Реституция — это восстановление имущественных прав собственников, их потомков или правопреемников на землю, недвижимое имущество, средства производства, культурные ценности, которые ранее были национализированы, конфискованы, изъяты против воли собственников в собственность государства. Почти все страны Восточной Европы после крушения социалистической системы приняли законы о денационализации и реституции.
В Восточной Европе возвращалась недвижимость, национализированная в 40 - 50-х годах. В силу этого процесс реституции достаточно спокойно прошел в Венгрии, Болгарии, Чехии и Словакии, хотя и здесь были свои ограничения и подводные камни, тогда как на территориях стран, появившихся как черт из табакерки, после саморазвала СССР этот срок гораздо больший - с 1917 года, а значит, и накопившихся проблем гораздо больше. Кого считать главным претендентом на реституцию, помещиков - лишившихся земли в 17-м, кулаков, получивших её тогда же и лишившихся в 30-е годы, поляков - получивших земли в крёсах в 20-е от польского правительства и изгнанных с неё после 39-го Советами и чем больше вопросов - тем меньше ответов. Во всех странах это происходило по - разному, но практически везде сотрудничество с нацистами считалось отягощающим фактором.
В Словакии собственность, конфискованная после 1948 года, не возвращалась пособникам фашистов, а также эмигрантам. Словацкие граждане могли её вернуть в течение срока от 6 месяцев до 3-х лет. Возвращалось имущество церкви и еврейских общин, кроме зданий, занятых учреждениями здравоохранения, культуры, спорта и социальными службами (детдома и др.). До 2004 года существовала возможность возврата конфискованных земель.
В Венгрии сумма компенсации за конфискованное имущество составила около 100 млрд. форинтов (100 форинтов = 0, 45 доллара США, т.е. всего на сумму 450 млн. долларов). Заявителям выдавались так называемые боны, или купоны (без права обмена на деньги), для вложения в приватизируемое государственное имущество, жилье, а также земельные участки. Максимальная сумма компенсации не должна была превышать 5 млн. форинтов.
При реституции в Восточной Германии (бывшей ГДР) в 90-е годы бывшим хозяевам вернули шесть тысяч предприятий. Но многим при этом выплачивалась компенсация, если участок был продан властями третьему лицу, используется в общественно-полезных целях (школы, детсады, дороги, объекты соцкультбыта), занят предприятием или нет возможности изъять его, не причинив ущерба производству, застроен новыми домами в жилом районе или был экспроприирован по решению оккупационных органов в 1945-1949 гг. При стоимости объекта до 10 тыс. марок бывшим собственникам выплачивалось 100%, при стоимости до 100 тыс. марок - 40%, до 500 тыс. марок - 25%, до 1 млн. марок - 20%. Общая сумма реституционного фонда составила около 3 млрд. немецких марок*, к которым позже добавилось 5 млрд. евро из госбюджета. Всего было проведено около 500 тысяч реституций.
В этих государствах в основном сохранились кадастровые записи о прежних владельцах, и в настоящий момент им передано свыше 96% их бывшего имущества. Сложнее обстоит дело с реституцией в Польше. Закон о восстановлении прав собственности был принят сеймом в 2001 году, утвержден сенатом, но до сих пор не подписан президентом. Польское общество очень сильно разделено на выступающих за восстановление прав прежних собственников и его противников. Здесь немаловажную роль играет национальный фактор: большой частью имущества в довоенной Польше владели граждане Германии, и многие поляки выступают против возвращения им собственности. Согласно польскому законодательству, возвращалась собственность, национализированная в 1944-1962 гг., лишь гражданам Польши и лицам, сохранившим польское гражданство до 1999 года. Компенсации предусматривались за имущество, отошедшее в итоге Второй мировой войны к Литве, Белоруссии и Украине. Если возврат в натуре был невозможен, собственники получали ценные бумаги стоимостью 50% рыночной цены недвижимости. Изначально планировалось потратить на реституцию $46 млрд. (поступило 170 тыс. заявлений), однако пока удалось обойтись $12,5 млрд. в виде ценных бумаг, за которые можно было получить землю, недвижимость или акции приватизированных предприятий. В Польше с 90-х годов активно заявил о себе так называемый «кресовый рух». То есть ультрапатриотические организации, которые выступают за возвращение Польше земель Западной Украины, Белоруссии, Литвы, а некоторые из них даже выдвигают лозунги возобновления границ образца 1772 года по Днепру. При поддержке и частичном финансировании государства создан фонд помощи полякам на Востоке. Его представители ведут реестр собственности, которую утратили поляки после 1945 года. Сейм Польши даже создал рабочую группу по вопросам «восточных крёсов». Так упорно в Польше именуют земли Западной Украины и Западной Белоруссии. Таким образом, Сейм сделал серьезный реверанс в сторону националистических и шовинистических организаций, которые неприкрыто выдвигают территориальные претензии к Украине, Белоруссии и Литве.
Болгария провела лишь реституцию земель, магазинов, домов, мастерских и мелких предприятий. Крупные предприятия остались в руках государства. Но из-за низкой конкурентоспособности болгарской экономики на международном рынке предприятия продолжали субсидироваться государством. После дефолта и 1000% инфляции 96% всей собственности было возвращено прежним владельцам.
В Румынии решения о реституции принимались через суды, включая Европейский суд по правам человека, для которого было достаточно признания собственником в суде любой инстанции. В 2003 году возврат бывшим собственникам имущества был закреплён на уровне закона.
Среди бывших республик СССР законы о реституции были приняты в Литве, Латвии и Эстонии. Однако в двух последних странах в связи с этим возникли весьма существенные проблемы. В результате принятия законов о возврате имущества, национализированного в советское время, его бывшим владельцам большая часть жилых домов в Латвии и Эстонии оказалась в руках шведских, датских и финских граждан, многие из которых решили тут же продать ее коммерческим структурам. Новоявленные владельцы часто не имели средств на содержание обретенных домов и существенно поднимали арендную плату для жильцов. Вопрос стал настолько острым, что правительство Латвии, например, было вынуждено принять специальное постановление, регулирующее максимальную ставку арендной платы в денационализированных домах, а затем постоянное продлевать срок его действия.
На Украине тоже хватает претендентов на возвращение имущества. Вся Западная Украина - сплошь и рядом бывшие владения польской шляхты (очевидно, недаром Польша так яростно лоббирует вступление Украины в ЕС). В результате революции 1917 года, Второй мировой и Великой Отечественной войны Украину вынуждены были покинуть и оставить экспроприированное имущество тысячи поляков, евреев, немцев, русских, румын, венгров и множество других национальностей и народностей. Во Львове не только весь исторический центр города, но и его окрестности, не считая советских новостроек, построенных позднее, принадлежали веками полякам, евреям и немцам. После присоединения Западной Украины к СССР этих «иностранцев» выгоняли из их домов местные «незаможные селяне» из окрестных сёл, уничтожали бандеровцы или ОУНовцы, а после войны депортировали национал - коммунистические власти УССР. «Брошенное» жилье заняли в основном малограмотные галичане - лимитчики из соседних сел, получившие от более культурных соседей ласковое название «рагули», и, немногочисленные, приехавшие по оргнабору для создания и руководства новыми заводами и предприятиями, которых никогда не было в заштатной столице «крёсов» польской Галиции, квалифицированные специалисты из Восточной Украины и России. Так сформировалось его новое щиро - свидомое псевдогородское население. Кроме польских владений, немалая часть старых зданий в Черновцах, Тернополе, Ивано-Франковске - это бывшее имущество еврейских, и немецких семей. К слову, евреи претендуют на Украине более чем на 800 культовых сооружений, кладбищ, бывших еврейских школ и больниц.
Отдельная тема - имущественные требования целых национальных объединений.
Так, еще в 2006 году ряд объединений татар полуострова («Азал-тык», «Койдешлер», «Намус» и «Черкез-Кермен») требовали от Украины проведения реституции имущества, конфискованного у них при выселении из Тавриды в 44-м году. По мнению самих таврических татар, реституции должно подлежать 997 тыс. га земли, а также имущества на 30-40 млрд. долларов. Хотя для Украины это сильно напоминает исторический анекдот о русском баснописце: «Хозяин дома, в котором Крылов нанимал квартиру, составил контракт и принес ему для подписи. В этом контракте, между прочим, было написано, чтоб он, Крылов, был осторожен с огнем, а буде, чего Боже сохрани, дом сгорит по его неосторожности, то он обязан тотчас заплатить стоимость дома, именно 60 000 руб. ассигнациями. Крылов подписал контракт и к сумме 60 000 прибавил еще два нуля, что составило 6 000 000 руб. ассигнациями. «Возьмите,— сказал Крылов, отдавая контракт хозяину.— Я на все пункты согласен, но, для того чтобы вы были совершенно обеспечены, я вместо 60 000 руб. ассигнациями поставил 6 000 000. Это для вас будет хорошо, а для меня все равно, ибо я не в состоянии заплатить ни той, ни другой суммы». Памятуя, что при раскладе 40.000.000.000 долларов на каждое ры…простите, на нос достанется в среднем 160.000 зелёных, если же перевести на самую лучшую валюту усих времён и народов, то получится на каждого татарина, включая новорожденных младенцев по 1.280.000 гривен. Неплохо, если учитывать, что эти деньги должны выплачивать или русские Тавриды, тогда получается, что 9/10 населения должны каждый (тоже включая грудного младенца) отдать по 16.000 американских рубликов, или 128.000 грн с каждого «непринесённого ветром», или же (если согласятся выплачивать и галицаи) каждый гражданин Украины выплатит дань возвращенцам из солнечного Узбекистана примерно до 1000 доллАров, а что, ….почему бы нет! Правда, хотелось бы, чтобы онную сумму наскребли сторонники Тягнибока и его эмиссара от «Своло…Свободы» в Тавриде, некоего Леонова, особливо трепетно любЯщие татар (кто девочку ужинает, тот её и танцует).
При том, что на Западе были случаи решения вопроса о реституции и через 150 лет. Так произошло, например, в Испании, когда наряду с возвратом собственности, национализированной режимом Франко, решением короля была возвращена и та, что была отнята в середине XVIII века, а, значит, согласно праву и прецеденту, аналогичные требования могут предъявить все, чьи предки владели собственностью на территории Тавриды когда - то. Вообще меня радует стремление к демократии и справедливости «братьев наших меньших», если судить, что всего пахотной земли на полуострове 1264,6 тыс. га, а требуют всего - то 1000 тыс. га для 1/10 населения, всё - таки оставляя чуть больше четверти для остальных 9/10, то это уже не совсем плохо, могли потребовать просто прикрепить «непринесённых ветром» ко всей земле как спартанцы илотов Лаконики. Демократия-с для «коренных» и право работать для ИХ пользы остальных - понаехавших, почти по коту Матроскину… Для сравнения требований наших соседей по «ордену планеты Земля», бывшей ГДР (примерно 18 млн. человек) и Венгрии (примерно 10,3 млн. человек) надо посмотреть суммы и сравнить, это я предоставляю читателям… комментарии оставьте при себе. Я тоже воздержусь…
Евг. Попов
*1 евро = 1,95583 немецкой марки (на момент перехода на евро),
** Земельные угодья, составляющие
экологическую сеть Автономной Республики Крым
|
Площади угодий |
|||
|
% от общей площади |
|||
|
Сенокосы и пастбища |
|||
|
Лесные земли и другие покрытые лесом площади - всего |
|||
|
в том числе: |
|||
|
покрытые лесом земли лесного фонда |
|||
|
не покрытые лесной растительностью |
|||
|
под защитными лесными насаждениями |
|||
|
под кустарниками |
|||
|
Болота природоохранного назначения |
|||
|
Открытые земли без растительного покрова |
|||
|
Воды - всего |
|||
|
в том числе: |
|||
|
природные водные объекты |
|||
|
искусственные водные объекты |
|||
|
ВСЕГО |
|||
Земельные ресурсы Автономной Республики Крым.
Земельный фонд Автономной Республики Крым по состоянию на 01.01.2010. составляет 2608,1 тыс. га, из них 1798,9 тыс. га, или 69 % составляют сельскохозяйственные угодья, что свидетельствует о высоком уровне сельскохозяйственной освоенности земель.
В структуре сельскохозяйственных угодий:
1264,6 тыс. га (70 %) - пашня,
12,6 тыс. га (0,7 %) - залежи;
80,6 тыс. га (4,5 %) - многолетние насаждения;
2,0 тыс. га (0,1%) - сенокосы;
439,1 тыс. га (24,7 %) - пастбища.
Площадь земельного фонда в расчете на 1 жителя республики составляет 1,24 га, в том числе сельскохозяйственных угодий - 0,85 га, из них пашни - 0,6 га. По Украине в целом эти показатели составляют соответственно 1,21 га, 0,84 га и 0,66 га. При реституции земель и домов, причем на южном побережье, где сторонники Меджлиса особенно усиленно добиваются участков в частную собственность «коренных», потребуется выселить почти всё проживающее там сегодня население, ведь как было указано выше, они требуют возвращения 997 тыс. га земли, что составит 3,98 га площади земельного фонда на одного человека при упомянутой численности 250 тысяч.
О реституции говорят, когда требуется вернуть имущество или деньги законному владельцу. Что вкладывают в понятие и как применяют инструмент на практике.
Реституция (лат. restitutio) – это правовой инструмент, который начали использовать еще в Древнем Риме и применяют в современности. Буквальный перевод означает «возврат, восстановление». В широком смысле речь идет о восстановлении материального положения собственника, которое существовало до того, как его права нарушили. В договорной практике у этого термина более узкое значение. В гражданском праве РФ реституция связана с последствиями .
Также термином пользуются, когда говорят о возврате церковного имущества, которое в своем время изъяли, возврате культурных ценностей и т. д.
О том, в каких случаях следует применять реституцию, говорится в ГК РФ. , если сделку признали недействительной. Закон выделяет два варианта такого возврата:
По общему правилу вернуть полученное обязаны обе стороны сделки , которую аннулировал суд (ч. 2 ст. 167 ГК РФ). Например, был заключен договор об аренде оборудования, но сделку оспорили в суде и отменили. Один контрагент возвращает оборудование, второй – средства, которые успел получить по договору. Если объект вернуть нельзя, возмещают его стоимость. При необходимости, для оценки имущества привлекают экспертов или отталкиваются от рыночных показателей.
Тем не менее, возврат может быть и односторонним. Такой вариант применяют, когда одна из сторон является добросовестной и:
В подобных случаях возврат имущества в рамках реституции совершают в одностороннем порядке. Например, в ГК есть правило: если кредитор совершил виновные действия, в результате чего должник не смог выполнить обязательства, кредитор не вправе требовать возврата исполненного (ч. 2 ст. 416 ГК РФ). Путем одностороннего возврата восстанавливают права и положение пострадавшей стороны. Например, его применяют, если недействительной признали сделку о дарении.
Неожиданное послание из далекой латиноамериканской страны Мексики получили работники Амурского областного госархива. Сеньора Лили Мендоза-Кондрашов делает запрос о судьбе родственников по линии ее прадеда Кондрашова, живших в начале ХХ века в Благовещенске, а самое главное - о состоянии недвижимости, принадлежавшей купеческому сословию Кондрашовых. К письму приложена копия паспортных данных матери Лили Мендоза-Кондрашов, которая документально подтверждает принадлежность гражданки Мексики к роду купцов Кондрашовых. Семья в 1912 году восстановила в 1912 году сгоревший магазин готового платья, который находился на улице Большой города Благовещенска. Позднее двухэтажное здание было достроено до трех этажей, изменился и его архитектурный облик. Дом приспособили под гостиницу, которая получила название «Кондрашовской». В комплекс зданий гостиницы входили кирпичная кухня, пакгауз, конюшня, дом для обслуживающего персонала.
Кондрашовы были крупной купеческой молоканской семьей, специализировавшейся главным образом на торговле. Они были владельцами магазинов, домов, пароходов.
В рекламе товаров, продаваемых Кондрашовыми, значились «готовое платье, меха, пальто хорьковые, шубы енотовые, дохи пыжиковые». Большая часть владений Кондрашовых, живших на Зейской и Амурской улицах, не сохранились. Однако, сохранился дом, в котором сейчас расположена клиника УВД Амурской области, но здание перестроено и утратило первоначальный облик.
Что касается родственников гражданки Мексики, то в письме были указаны имена некоторых из них, но без отчества. Это и затруднило поиск потомков купеческой семьи. Однако некоторые данные о семье были найдены.
Вот что рассказала специалист отдела научной информации и использования документов областного госархива Ольга Селезнева.
«В фонде архива сохранилось дело о зачислении в мещане Федора Михайловича Кондрашова. В документе говорится о том, что крестьянин Самарской губернии Николаевского уезда Нижнепокровской волости Ф.М. Кондрашов просит поселиться на постоянное место жительства в городе Благовещенске Амурской области. На тот период ему было 25 лет, он был отцом трех детей: Анастасии, Петра и Михаила. Но мы не можем ответственно утверждать, что они являются прямыми родственниками сеньоры Лили Мендоза, так как в ее запросе не указаны отчества некоторых родственников и точная дата рождения.
В фонде «Благовещенский сиротский суд» было найдено дело об опеке над имуществом благовещенского купца Варфоломея Михайловича Кондрашова. Покойный купец завещал все свое движимое и недвижимое имущество жене Пелагее Ивановне. Опись имущества не представлена. Неизвестно, является ли он прямым родственником Лилии Мендоза-Кондрашов. Но скорее всего да. Все Кондрашовы, жившие в Благовещенске, были богаты, входили в сословие купцов и мещан».
По результатам проведенного исследования документов работниками госархива в Мексику был подготовлен ответ.
«Сеньоре Лили Мендоза-Кондрашов. Основную часть лиц, упоминаемых в запросе, документально подтвердить не представляется возможным по причине отсутствия полных поисковых данных. Что касается недвижимости Кондрашовых - документально подтвердить наличие собственности Лили Мендоза-Кондрашов не удалось за отсутствием документов в областном госархиве. С момента выхода декрета РСФСР от 20 августа 1918 года и телеграммы Дальревкома от 2 мая 1923 года «О национализации недвижимого имущества» - здания Кондрашовых были переданы в собственность государства, а гостиница «Кондрашов» ныне действует как гостиница «Амур».
В письме Лили Мендоза-Кондрашов рассказала также, что во время революции ее прямые родственники Кондрашовы бежали в Китай, затем переселились в Японию, а уж потом была Мексика. В этой стране бывшие амурчане, разоренные советской властью, основали свое дело и пустили мексиканскую ветвь в кроне русского древа.
Кстати сказать, ныне в гостинице «Амур», некогда принадлежавшей Кондрашовым, квадратный метр аренды помещения стоит около тысячи рублей.
А теперь подходим к главному: почему в период объявления «народной» приватизации предприимчивые граждане России часто из числа махровых бандюганов за бесценок, а то и вовсе бесплатно, делали личной собственностью недра страны, заводы, флоты, города. А наши соотечественники, живущие за рубежом, не могут вернуть имущество, нажитое тяжким трудом их предков. И почему до сих пор не отменены декреты бандитского российского правительства 1918 года. Почему действует телеграмма Дальревкома несуществующей вот уже более 80 лет Дальневосточной Военной Республики?
Однако данный термин (буквально означающий "возвращение к первоначальному состоянию") употребляется и когда речь заходит о требованиях возврата национализированного государством имущества бывшим частным владельцам.
В последние годы, после того как некоторые представители российской власти заявили о возможной приватизации бывших дворцов, особняков, усадеб и других памятников архитектуры, на содержание которых у государства денег нет, возник вопрос о возможном возврате этой собственности прежним хозяевам (вернее, их наследникам), владевшим ею до 1917 года.
Первыми об этом заговорили представители Русской Православной Церкви. Правда, Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II подчеркивал, что РПЦ претендует не на все земли, здания и прочее имущество, которые были отобраны большевиками, а только на те, которые смогут обрабатывать монастыри, которые необходимы для их жизнедеятельности.
Сложность данного вопроса заключается в том, что зачастую государство и радо бы возвратить РПЦ ее имущество, но у Церкви тоже нет денег на его содержание.
Так, в Ярославской области, где Церкви было передано 280 храмов, но 340 остались в собственности государства - РПЦ просто не смогла их "освоить". Помимо недвижимости, Церковь ставит вопрос и о возврате той собственности, которая находится сейчас в музеях, в первую очередь, икон. Проблема же реституции собственности, принадлежавшей частным лицам до 1917 года, так и остается "замороженной".
В России же до сих пор не принято ни одного закона, регулирующего имущественные отношения, возникшие до 1917 года. Большинство судебных исков прежних собственников проигрывается именно из-за полного отсутствия законодательных оснований для возврата собственности.
Как рассказывал председатель коллегии адвокатов "Князев и партнеры " Андрей Князев на страницах "Новых Известий", тенденция к возвращению и возрождению усадеб никак не подкреплена юридически: "К сожалению или к счастью… Да и вряд ли подобный закон будет принят в ближайшее время. Реституция, то есть возвращение старой собственности, в современной России невозможна. Тем более многие дворяне, пусть они и владели собственностью, но спустя 88 лет доказать свои права на усадьбы не в состоянии. Документы утеряны. В нынешних российских условиях дворяне юридически не имеют никаких льгот при аренде или покупке своего бывшего имущества. При торгах и при оформлении заявки на аренду они выступают наравне с любым другим гражданином Российской Федерации. Другое дело, какое решение примут местные власти. Да и покупателей на развалины усадеб в глухих селах, кроме дворян, наверное, найти трудно. Между тем связываться охранными обязательствами и вкладывать деньги в заведомо неприбыльное мероприятие сейчас способны лишь люди с глубокими нравственными традициями, каковыми и являются представители старой интеллигенции ".
В 2005 году в Санкт-Петербурге в агентстве "Росбалт" прошел круглый стол "Реституция - приглашение к диалогу". В заседании круглого стола приняли участие представители городского комитета по управлению государственным имуществом, депутаты Государственной думы, представители Имперского союза-ордена и приехавшие в Петербург носители древних аристократических фамилий.
Речь шла об особняках, которыми богат Петербург и его пригороды. Например, на Моховой улице стоит один из домов, принадлежавших князьям Оболенским, на набережной Фонтанки и на Преображенской площади - знаменитые особняки, когда-то принадлежавшие князьям Шаховским. Список этот можно продолжать вплоть до Зимнего дворца.
Все участники пресс-конференции, прошедшей в "Росбалте", сошлись во мнении, что хотя предполагаемая приватизация дореволюционных дворцов и особняков во многом меняет ситуацию, полномасштабная реституция в России сейчас невозможна. Однако они сочли необходимым искать пути признания права наследников бывших владельцев участвовать в решении судеб имущества, которое когда-то принадлежало их предкам.
Напомним, что почти все страны Восточной Европы после крушения социалистической системы приняли законы о денационализации и реституции. При этом, здесь данный процесс оказался не столь сложен из-за меньшего срока давности. В Европе возвращалась недвижимость, национализированная в период 1940-50-х годов, тогда как в России этот срок гораздо больший — с 1917 года.
Были, правда, и на Западе случаи решения вопроса о реституции и через 150 лет. Так произошло, например, в Испании, когда наряду с возвратом собственности, национализированной режимом Франко, решением короля была возвращена и та, что была отнята в середине XVIII века. Достаточно спокойно процесс реституции прошел в Венгрии, Болгарии, Чехии и Словакии. В этих странах в основном сохранились кадастровые записи о прежних владельцах, и в настоящий момент им передано 96% их бывшего имущества.
Сложнее обстоит дело с реституцией в Польше. Закон о восстановлении прав собственности был принят сеймом в 2001 году, утвержден сенатом, но до сих пор не подписан президентом. Польское общество сильно разделено на выступающих за восстановление прав прежних собственников и ставящих во главу угла социальную справедливость.
Кстати, немаловажную роль играет здесь национальный фактор: большой частью имущества в довоенной Польше владели граждане Германии, и многие поляки выступают против возвращения им собственности.
Среди бывших республик СССР законы о реституции были приняты в Литве, Латвии и Эстонии. Однако в двух последних странах в связи с этим возникли весьма существенные проблемы. В результате принятия законов о возврате имущества, национализированного в советское время, его бывшим владельцам большая часть жилых домов в Латвии и Эстонии оказалась в руках шведских, датских и финских граждан, многие из которых решили тут же продать ее коммерческим структурам.
Новоявленные владельцы часто не имели средств на содержание обретенных домов и существенно поднимали арендную плату для жильцов. Вопрос стал настолько острым, что правительство Латвии, например, было вынуждено принять специальное постановление, регулирующее максимальную ставку арендной платы в денационализированных домах, а затем постоянное продлевать срок его действия.
Приватизация или реституция?
«Справедливости ради еще раз напомню, что проблема неуважения к собственности - одна из исторических российских проблем».
(из недавнего интервью руководителя администрации президента РФ Дмитрия Медведева журналу «Эксперт»)
До последнего времени термин «реституция» ассоциировался у слышавших его россиян с возвратом в Германию «Дрезденской коллекции» и других культурных ценностей, вывезенных в Советский Союз после окончания Второй Мировой войны. Однако после того, как российские власти заявили о возможной приватизации бывших дворцов, особняков, усадеб и других памятников архитектуры, на содержание которых у государства денег нет, в обществе наметилась дискуссия иного рода. Возник вопрос о возможном возврате этой собственности прежним хозяевам (вернее, их наследникам), владевшим ею до 1917 года. В конце прошлой недели в ИА «Росбалт» состоялась пресс-конференция потомков известных российских дворянских фамилий, на которой они рассказали о своем видении этой проблемы.
Вопрос о реституции начал обсуждаться в России почти сразу же после крушения советской системы. Первыми об этом заговорили представители Русской Православной Церкви. Высшие церковные иерархи не раз заявляли о необходимости возврата земель, зданий и другого имущества, принадлежавшего Церкви до революции. Правда, Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II подчеркивал, что РПЦ претендует не на все земли, которые были отобраны большевиками, а только на те, которые смогут обрабатывать монастыри, которые необходимы для их жизнедеятельности. Сложность данного вопроса заключается в том, что зачастую государство и радо бы возвратить РПЦ ее имущество, но у Церкви тоже нет денег на его содержание.
Любопытен пример Ярославской области, где Церкви было передано 280 храмов, но 340 остались в собственности государства - РПЦ просто не смогла их «освоить». Даже в относительно благополучной Москве можно найти не менее 10 ценных в архитектурном отношении храмов, которые пока остаются в забвении.
Помимо недвижимости, Церковь ставит вопрос и о возврате той собственности, которая находится сейчас в музеях. В первую очередь, икон. Специалисты уже давно спорят о том, можно ли будет сохранить уникальные произведения церковного искусства, передав их из специальных хранилищ и музейных экспозиций в храмы. С одной стороны, существует мировая практика хранения наиболее ценных экспонатов в музейных фондах, с другой, в России по сей день сохраняется православная традиция почитания чудотворных икон.
Кроме того, открытым остается вопрос, почему о реституции обычно говорят только применительно к собственности РПЦ? Ведь другие конфессии тоже пострадали от действий советской власти...
Проблема же реституции собственности, принадлежавшей частным лицам до 1917 года, последние 15 лет оставалась в России «замороженной». Проходили отдельные судебные разбирательства, но ни одно из них не завершилось удовлетворением требований бывших собственников. Однако, напомним, до сих пор памятники культуры и архитектуры находились в руках государства. Предполагаемая же приватизация дореволюционных дворцов и особняков во многом меняет ситуацию. Все участники пресс-конференции, прошедшей в «Росбалте», сошлись во мнении, что полномасштабная реституция в России сейчас невозможна. Однако они считают необходимым искать пути признания права наследников бывших владельцев участвовать в решении судеб имущества, которое когда-то принадлежало их предкам.
«Известно, что пока не захоронен последний солдат - война не закончилась; так и пока не решен вопрос о реституции - революция 1917 года не закончена», - заявил заместитель начальника Санкт-Петербургского отдела Российского Имперского Союза-Ордена Андрей Сорокин. По его мнению, необходимо в судебном порядке, опираясь на уже существующие правовые механизмы, решать вопросы о возвращении имущества его бывшим собственникам.
В то же время, в ходе пресс-конференции достаточно четко проявилось различие позиций, с которых потомки известных российских фамилий смотрят на процедуру реституции. Те из них, кто в годы советской власти оставались в России и немало натерпелись за свое «неправильное происхождение», в первую очередь говорят о финансовой стороне вопроса, заявляя о необходимости полной компенсации (либо в денежной форме, либо в виде налоговых льгот) или передачи им в собственность объектов недвижимости, ранее принадлежавших их семьям. Потомки же эмигрантов, постоянно проживавшие за пределами России, и только в эпоху демократии получившие право вернуться на родину предков, в большей степени озабочены вопросом сохранения и реставрации дворцов и усадеб, а также моральной стороной вопроса.
Княжна Вера Оболенская рассказала, как она была поражена и расстроена, когда посетила фамильную усадьбу и нашла ее в полуразрушенном виде и страшном запустении: «Мама мне много рассказывала об усадьбе, говорила, что при ней было несколько заводов, один из которых даже поставлял сыр в Голландию, а теперь на месте заводов руины, и усадьба почти развалилась. Больно видеть, как разрушаются прежде величественные и уникальные усадебные ансамбли русской глубинки».
Ее супруг, художник и музыкант Валентин Афанасьев отметил, что крайне важно, на каких моральных принципах строится новое государство. «Раньше слово купца или дворянина было законом, а теперь даже десятки юридических бумаг не могут предотвратить мошенничества. Если страна не может признать, что большая часть ее собственности приобретена незаконно, то нельзя говорить о будущем возрождении», - считает Афанасьев.
Князь Дмитрий Шаховской, приехавший сейчас в Россию, чтобы иметь возможность поработать в государственном историческом архиве, который скоро, в связи с переездом, закроется на неопределенный срок, говорил о моральной обязанности и необходимости потомков дворянских родов заботиться о будущем России. «Мы Рюриковичи, и привыкли в течение одиннадцати веков что-то делать для России, мы привыкли заботиться о людях. И меня беспокоит будущее правовых и моральных воззрений в стране», - подчеркнул он. «Петербург известен и привлекателен для всего мира своими архитектурными ансамблями, и недопустимо нарушать их стилистику, а многое нарушается... Даже стилистика окон способна разрушить целостность здания», - заметил Дмитрий Шаховской.
Говоря о российской ситуации, следует напомнить, что почти все страны Восточной Европы после крушения социалистической системы приняли законы о денационализации и реституции. Конечно, в этих странах данный процесс был менее сложен, в связи с меньшим сроком давности. В Европе возвращалась недвижимость, национализированная в период 1940-50-х годов, тогда как в России этот срок гораздо больший - с 1917 года. Правда, на Западе есть случаи решения вопроса о реституции и через 150 лет. Так произошло, например, в Испании, когда наряду с возвратом собственности, национализированной режимом Франко, решением короля была возвращена и та, что была отнята в период «карлитских» войн в середине XVIII века.
Наименее болезненно процесс реституции прошел в Чехословакии и Болгарии. В этих странах в основном сохранились кадастровые записи о прежних владельцах, и в настоящий момент им передано 96% их бывшего имущества. Сложнее реституция проходила в Польше. Закон о восстановлении прав собственности был принят Сеймом еще 2001 году, но не был подписан президентом. Польское общество до сих пор сильно разделено на правых, выступающих за восстановление прав прежних собственников, и левых, которые во главу угла ставят социальную справедливость и экономическую целесообразность. К тому же важную роль играет и национальный фактор: большим количеством имущества в довоенной Польше владели немецкие граждане, и многие поляки выступают против возвращения его им.
Из всех государств постсоветского пространства наибольшие проблемы с реституцией возникли в балтийских государствах, особенно в Латвии и Эстонии. Обе страны практически сразу после обретения независимости приняли законы о возврате имущества, национализированного в годы советской власти, его бывшим владельцам. В результате большая часть жилых домов, квартиры в которых арендовали жители Латвии или Эстонии, оказалась в руках шведских, датских и финских граждан, многие из которых решили тут же продать ее коммерческим структурам.
Кроме того, новые «старые» владельцы зачастую не имели средств на содержание обретенных домов и существенно поднимали арендную плату для жильцов. Вопрос стал настолько острым, что правительство Латвии, например, было вынуждено принять специальное постановление, регулирующее максимальную ставку арендной платы в денационализированных домах. В 2005 году планируется пересмотр этого постановления, что грозит новыми социальными возмущениями.
В России же до сих пор не принято ни одного закона, регулирующего имущественные отношения, возникшие до 1917 года. Большинство судебных исков прежних собственников проигрывается именно из-за полного отсутствия законодательных оснований для возврата собственности. При этом некоторые вопросы решаются во внесудебном порядке. Так, за последнее время было принято несколько постановлений правительства Москвы о передаче недвижимого имущества наследникам его бывших владельцев. «Очевидна необходимость прописать в российском законодательстве механизмы передачи или отказа в передаче собственности наследникам», - заявил участник Круглого стола в «Росбалте», адвокат Александр Уланов.
Однако прежде чем говорить о новых законах, необходимо, видимо, разобраться с моральной стороной вопроса. Российское общество должно определиться со своим отношением к конфискации имущества в послереволюционной России, к «революционному праву», к ленинскому тезису об «экспроприации экспроприаторов» и лозунгу «грабь награбленное». К тому же, говоря о реституции и восстановлении попранных прав, следует помнить и о том, что в годы советской власти своей собственности лишились не только дворяне и купцы, но и миллионы зажиточных крестьян и городских ремесленников.
В процессе этого общественного самоопределения свою роль могли бы сыграть и региональные политические лидеры, и депутаты Государственный Думы. Один из них, депутат Александр Чуев (фракция «Родина»), рассказал на пресс-конференции, что он уже выступал в парламенте с инициативой принятия закона о реституции и готов выступить вновь. Многое будет зависеть и от активности и тех позиций, с которых будут выступать наследники национализированного советской властью имущества.
Термин "реституция" вызывает в первую очередь ассоциации процессом возвращения бывшим владельцам имущества , незаконно вывезенного после Второй мировой войны.
Однако данный термин (буквально означающий "возвращение к первоначальному состоянию") употребляется и когда речь заходит о требованиях возврата национализированного государством имущества бывшим частным владельцам.
В последние годы, после того как некоторые представители российской власти заявили о возможной приватизации бывших дворцов, особняков, усадеб и других памятников архитектуры, на содержание которых у государства денег нет, возник вопрос о возможном возврате этой собственности прежним хозяевам (вернее, их наследникам), владевшим ею до 1917 года.
Первыми об этом заговорили представители Русской Православной Церкви. Правда, Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II подчеркивал, что РПЦ претендует не на все земли, здания и прочее имущество, которые были отобраны большевиками, а только на те, которые смогут обрабатывать монастыри, которые необходимы для их жизнедеятельности.
Сложность данного вопроса заключается в том, что зачастую государство и радо бы возвратить РПЦ ее имущество, но у Церкви тоже нет денег на его содержание.
Так, в Ярославской области, где Церкви было передано 280 храмов, но 340 остались в собственности государства - РПЦ просто не смогла их "освоить". Помимо недвижимости, Церковь ставит вопрос и о возврате той собственности, которая находится сейчас в музеях, в первую очередь, икон. Проблема же реституции собственности, принадлежавшей частным лицам до 1917 года, так и остается "замороженной".
В России же до сих пор не принято ни одного закона, регулирующего имущественные отношения, возникшие до 1917 года. Большинство судебных исков прежних собственников проигрывается именно из-за полного отсутствия законодательных оснований для возврата собственности.
Как рассказывал председатель коллегии адвокатов "Князев и партнеры " Андрей Князев на страницах "Новых Известий", тенденция к возвращению и возрождению усадеб никак не подкреплена юридически: "К сожалению или к счастью… Да и вряд ли подобный закон будет принят в ближайшее время. Реституция, то есть возвращение старой собственности, в современной России невозможна. Тем более многие дворяне, пусть они и владели собственностью, но спустя 88 лет доказать свои права на усадьбы не в состоянии. Документы утеряны. В нынешних российских условиях дворяне юридически не имеют никаких льгот при аренде или покупке своего бывшего имущества. При торгах и при оформлении заявки на аренду они выступают наравне с любым другим гражданином Российской Федерации. Другое дело, какое решение примут местные власти. Да и покупателей на развалины усадеб в глухих селах, кроме дворян, наверное, найти трудно. Между тем связываться охранными обязательствами и вкладывать деньги в заведомо неприбыльное мероприятие сейчас способны лишь люди с глубокими нравственными традициями, каковыми и являются представители старой интеллигенции ".
В 2005 году в Санкт-Петербурге в агентстве "Росбалт" прошел круглый стол "Реституция - приглашение к диалогу". В заседании круглого стола приняли участие представители городского комитета по управлению государственным имуществом, депутаты Государственной думы, представители Имперского союза-ордена и приехавшие в Петербург носители древних аристократических фамилий.
Речь шла об особняках, которыми богат Петербург и его пригороды. Например, на Моховой улице стоит один из домов, принадлежавших князьям Оболенским, на набережной Фонтанки и на Преображенской площади - знаменитые особняки, когда-то принадлежавшие князьям Шаховским. Список этот можно продолжать вплоть до Зимнего дворца.
Все участники пресс-конференции, прошедшей в "Росбалте ", сошлись во мнении, что хотя предполагаемая приватизация дореволюционных дворцов и особняков во многом меняет ситуацию, полномасштабная реституция в России сейчас невозможна. Однако они сочли необходимым искать пути признания права наследников бывших владельцев участвовать в решении судеб имущества, которое когда-то принадлежало их предкам.
Напомним, что почти все страны Восточной Европы после крушения социалистической системы приняли законы о денационализации и реституции. При этом, здесь данный процесс оказался не столь сложен из-за меньшего срока давности. В Европе возвращалась недвижимость, национализированная в период 1940-50-х годов, тогда как в России этот срок гораздо больший — с 1917 года.
Были, правда, и на Западе случаи решения вопроса о реституции и через 150 лет. Так произошло, например, в Испании, когда наряду с возвратом собственности, национализированной режимом Франко, решением короля была возвращена и та, что была отнята в в середине XVIII века. Достаточно спокойно процесс реституции прошел в Венгрии, Болгарии, Чехии и Словакии. В этих странах в основном сохранились кадастровые записи о прежних владельцах, и в настоящий момент им передано 96% их бывшего имущества.
Сложнее обстоит дело с реституцией в Польше. Закон о восстановлении прав собственности был принят сеймом в 2001 году, утвержден сенатом, но до сих пор не подписан президентом. Польское общество очень сильно разделено на выступающих за восстановление прав прежних собственников и ставящих во главу угла социальную справедливость.
Кстати, немаловажную роль играет здесь национальный фактор: большой частью имущества в довоенной Польше владели граждане Германии, и многие поляки выступают против возвращения им собственности.
Среди бывших республик СССР законы о реституции были приняты в Литве, Латвии и Эстонии. Однако в двух последних странах в связи с этим возникли весьма существенные проблемы. В результате принятия законов о возврате имущества, национализированного в советское время, его бывшим владельцам большая часть жилых домов в Латвии и Эстонии оказалась в руках шведских, датских и финских граждан, многие из которых решили тут же продать ее коммерческим структурам.
Новоявленные владельцы часто не имели средств на содержание обретенных домов и существенно поднимали арендную плату для жильцов. Вопрос стал настолько острым, что правительство Латвии, например, было вынуждено принять специальное постановление, регулирующее максимальную ставку арендной платы в денационализированных домах, а затем постоянное продлевать срок его действия.
