла свое вещественное, т.е. хозяйственное, основание. Отсюда еще в XVI в. становится заметным в московском законодательстве стремление поставить лица в экономические состояния, соответствующие несомым ими повинностям, и удержать их в этих состояниях. Самым решительным выражением этого стремления была система поместных наделов, превратившая тысячи безземельных ратников в мелких землевладельцев. Но и вотчинное землевладение испытало на себе действие того же стремления. Здесь оно, прежде всего, повело к стеснению прав вотчинного землевладения в интересе поддержания служебной годности служилых фамилий. Чтобы предохранить их от упадка и предупредить переход вотчинных земель от служилых владельцев в неслужилые или неспособные к службе руки, ограничено было право отчуждения и право завещания родовых наследственных вотчин. В ст. 85 Судебника 1550 г. и в дополнительном законе 1557 г. был точно определен порядок выкупа таких вотчин, отчужденных владельцами в чужой род. Нисходящие потомки вотчинника, продавшего родовую вотчину, - дети и внуки - по Судебнику и закону 1557 г. не могли выкупать ее. Это право сохраняли только боковые родственники - братья, сестры и племянники - и только в том случае, если они не подписались на купчей продавца свидетелями, т.е. не давали молчаливого согласия на продажу вотчины. Право выкупа отчужденной вотчины сохранялось за родичами в продолжение сорока лет. Причем родич, выкупивший родовую вотчину, лишался права ее дальнейшего отчуждения в род: он мог продать или заложить ее только члену своего рода, не подписавшемуся свидетелем на купчей первого продавца.
В одном списке Судебника является еще более важное стеснение права отчуждать родовые вотчины: здесь к изложенной статье Судебника приписан закон царя Ивана, неизвестно в каком году изданный. По этому закону бездетный вотчинник мог продать, заложить или отказать в монастырь по душе только половину своей родовой вотчины без согласия родичей. Все, что он отчуждал сверх этой половины без их согласия, отдавалось им по их челобитью без выкупа, а покупатель лишался своих денег. Законами 1562 и 1572 гг. право отчуждения и завещания родовых вотчин было еще более стеснено в пользу казны, точнее говоря - в интересах службы, для предупреждения перехода вотчин в неслужилые руки. По этим законам крупным землевладельцам, князьям и боярам, вообще запрещено было отчуждать, т.е. продавать, менять или закладывать свои родовые вотчины, а также отдавать их в приданое. Они могли ввиду бездетной смерти завещать эти вотчины боковым родственникам, но только ближайшим - братьям, их детям и детям этих племянников, не далее. Сверх того, запрещено было завещать вотчины вдовам, женам и дочерям и отдавать их в монастыри по душе без доклада государю. Во всех случаях, когда по закону вотчинник терял право располагать вотчиной по своему усмотрению, она по смерти его бралась в казну и обращалась на поместные дачи. Все эти стеснения были объяснены в законе 1572 г. одним главным побуждением: «Чтобы службе убытка не было и земля бы из службы не выходила».
Все изложенные узаконения направлены были косвенно к удержанию служилых фамилий в раз занятом однажды ими положении по службе, которое чаще всего терялось вследствие потери вотчин, наследственных состояний. Такие распоряжения касались только высших слоев служилого класса, княжеских и боярских фамилий, т.е. крупнейших землевладельцев, наиболее важных для службы. Но в XVII столетии мы встречаем, и прямые законодательные меры с целью затруднить и даже запереть выход из всех состояний - как служилых, так и тяглых. Легко понять, что невозможно было превратить каждый служебный чин в замкнутое состояние. Среди чинов господствовало постоянное движение: личная заслуга или личная удача в хозяйственных предприятиях постоянно изменяла чиновное положение лица, переводя его из одного чина в другой. Бедный городовой сын боярский, по состоянию своему способный служить только городовую осадную службу, постепенно богатея, запасался конем и вооружением и, таким образом получая возможность нести более тяжелую повинность - ходить в дальние походы, переходил в разряд городовых дворян или даже в выбор. Но вся иерархия чинов не представляла непрерывной лестницы ступеней, которую одно и то же лицо могло бы пройти снизу до самой вершины. В московском чиновном делении не было того, что потом бывало по табели о рангах, когда чиновник, начавший с низу, с низшего чина, личными качествами или с помощью служебной удачи, пробегал всю лестницу чинов и кончал свою государственную службу в высшем чине. Таких примеров не было в московской службе в XVI-XVII веках. Вся лестница московских чинов распадалась на несколько отделов, и иерархическое движение было возможно для лица известного происхождения только на пространстве ступеней известного отдела. У каждого «отечества» были свои доступные ему чины. Провинциальный дворянин, начавший службу городовым сыном боярским, мог дослужиться до выборного дворянства, в исключительных случаях попадал даже в Московский список, но редко шел выше дворянства московского. Точно так же тяглый посадский человек, начавший свою деятельность в звании молодшего, мог, богатея, стать «лучшим» посадским человеком, мог даже попасть в высшее столичное купечество, стать торговым человеком гостиной или суконной сотни, даже гостем. Но мы знаем очень немного случаев еще более успешного возвышения. Некоторые гости за свою усердную службу казне награждались дьячеством, получали поместья, и даже известны два-три человека в XVII веке, которые из гостей через дьячество попали в Думу в звании думных дворян. Но не было ни одного купца, который дослужился бы до боярства. Так у каждого общественного слоя была своя чиновная карьера, свой ряд доступных ему чинов. Следовательно, отделы чинов были менее подвижными состояниями, чем самые чины.
Чины каждого отдела отличались неодинаковыми, но однородными обязанностями, и соответственно тому лица, их получавшие, должны были иметь неодинаковые, но однородные хозяйственные состояния. Так, посредством естественной группировки мелких чинов сами собой обозначались очертания более крупных классов, которые законодательство и обратило в сословия, сперва замкнув выход из них, а потом обособив их друг от друга специальными правами. В одной статье Судебника 1550 г. мы читаем: «Адетей боярских служивых и их детей, которые не служивали, в холопи не приимати никому опричь тех, кого государь от службы отставит». Точно так же Судебник запретил заимодавцам брать к себе в дворовую службу тех должников, которые занимали деньги в рост, а не под условием служить за рост.
В XVII веке запрещение выходить из служилых и тяглых состояний становится общим и настойчивым стремлением московского законодательства. Так, закон 9 марта 1642 г. безусловно запретил вступать в холопство дворянам и детям боярским. Точно так же еще до Уложения принимались меры против закладничества, т.е. против вступления в личную зависимость с правом всегда ее прекратить или без этого права. Уложение окончательно запретило тяглым посадским людям и крестьянам отдаваться в зависимость по служилым кабалам к церковным властям или светским землевладельцам. Детей или младших родственников своих тяглые люди могли отдавать только в жилую неволю и притом не более как на пять лет. Так отменена была 88 статья Судебника 1550 г., которая давала крестьянину право продаваться с пашни в полное холопство. В XVII веке люди православного исповедания в Московском государстве вообще не могли продаваться в полное холопство. Если мы припомним установленную наказом 1646 г. вечность крестьянскую, то все почти общество в Московском государстве, все служилые и тяглые чины его представятся нам сосредоточенными в три группы: служилую, посадскую и крестьянскую, которые были замкнуты с одной стороны - со стороны выхода из них.
Превращение чиновных выгод в сословные права по состоянию. Но если специальные повинности целых чиновных групп стали безусловно обязательными и неизменными, даже наследственными, то являлась необходимость и обеспечивавшие их исполнение хозяйственные выгоды сделать исключительным достоянием классов, которые несли на себе эти повинности. Если служилый человек по закону нес вечно потомственную ратную службу, а посадский тяглец вечно и потомственно платил тягло по городскому промыслу, то было необходимо, чтобы никто, кроме служилых людей, и не владел землей, чтобы никто, кроме посадских тяглецов, и не имел права промышлять в городе.
Так хозяйственные состояния и занятия из экономических средств исправного отбывания государственных повинностей превратились в исключительные юридические преимущества отдельных классов, направленные к удержанию лиц в кругу их наследственных обязанностей. Иначе говоря - превратились в сословные права. , Отсюда возникло новое явление в Московском государственном порядке - приобретение права на известное хозяйственное состояние или занятие. Прежде хозяйственные состояния приобретались усилиями отдельных лиц, средствами гражданского права. Каждое занятие было всем доступно, возникало из свободного приложения труда, руководимого частными интересами трудящегося лица. Теперь лицо, прежде чем войти в известное состояние, должно было приобрести право на это; прежде чем принималось за известные занятия, обязано было вступить в тот общественный класс, которому это занятие было присвоено законом как его сословное преимущество.
Обособление трех сословий по правам. Из указанного правила само собою вытекало и обратное требование: если только служилые люди имеют право владеть землей, только посадские люди могут заниматься городским промыслом и торгом, то все владеющие землей должны войти в состав служилого класса, все занимающиеся городским промыслом и торгом обязаны примкнуть к классу посадских людей. Так право землевладения и право городского промысла и торга объединяли мелкие чины, разделенные до тех пор дробными различиями в тяжести ратных служилых и тяглых посадских повинностей. Такое обоюдостороннее приложение правила и сомкнуло прежние чины в несколько крупных классов или сословий, придав им посредством принудительной сословной приписки более плотный и постоянный состав и обособив, их друг от друга.
Меры, направленные к сосредоточению и округлению раздробленных прежде общественных классов, были проведены на земском соборе 1648 и 1649 гг. по инициативе правительства или по ходатайству самих земских чинов и сведены в Уложение.
1. Личное землевладение стало исключительным правом служилых людей и тех из земских, которые несли казенную службу по выборам. Боярские холопы и находившиеся в сходном с ними юридическом положении монастырские служки не могли покупать и принимать в заклад вотчины. Если кто из служилых людей находил такую вотчину и бил о ней челом государю, она отбиралась у холопа или служки и отдавалась челобитчику в поместье, как конфискованная земля (Улож., XVII, 41). Им не давали и поместий из государевых казенных земель.
2. Право торговать и промышлять в городе присвоено было исключительно посадским людям, а не принадлежавшие к посадскому обществу городские торговцы и промышленники обязаны были либо отказаться от своих торгов и промыслов, либо приписаться к городскому обществу. Холопы и крестьяне, владевшие в
городах тяглыми дворами и промышленными заведениями - лавками, амбарами, погребами, - обязаны были продать их тяглым посадским людям. Впредь запрещалось кому-либо приобретать такие дворы и заведения в городах, кроме посадских людей, под угрозой конфискации приобретенного имущества и торговой казни для приобретателей из крестьян и холопов. Крестьяне могли привозить в города свои товары и продавать их на гостином дворе с возов и судов, но не могли покупать и нанимать для того лавок в торговых рядах.
С другой стороны, слободы в городах, населенные нетяглыми промышленниками и торговцами, заложившимися за служилых людей или духовных сановников, приписывались к посадским обществам со всем своим населением и землями. Даже дети духовенства и другие вольные люди, жившие по городам на церковных землях и занимавшиеся торгами и промыслами, зачислялись в городское тягло. Не только люди вольные, не принадлежавшие к какому-либо определенному состоянию, но и состоявшие на государственной ратной службе по прибору и за то получавшие казенное жалованье, занимаясь в городе торговлей и промыслами, должны были тянуть городское тягло. По Уложению такие приборные служилые люди, оставаясь в своих служилых чинах и продолжая нести ратную службу, вместе с тем по своим торгам и промыслам обязаны были записаться в городское тягло и платить всякие подати наравне с тяглыми посадскими людьми. Исключение сделано было только для некоторых разрядов служилых приборных людей. Например, для стрельцов, которые со своих городских торгов и торговых заведений платили таможенные пошлины и годовые оброки по окладу городского общества, но не были обязаны нести тягло и земские службы наравне с посадскими людьми (Улож., XIX, 15, 17, 7, 3, 4, 11, 12). Таким образом, одно и то же лицо могло принадлежать к служилому и тяглому состоянию, чем для низших служилых людей отменялось установившееся в начале XVII века правило, что ратная служба освобождает от тягла, и обратно - тягло от службы.
3. Наконец, и земледельческий труд, став сословным правом, начал объединять сельское население, дотоле разбитое на различные юридические состояния. В состав этого населения входили тяглые крестьяне и бобыли, жившие на казенной или частной владельческой земле, безземельные гулящие люди, занимавшиеся сельскими промыслами или наемной работой, и пахотные холопы, получавшие от господ земельные участки в пользование с усадьбами и земледельческим инвентарем и за то работавшие на господ или платившие им оброк, подобно крестьянам. Такие пахотные холопы назывались деловыми, и задворными людьми.
Уложение ясно отличает крестьян и бобылей, черных и дворцовых, от крепостных владельческих, а тех и других от холопов. Первых оно признает прикрепленными к земле, или, точнее, к сельским обществам. Вторых и третьих - прикрепленными к лицам, т.е. к землевладельцам, различая их друг от друга тем, что крепостные крестьяне и бобыли были люди тяглые, а деловые и задворные холопы - нетяглые. Но в самих признаках, которыми различались указанные три состояния, заключались условия их взаимного юридического сближения. Прикрепляя одних хлебопашцев к сельским обществам, других к землевладельцам, Уложение окончательно утверждало то правило, что сельские общества казенных крестьян отвечают за податную исправность последних, а землевладельцы - за исправность своих крепостных крестьян. Неизбежным последствием этого правила была принудительная разверстка тягла. Сельские общества и землевладельцы получали право отводить отдельным крестьянам большие ни меньшие пахотные участки соразмерно с их рабочими силами и налагать на них подати соразмерно с отведенными участками. Эта принудительная разверстка вносила важные перемены в юридический состав сельского населения. С одной стороны, она уничтожала юридическое различие между крестьянами и бобылями: принадлежность к тому или другому из этих состояний определялась не выбором самого тяглого хлебопашца, а хозяйственным усмотрением общества или землевладельца, которые разверстывали тягло. С другой стороны, эта разверстка уничтожала на деле юридическое различие между крестьянами и пахотными холопами. Сумма податей, падавшая на имения, определялась количеством тяглых крестьянских и бобыльских дворов, значившихся в нем по переписной книге. Но податные платежи предоставлено было разверстывать ответственному за них владельцу между всеми крепостными его хлебопашцами, как он хотел, и недоимки взыскивались сборщиками, как с тяглых крестьян, так и с нетяглых пахотных холопов. Поэтому в переписных книгах 1646 и 1678 гг., когда произведены были общие переписи тяглых людей, обозначались и дворы деловых и задворных холопов наряду с крестьянскими и бобыльскими, хотя этих холопов закон еще не признавал прямо тяглыми людьми. Так подготовлялось слияние бобылей и пахотных холопов с крестьянами в один класс, завершенное введением подушной подати при Петре. Наконец, юридический состав сельского населения упрощался еще тем, что Уложение, прикрепляя казенных крестьян к сельским обществам, а владельческих - к владельцам, распространило это прикрепление и на детей и родственников крестьянина, которые жили в его доме, не имея своих участков, и считались до тех пор вольными людьми.
Таковы были три крупные группы, на которые с половины XVII века стало распадаться по сословным правам гражданское общество в Московском государстве.

Сословный строй и сословное право народов Северного Кавказа в XIX веке

Краснодар – 2006

Работа выполнена на кафедре теории и истории государства и права государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Кубанский государственный университет»

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. В современной правовой науке одной из важнейших задач является выработка теоретических концепций, позволяющих как объяснить те или иные процессы, так и анализировать их роль в обществе. В этом плане одной из наименее разработанных проблем является выяснение конкретного механизма классообразования, для чего требуется анализ традиционных общественных институтов, становления и эволюции социальных связей.

В отечественной науке при рассмотрении проблемы о путях возникновения классового общества доминировала точка зрения о связи этого процесса с разложением общины, появлением слоя частных собственников и созданием ими аппарата управления как орудия угнетения и подавления эксплуатируемого населения. Традиционная точка зрения на генезис феодализма продолжает оставаться доминирующей. Однако, в определении специфики политогенеза, в частности у народов Северного Кавказа, осталось немало нерешенных проблем. До настоящего времени не удалось достичь единства взглядов по вопросам механизма классообразования, формирования государственности и права, становления и развития относительно крупного землевладения. Между тем, эволюция общественного строя народов данного региона представляет значительный интерес как для выявления специфики политогенеза горцев мира вообще, так и для характеристики форм ранних государственных образований, собственно феодализма, и этапов перехода от первобытности к классовому обществу.

Общественный строй народов Кавказа во все времена поражал исследователей разнообразием форм. Эволюция общественного строя народов Северного Кавказа зависела от многих факторов. Это и климатические условия, и образ хозяйствования и быта, и внешние воздействия. Все это повлияло не только на становление социальной организации народов Северного Кавказа, но и обусловило их правовые отношения.

Проблема правового наследия народов Северного Кавказа - сравнительно новая исследовательская тема. Постановка ее связана с современным этапом развития историко-правовой науки. Исследования в этой области позволяют показать уровень развития права народов северокавказского региона, его характерные черты, а также выделить спорные моменты, касающиеся источников права; его трансформации под влиянием российского законодательства. Сословно-правовые отношения народов Северного Кавказа отобразили их общественную, политическую и хозяйственную жизнь в период становления государственности; сословное право служит ярким памятником правосознания. Это – один из источников для изучения отечественной истории права. Но их значение не ограничивается национальными рамками. Сословно-правовые отношения представляют собой интереснейший объект исследования для общей теории права и сравнительного правоведения.

Работа построена на стыке двух наук – этнологии и права, чем и определяется ее научная ценность, так как практически до последнего времени изучение общественных отношений, а также норм традиционного права в регионе рассматривалось и описывалось в основном с точки зрения исторической науки, при этом сословно-правовые нормы народов Северного Кавказа практически не изучены. Теоретическое осмысление этих проблем не менее актуально и для юриспруденции. Настоящая работа является одним из первых комплексных историко-теоретических правовых исследований, связанных с общей теорией государства и права, а также юридической антропологией, что определяет ее научную значимость.

Степень научной разработанности темы. Вопросы правового регулирования общественных отношений народов Северного Кавказа нашли свое отражение во многих источниках. Им посвящено достаточное количество дореволюционной и современной литературы. Но здесь следует отметить тот факт, что большинство из этих работ рассматривает, во-первых, этнографические аспекты данной проблемы. Далее, во многих исследованиях рассматриваются лишь отдельные черты общественной организации народов северокавказского региона. Кроме того, в литературе практически не освещаются вопросы некоторых норм распоряжения землей, отдельные положения наследственного права и семейно-брачных норм в целом, регулирования гражданских правоотношений с позиций сословного права.

Теоретическими вопросами функционирования сословного права в ранних обществах занимались ряд представителей юридической науки. В их ряду следует отметить исследования А.Б. Венгерова, Т.В. Кашаниной, А.И. Ковлера, Г.В. Мальцева. В.С. Нерсесянца, Л.Р. Сюкияйнена, И.Е. Синицыной, М.А. Супатаева и других. Историками права также были разработаны некоторые положения о структуре права ранних государств. Этими проблемами занимались В.Г. Графский, И.А. Исаев, В.В. Момотов, Е.А. Скрипилев.

Дореволюционная литература уделяла гораздо большее внимание обычному и писаному праву народов Северного Кавказа как одному из важнейших источников для изучения их социально-экономического строя. Адаты народов региона стали предметом пристального изучения со стороны зарубежных и отечественных правоведов и востоковедов: Ч. Ахриева, С. Броневского, А.И. Гильденштадта, Н.А. Караулова, М.М. Ковалевского, Г.Ю. Клапрота, У. Лаудаева, Ф.И. Леонтовича, Л.Я. Люлье, Б.Миллера, П.С. Палласа, Н.Г. Петрусевича, В. Пфафа, Н.Н. Харузина, Д. Шанаева.

Начало ХХ века характеризуется некоторым затуханием кавказоведческих исследований. Первые работы, посвященные кавказской тематике, начинают появляться только в двадцатых годах. Это исследования М.О. Косвена, А.М. Ладыженского, В.П. Пожидаева.

Все эти работы послужили солидной базой для дальнейшего углубленного изучения истории, в том числе правовой, отдельных народов Северного Кавказа. В 1950-х – 1970-х годах началась активная работа историков права и этнографов по исследованию традиционных правовых институтов ряда народов нашей страны. Для нашей темы наибольший интерес в этом плане представляют труды К.Г. Азаматова, В.К. Гарданова, М.Ч. Кучмезовой, Л.И. Лаврова, А.Х. Магометова, В.П. Невской, А.И. Першица, Я.С. Смирновой.

В настоящее время изучением правовых отношений народов Северного Кавказа в прошлом занимается ряд исследователей: В.А. Азимов, И.Л. Бабич, А.З. Бейтуганов, В.О. Бобровников, Р.М. Дзидзоев, Х.М. Думанов, М.А. Исмаилов, В.В. Момотов, Т.А. Невская, Л.Г. Свечникова, Д.Ю. Шапсугов, М.М. Цуров. Однако комплексного исследования, посвященного анализу сословного строя и сословного права народов Северного Кавказа до настоящего времени предпринято не было. Представленная работа делает попытки в некоторой степени устранить этот пробел.

Объектом исследования являются сословно-правовые нормы народов Северного Кавказа в XIX веке.

Предмет исследования составляют социально-экономические и политико-правовые факторы формирования и развития сословно-правовых отношений народов Северного Кавказа в XIX веке.

Цели и задачи исследования. Исходя из актуальности обозначенной темы и недостаточной разработанности данной проблемы в юридической литературе, диссертант поставил в качестве цели настоящего исследования изучение функциональной роли сословных отношений и сословного права народов Северного Кавказа.

обобщить весь комплекс материалов по проблеме становления и развития сословных отношений северокавказских народов;

охарактеризовать главные этапы формирования сословного права народов Северного Кавказа;

раскрыть типичные черты основных институтов права народов региона;

определить исторические, социальные, экономические и этнические факторы, лежащие в основе формирования и развития сословного строя и сословного права народов Северного Кавказа.

провести сравнительный анализ сословно-правовых отношений народов Северного Кавказа;

Источниковая база диссертации. Диссертационное исследование выполнено на основе широкого круга опубликованных и неопубликованных источников, содержащих ценные сведения об изучаемом предмете.

Первая группа источниковой базы включает архивные документы и материалы. Материалы, хранящиеся в архивах, представляют собой особый блок и являются одними из основных источников для исследования и решения поставленных задач. Диссертантом были исследованы материалы, хранящиеся в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА); Центральном государственном архиве Кабардино-Балкарской Республики (ЦГА КБР); государственном архиве Краснодарского края (ГАКК); государственном архиве Ставропольского края (ГАСК).

Вторую группу источников составили опубликованные документы по истории права Кавказа. Самой значительной и обширной публикацией документов по истории, в том числе правовой, Кавказа являются «Акты, собранные кавказской Археографической комиссией» под председательством А.И. Берже. Важные сведения об обычаях и праве горцев содержатся и в опубликованной в Тифлисе «Записке канцелярии главнокомандующего гражданской частью на Кавказе о правах высших горских сословий в Кубанской и Терской областях». В Записке излагаются итоги работы Комиссии для разбора сословных прав Кубанской и Терской областей, преобразованной в 1869 году из Временной комиссии для разбора личных и поземельных прав туземного населения Терской области, работавшей во Владикавказе с 1864 года.

В пореформенный период в Тифлисе кавказской администрацией печатался целый ряд сборников специального назначения. Это - «Сборник сведений о кавказских горцах» (1868-1881), издаваемый Кавказским горским управлением, «Памятная книжка Кубанской области».

После 1917 года первая публикация архивных источников была предпринята карачаевским ученым У.Д. Алиевым . В 1930 году во Владикавказе были опубликованы ингушские адаты, собранные Б. Далгатом , многие из которых он впервые ввел в научный оборот.

После Великой Отечественной войны было издано несколько тематических сборников документов о горских народах Северного Кавказа. Среди них выделяется сборник, подготовленный Б.А. Гардановым , который содержит чрезвычайно интересный материал по нормам обычного права кабардинского народа. Это – решения Кабардинского временного суда. Такое же направление носит сборник документов, подготовленный к публикации В.П. Невской , в котором содержится ряд ценных материалов по нормам сословного права народов Карачаево-Черкесии.

Все эти источники послужили солидной базой для углубленного изучения сословного строя и сословного права народов Северного Кавказа, а также комплексного анализа правовой ситуации в регионе в исследуемый период. А это позволило сделать некоторые выводы о месте и роди традиционного права народов Северного Кавказа в урегулировании общественных отношений, становлении и развитии социальных связей.

Хронологические рамки исследования охватывают XIX в. Это период становления и формирования государственности и права народов Северного Кавказа. Конец периода характеризуется включением народа в административную систему Российского государства, что повлияло на эволюцию правовой культуры народов региона. Однако в работе имеются и определенные хронологические отступления, охватывающие более ранний период, что объясняется необходимостью анализа основных предпосылок формирования социальной структуры общества и сословно-правовых отношений.

Территориальные рамки исследования охватывают Кубанскую и Терскую области Северного Кавказа. Это современные территории Краснодарского и Ставропольского краев, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, Чечни, Ингушетии, Северной Осетии.

Методологические основы исследования. При решении поставленных задач в интересах достижения цели диссертационного исследования автор опирался на современные методы познания, выявленные и разработанные юридической наукой. В ходе исследования применялись системный, структурно-функциональный, исторический, сравнительно-правовой и другие методы, принципы единства исторического и логического, абстрактного и конкретного. Применялся в сочетании формационный и цивилизационный методы изучения исторического процесса. В совокупности все это позволило исследовать проблему с учетом уровня развития общественных отношений, материальной и духовной жизни народов. Это дало возможность рассматривать эволюцию правовых установлений в связи с развитием, как общественных отношений, так и развитием российской государственности.

В исследовании также активно использовался осваиваемый ныне отечественной историко-правовой наукой метод юридической антропологии (включенного наблюдения, макро- и микросравнения, институционального анализа устного права), который позволяет проникнуть в психологию человека, понять побудительные мотивы его поведения, воссоздать целостное представление о жизни людей, о формировании правовой культуры.

Научная новизна диссертационного исследования определяется:

во-первых, тем, что в нем впервые предпринимается попытка комплексного анализа сословного строя и сословного права народов Северного Кавказа.

Во-вторых, тем, что при анализе сословно-правовых отношений рассматривается не один народ, а значительная группа. В частности, в настоящей диссертации исследуются сословно-правовые отношений адыгов (черкесов, кабардинцев и групп адыгских племен, впоследствии получивших наименование «адыгейцы»), тюрко-язычных народов (балкарцев, карачаевцев, ногайцев, ставропольских туркмен), вайнахов (чеченцев и ингушей), осетин и абазин. Изучение сословного строя и сословного права у целой группы народов помогло выявить наиболее типичные черты развития сословно-правовой организации в целом.

В-третьих, работа построена на основе комплекса источников, в том числе архивных, некоторые из которых впервые вводятся в научный оборот.

Научно-практическая значимость исследования заключается в том, что диссертантом получены новые знания о предмете исследования. Выводы, представленные автором в диссертационной работе, могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях теоретических проблем становления классового общества, права, их дальнейшего развития на разных этапах, а также при подготовке обобщающих трудов по истории государства и права России.

Ряд материалов и положений диссертации может быть использован при дальнейшем изучении истории права Северного Кавказа, отдельные положения – при разработке учебных пособий по истории и теории государства и права.

На защиту выносятся следующие результаты исследования:

1.Сословный строй народов Северного Кавказа представлял собой сложную иерархическую структуру, возникшую на основе развития внутриобщинной и межобщинной эксплуатации и зависимости, приводившими в процессе классообразования и политогенеза к появлению групп населения, различавшихся своим общественным и имущественным положением, наследственными правами и обязанностями. Сословное общество народов Северного Кавказа в XIX веке можно охарактеризовать как специфическую форму социополитической организации, основанной на нормах генеалогического родства, социального и имущественного неравенства.

2.Формирование сословного строя на Северном Кавказе было связано не только с разложением общины, но и с узурпацией общественно-значимых управленческих функций. Укреплению иерархических социальных связей способствовало расширение сферы частного землевладения, интенсивный рост которого наблюдался в первой четверти XIX века. Однако эксплуатация нередко принимала форму дани, не связанную с землепользованием и землевладением. Учитывая, что каждый социальный слой делился не несколько подслоев, можно сделать вывод о незавершенности процесса классообразования и политогенеза, что и предполагает возможность охарактеризовать общественный строй народов Северного Кавказа как сословно-кастовый.

3. Имущественное расслоение у народов Северного Кавказа не получило в XIX веке юридического оформления. Дворянство не существовало как класс; к господствующему слою относились в каждом обществе несколько княжеских фамилий. Зависимость большинства непосредственных производителей не достигла стадии крепостничества, так как у большинства народов Северного Кавказа отсутствовало сочетание двух ее форм – прикрепление крестьян к земле и к личности феодального владетеля. Основная масса общинников юридически продолжала считаться свободным населением. Несмотря на то, что их повинности были зафиксированы обычным правом (адатом), однако носили характер добровольных приношений и добровольной работы на владельцев.

4. Сословное право представляло собой совокупность сложившихся норм, дифференцированных применительно к различным социальным слоям, закрепляющим иерархическую структуру общества и неравенство в статусе лиц различных сословных категорий. При этом значительная роль в урегулировании общественных, в частности, сословных отношений, была отведена обычному праву.

5.Сословный строй и сословное право горских и кочевых народов были различны. На специфическое развитие сословно-правовых норм кочевых народов определенное воздействие оказали скотоводческий характер хозяйства, сильные пережитки патриархально-родового строя, военное прошлое кочевников.

6. Сословно-правовые нормы оказали определенное воздействие на специфическое развитие гражданского, семейного и наследственного права.

7. Наиболее четко сословно-правовые нормы проявили себя в урегулировании уголовно-правовых отношений.

Апробация работы. Работа выполнена на кафедре теории и истории государства и права юридического факультета Кубанского государственного университета. Частные положения диссертации докладывались на научной конференции «Политико-правовой идеал в современном российском законодательстве» (Сочи, 2004). Кроме того, материалы публиковались в региональных сборниках научных трудов, научном российско-французском журнале «Политика и общество». Готовятся и другие публикации по теме диссертационного исследования.

Структура работы подчинена ее главной исследовательской задаче – изучению становления и развития сословных отношений и сословного права народов Северного Кавказа в XIX в. Диссертации состоит из двух глав, введения и заключения.

Во введении обосновывается выбор и актуальность темы, указаны объект и предмет исследования, его цель и задачи, степень разработанности темы, дается обзор научной литературы и источников по теме диссертации, отражена новизна исследования, хронологические рамки, определены положения, выносимые на защиту, перечислены методы исследования, оценивается теоретическая и практическая значимость работы, отмечена апробация работы.

Глава первая «Сословный характер обществ Северного Кавказа: особенности правового регулирования» состоит из четырех параграфов. В первом – «Особенности становления и развития социальной организации народов Северного Кавказа с древнейших времен до начала ХIХ века» - рассматривается эволюция общественного строя народов, зависевшая от многих факторов: идеологии, экономики, численности населения, расселения, социально-политического влияния внешней среды. Делается вывод о том, что в горных районах Кавказа становление отношений раннегосударственного типа шло более медленными темпами, чем на равнине. Становление социальных связей в горах тормозили особенности формирования крестьянской собственности на землю, которая возникала не как аллод, а как собственность группы лиц-родственников. Такая особенность довольно долго затрудняла мобилизацию угодий. Становление классовых отношений сдерживалось и спецификой общинных отношений в горах.

Государственно-ориентированная система на Кавказе не могла существовать без отношений личной взаимозависимости, где довольно значительную роль играли племенные, этнические, земляческие связи, то есть та система вертикальных связей, включавшая в себя практически всех членов общества, создавая определенную корпорацию, социальная функция которой заключалась в объединении индивидов в рамках коллектива. Северокавказские сельские общины были чаще всего самостоятельно возникшей формой организации жизни и самоуправления, в отличие от Европы, где они формировались вотчинником или помещиков. Сельская община народов Северного Кавказа в рассматриваемый период сохраняла пережитки ее архаических форм – родовой и соседской, что вело к переплетению отношений раннегосударственного типа с патриархально-общинными. Методы ведения хозяйства требовали тесного сплочения жителей, но под влиянием имущественного и социального неравенства, индивидуализации труда и выделения верхушки родовая община стала разлагаться - с дальнейшим переходом ее функций к объединению, где родственные связи уже не проявлялись так ярко, то есть к общине соседской, которая с течением времени стала охватывать только представителей юридически свободных сословий. Все это приводило к дальнейшей социальной дифференциации общества, следствием чего часто становилась межродовая и даже внутриродовая борьба.

На анализе этнической, политической и правовой истории народов Северного Кавказа делается вывод о том, что процесс классообразования на Кавказе отличался большим своеобразием. Формирование государственности происходило, во-первых, на основе синтеза местных протоклассовых общественных структур и разлагающихся рабовладельческих отношений; во-вторых, в процессе столкновения общинных и феодальных структур. Особенно ярко это проявилось в Балкарии, некоторых районах Чечни и Ингушетии, Осетии после татаро-монгольского нашествия. Вытеснение равнинных алан в горы привело к изменению характера и темпов становления классового общества. Аланская элита стала тем самым социальным слоем, который ускорил политические преобразования в горах. Резко возросшая плотность населения в сочетании с ограниченностью природных ресурсов также благоприятствовали имущественному неравенству и социальной стратификации.

Незавершенность процесса феодализации и стойкость общинных отношений наложили свой отпечаток на социальную структуру народов Северного Кавказа. Социальные деления переплетались с родовыми. Одним из существенных факторов процесса классообразования, наблюдавшийся у народов региона в течение всего XIX века и выражавшийся в становлении и фиксации сословных категорий общества, являлось исполнение функций руководства. Занятие важных общественных должностей способствовало имущественному благосостоянию и в то же время служило самой прочной его гарантией. Усложнение социальной структуры и производственных процессов приводили к обособлению организационно-управленческой деятельности от производственной. Расходы, которые община поначалу лишь эпизодически несла на содержание лиц, занятых организационно-управленческими функциями, постепенно превращались в фиксированный налог или даже становились формой эксплуатации. Следовательно, из двух возможных вариантов складывания классового общества: или путем непосредственного отчуждения прибавочного продукта, или путем монополизации общественной должностной функции, для народов Северного Кавказа был характерен второй путь.

Приведенный в диссертации материал позволяет сделать вывод о том, что народы Северного Кавказа находились на стадии развития, которую можно условно назвать «раннеклассовым обществом». В этом обществе имелись сословия, аппарат управления; прибавочный продукт у населения изымался посредством даней, «добровольных даров», судебных и иных пошлин. Частнособственническая эксплуатация при этом не играла существенной роли.

Во втором параграфе - «Основные категории свободного населения: правовой статус» - анализируется правовое положение привилегированных сословий и свободных общинников. В начале XIX века оформляются основные различия общественного строя, который характеризовался дробностью социальных групп. Так, свободное население делилось на два сословия 1)горские князья, сосредоточившие в своих руках всю полноту гражданской, военной и административной власти (в пореформенный период поддерживаемое царской администрацией на местах), и, 2)свободные общинники – непосредственные производители, которые, будучи лично свободными, были обязаны рядом повинностей в пользу правящего слоя.

К высшим привилегированным сословиям относились адыгские пши, тлоктлеши и дыженуго; карачаевские бии и балкарские таубии; ногайские мурзы, абазинские аха, осетинские бадилаты и кумыкские бии. Они сосредоточили в своих руках суд и расправу, административную и судебную власть. Нормы сословного обычного права закрепляли такое положение, регулируя отдельные вопросы уголовно-правовых отношений, семейно-брачного права и определяя обязанности зависимого населения.

Правовыми нормами, выделяющими привилегированное положение правящего сословия, являлись нормы о повышенной уголовной ответственности при посягательстве на их личность или имущество; нормы семейно-брачного права, запрещающие неравные браки; нормы наследственного права, разрешающие наследовать часть имущества женщинам; совокупность прав по отношению к зависимому (даже лично свободному) от них населению. Свободные общинники, несмотря на личную свободу, были обязаны рядом повинностей, закрепляемых обычаем и экономической зависимостью от ряда владетелей.

В нормах адата (обычного права) прямо указывается на главенствующее положение этих лиц. Власть их распространялась на все внутренние дела. Они имели право на объявление войны, заключение мира. Свободное население выполняло в их пользу предусмотренные адатными нормами повинности, четко установленные: пахать и убирать княжеское поле, пасти их скот и лошадей; уплачивать определенную подать за пользование землей; уплачивать определенную часть из калыма в случае выдачи дочерей замуж. Кроме указанных повинностей, платимых свободными общинниками, последние были обязаны участвовать и в военных походах.

Согласно выводам Комиссии для разбора сословных прав горцев Кубанской и Терской областей, «судейская, исполнительная и административная власти не могли принадлежать никому иному, как, только лицам» привилегированных сословий.

В диссертации отмечается, что привилегированные сословия по своей структуре были неоднородны. Сословно-правовыми нормами довольно четко устанавливалась градация на различные степени. Так, к примеру, у кабардинцев существовало несколько степеней высшего сословия: пши (князья), тлокотлеши (уздени первой степени), дыженуго (уздени второй степени), уорк-шоотлехусэ и беслан-уорки (уздени третьей степени) и пшекау (уздени четвертой степени). Правовое положение каждой из этих категорий различалось: уздени более низких степеней были обязаны рядом повинностей сюзеренам более высоких степеней, четко установленные нормами обычного сословного права.

В диссертации отмечается, что в отличие от других народов Северного Кавказа, у чеченцев и ингушей не наблюдалось четкого деления на сословия. У них были сохранены ярко выраженные элементы тейпового строя. Основу общественной структуры чеченского и ингушского обществ составлял тейп (род). В рассматриваемый период у них только начала усиливаться имущественная дифференциация общества, которая ярко проявлялась между отдельными тейпами. Источниками зафиксировано деление населения на сильные и слабые тейпы. Их различное правовое положение заключалось только в разных величинах композиционных выплат.

В третьем параграфе - «Правовое положение зависимого населения» - анализируются сословно-правовые нормы, регулирующие отношения между привилегированными и зависимыми сословиями.

Зависимость большинства непосредственных производителей в обществах Северного Кавказа не достигла стадии крепостничества, если под ним понимать сочетание двух форм прикрепления крестьян - к земле и к личности феодала. Но в местных условиях и без юридического прикрепления общинников феодальное хозяйство вполне обеспечивалось рабочими руками. Иным предстает социальный слой в так называемых «демократических» племенах, хотя и здесь наблюдались определенные изменения. Так, в некоторых районах «демократических» обществ Осетии к XIX веку «сильные» фамилии сосредоточили в своих руках существенную часть общественных богатств. Земельная собственность крестьян по количеству и качеству уступала владениям «сильных». Земля концентрировалась и в руках зажиточных слоев в союзах сельских общин в ущельях Карачая, Балкарии, Чечено-Ингушетии. Однако в «демократических племенах» общинная и крестьянская собственность оставалась преобладающей. Здесь непривилегированное землевладение подразделялось на несколько категорий: угодья, находившиеся в коллективной собственности целого ряда аулов; земли сельской общины; крестьянская собственность. В процессе исторического развития выделение хозяйств индивидуальных семейств сопровождалось их стремлением обособить земельные наделы, но не всегда успешно.

Различное соотношение собственности «сильных» фамилий и непосредственных производителей служило основой неодинаковых параметров свободы населения. В некоторых местах Северного Кавказа зависимость непосредственных производителей приняла ярко выраженные формы, в других она еле прослеживалась, в третьих - отсутствовала вообще.

Свободные общинники, несмотря на личную свободу, были обязаны рядом повинностей, закрепляемых нормами обычая и экономической зависимостью от ряда владетелей. Повинности, платимые простым населением своим владельцам, были четко регламентированы: пахать и убирать княжеское поле, выполнять определенные платежи в пользу высшего сословия; уплачивать подать за пользование землей; уплачивать определенную часть калыма в случае выдачи дочерей замуж; участвовать в военных походах и брачных поездках; помогать сеньору при приеме его гостей, одаривание последних подарками; присмотр за лошадьми и оружием; мщение за кровь убитого владельца или помощь ему при осуществлении кровной мести. Как видно, у свободного населения свобода была номинальной – определенную роль играла экономическая зависимость лиц свободных сословий от правящей верхушки. Неся определенные обязательства по отношению к своим сеньорам, они, однако, обладали и определенными правами: могли участвовать в народном собрании; обладать собственным имуществом и полностью им распоряжаться; в случае нанесения обиды со стороны князя – перейти под покровительство другого.

Зависимое население по своей структуре было неоднородным и делилось на две основные категории: крепостные и рабы. Обязанности представителей этого слоя были четко определены обычаем, отступление от которого грозило суровым наказанием. Существование ряда норм, которые некоторым образом защищали крепостных и рабов от произвола владельцев, не могло облегчить участь этих категорий, особенно рабов. Только после проведения в 1868 году освобождения от крепостной и рабской зависимости (реформа на Северном Кавказе была проведена позже, чем в остальных губерниях России) правовое положение их изменилось.

Таким образом, характерными чертами сословной организации народов Северного Кавказа являлись:

Социальная дифференциация общества, при которой наблюдалось оформление противостоящих друг другу социальных групп в виде патриархально-феодальной знати и крестьянского населения;

Раздробленность на множество степеней и разрядов, как представителей знати, так и крестьянства, которое отличалось между собой по имущественному, семейному положению, степенью зависимости от социальной верхушки, что определяло виды и нормы повинностей, которые несли непосредственные производители в пользу привилегированных сословий;

Неподвижность границ высших ступеней сословной организации.

Сложная сословная структура народов Северного Кавказа ярко отражала начавшийся у них процесс феодализации. Уже к середине XIX века можно говорить в сложившейся в среде народов региона четких сословных группах, права и обязанности которых нашли свое отражение в нормах адата. Границы между сословиями не были размыты, сословность передавалась только родом или браком, реальностью стала система вассалитета.

Четвертый параграф – «Сословно-правовые отношения у кочевников» - рассматривает особенности сословно-правовых отношений у кочевников. Правовое положение различных категорий населения у кочевых народов в рассматриваемый период имело свою специфику. Если в обществах, где землевладельческий уклад являлся преобладающим, социальные отношения выступали более четко, то у кочевников наблюдалось несколько иное положение. Социальная стратификация у кочевых народов региона: калмыков, ногайцев и туркмен, имела свои особенности, так как формировалась в условиях кочевого образа жизни. Следует отметить, что общественные отношения у кочевников были завуалированы родовыми и религиозными пережитками и, что также следует отметить, военным прошлым этих народов.

Если рассматривать зависимые отношения у непосредственных соседей кочевых народов региона - горских народов Северного Кавказа, то можно сделать вывод, что различные формы зависимости, зафиксированные в дальнейшем в нормах обычного права, формировались у них через собственность на землю. У кочевников же все проявлялось иначе. Это было связано с тем, что земля долгое время не была у них объектом товарно-денежных отношений. Именно поэтому в кочевых обществах зависимые отношения четко не проявлялись.

Здесь также следует отметить, что юридического оформления зависимые отношения в среде кочевых народов также долгое время не получили. Только после вхождения народов в систему административного управления Российской империи, эти отношения были зафиксированы в законодательном порядке.

Однако ко второй половине XIX века сословное деление уже было установлено довольно четко, особенно в среде закубанских ногайцев. К высшему сословию источники относят сословия мурз, султанов, князей, духовенства, узденей, биев, баев. Прослойка баев формировалась из выходцев из зажиточных слоев населения, не пользующихся наследственными званиями. К привилегированному сословию относилось и мусульманское духовенство.

Во главе каждой орды стоял князь, ниже которого место в иерархической лестнице занимали мурзы, возглавлявшие улусы. Главными мурзами были родственники бия – нураддин, кейковат и тайбуга, которые управляли отдельными частями орды. Экономической основой властвования являлось то, что все они являлись владельцами огромного количества земли и скота.

Несмотря на то, что орду возглавлял бий, его власть была ограниченной, так как наиболее важные вопросы общественной жизни выносились на решение съезда ногайской аристократии. Власть бия рассматривалась прежде всего как поручение съезда мурз и основывалась на его авторитете, коллективных правовых гарантиях. Однако что касается судебной власти, то здесь его господство было неограниченным. Однако реальной властью у туркмен и ногайцев, особенно у закубанских, обладали все же мурзы.

Особую ступень иерархической лестницы кочевого общества составляли уздени. Привилегии их заключались в основном в том, что они были, во-первых, освобождены от ряда натуральных повинностей. А, во-вторых, имели право голоса в общественных делах, при рассмотрении наиболее важных вопросов жизнедеятельности общины. Уздени – это служилое сословие, получавшее за свою службу от мурз молочный скот. Однако этот слой населения был достаточно небольшим. В иерархической структуре кочевого общества уздени проявляли себя только в Закубанье.

Самой многочисленной частью кочевого общества являлись непосредственные производители - азаты. Но и они не были однородной массой. Так, к примеру, у ногайцев азаты делились на простых ногайцев, более или менее обеспеченных скотом, седев – менее обеспеченных крестьян и байгушей, лишенных средств производства. Последнюю категорию зависимого населения составляли рабы (ясыри).

Верхушку простых кочевников составляли скотоводы, которые владели скотом на правах частной собственности и были экономически независимы. Но это не означало, что не были независимы от зажиточной части общества, в руках которой сосредотачивалось все управление. Еще ниже по социальной лестнице стояли кедеи-малшималы. В хозяйстве у них было несколько голов скота, но это не давало им возможности обеспечивать свои семьи всем необходимым. Они подрабатывали извозом, сезонными работами и разовыми работами: обработка садов и виноградников в русских селах и казачьих станицах, а также земледелием.

В среде низов были байгуши, т.е. бедняки. Образованию этого слоя способствовала углублявшаяся имущественная дифференциация в кочевом обществе. Они были лишены основных средств существования – продуктов скотоводства. К низам кочевого общества относились и чагары, которые принадлежали султанам, князьям и узденям. Их труд использовался в домашнем хозяйстве. Источником образования этого слоя являлись холопы и обедневшие кочевники. Таким образом, общественные отношения, сложившиеся в кочевых обществах, можно охарактеризовать как раннефеодальные.

Таким образом, у кочевых народов региона социальные отношения имели специфические особенности, связанные с кочевым образом жизни. Общественные отношения между знатью и простолюдинами, регулируемые нормами обычного права, были завуалированы родовыми и религиозными пережитками. Правовыми нормами четко разграничивалось юридическое положение каждого из сословий. В частности, это были нормы о повышенной уголовной ответственности за убийство представителя правящего сословия, а также нормы, регулирующие брачно-семейные отношения.

Вторая глава «Сословный характер права народов Северного Кавказа» состоит из трех параграфов.

Первый параграф носит название «Источники права». Отмечается, что в системе общественных отношений народов Северного Кавказа большое место отводилось нормам обычного права, выступающим средством социализации индивида, передачи опыта следующим поколениям, выполняющим функции социального контроля, регуляции общественных отношений. У народов Северного Кавказа, не имевших в прошлом своей письменности, обычное право регулировало общественные отношения и семейную жизнь. Адаты были неписаными правилами поведения, определявшими взаимоотношения сословий, композиционные выплаты, взаимоотношения между детьми и родителями, между мужем и женой, закреплявшими сложившиеся общественные связи. В течение веков адаты передавались как устное обычное право, регулируя все стороны общественной, хозяйственной и семейной жизни народов региона.

Под адатом (от арабского «ада» - обычаи, привычки) принято понимать местные обычаи и правила поведения мусульман того или иного региона. В качестве научного термина адат означает обычаи и традиции, регулирующие образ жизни мусульман наряду с шариатом. Теоретические шариатские принципы и нормы признаются обязательными к исполнению и стоящими выше любых иных правил поведения, в том числе и адата.

Термин «адат» применялся также для обозначения обычного права исламизированных народов. Система правил поведения, представляющая собой симбиоз местных обычаев и отдельных норм шариата, также именовалось адатом или адатным правом. Адат широко действовал в районах традиционного распространения ислама в царской России. Например, до образования имамата Шамиля адат по существу безраздельно господствовал в Дагестане и Чечне как разветвленная система социальных норм, основу которой составляли местные обычаи преимущественно неисламского происхождения. Большинство этих обычаев сложилось еще в условиях существования родоплеменных отношений и языческих верований. Жизнь автономных горских обществ веками регулировала собственными адатами, которые не были едиными для всего Северного Кавказа. О силе этих обычаев говорит тот факт, что даже утверждение здесь ислама не привело к полной замене их шариатом.

В XVIII – первой половине XIX века правовая практика большинства народов Северного Кавказа основывалась на нормах обычного права (адата) и шариата. По нормам адата регулировались уголовные и большинство гражданских дел, по нормам шариата – частично семейные дела, связанные с разводом и разделом имущества или наследства.

Вторая половина XIX – начало ХХ века – время активного воздействия на правосознание коренных народов региона, которое осуществлялось с двух сторон: во-первых, со стороны российской администрации, проводившей на всем Северном Кавказе реформы в области правового регулирования, и, во-вторых, со стороны общины, которая с помощью как своих собственных общинных, так и введенных в этот период российской администрацией санкций, пыталась воздействовать на правовое поведение индивидов.

Российская администрация, поддерживая в целом местную правовую практику и введя при этом всесторонний контроль за деятельностью традиционных судебных институтов, начала постепенно модернизировать горское правосознание. Данный процесс включал в себя два основных момента: во-первых, введение для определенных слоев населения системы русского образования и воспитания, а, во-вторых, создание новых судебных органов - горских словесных судов, которые ввели комбинированную систему наказания, включив в нее и адатную норму установления компенсации, и российские процессуальные нормы.

Таким образом, правовая ситуация на Северном Кавказе в XIX веке определялась взаимодействием трех систем права: адата, шариата, российского законодательства. Нормы мусульманского права не получили широкого распространения, что было связано с поздней исламизацией региона. Роль российского законодательства и права усилилась в пореформенный период, а к началу ХХ века оно стало играть более значительную роль в урегулировании большинства конфликтов.

Во втором параграфе - «Сословный характер гражданского и семейного права» - рассматриваются сословно-правовые нормы, регулирующие гражданские и семейные отношений народов Северного Кавказа.

Гражданское и семейное право в рассматриваемый период несли отпечаток сословных отношений. Несмотря на то, что некоторые обычно-правовые нормы, особенно семейно-брачного права, были разработаны достаточно четко, часто действовал и шариат, особенно в вопросах наследования, где сословный принцип играл превалирующую роль.

Но особенно ярко сословный характер права проявил себя в семейном праве народов региона, действуя практически до начала ХХ века. Брак являлся договором купли-продажи, порождающий личные права и обязанности. Ценой здесь являлся калым, величина которого зависела от многих факторов, но, в первую очередь, от сословной принадлежности, а также колебалась в зависимости от региональной специфики.

Условием заключения брака было только достижение брачного возраста, который на Северном Кавказе регулировался обычно-правовыми нормами. Для женщин брачный возраст устанавливался в 14 лет, а для мужчин - 15-16 лет. Хотя на практике он был значительно выше. Взаимного согласия брачующихся не требовалось. При этом в условиях разложения первобытнообщинных отношений и перехода к классовому обществу, браки зависимых сословий были устраиваемы их господами.

Личные и имущественно правовые отношения между членами семьи в рассматриваемый период претерпели определенную трансформацию. Если в начале XIX века они в основном регулировались адатом, то в пореформенный период они стали постепенно вытесняться нормами мусульманского права, что особенно ярко проявлялось при разделе семейного имущества, а особенно – при его наследовании. Однако в пореформенный период нормы обычного права, регулирующие наследственные правоотношения, были несколько оттеснены российским законодательством. Наследование стало осуществляться как по обычаю, так и по завещанию. При этом завещать можно было не более трети имущества. Однако и здесь выбор той или иной правовой системы часто зависел от сословной принадлежности сторон.

Брак прекращался вследствие смерти одного из супругов, либо путем развода. Как показывает проведенное исследование, наиболее часто встречающейся формой было прекращение брака вследствие смерти одного из супругов. Адатами не были зафиксированы правовые последствия такого прекращения брака. После смерти супруга обычно начинался раздел семейного имущества; после смерти супруги все ее имущество переходило к мужу. Дети по адату никаких прав на имущество матери не имели. В среде же высших сословий в большей степени действовал шариат, что было более выгодным для наследников.

На специфическое развитие гражданского права у народов Северного Кавказа значительное воздействие оказали натуральный характер хозяйства и общинная организация, сохранявшая свое значения до начала ХХ в. Субъектами правовых отношений были лица мужского пола, достигшие совершеннолетнего возраста, ведшие самостоятельное хозяйство и не находившиеся под опекой.

Объектами гражданско-правовых отношений были земля и скот, по поводу которых возникали различного рода сделки: мены, купли-продажи, регулируемые нормами обычного права. К концу исследуемого периода частная собственность на землю стала преобладающей. Одним из оснований ее возникновения явилось огораживание земельного участка. Другим основанием возникновения земельной собственности служило сложившееся владение землей представителями привилегированных сословий. Однако в пореформенный период земля стала переходить в собственность в порядке пожалования за заслуги перед российской администрацией. Были зафиксированы случаи и захвата общинных земель со стороны представителей лиц правящих сословий.

Возникновение и развитие частной собственности на землю явилось толчком для дальнейшего развития арендных отношений, а также субаренды. Если в начале века они регулировались нормами обычного права, то в пореформенный период, а особенно к концу рассматриваемого периода, земельная аренда получила юридическое закрепление. Однако аренда скота даже в этот период регулировалась нормами обычного права, хотя сословный характер наблюдался и в этом виде правоотношений.

Таким образом, в гражданско-правовых отношениях народов Северного Кавказа в XIX веке мы наблюдаем, с одной стороны, постепенную трансформацию правовых норм, их постепенное приспособление к новым социально-экономическим условиям. С другой стороны, патриархальность, сословность, которую практически в тот период было невозможно искоренить.

Третий параграф – «Сословный характер уголовного права» - рассматривает особенности уголовно-правовых отношений народов Северного Кавказа.

В рассматриваемый период в сфере уголовно-правовых отношений сословное право действовало также достаточно активно. Обычно-правовые нормы большое внимание уделяли нанесению ущерба, что ярко проявилось в урегулировании конфликтов, становлении системы возмещения, в том числе с помощью композиций. Композиционные выплаты в рассматриваемый период уже окончательно сложились; была установлена их величина, зависевшая от сословной принадлежности пострадавшей стороны и тяжести преступного деяния, а также порядок возмещения ущерба.

У народов региона преступлением считались наказуемые действия, направленные против личности или имущества. Но четко сформулированного понятия преступного деяния не существовало, как и не существовало четко сформулированных составов. Что касается субъективной стороны преступления, то уже стали различаться деяния, совершенные намеренно или неосторожно. Субъектами преступлений были все, кроме рабов, за которых отвечал их владелец. Появилось понятие соучастия, но при этом уголовная ответственность распределялась на всех в одинаковой мере, без учета вклада каждого.

Все правонарушения в сфере уголовного права, регулируемые обычно-правовыми нормами, можно разделить на два вида: преступления против личности и имущественные преступления. К первым относились: убийство (простое и квалифицированное), кровосмешение, нарушение супружеской верности женщинами, изнасилование, оскорбление действием или словом. Ко второму виду – воровство, грабеж.

Преступление (нанесение ущерба) и наказание народы Северного Кавказа считали не индивидуальными, а коллективными действиями, затрагивающими честь и интересы не столько отдельного человека, сколько рода или общественной группы, что ярко проявилось в становлении системе возмещения вреда, в том числе с помощью композиционных выплат. Представления о коллективном характере преступления и наказания отразились, во-первых, в обычае очищения подозреваемого коллективной присягой. Во-вторых, в том, что семья и даже фамилия отвечали своим имуществом за преступление одного из своих членов, если тот не мог уплатить композиционные выплаты. Обычно-правовые нормы большое внимание уделяли нанесению ущерба, что ярко проявилось в урегулировании конфликтов, становлении системы возмещения, в том числе с помощью композиций.

Сословно-правовые нормы играли большое значение в детально разработанной по сословному признаку системе композиций – платы за кровь или возмещения крови. Ее духом и установками проникнуты метод разрешения казусов и санкции по множеству правонарушений почти по всем посягательствам на личность, жизнь, здоровье и честь, во всех случаях причинения вреда. Установление композиций, отображая реально сложившуюся систему вассальных отношений, зиждется на этой системе, которая в рассматриваемый период становится краеугольным камнем всей общественно-политической жизни. Эти отношения составляли предмет особой заботы и охраны; правящее сословие стремилось не только к их упрочению под своим твердым верховенством, но в то же время – к соблюдению пределов признанного, определяющего взаимные права и обязанности.

Наказание имело своей целью возмещение вреда и устрашение. Основным видом наказания, как уже было указано выше, являлись композиционные выплаты, налагавшиеся, в том числе и за убийство, вытесняя постепенно в течении XIX столетия принцип талиона. Известные российскому праву наказания не применялись, но уже со второй половины XIX в. началось их постепенное внедрение в северокавказском регионе. Наказания в виде штрафов применялись повсеместно, и их величина зависела, в первую очередь, от сословной принадлежности пострадавшей стороны, а иногда и от социального статуса преступника. Величина денежных штрафов была очень велика, что часто приводило к разорению семьи. А это, в свою очередь, являлось сдерживающим фактором, как и такой институт как кровная месть, характерный для всех северокавказских обществ.

В Заключении подведены основные итоги исследования, сделаны выводы, связанные с особенностями становления и развития сословного строя и сословного права народов Северного Кавказа, намечены дальнейшие пути исследования темы.

I. В ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, выпускаемых в Российской Федерации:

1.1.Бондарева О.А., Гайдабура И.Г. Административная система, сословный строй и сословное право народов Северного Кавказа (в источниках и исследованиях отечественных кавказоведов). // Вестник Ставропольского государственного университета –№ 46. - 2006 г. – Сентябрь.- С. 138-145. – 0,5 п.л. (в соавторстве, соавторство не разделено).

II. В иных изданиях и журналах:

2.1.Бондарева О.А. Адаты горцев Северного Кавказа как источник изучения социальных отношений этих народов // Северо-Кавказский юридический вестник. - 2005. - № 4. – С.160-165. – 0,25 п.л.

2.2.Бондарева О.А., Свечникова Л.Г. Сословный характер права народов Северного Кавказа в XIX веке // «Политика и общество». Научный российско-французский журнал. - 2005. - № 2. – С.56-70. – 1 п.л. (в соавторстве, соавторство не разделено).

2.3. Бондарева О.А. Проблемы правового регулирования положения высших сословий народов Северного Кавказа в XIX веке // Россия: экономические проблемы в условиях глобализации. Сборник материалов Международной научно-практической конференции. – Ставрополь: Изд-во СтГАУ, 2005. С. 119-123. – 0,5 п.л.

2.4. Bondareva O.A. Problems of legal regulation the position of the maximum estates peoples of Northern Caucasus in XIX century // Russia: economic problems in conditions of globalization. - Stavropol, 2005. – P.106-110. – 0,5 п.л. (на англ. языке).

2.5. Бондарева О.А. Особенности становления и развития социальной организации народов Северного Кавказа с древнейших времен до начала ХХ века // Актуальные проблемы современных историко-культурологических и социально-политических исследований. – Ставрополь, 2005. – С. 181-185. – 0,25 п.л.

2.6. Бондарева О.А. Социальные отношения народов Северного Кавказа (конец XVIII – XIX в.) // Очерки политической и правовой истории Северного Кавказа (XIX – начало ХХ в.). Монография. – Краснодар: Изд-во КубГУ, 2006.- С. 36-135. – 3,5 п.л.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.kubsu.ru/

Алиев У.Д. Карахалк. Черный народ. - Ростов-на-Дону, 1927.

Далгат Б. Материалы по обычному праву ингушей.//Известия Ингушского НИИ краеведения. Вып.2-3. – Владикавказ, 1930.

Материалы по обычному праву кабардинцев. – Нальчик, 1956.

Социально-экономическое, политическое и культурное развитие народов Карачаево-Черкесии (1790-1917). Сборник документов. - Ростов-на-Дону, 1985.

Ее можно сделать, положив в основу временной (истори­ческий) критерий. Именно такая классификация права позволит воочию увидеть его эволюцию, или то, как постепенно и далеко не просто оно развивалось.

Возникнув на заре человечества, право последова­тельно прошло в своем развитии три этапа (условно можно их назвать детством, юностью и зрелостью).

1. Детство права, или архаичное право . Таковым оно было в Древнем мире. Но это условно, по­скольку разные народы вступают на путь цивилизован­ного развития разновременно. Применительно к этой стадии развития права допустимы и такие названия, как право племенное (у каждого племени была своя си­стема норм), народное (право формировалось «снизу», самим народом), обычное (основной костяк права состав­ляли обычаи), варварское (решения органов, направлен­ные на примирение сторон, тогда не были обязательны­ми, и спорящие стороны часто поступали как настоящие варвары, осуществляя кровную месть), примитивное (если сравнить его с правом современным).

Архаичное право - это царство неписаных правил, устно передаваемых из поколения в поколение. Вот по­чему так немногочисленны примеры письменных источ­ников. Если взять Россию, то «Русская Правда» не­сколько сотен лет была единственным из них.

Такое право было казуистично. Это означает, что норма права привязывалась к конкретным условиям (кража, совершенная ночью, наказывалась менее строго, чем кража при свете дня).

Еще одна особенность - его несистематизированный характер. В первых правовых письменных источниках было нагромождено все: и нормы об уголовных деяниях, и нормы о взыскании имущественного вреда, и семей­ные, и торговые, и земельные, и др. Знаменитый исто­рик В.О. Ключевский писал, что «Русская Правда» пред­ставляет собой «хорошее, но разбитое зеркало»\ Понят­но, что не было деления права на отрасли, но весьма определенно можно отметить в нем засилье уголовных норм.

Нам непонятно, как можно налагать ответственность, если не доказана вина. В те далекие времена понятие вины еще не существовало , в такие тонкости не вдава­лись: важно было установить, что произошло и про­изошло ли вообще. Да и зачем это было нужно, ведь ответственность носила коллективный характер, поскольку расплатить­ся за причиненный ущерб лицу, его причинившему, без участия своих сородичей было невозможно.

И все же нельзя относиться с пренебрежением к на­шим далеким предкам: они создавали право с нуля.

2. Юность права, или сословное право. Онаприходится в основном на период Средневековья. Обще­ство стало меняться: единые ранее соплеменники стали различаться друг от друга по социальному положению (вожди, их приближенные, люди рядовые), по роду про­фессиональных занятий (земледельцы, торговцы, ремес­ленники, жрецы и др.). Наличие сходных потребностей привело к их объединению. Общество начинает делиться на слои, или сословия. Осознавая свои общие интересы, каждое сословие стремится установить правила поведе­ния, дабы их защитить. Так появляется феодальное (по­местное) право, манориалъное (крепостное) право, город­ское (полицейское) право, торговое (купеческое) право, гильдейское (цеховое) право, каноническое (церковное) право. В своей совокупности эти нормы и составляли сословное право.

К сословному праву с позиций сегодняшнего дня тоже можно предъявить много претензий и сказать, что это пока не настоящее право, а скорее протоправо.

Оно не охватывало всех сторон жизни, а регулирова­ло ее фрагментарно (приобретение права собственности на землю, установление повинностей для крестьян, про­ведение ярмарок и т. п.).

Оно не было универсальным и регулировало в основ­ном отношения внутри сословия, да и к тому же недо­статочно эффективно. Вспомним, какие «разборки» учи­няли между собой феодалы. Один из таких конфликтов описан А.С. Пушкиным в повести «Дубровский». Урегулировать противоречия между сословиями этому праву вовсе было не под силу. Вот почему крестьянские бун­ты сотрясали все общество.

Отдельные части сословного права противоречили друг другу. Так, например, церковь долгое время осуж­дала «презренный металл», т. е. получение прибыли, несмотря на очевидную значимость торговли и большую роль торгового права.

И все же сословное право выгодно отличается от архаичного.

3. Зрелость права, или развитое право . Пра­во начинает приобретать свою зрелость в Новое время. И это не случайно.

В экономической сфере общество стало переходить к развитым товарно-денежным, или рыночным, отношени­ям. Рыночные отношения -- это прежде всего обменные отношения, и возможны они только на началах свобо­ды и равенства между людьми.

Происходят изменения и в политической сфере: люди, обладающие собственностью и чувствующие себя в связи с этим достойно, стали требовать участия в управлении делами, в частности, в принятии законов. Появляются пар­ламенты, и государственная власть, ранее сосредоточен­ная в руках единоличного правителя (короля, царя, им­ператора и др.), начинает распределяться между различ­ными государственными органами.

Все это не могло не сказаться на праве. Развитое об­щество стало нуждаться в развитом праве. Отличают его две главные особенности.

Во-первых, оно стало всеобщим: люди, оказавшиеся в сходных ситуациях, должны поступать одинаково, неза­висимо от социального статуса, рода занятий, семейного и иного положения.

Во-вторых, право стало универсальным: расшири­лась сфера его применения, и оно стало надежной опо­рой всего общества. Это позволяет сделать следующий вывод.

В истории человечества разложение племенного строя явилось закономерным этапом его развития. На смену ему пришло традиционное, или сельскохозяйственное, общество, политически раздробленное, основанное на земельной собственности, на ранжировании людей по их отношению к средствам производства, основным из которых была земля, т. е. на феодальной иерархии и эксплуатации феодально-зависимого крестьянства.

В связи с произошедшими в обществе изменениями, в частности с разделением общества на сословия, архаичное право должно было уступить место иным нормативным системам. Поскольку общество стало дифференцироваться на социальные группы, отличающиеся разным отношением к средствам производства и соответственно долям получаемого продукта, архаичное право не могло, да и перестало служить равным мерилом поведения для всех людей. Потребовалось создание нормативных систем, наиболее подходящих для регулирования отношений внутри каждого социального слоя и обеспечивающих их взаимодействие с другими слоями общества. Такие системы имеют уже сословный характер, т. е. обслуживают преимущественно интересы каждого отдельного сословия и одновременно позволяют ему вписаться в общую систему общественного развития.

Назовем сословные правовые системы, действующие в традиционном обществе:

• феодальное (поместное) право - система правил поведения, регулирующая порядок землевладения и взаимоотношения между собственниками земли;
• манориальное (крепостное) право - система правил поведения, регулирующая отношения крестьян к земле, т. е. отношения между крестьянами и помещиками, жизнь феодального поместья, отношения внутри крестьянской общины, а также сельскохозяйственное производство;
• каноническое (церковное) право - система правил поведения, регулирующая организацию церковной власти, ее отношения со светской властью и др.;
• городское (полицейское) право — система правил поведения, регулирующая отношение населения с королем (князем), отдельными сеньорами (боярами), направленная на поддержание мира и порядка в городском сообществе, а также права и свободы горожан;
• гильдейское (цеховое) право - система правил поведения, закрепляющая привилегии гильдий (цехов), регулирующая внутреннюю организацию производства и его технологию, использование видов сырья, способов переработки, качество готовых изделий и проч.;
• торговое (купеческое) право - система правил поведения, закрепляющая привилегии для купеческих гильдий, торговые обыкновения, правила ведения торговли, способы рассмотрения споров, возникающих в процессе ведения торговой деятельности, и др.

Сословные нормы зарождались внутри норм и первоначально представляли собой как бы специализированные обычаи. В дальнейшем сословия стали отчетливо осознавать свои потребности и интересы и принимать целенаправленные действия для их реализации, например бороться за установление себе привилегий, подавать жалобы в сословные суды.

Именно из этих автономно существующих систем позднее будет образовано общегосударственное право. Но это произойдет позднее, по крайней мерс не ранее того, когда между людьми и странами разовьются в должной мерс экономические связи и натуральное хозяйство уступит место экономической системе, основанной на специализации труда, осуществляемой в масштабах всего государства.

Перечислив отдельные части сословного права, можно указать на некоторые его особенности, обратив пристальное внимание на то, какие накопления были сделаны в области юридической техники в тот период.

Законодательная техника

Сословное правовое регулирование не охватывало все стороны жизни сословий. Оно осуществлялось фрагментарно (установление повинностей крестьян, проведение ярмарок и т. д.). Та или иная сторона социальной жизни попадала в сферу правового регулирования по мере возникновения потребностей, определяемых самими членами того или иного сословии. Потребности же зависели от степени взаимодействия людей: чем оно было теснее, тем больший круг вопросов необходимо было упорядочивать с помощью правовых норм.

Казуальность норм права уступает место абстрактному их формулированию. Этот процесс происходил постепенно и длительно. Конечно, сохранялось достаточное количество казуальных норм.

Многие нормы права были смешаны с нормами неюридического характера. Порой трудно между ними провести четкую грань. Особенно это касается сугубо церковных норм и норм канонического права. Этим же характеризовались нормы светских подсистем сословного права. Нормативные предписания часто вплетались в судебные решения, которые в основном были посвящены разрешению отдельных споров и содержали конкретные предписания. Неудивительно, что пользоваться такими правовыми актами было крайне неудобно. Естественно, в результате этого эффективность многих сословных правовых норм оставалась крайне низкой.

Нормы сословного права не имели универсального характера. Единообразие норм сословного права проявится позднее: когда будут сформулированы принцип справедливости и другие принципы, которым должны отвечать все нормы права. Сформулированы же эти принципы права были первыми представителями юридической науки, зародившейся в недрах европейских университетов. Этому тоже не стоит удивляться, поскольку не было координирующего центра, который бы взял на себя обязанность свести воедино подсистемы сословного права. Исключение составляет церковь, которая все же упорядочила нормы канонического права.

Сословное право облекается как в устную, так и в письменную форму. Если для архаичного права письменная форма была редкой, исключительной и даже экзотичной, то для сословного права она становится уже вполне обычной, по крайней мере, не вызывающей удивления и слепого поклонения. Расширяется и круг письменных источников: помимо нормативных актов, теперь судебные решения выносятся в основном в письменной форме. Разумеется, используются, причем в той мере, в какой это было необходимо, и неписьменные источники права (обычаи, деловые обыкновения).

Среди письменных источников права нормативные акты пока не доминируют. В качестве источников права, получивших наибольшее распространение, следует выделить договоры, регулирующие гражданский оборот, все более и более набиравший силу, и судебные решения, содержавшие прецедентные нормы.

Письменные источники сословного права не были систематизированы. Применительно к договорам и прецедентам этот вывод абсолютен. В отношении нормативных актов все же относителен: в истории развития права Средневековья можно увидеть исключения, например собрание норм магдебургского права.

Существовала большая проблема с доведением источников сословного права до всех заинтересованных лиц. В то время не было СМИ. Возможно, именно по этой причине эффективность сословного права не может идти ни в какое сравнение с эффективностью современного права.

Правоприменительная техника

Правосудие как вид социальной деятельности еще далеко не полностью отделилось от управленческой деятельности. Часто эти виды деятельности сливались воедино. Так, сеньориальный суд (куда входили знатные феодалы), рассматривая какое-либо спорное дело и попутно выясняя причину спора, приходил к выводу, что спор не возник бы, если бы стороны поступали так-то и так-то. Тут же он давал конкретное указание, обязательное для исполнения всеми феодалами, или формулировал соответствующее правило поведения на будущее.

В Средние века не было профессиональных судей, вершивших правосудие. Судебные функции выполняют люди, заметные своими личностными качествами, главное из которых — врожденное чувство справедливости или по крайней мере способность учитывать многие параметры спорной ситуации, не бояться принимать решение, которое, возможно, устроит не каждую из сторон спора.

Не был установлен порядок принятия дел к рассмотрению. Порой для принятия дела к рассмотрению требовалось так много усилий, что это удавалось только самым настойчивым и удачливым людям. Таким образом, правосудие было гарантировано далеко не всем. Справедливое же правосудие было гарантировано еще меньшему числу лиц.

Понятие вины только начинало вводиться, но до торжества его на практике еше было далеко. И все же это следует считать серьезным продвижением вперед в деле правоприменительной техники. Как уже говорилось выше, в древнем обществе не было самого понимания принципа вины, не говоря уже о его реализации.

Еще не действовал в полной мере принцип соразмерности санкций совершенному деянию. Люди, вершившие правосудие, не были профессионалами, а юридические понятия довольно трудны для усвоения, и овладеть ими сразу мало кому удавалось.

Судебные заседания отличались неформальным характером и больше походили на заседания собраний. Каких-либо специальных процедур проведения судебных разбирательств не было. Это вполне укладывается в следующую правовую закономерность: сначала развитие получает материальное право, а затем право процессуальное. Процессуальное право, регулирующее технологию разрешения правовых конфликтов, и уровень его развития — отражение степени цивилизованности общества.

Система доказательств, используемая в правосудии, приобретала рациональный характер. И все же недостаток рациональных доказательств часто заменялся доказательствами эмоционального свойства, такими как испытание, клятва, присяга и др.

В Средние века не соблюдался порядок обжалования вынесенных судебных решений. Это можно объяснить тем, что в сословном обществе не было системы судов. Суды торговые, гильдейские, церковные, помещичьи, городские между собой не были связаны и действовали самостоятельно. Внутри одной корпорации какой-либо судебной системы также не наблюдалось. Однако в некоторых сословиях начинает зарождаться иерархия судебных органов. Например, решения феодального суда можно было обжаловать в сеньориальный суд, хотя там все зависело от самого сеньора. Складывалась и относительно стройная система церковных судов. Однако на общем фоне это пока не было правилом.

Таким образом, система сословного права несмотря на то, что она обогатилась новыми по сравнению с правом архаичными приемами юридической техники, причем приемами, отличающими его от архаичного права явно в выгодную сторону, все же должного развития в этом отношении не достигла. Сословное право имело слишком много недостатков по сравнению с правом более поздних периодов Нового и Новейшего времени. Вот почему его можно назвать всего лишь протоправом, т. е. предшественником развитого права. Однако сразу надо отметить: сословное право — достойный предшественник права общегосударственного.

В Соборном Уложении отражена достаточно развитая для того времени система обязательств. Обязательства по договорам преобладают перед внедоговорными.

Обязательства, вытекающие из договора, стали обеспечиваться не личностью, а имуществом ответчика. Ответственность не была индивидуальной. Долги по обязательствам переходили по наследству. В случае стихийных бедствий предусматривалась отсрочка уплаты долга до 3 лет.

Соборному Уложению известны и обязательства из причинения вреда (например, возмещение ущерба, вызванного потравами полей).

Соборное Уложение много внимания уделило формам заключения договоров. Все большее значение приобретала письменная форма заключения договоров («крепость», «кабала»), а для некоторых, наиболее важных, (например, купчая на земли или дворы),- крепостная, требовавшая официального засвидетельствования или регистрации в учреждении.

ПО Указу 7 июня 1635 г. судам запрещалось принимать дела по займам, поклажам, ссудам, если не имелось письменных документов.

Соборное уложение 1649 16 века грамоты на полное холопство, служилые кабалы, отпускные грамоты, купчие на лошадей обязательно должны были быть «крепостными». Соборное уложение 1649 1558г., такая форма стала обязательной для купчих на недвижимость, а также для договоров поклажи.

По Уложению всякие акты должны были писаться площадными подъячими при свидетелях. По более важным делам (купчие и закладные на вотчины и дворы) свидетелей должно быть 5-6 человек, по менее важным – два-три человека.

Неисполнение договора влекло за собой уплату неустойки.

Если покупатель приобретал вещь, на которую продавец не имел права собственности, он должен был возвратить вещь законному собственнику и доказать свое незнание того, что продавец не имел права собственности на вещь.

Определялся порядок признания договора недействительным. Недействительными считались договоры, заключенные в состоянии опьянения, с применением насилия или путем обмана.

Соборному Уложению известны договоры купли-продажи, мены, дарения, хранения, поклажи, найма имущества и некоторые другие.

Большие изменения Соборного Уложения 1649 года касались области вещного, обязательственного и наследственного права. Сфера гражданско-правовых отношений была определена достаточно четко. К этому побуждали развитие товарно-денежных отношений, формирование новых типов и форм собственности, количественный рост гражданско-правовых сделок.

Предписана имущественная ответственность при нанесении ущерба. Сделки, заключенные в состоянии опьянения, считаются недействительными.

Имущество в договорах должно принадлежать сторонам договора на законном основании. В некоторых случаях государственный органы принудительно прекращали договоры или продлевали их.

Согласно общему правилу, смерть должника могла служить основанием для переноса имущественной ответственности на его родственников (жена, дети, братья).

Ответственность по долгам распространялась на все виды имущества – «поместья, вотчины, живот» (ст142, гл.10).

«А будет по которого ответчика по исцову челобитью послан будет пристав с наказною памятию, в которой город или в уезд, или кого ответчика велят судьи сыскати на Москве по приставной памяти, и поставити к суду, или для какова ни буди дела, или к кому пристав, или сын боярской послан будет с государевыми грамотами, о каком деле ни буди, и тот, по кого послан будет пристав с наказною и с приставною памятию, или тот, к кому пристав послан будет с государевыми грамотами, учнет того пристава, или сына боярского бити сам, или велит кому его бити мимо себя людям своим или християном, или кому ни буди, или у него наказную и приставную память, или государевы грамоты отоимет и изъдерет, и тем он приказных людей, от которых тот пристав послан будет, обезчестит, а сыщется про то допряма, и такова непослушника за государеву грамоту бити кнутом, и посадити в тюрму на три месецы, а недельщику велеть на нем доправити безчестие и увечие против окладу въдвое.

А будет с тем недельщиком будут в понятых сторонния люди, и тот, по кого тот неделыцик послан будет. и сторонних людей учнет бити и безчестити, и на нем по тому же велети приставу и сторонним людем доправити безчестие, да убытки их въдвое по сыску, что у кого взято будет.

А кто недельщика или понятых побиет досмерти, а сыщется про то допряма, и того убойца самого казнити смертию же, а кабальныя долги побитых взяти с поместья его и с вотчин и с животов.

А будет приставу или понятым учинится какое безчестие, или бой от людей и от християн того, по кого тот пристав и понятые посланы будут, а самого его втепоры не будет, а пристав или понятые в том учнут на него бити челом на самого, а не на людей, ни на християн его, а он учнет сказывати, что он про то ничего не ведает, и им в том дати суд. Да будет по суду и по сыску про то дело сыщется допряма, что его люди и християне того пристава и понятых били, и тем его людем и християном за то учинити наказание, бити кнутом, да на них же доправити битым приставу и понятым убытки их въдвое по сыску».

Субъектами гражданско-правовых отношений являлись как частные (физические), так и коллективные лица, причем постепенно расширялись юридические права частного лица за счет уступок со стороны лица коллективного. Для правоотношений, возникавших на основе норм, регламентирующих сферу имущественных отношений, характерна стала неустойчивость статуса самого субъекта прав и обязанностей. Прежде всего, это выражалось в расчленении нескольких правомочий, связанных с одним субъектом и одним правом (например, условное землевладение давало субъекту право владения и пользования, но не распоряжения предметом). С этим возникала сложность в определении истинного полноправного субъекта. Субъекты гражданского права должны были удовлетворять определенным требованиям, таким как пол (наблюдалось существенное возрастание правоспособности женщины по сравнению с предыдущим этапом), возраст (ценз в 15-20 лет давал возможность самостоятельного принятия поместья, кабальных обязательств и т.д.), социальное и имущественное положение.

Вещи по Соборному Уложению были предметом целого ряда правомочий, отношений и обязательств. Основными способами приобретения имущества считались захват, давность, находка, пожалование и непосредственно приобретение в обмене или при покупке.

В Уложении 1649 года особо рассматривается процедура пожалования земли. Она представляло собой сложный комплекс юридических действий, включавший выдачу жалованной грамоты; составление справки (т.е. запись в приказной книге определенных сведений о наделяемом лице); ввод во владение, который заключался в публичном отмере земли. Раздачу земли, наряду с Поместным приказом, осуществляли и другие органы - Разрядный приказ, Приказ Большого дворца, Малороссийский, Новгородский, Сибирский и другие. Договор в XVII веке оставался основным способом приобретения прав собственности на имущество, и, в частности, на землю. В договоре теряют значение ритуальные обряды, происходит замена формализованных действий (участие свидетелей при заключении договора) письменными актами (“рукоприкладством” свидетелей без их личного участия).

Впервые в Соборном Уложении 1649 года регламентировался институт сервитутов - юридическое ограничение права собственности одного лица в интересах права пользования другого или других лиц. Личные сервитуты –это ограничения в пользу определенных лиц, специально оговоренных в законе, например, потрава лугов ратниками, находящимися на службе. Вещные сервитуты – это ограничение права собственности в интересах неопределенного числа субъектов. Они включали право владельца мельницы в производственных целях заливать нижележащий луг, принадлежащий другому лицу; возможность возводить печь у стены соседского дома или строить дом на меже чужого участка и т.д. (гл.10). Наряду с этим, право собственности ограничивалось либо прямым предписанием закона, либо установлением правового режима, который не гарантировал “вечной собственности”.

Соборное уложение определяет право на чужую вещь: право ставить запруды на реке в пределах своего владения, но при условии, что соседним помещикам запруды не принесут ущерба; право покосов, рыбной ловли, охоты в лесах на землях, принадлежавших другому владельцу. В городах запрещалась постройка печей, поварен вплотную к соседним строениям; не разрешалось лить воду, сметать сор на соседние дворы и др,

Уложение определяло право проезжавших, а также прогонявших скот останавливаться на лугах, прилегавших к дороге, в силу чего луга не должны запираться ранее определенного срока – Троициного дня.

Гражданское право отражает дальнейшее развитие товарно-денежных отношений, особенно в части права собственности и обязательственного права. Основными формами земельных владений в этот период были царские дворцовые земли, вотчины и поместья. Чернотяглые земли, находящиеся во владении сельских общин составляли собственность государства. В соответствии с Уложением дворцовые земли принадлежали царю и его семье, государственные (чернотяглые, черносошные) земли принадлежали царю, как главе государства. Фонд этих земель к этому времени существенно уменьшился, вследствие раздачи за службу. (В 1627 г. был издан специальный указ, запретивший дальнейшую раздачу дворцовых земель в вотчины и поместья).

Вотчинное землевладение в соответствии с главой 17 Соборного уложения делилось на родовое, купленное и жалованное. Вотчинники имели привилегированные права по распоряжению своими землями, чем помещики, так как имели право продать (с обязательной регистрацией в Поместном приказе), заложить или передать по наследству (хотя и с ограничениями).

Уложение установило право родового выкупа (в случае продажи, заложения или мены) в течение 40 лет, причем точно определенными Уложением лицами. На купленные вотчины право родового выкупа не распространялось. Родовые и выслуженные вотчины не могли передаваться по завещанию посторонним лицам, если у завещателя были дети или боковые родственники. Запрещалось родовые и выслуженные вотчины дарить церкви.

Купленные же у сторонних людей вотчины после передачи их по наследству становились родовыми.

Глава 16 Соборного уложения обобщила все существующие изменения в правовом статусе поместного землевладения:

· владельцам поместный могли быть как бояре так и дворяне;

· поместье передавалось по наследству в установленном порядке (за службу наследника);

· часть земли после смерти владельца получали его жена и дочери ("на прожиток");

· разрешалось давать поместье в приданое;

· разрешался обмен поместья на поместье или вотчину, в том числе большее на меньшее (ст.3).

Помещики не имели права свободной продажи земли без царского указа или заложить ее.

Уложение подтвердило указы начала XVII века о запрещении верстать на службу и наделять поместьями "поповых и мужичьих детей, холопей боярских и слуг монастырских". Это положение превратило дворянство в замкнутое сословие.

Рассматривая право собственности на землю следует отметить развитие такого института права как залоговое право. Судебник регламентирует следующие положения:

· заложенная земля может оставаться в руках залогодателя или же перейти в руки залогодержателя;

· разрешался залог дворов на посаде;

· допускался заклад движимого имущества;

· просрочка выкупа заложенной вещи влекла передачу прав на нее залогодержателю, за исключением дворов и лавок на посаде.

Закладные, поставленные на дворы и лавки на имя иностранцев, считались недействительными. Если у залогодержателя была украдена или погибла залоговая вещь без его вины, то он возмещал стоимость в половинном размере.

Справедливо будет отметить развитие в XVI - XVII вв. такого института права, как обязательственное право. По Уложению должник отвечает по обязательству не своей личностью, а только имуществом. Еще Указ 1558 года запрещал должникам "поступати в полные холопы" к своему кредитору в случае неуплаты долга. Разрешалось только отдавать их "головой до искупа", т.е. до отработки долга. Если у ответчика было имущество, то взыскание распространялось на движимое имущество и дворы, затем на вотчину и поместье.

Вместе с тем в этот период ответственность не была индивидуальной: супруг отвечал за супругу, дети за родителей, слуги за господ и наоборот. Законодательство сделало возможной передачу прав по некоторым договорам (кабалам) прежним лицам. Должник не мог передавать свои обязательства только по согласованию с кредитором.

Договоры купли-продажи недвижимости должны были оформляться письменно и "купчей крепостью" (скрепляться подписями свидетелей и регистрироваться в приказах). Купля-продажа движимого имущества производилась словесным соглашением и передачей вещи покупателю.Но указ 1655 г. предписывал судьям не принимать челобитные по договорам займа, поклати и ссуды "бескабально", т.е. без письменных документов.

Таким образом, наметился переход от словесной формы заключения договоров к письменной.

Договор займа в XVI - XVII вв. составлялся только в письменной форме. Для сглаживания социальных противоречий размеры процентов по займам ограничивались 20 процентами. Уложением 1649 года предпринимается попытка запрета взимания процентов по займам, но на практике заимодатели продолжали брать проценты. Договор сопровождался залогом имущества. Заложенная земля переходила во владение кредитора (с правом пользования) или оставалась у залогодателя с условием уплаты процентов до погашения долга. При неуплате задолженности земля переходила в собственность кредитора. Движимое имущество при залоге тоже передавалось кредитору, но без права пользования.

С развитием промыслов, мануфактуры и торговли широко был распространен договор личного найма, который составлялся в письменной форме на срок не более 5 лет. В устной форме личный найм допускался на срок не более 3 месяцев.

Договор поклажи оформлялся только в письменной форме. Ратные люди могли передавать вещи на хранение без письменного договора. Известны договоры подряда мастеровыми людьми и имущественного найма (аренда).

Брачно-семейные отношения в Русском государстве регулировались церковным законодательством. Источники церковного права разрешали браки в раннем возрасте. По "Стоглаву" (1551г.) жениться разрешалось с 15 лет, выходить замуж с 12 лет. (В византийских источниках права брачный возраст определялся соответственно 15 и 13 лет). Помолвка (обручение) совершалась в еще более раннем возрасте (сговор родителей и составление рядной записи). Расторгнуть рядную запись можно было уплатой неустойки (заряда) или через суд, но по серьезным причинам. На практике простые люди рядную запись не составляли и вступали в брак в более позднем возрасте.

По церковным законам первый брак оформлялся венчанием, второй и третий - благословлением, а четвертый брак церковное право не признавало. В соответствии с Уложением 1649 года четвертый брак не порождал юридических последствий. Развод осуществлялся по обоюдному согласию супругов или по одностороннему требованию мужа. Хотя в XVII веке начинается процесс смягчения прав мужа в отношении жены и отца в отношении детей, до конца XVII века не было отменено поступление в кабалу вообще. Муж мог отдать жену в услужение и записать в кабалу вместе с собой. (Отец имел аналогичное право в отношении детей).

Внутрисемейные отношения регулировались так называемым "Домостроем", составленным в XVI веке. В соответствии с ним муж мог наказывать жену, а она должна была быть покорной мужу.

"Подобает поучати мужем жен своих с любовью и благоразумным наказанием", - предписывает "Домострой". Родителям разрешалось наказывать детей за непослушание и не давать им воли в юности. "Домострой" устанавливал телесные наказания, рекомендует применять их разумно: кто "не слушает и не внимает и не боится и не творит того, как муж или отец или мати учит, ино плетью постегать, по вине смотря; а побить не перед людьми, наедине. А про всяку вину по уху ни по ведению не бити, ни под сердце кулаком, ни пинком, ни посохом не пороть, ни каким железным или деревянным не бить; хто с сердца или с кручины бьет, - много причины от того бывает, слепота и глухота, и руку и ногу вывихнут, и нерст: и главоболие и зубная боль...А плетью с наказанием бережно бити: и разумно, и больно, и страшно, и здорово." В случае, если же родители, наказывая детей, забивали их до смерти, Уложением назначалось наказание лишь в один год тюрьмы и церковное покаяние. В случае если дети убивали родителей, то карались за содеянное смертной казнью.

Позже, начиная с XVII века, намечается процесс разделения имущества супругов, детей и родителей. Это можно объяснить стремлением законодателя закрепить имущество за определенным лицом, в т.ч. и приданого. Мужу не разрешалось распоряжаться приданым жены без ее согласия. С XVII в. отменяется право отдавать должника "кредитору с годовой до выкупа" вместе с его женой. Позже отменяется установленное Соборным уложением ответственность жены и детей за долги мужа и родителей.

В рассматриваемый период законодательство различает право наследования по закону и завещанию. Основное внимание уделяется порядку передачи земли по наследству. Завещание оформлялось как и по Судебнику 1497г. письменно. Допускалось устное завещание в случае неграмотности завещателя, если оно осуществлялось в присутствии свидетелей и представителей церковной власти.

В земельном праве получили отражение защита церковных интересов и борьба центральной власти против расширения церковного землевладения.

Родовые и жалованные вотчины подлежали передаче по наследству только членам того же рода, к которому принадлежал завещатель. А завещательные распоряжения распространялись только на купленные вотчины и движимое имущество.

Правом наследования по закону обладали сыновья, а при их отсутствии - дочери. К наследованию допускалась вдовы. Так, с 1642 года было установлено, что вдова, погибшего на войне помещика, получает "на прожиток" до смерти или выхода замуж 20% поместья, умершего в походе - 15%, а умершего на службе (дома) -10%. Доля вдовы в наследовании движимого имущества составляла 25% наследства.

С начала XVII века дочери стали призываться к наследству и при наличии братьев. После смерти отца им выдавалась часть "на прожиток". В случае выхода замуж вдовы или дочерей "прожиточное" поместье давалось в приданое. Однако родовые и выслуженные вотчины дочери наследовали только при отсутствии сыновей. Вдовам земля выдавалась только из высуженных вотчин, причем в случае выхода вдовы замуж или смерти выслуженная вотчина переходила в род мужа.

III. Продолжите высказывание. 1. Финансовое право - это самостоятельная отрасль права, представляющая собой совокупность правовых норм

IV Найдите в правой колонке русские эквиваленты английских слов и словосочетаний