Владимир Колокольцев издал секретный приказ «001». Именно такой революции ждали поколения оперативников МВД. В отличие от ироничных оценок предыдущей реформы полиции, автором которой был Дмитрий Медведев, это указание вызвало облегченный вздох профессионалов. Ключевое слово нового текста - осведомитель. Фактически приказ отменяет полувековую вынужденную практику «мертвых душ» в агентурной работе.
Начиная с прошлой недели сейфы около трех тысяч оперативников уголовного розыска и экономической безопасности Петербурга и Ленобласти начали пустеть. До 1 июля этого года каждый из них вынет из своего железного ящика в среднем по пять томов. В Информационном центре полиции, до сих пор расположенном в здании на Литейном, 4, минимум 15 тысяч пухлых, подшитых и пронумерованных совершенно секретных фолиантов лягут на полки специального архива ГУ МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Разумеется, к ним присоединятся коллеги из ГУ МВД по СЗФО и транспортной полиции.
Настроение у оперативников на территории, в районах и управлениях приподнятое. На днях до всех кратко довели новый приказ министра МВД Владимира Колокольцева, который обязывает вести агентурное делопроизводство принципиально по-новому - согласно его приказу № 001.
Пожалуй, впервые за последние годы личный состав оперативных служб полиции Российской Федерации разделяет мнение своего шефа безоговорочно.
Как пошутил один из оперативников в разговоре с «Фонтанкой», «событие сравнимо с отменой крепостного права».
Смыслы
Даже если бы министр Колокольцев попросил «Фонтанку» выложить новый приказ, мы бы отказались. Не столько по причине наличия двух нулей, говорящих о тайне, сколько из уважения к читателям. Такие приказы длинны, на многие десятки страниц, их прописанные алгоритмы и правила занудны. Инструкцию холодильника читать легче.
Теоретически с приказом должен ознакомиться каждый оперуполномоченный, имеющий второй допуск секретности. Практика же вносит свои ограничения. Так, в советские годы на каждое РУВД выдавали один экземпляр, а если кто-либо из молодых сотрудников изъявлял желание вникнуть в нюансы, на него руководители смотрели как на странного. Суть приказов передавалась вербально в традициях народных устных эпосов.
К тому же смысл секретных страниц всегда полностью расходился с духом жизни. Так, краеугольным парадоксом являлся тезис об идейной готовности агента раскрывать преступления. В реалиях же в сторону негласного сотрудничества чаще подталкивала некорректная поговорка: «cтучи или перестукивайся».
Сказки
Если для обывателя термин «агент» является частью мифологемы, то непосредственно для исполнителей это были десятилетия фальсификации и, как следствие, служебных рисков. Вечно приезжали проверяющие, прекрасно осведомленные о призрачности агентурной паутины, но при служебной необходимости могли в полчаса доказать подлог.
И сегодня парни знают, что фактически они сдают тонны макулатуры. Другое дело, что папки будут храниться еще 25 лет. Если, конечно, Владимир Колокольцев не решится довести дело до логического конца и не издаст следующий приказ на ликвидацию 99-процентного хлама.
Начиная с хрущевских времен, милицейская агентура неуклонно превращалась в химеру. Последние тридцать лет не было еще оперативника или серьезного начальника в Москве, кто бы не иронизировал над тем, как поставлена работа с секретными сотрудниками на бумаге.
Кстати, с 1989 года, когда Владимир Колокольцев стал работать оперуполномоченным уголовного розыска в Кунцевском районе Москвы, до 2003 года, когда он был назначен начальником УВД по Орловской области, министр лично вербовал, оформлял и не мог не знать о всероссийской агентурной иллюзии.
Автор статьи имеет моральное право это предполагать, ввиду того, что много лет, работая в уголовном розыске в те же годы, что и будущий министр, являлся непосредственным участником сооружения аналогичных осведомительских сказок.
При всем этом мираже важная информация в сыск всегда стекается. Просто редко можно найти адекватного сыщика, кто бы свой источник стал оформлять официально. Это по приказам помощник становится совсекретным, в реалиях о нем всегда знают соседи по кабинету, непосредственный руководитель, начальник руководителя, секретчики, сотрудницы информационного центра и еще непредсказуемая рота проверяющих, вплоть до прокуроров.
После всего этого совершенного контроля и секретного надзора юноша в погонах и стремящийся к блатной жизни умиляются, отчего с источником, как в детском саду, не хотят разговаривать деловые люди.
Сотрудничество
Наличие агентуры в правоохранительных органах не отрицается даже в действующем гласном законе об оперативно-разыскной деятельности, где упоминаются так называемые конфиденты.
«Органы, осуществляющие ОРД, могут заключать контракты с совершеннолетними дееспособными лицами независимо от их гражданства, национальности, пола, имущественного и социального положения, образования, принадлежности к общественным объединениям, отношения к религии и политических убеждений» - статья 17, главы 4 Федерального закона об ОРД от 12 августа 1995 года.
Но в официальных секретных приказах слово «конфидент» не употребляется. Оно отдает сухим корпоративным договором о слиянии.
До начала лета этого года негласное сотрудничество делилось на оперативный контакт, доверенное лицо и агентов. Контакт мог быть и беспорядочным, как секс. Доверенное лицо несло в себе несколько нотариальную манеру и присуждалось человеку, который был не против порой пооткровенничать с опером. Здесь не стоит проводить аналогии с романом Грэма Грина «Доверенное лицо», ведь в подлиннике он звучит «The Confident Agent». Только агент являлся важной персоной. Он, единственный, давал собственноручную подписку о сотрудничестве, должен был письменно излагать информацию, мог получать ценные подарки. А агент платный, согласно контракту, еще и получал жалованье.
Не спешите в добровольцы. Серьезные деньги шли лишь провокаторам из эсеров в разгар уличного террора до октября 1917-го. При НКВД платили задержкой с отправкой в Магадан, а преступный мир получал всегда гроши. Сегодня зарплатой в 10 тысяч рублей можно обидеть не только современного коммерсанта, но и мигранта.
Плод
Начиная с 30-х годов, агенты породили коллективное чувство опасности. Причины просты - репрессии. Именно при Сталине сформировались те приказы и секретное делопроизводство, которые с незначительными изменениями дожили до конца мая 2013 года. Несмотря на то что после оттепели слухи больше влияли на общественное настроение, чем сама действительность, плод людского воображения продолжал формировать миф о всепроникающих агентах. В основном это касалось Комитета государственной безопасности, что до буржуазной революции 1991 года было небезосновательным.
Эпоха капитализма патологический страх перед осведомителем стерла. Время стало удобное, политическая полиция прекратила свое доминирующее существование.
Сборником советов сталинского генпрокурора Андрея Вышинского «О методах и приемах иностранных разведывательных органов и их троцкистско-бухаринской агентуры» теперь интересуются только Митьки для создания своих концептуальных зарисовок.
План
Советский сыск к началу 90-х давно захлестнула рутина и липа. Принципы планового хозяйства напрямую касались и агентуры. На инспекторов уголовного розыска и оперуполномоченных отделов по борьбе с хищениями социалистической собственности спускали оперплан. Так, например, в Ленинграде в 1985 году у автора статьи план состоял из двух агентов и пары доверенных лиц в квартал. На каждое лицо заводилось дело. Оформление требовало справок, анкет, бланков и прочей алхимии. В шкафах не хватало мест, а партия требовала перевыполнения вала.
Как производная в секретные массивы вбивались данные по каждому дому, организации, пирожковой, индустрии. «На картах за шторками» вырисовывалась всепоглощающая сеть, в отделениях милиции нецензурным отвечали смехом.
Трудно объяснить нюансы, да они и не имеют никакой журналистской ценности.
Псевдонимы
С веяниями времени столичные штабы формировали новые приказы, но внизу становилось все грустнее. Формуляры требовали неукоснительной пунктуальности в агентурном бумагообороте, а исполнители, понимая, что согласно приказам прожить нельзя ни часа, шутили. Одни своим виртуальным агентам давали романтические псевдонимы - Эсмеральда, Клеопатра, Жозефина, другие переходили в довлатовскую эстетику - Нуф, Наф, Ниф. Подписки о сотрудничестве писали жены, тещи, а за тех, кто и знать не знал, что он тайный агент, расписывались сами опера.
Не улыбайтесь, есть шанс, что и вы агент, а ныне ваше личное дело перемещается в руки архивариуса.
Господин осведомитель
«001» вдохнул надежду в оперативную работу. Своего рода уверенность в завтрашнем дне. Согласно приказу все негласные источники делятся теперь на платных агентов, которых быть много не может, и осведомителей, оформление которых серьезно упрощено.
К тому же на шесть пунктов наш министр утер нос Джеймсу Бонду.
Ключевое же слово в данном контексте, конечно, осведомитель.
Впервые в истории агентурной работы начиная с 1917 года этот термин официально закреплен в документе. Было бы интересно взять интервью у того, кто первым ушел в царскую стилистику. Навряд ли автора впечатлил французский детектив по мотивам Сименона «Мегрэ и осведомитель», скорее терминология была заимствована из изданной лет десять назад инструкции начала ХХ века Московского охранного отделения по организации и ведению внутренней агентуры.
Нельзя сказать, что слово осведомитель менее обидное для россиянина, чем презрительно-интеллигентское «сексот» или простонародное «стукач», но агентом теперь петербуржец вне своего желания точно не будет.
Если кому все же нужно системно выговариваться и задекларированное существительное «осведомитель» его коробит, то можно выбрать что-нибудь из позднелагерного - «дятел», «наседка».
«Фонтанка» предлагает нейтральное - ябеда.
Что касается мира профессиональных жуликов, то в их отношениях с детективами могут разобраться лишь сами персонажи этой замкнутой субкультуры.
Евгений Вышенков, "Фонтанка.ру"
Сергей Михайлов
Агентурная работа как средство уничтожения личности
Ещё до публикации в № 49 "Саратова" статьи "Резидент выходит на связь. Агентурная работа: как это делается" я предвидел, что начатая тема должна быть продолжена.
В той статье была пересказана лишь только механика агентурной работы в органах внутренних дел без фактов и конкретных подробностей, со ссылкой на совершенно секретный приказ В. Бакатина от 7 июля 1989 года № 0015. Было рассказано о технике агентурной работы, о том, как происходит вербовка агентов и резидентов, о способах передачи информации, о системе действия конспиративных и явочных квартир, об оплате и льготах агентам.
Всё это, безусловно, было написано не ради "жареного" факта, чтобы в очередной раз удивить и попугать читателя очередной "жутью".
Теперь имеет смысл развить эту тему и рассказать о том, что известно немногим – как на самом деле агенты используются органами внутренних дел в раскрытии преступлений, как с их помощью реализуются, иначе не скажешь, грязные замыслы.
Начинал работу в милиции в оперативной группе по поимке карманников. Своими учителями считает таких асов уголовного розыска, как Николай Вихарев и Игорь Моргунов. Но главным учителем в этой работе была следователь Валентина Ивановна Степунина, которой он будет благодарен всю жизнь.
В то время он сам лично и в группе за два года поймал 142 преступника, из них 48 особо опасных рецидивистов. Из последней служебной аттестации: "В сложной оперативной обстановке быстро ориентируется, способен принимать правильные решения, проявляя при этом сообразительность, настойчивость и инициативу. Обладает профессиональной интуицией".
Личная жизнь его непроста: три года назад умерла жена, воспитывает двоих детей. Беспартийный. Вышел из КПСС в декабре 1989 года, публично заявив на партсобрании о своих принципиальных расхождениях в понимании взаимоотношений партии и правоохранительных органов. Дважды увольняли, восстанавливался, боролся, проигрывал и побеждал, но всегда последовательно отстаивал свою позицию, если был уверен в своей правоте.
Я думаю, именно поэтому Игорь согласился тогда на беседу со мной и откровенно поделился своим мнением об оперативной работе. Кстати, о спокойном и медлительном течении нашей жизни и "оперативных" способностях руководства. В статье не была названа его фамилия, но через несколько дней он и другие причастные к публикации были оперативно установлены. Лыков, в частности.
Он был вызван к заместителю начальника Управления Приволжского УВД на транспорте Г. Спирину. Вот о чём была беседа со слов Лыкова: "Когда я зашёл в кабинет, Спирин пригласил начальника особой инспекции (инспекция, работающая по личному составу. – С.М. ).
Как живёшь?
Нормально.
Как дети, что кушают? Не женился?
А как же ты воспитываешь детей?
Этот вопрос меня оскорбил своим лицемерием, три года он мне никем из руководства не задавался. Это было началом "доверительной беседы". Меня спросили, читал ли я статью в "Саратове" об агентурной работе. Я сказал, что читал. Спросили, знаю ли я корреспондента Михайлова. Я сказал, что знаю. Спросили, о чём я разговаривал с корреспондентом. Ответил, что высказал своё отношение к оперативной работе". И механизм системы был пущен в ход. Так называемое расследование началось, со слов Игоря, как обычно, с нарушения закона – сбора компромата. Но неудачно...
Игорь решился рассказать многое о том, что известно ему, о так сказать, "теневой" стороне агентурной работы. Он многим рискует. Многим, если не всем. Но он идёт на это. Сознательно. Почему, я думаю, вы поймёте, если всё прочитаете до конца.
- Игорь, статья в "Саратове" об агентурной работе вызвала переполох. Из Москвы из МВД России приехали два высокопоставленных оперативных работника, чтобы выявить лиц, которые поставили мне информацию: а именно приказ № 0015 и ряд агентурных сообщений. С их точки зрения (а у меня была встреча с ними), эта статья расценивается как предательство интересов дела.
О самой агентурной работе было написано очень много и подробно. Вспомним хотя бы книгу В. Понизовского "Ночь не наступит" - настольная книга для сыщиков по агентурной работе. А книга "Журналист для Брежнева" Ф. Низнанского и Э. Тополя рассказывает о негласной работе милиции. Игорь, как твои коллеги и ты сам восприняли появление публикации статьи в "Саратове"?
Я могу подробно прокомментировать каждый абзац этой статьи, но хочу начать с цитаты... Сталина: "Людей нужно заботливо и внимательно выращивать, как садовник выращивает облюбованное плодовое дерево". Вспомните такую ситуацию. Девочка жалуется воспитательнице: "А Петя разбил вазу". "Молодец, Машенька, - гладит по головке девочку воспитательница. – Петя, иди в угол". Потом подобные "невинные" доносы в школе, в институте, на предприятии... Это наша система поощряла всегда. Воспитывался дух доносительства. И вот цепочка: ябеда, стукач, агент. А есть ли разница между изменником Родины и предателем?
"Оперативная" работа, проводимая в домашних условиях, в детском саду, в школе, подготовила уродливую почву к доносительству. Это стоило миллионов жизней в период репрессий, искалеченных и погубленных жизней в наше время. Тому примером может служить "витебское дело", когда не могли найти настоящего преступника и осуждали невиновных: 13 неправедных приговоров и один человек был расстрелян. Эти люди сознавались в несовершённых преступлениях потому, что к ним применяли меры физического воздействия как в камерах, так и в кабинетах. Об этом писали газеты. А "свердловское дело", где тоже один был приговорен к расстрелу, а другие осуждены к длительным срокам. А в Саратове, вспомните, два года ловили насильника (с 1979 по 1981 г.): по школам ходили, предупреждали, но ведь нигде не писали, что, прежде чем поймать насильника настоящего, поймали псевдонасильника, который вначале признался в этих преступлениях. Но, слава Богу, потерпевшие его не опознали. Почему он признавался? Потому что "помощники" оперативников очень хорошо работали в камерах, а сами оперативники – в кабинетах.
Когда ты пришёл ко мне с копией приказа и с агентурными сообщениями, я мало удивился. Утечка информации вполне возможна: сколько из органов было уволено оперативных работников. Но дело не в этом. Сами по себе агентурные сообщения ни о чём секретном не говорят, у меня тоже, как и у любого другого опера, их полный сейф. Между прочим, тебя неверно информировали. То, о чём писал "источник", сообщение которого ты цитировал в газете, не подтвердилось, преступления такого не было.
Я предлагаю поговорить о психологии агентурной работы, о её смысле, о её нужности. Давай лучше говорить о вещах конкретных: я тебе дам информацию, так сказать в "цвет", то есть подлинную.
- Тогда, при нашей встрече, ты сказал, что инструкции приказа об агентуре резко расходятся с тем, как это делается на самом деле.
Да, главное требование приказа – это иметь количественный аппарат агентов и, конечно, качественный, который даёт надёжную информацию. Но в жизни это, как правило, ерунда.
Несколько лет назад я разрабатывал ("разрабатывать" - оперативным путём получать информацию об "объекте") и задержал агента под псевдонимом, скажем "Олень", который занимался спекуляцией и распространением наркотиков. Взят он был с поличным – морфий, эфедрин, холодное оружие. Короче говоря, весь набор. Ему "светило" до 10 лет. Так вот этот "Олень" был на связи у "лучшего" опера, которого нам всегда ставили в пример. У него на связи было... 33 агента. Как он "успевал" их отрабатывать (то есть проверять их агентурные сообщения), для меня, понятно, липа. Его агенты были "липовые" на бумаге: для отчёта руководству. Сколько я знал этого опера, но не видел, чтобы он сам раскрывал преступления, он просто делал "палочки" или отрабатывал готовый, раскрытый уже материал.
В отношении этого "Оленя" было возбуждено уголовное дело. Но оно было прикрыто. Спросишь, почему я сам не вмешался? Это особый разговор и касается он моего второго увольнения из органов. Начинать придётся издалека.
История агента КГБ "Жени".
В 1987 году я разрабатывал начальников: одного из отдела УВД облисполкома, и поныне работающего там, и из ГУВД. Один агент этих работников, "Женя", работал на КГБ.
"Женя", молодая женщина, назову её Иванова, была агентом московского и саратовского КГБ. Но вся ужасная суть в том, что Иванова была осуждена к этому времени за валютные махинации и взятку к трём годам "химии". Она была отправлена из Москвы для отбывания наказания в Горький. Но оттуда её за интимные связи с иностранцами перевели на "химию" в Саратов. Здесь её передали на связь КГБ и милиции.
Вот что писал в своей жалобе в Москву в КГБ СССР невинно осужденный, друживший с "Женей" некто Б. (он же и был с помощью провокации со стороны "Жени" и её покровителей посажен в тюрьму): "Иванова рассказала мне, что в Москве сотрудничала с работниками КГБ (их фамилии опускаются. – С.М. ). Рассказывала о своих связях с иностранцами, в частности, с работниками посольства США Майклом Арминакисом по кличке "Гейш", Вилли Элдоном, Марвином Киевским. В Саратове она тоже имела контакты с работниками КГБ (их имена также опускаются. – С.М. ). Она передавала информацию об иностранцах.
Встречи с работниками КГБ происходили в номерах 30 и 33 гостиницы "Волга". Иванова рассказывала, что несколько раз из здания КГБ по телефону разговаривала с работниками посольства США в Москве Арминакисом и Элдоном. При разговоре присутствовали работники КГБ, разговор записывался на плёнку и сразу переводился находившимся тут же переводчиком. Сама Иванова хорошо владела английским и французским языками.
В апреле 1986 года Иванову пригласили работники КГБ в гостиницу "Волга" и предложили ей принять участие в подготовке задержания и разоблачения американского журналиста Николоса Данилоффа. В начале июня Иванову вызвали в Москву. В поезде её сопровождали два человека".
Известно из центральной печати, что Данилофф был задержан и его потом обменяли на нашего гражданина, по-моему, по фамилии Захаров. Посредством Ивановой и организованной ею провокации при помощи сотрудников милиции этот самый Б., написавший жалобу в КГБ СССР, был арестован за хранение наркотиков и посажен на два года.
А Иванова продолжила свою провокационную деятельность уже в отношении гражданина Ф., молодого человека, бывшего с ней в близких отношениях и знавшего её дело. Однажды из саратовского аэропорта Иванова улетала в Москву вместе с ним (находясь на "химии", она часто летала туда). Там она передала ему при посадке пакетик якобы с лекарствами для мамы, так как она была без сумки и в одном платье. Ну, тот и взял. А потом взяли и его. Страховал всю операцию её "шеф", один из начальников отдела УВД, чьим агентом она была. Операция по задержанию планировалась заранее. А сама Иванова спокойно улетела в Москву. Позже она, выйдя замуж за коммерсанта, уехала в ФРГ. Я не буду описывать ход следствия, судебных процессов, называть все нарушения закона, это просто займёт много времени. Хочу только отметить одно обстоятельство весьма специфического характера – на свидетеля по делу Ф., гражданина М., было совершено покушение. Его пытались сбить автомашиной "москвич" двое неизвестных, несколько позже трое неизвестных встретили его в подъезде дома, от них он сумел убежать. У адвоката, защищавшего Ф., были похищены все документы, переданные мною ему и относящиеся к уголовным делам Б. и Ф. Документы эти подтверждали причастность к этим делам и виновность "шефа" из органов и самой Ивановой. На судебном процессе один свидетель, инспектор уголовного розыска, в открытую рассказал, как происходило задержание Б. и кто такая Иванова. На судебных заседаниях Иванову постоянно охраняли сотрудники уголовного розыска. И вот на этом процессе я "прокололся" с другим агентом – К. Когда в перерыве в доверительной беседе он рассказывал мне, как сбывал сухой эфедрин, привозил его килограммами и продавал один грамм за 30 рублей, я тайно записывал это на магнитофон, но агент почувствовал меня, случайно задев рукой карман пиджака, в котором находился магнитофон, и говорить прекратил. Впоследствии этот агент, используя свои связи в Москве, взял крупную ссуду в банке и скрылся в ФРГ. А сотрудника ГУВД, чей это был агент, перевели на повышение в Москву.
Чего боялись работники КГБ и милиции? Они покрывали преступницу, которая была их агентом. И я об этом доподлинно не только знал, но и доказал фактами. Хотя бы тем, что была сделана оперативная запись на магнитофонную плёнку разговора Б. с начальником отдела УВД облисполкома, чьим агентом являлась Иванова – "Женя". Сам Б. передавал эту запись в прокуратуру области, но расследования не проводилось.
Своей оперативной разработкой я хотел показать преступную работу высокопоставленных работников с использованием агентуры. Но история, связанная с агентом "Женей", коснулась и меня...
(Продолжение следует )
Нравственные основы оперативно-розыскной деятельности, их связь с принципом уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина, как одно из условий допустимости доказательств. НАУЧНЫЙ АСПЕКТ № 4-2012 – Самара: Изд-во ООО «Аспект», 2012. Т.1-2. С. 25-26. 27. Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 33. С.3349; 1997. № 29. Ст. 3502; 1999. № 2 . Ст. 233; 2000. № 1. Ст. 8; 2003. № 2. Ст. 167 и др. 28. Субкультура (лат. sub - под и cultura - культура; подкультура) понятие (термин) в социологии, антропологии и культурологии - обозначающий часть культуры общества, отличающейся своим поведением от общепринятого. 29. Толковый словарь русского языка: В 4 т. Т.4/ Под ред. Д. Ушакова. М., 1996. С. 351,408. 30. Томин В.Т., Попов А.П. Эффективное уголовное судопроизводство: управленческие, социальные и правовые аспекты. С.19. 31. ФЗ « О государственной тайне» от 21.07.1993 г.(ред.
Основная обязанность специалиста - использование своих специальных знаний для оказания помощи оперативным сотрудникам в обнаружении и закреплении оперативно-значимой информации.
Прокурор занимает особое место среди субъектов ОРД в связи с тем, что по его требованию руководители органов, осуществляющих ОРД, предоставляют ему документы, которые включают в себя ДОУ, материалы проведения ОРМ с использованием оперативно-технических средств, а также учетно-регистрационную документацию и ведомственные нормативные правовые акты, регламентирующие порядок проведения ОРМ.
Полномочия судьи в сфере ОРД выражаются в осуществлении судебного контроля при рассмотрении материалов об ограничении конституционных прав граждан при проведении ОРМ (ст.
— использование конфиденциального сотрудничества для сокрытия преступной деятельности;
— утрата конфидентом возможности оказывать содействие органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность;
— неудовлетворительное состояние здоровья и другие нарушения условий контракта лицом, содействовавшим подразделениям, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность.
В случае временной невозможности конфидента выполнять свои обязательства допускается приостановление работы по контракту на срок до шести месяцев.
Отмечая добровольность изъявления согласия гражданина на конфиденциальное сотрудничество с подразделениями ОВД, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, как форму реализации своего права на защиту от преступных посягательств, закон (см.
Второй вид содействия граждан органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, предусматривает непосредственное их участие в проведении оперативно-розыскных мероприятий, направленных на решение конкретных задач оперативно-розыскной деятельности. Например, оперативное внедрение в криминальные сообщества и участие в их разработке.
Во-вторых, конфиденциальное сотрудничество может быть кратковременным или длительным (устойчивым), что означает вступление в отношения сотрудничества для достижения одной конкретной, разовой недлительной по времени задачи либо достаточно устойчивое по времени содействие в подготовке или проведении ряда оперативно-розыскных мероприятий, обеспечивающих осуществление долговременных оперативных задач.
Конфиденциальное сотрудничество отдельных (частных) лиц с органами внутренних дел различается и по форме.
Внимание
Определяющими характеристиками профессиональной непригодности объекта к использованию являются следующие: богатое воображение, склонность придумывать события, не соответствующие действительности или давать собственное толкование сложившейся оперативной обстановке.
Только досконально изучив конкретного человека, можно подобрать к нему ключи. В любом случае действовать необходимо очень деликатно, ненавязчиво, не лезть, что называется, в душу с расспросами, искать общие точки соприкосновения и общие интересы, внимательно присматриваться к объекту разработки, выявлять его жизненные ценности и приоритеты, а главное, слабые и уязвимые места, используя которые, можно на него эффективно влиять. Никогда не форсируйте события. В искусстве вербовки большое значение имеет ораторское искусство, помноженное на знание психологии.
При этом законодатель подчеркнул, что привлекаться к нему могут отдельные лица, исключив тем самым групповую (коллективную) форму конфиденциального содействия. Это необходимо и в целях конспирации, и для индивидуализации правового статуса субъекта.
Конфиденциальное содействие может быть установлено: а) по инициативе сотрудника оперативного подразделения путем предложения лицу из тактических соображений оказать добровольную помощь в борьбе с преступностью; б) в случае индивидуального волеизъявления лица, выступающего инициатором данного содействия и располагающего соответствующей информацией о противоправной деятельности.
Основным элементом конфиденциального содействия является умение оперативного сотрудника привлечь гражданина к содействию (вербовка).
Вид негласной деятельности, которая осуществляется субъекта осуществляющими ОРД в отношении заключенного под стражу лица в целях быстрейшего раскрытия преступления, всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, а также получения данных оперативного характера. 13. См., например, Горянинов К.К., Кваша Ю.Ф., Сурков К.В. Федеральный закон «Об оперативно- розыскной деятеьности»: Комментарий.М., 1997.
С. 516. 14. Дронов М.Н. Талант общения, М., 1998. 15. Карпец И.И. Сыск (записки начальника уголовного розыска). М., 1994. С.84. 16. Кон И.С. Социология личности. М., 1967.
С.62. 17. Контракт- договор между органом, осуществляющим оперативно- розыскную деятельность(в лице начальника органа), и отдельным лицом, фиксирующий в письменной форме взаимные обязательства и права сторон. 18. Кукридж Е.Х. Тайны английской секретной службы. М., 1989. С.20-28. 19. Леббок Д.
Эта деятельность направлена на формирование стабильного, количественно небольшого аппарата негласных сотрудников, способных оказывать помощь в решении общих и частных задач ОРД.
Основными элементами руководства конфиденциальными сотрудниками являются: а) деятельность оперативных работников но организации качественного использования негласных сотрудников для решения оперативно-розыскных задач; 6) воспитание негласных сотрудников; в) обучение их приемам оперативно-розыскной работы.
Использование конфидентов для решения задач ОРД предполагает ориентирование данных лиц на сбор оперативно-розыскной информации.
Чаще всего сотрудничество, закрепленное в письменной форме, является долговременным и предполагает ведение лицом активной разведывательно-поисковой деятельности в криминальной среде.
В контракте о долговременном сотрудничестве находят отражение: данные о сторонах, предмет контракта, права и обязанности сторон, срок контракта, условия возможного продления срока договора или его досрочного расторжения, сумма или характер вознаграждения конфиденту, а также особые условия (гарантии безопасности, порядок разрешения споров, соблюдения конфиденциальности и др.).
Контракт от имени оперативно-розыскного органа составляется в одном экземпляре, и его подписывают соответствующие руководители, перечень которых определяется ведомственными нормативными актами.
В соответствии со ст.60 Конституции РФ гражданин получает такие права и обязанности с 18-летнего возраста. С этого возраста гражданин своими действиями не только приобретает права, но и создает юридические обязанности, а равно способен нести ответственность за последствия своих действий.
Следовательно, органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность, вступают с отдельными гражданами в специфические гражданско-правовые и трудовые отношения. Поэтому контракт как разновидность договора имеет определенные правовые последствия для обеих сторон и должен отвечать юридически значимым требованиям.
Структура контракта должна содержать следующие элементы.
1.
Правовая основа сотрудничества отдельного (частного) лица с подразделением ОВД, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность.
Допустимыми ФЗ об ОРД (п. 4 ст. 16) признает и такие действия, при которых негласный сотрудник при защите жизни и гдоровъя граждан, их конституционных прав и законных интересов, а также для обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств вынужденно причиняет какой-либо вред обществу. Несомненно, основное воспитательное значение имеют правильный выбор и использование выработанных практикой приемов воспитания, обусловленные наличием улица, оказывающего содействие, определенных положительных и отрицательных черт характера, его ролью в среде, где он выполняет задание ОРО. Черты характера таких лиц (врожденные или приобретенные), как правило, известны оперативнику. При отсутствии у лица, содействующего ОРО, необходимых качеств оперативник должен стремиться воспитать их.
Приказа о том, какие подразделения ведомства смогут заниматься агентурной работой.
В известной песне "Наша служба и опасна, и трудна" есть маленькая недоговоренность. В строчке: "и на первый взгляд как-будто не видна" замалчивается важный нюанс: некоторые грани полицейской работы и не должны быть видны - ни на первый взгляд, ни на третий, ни на любой другой.
Сколько агентов оперативники внедрили в преступные группировки? Какие телефоны стоят на прослушке? За кем установлена слежка? Все это важная государственная тайна. Но все мы знаем, что полиция занимается такой работой. Без оперативно-розыскных полномочий служба правоохранителей была бы не только опасна и трудна, но и во многом безнадежна. Зачастую именно тайные методы часто позволяют вывести преступника на чистую воду, хотя, конечно, и работать в открытую - гласными методами - правоохранители тоже должны уметь.
Далеко не все сотрудники МВД имеют право заниматься секретной работой. Допустим, участковый уполномоченный не может внедрять в банду местных алкоголиков своего человека. Если и сделает это, то не в рамках закона об оперативно-розыскной деятельности.
Не вправе приставить "хвоста" к гражданам и начальник паспортного стола - даже при всем желании. Следователь, между прочим, тоже не внедряется в банды, он как раз занимается процессуальной работой. Поэтому в министерстве внутренних дел есть масса сотрудников и подразделений, чья работа проходит вне конспиративных квартир.
Перечень подразделений, имеющих право на секретную работу, в соответствующих ведомствах существовал всегда. Но в МВД сейчас заканчивается реформа, многие структуры изменились, да и в целом сейчас перерабатывается вся нормативная база ведомства. Поэтому министерство разработало приказ, четко определяющий список подразделений и должностных лиц, правомочных осуществлять оперативно-розыскную деятельность.
В подготовленном перечне 13 подразделений. При этом у одних из них есть право заниматься оперативной работой в полном объеме, установленном соответствующим законом, у других четко обговорены конкретные формы работы.
Например, в центрах и отрядах спецназа полиции должны быть специально выделенные сотрудники, занимающиеся оперативной работой. Они вправе проводить следующие оперативно-розыскные мероприятия: "опрос", "наведение справок", "наблюдение", "отожествление личности", "обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств"; использование конфиденциального содействия граждан. Нетрудно догадаться, что таким способом оперативники из подразделений спецназа смогут выделять, скажем, зачинщиков во время беспорядков. Кстати, многие машины спецотрядов, включая автомобили-водометы, оснащены видеокамерами и микрофонами. Они записывают все, что творится вокруг. Потом эти данные могут стать доказательством при суде. И пока одни спецназовцы будут силой успокаивать разбушевавшуюся толпу (например, разгоряченных футбольных болельщиков), другие будут вычислять вожаков и самых рьяных. Мало получить фото, надо еще узнать имя человека.
В списке есть хорошо известные названия - угрозыск, службы собственной безопасности, национальное бюро Интерпола. В полном объеме секретной работой могут заниматься подразделения по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите. Нет в приказе, и это ожидаемо, ГИБДД, лицензионно-разрешительных подразделений. Они никогда не входили в подобные перечни, у них гласная работа.
-- [ Страница 5 ] --
Четвертый параграф «Контрразведывательные отделения» посвящен многочисленным попыткам создания постоянно действующих контрразведывательных органов на протяжении рассматриваемого периода и особенностям их правового регулирования – от индивидуальных инструкций до вполне подробных наставлений, единых для всей страны. Но запаздывание, как с созданием органов контрразведки, так и с их нормативной базой повлекло за собой серьезные упущения в организации борьбы со шпионажем, которая не стала достаточно эффективной. Кроме того, до начала XX столетия в России органы военной контрразведки создавались только в военное время, а по окончании боевых действий упразднялись. Тем самым предавался забвению накопленный опыт борьбы со шпионами и диверсантами противника, а немногочисленные профессиональные контрразведчики оставались не востребованы правительством и вынуждены были искать службы в иных государственных органах. Борьба с иностранным военным шпионажем осложнялась и отсутствием соответствующей правовой основы: до 1912 г. в Российской империи шпионаж в мирное время не образовывал состава преступления. Рассмотренный здесь же зарубежный и отечественный опыт создания уголовно-правовой базы борьбы с военным шпионажем доказывает, что правительство не осознавало всей глубины наносимого шпионами вреда, и лишь инициатива снизу позволила привести правовые нормы, карающие за шпионаж, в соответствие с международным уровнем развития этого института.
Раздел III «Нормативно-правовое регулирование основных методов оперативно розыскной деятельности» состоит из двух глав и посвящен анализу правового регулирования всех применявшихся в Российской империи оперативно-розыскных методов, обучения и воспитания штатных и секретных сотрудников розыска, использования в розыске получаемой информации.
Пятая глава «Агентурная работа» включает пять параграфов и содержит анализ основных негласных методов оперативно-розыскной деятельности, связанных с применением внутренней и наружной агентуры.
В первом параграфе «Внутреннее (агентурное) наблюдение в политическом розыске» рассматривается правовое регулирование всех аспектов главного и наиболее эффективного метода политического розыска – внутреннего наблюдения с помощью секретных сотрудников. Если в XIX веке приобретение и использование внутренней агентуры зависело от инициативы начальников розыскных органов, то в XX веке, и особенно с началом первой русской революции, это вменяется им в обязанность. Рассматривается полицейская классификация внутренних агентов на секретных сотрудников и вспомогательных агентов, а по их использованию – на постоянно действующих и «штучников», и отмечается нежелательность использования последних.
Нормативные акты охранки регламентировали процесс подбора кандидатов для агентуры, рекомендуя обращать внимание на моральную неустойчивость и пороки революционеров, попавших в поле зрения охранки, как на обстоятельства, способствовавшие успеху вербовки. Инструкции обобщили опыт лучших жандармских офицеров, подробно описав этапы совращения арестованных людей и стимулы, с помощью которых они вынуждались к сотрудничеству с охранкой.
Среди российских подданных находились люди, добровольно ставшие секретными сотрудниками. Убежденных сторонников режима, желавших посвятить себя борьбе с революцией, среди них были единицы. В основном на сотрудничество с охранкой шли либо авантюристы, искавшие острых ощущений и мечтавшие возвыситься над толпой, либо морально деградировавшие люди, рассматривавшие агентурную работу как способ получения легкого заработка.
Руководство политическим розыском, в том числе внутренней агентурой, требовало высокой квалификации розыскных офицеров. Нормативные акты требовали постоянной подготовки офицеров, которая осуществлялась в три этапа: при переводе в Отдельный корпус жандармов на курсах при штабе корпуса, самообразованием во время службы и изданием в Департаменте полиции обзорных исследований по истории революционного движения. Подготовка внутренней агентуры сводилась к тщательному и поэтапному обучению конспирации и выработке направлений розыска. При этом конспиративные приемы были едины и регламентировались нормативными актами, а способы руководства сотрудниками разрабатывались каждым офицером и составляли его личную тайну.
Подробно анализируется наиболее действенный метод работы секретных сотрудников – политическая провокация. Приведено теоретическое обоснование и первое применение метода его создателем И. П. Липранди. Уточняется историческое и терминологическое содержание понятия провокации и провокаторства, применение его обеими сторонами. Анализ этого содержания, представленного разными авторами, в том числе выдающимися российскими юристами, позволил выявить подмену понятия: активный способ выявления политических преступлений подменялся провокаторством, недопустимым и с точки зрения руководства Департамента полиции. Нормативные акты и другие документы охранки категорически запрещают провокаторство под страхом привлечения к предусмотренной законом ответственности. Политическая провокация, применявшаяся в рамках, установленных правовыми нормами, оказалась наиболее эффективным способом получения надежных доказательств преступной деятельности революционеров для судебного преследования и применения к ним возможно более строгих санкций. Кроме того, применение провокации позволяло не только сохранить секретных сотрудников от провала, но и повысить их статус (и соответственно ценность добываемой ими информации) путем продвижения в партийной иерархии.
Защищаясь от обвинений в применении провокации, руководители политического розыска выдвинули в свое оправдание мотив крайней необходимости. Революционеры в политической борьбе провокацию практически не использовали, достигая тех же целей убийством своих противников. Именно поэтому, апеллируя к общественной нравственности, они стремились опорочить этот действенный метод политического розыска.
Здесь же анализируются нормы, регламентировавшие конспиративность агентурной деятельности, которые отчетливо подразделялись на общие требования к обеспечению секретности и конкретные, созданные предшествующим опытом мероприятия по предотвращению провалов агентуры. Нормы имели ярко выраженную направленность: одни регламентировали действия агентов, другие – руководителей розыска.
Главным в конспирации было обеспечение тайны самого факта сотрудничества, который скрывался не только от посторонних, но и от других сотрудников охранки. Наиболее подробно регламентировались безопасные способы контактов между сотрудниками и розыскными офицерами. Анализ материалов, отложившихся в жандармских архивах, показал, что эти требования неоднократно нарушались, следствием чего были многочисленные провалы. Причинами нарушений, кроме низкого профессионализма, являлись высокомерное и презрительное отношение некоторых офицеров к агентам, опасение покушений. Агенты, в свою очередь, пренебрегали конспиративными приемами из-за жадности и тщеславия.
Следовало оберегать агентов и от опознания их другими сотрудниками. Опасаясь разоблачения, секретные сотрудники стремились возлагать вину за провалы в своих организациях на других лиц, в том числе и на таких же агентов, часто с ведома руководителей розыска. Значительную роль в разоблачении многих секретных сотрудников охранки сыграла настойчивая контрагентурная работа революционных партий и деятельность «Шерлока Холмса русской революции» В. Л. Бурцева.
Основными причинами прекращения деятельности внутренней агентуры были: провал агента, то есть выявление революционной организацией сотрудничества одного из ее членов с охранкой; утрата доверия к сотруднику вследствие некачественной информации или неверного его поведения; изменения в руководстве охранки и, соответственно, стратегии политического розыска. В любом случае, расставаясь с агентом, охранка стремилась поставить его в такие условия, чтобы он не мог предъявлять какие-либо требования руководству розыскного органа.
Во втором параграфе «Наружное (филерское) наблюдение» дается характеристика второй по значению форме политического розыска и ее правовому регулированию. Рассматривается создание системы наружного наблюдения. Анализ нормативных актов показывает, что этот способ розыска в XIX и начале XX века рассматривался как главный и лишь с началом первой русской революции уступил первенство внутреннему наблюдению. Далеко не все руководители охранки верно оценивали значение филерского наблюдения в розыске, в связи с чем метод, а с ним и сама система, переживали периоды расцвета и пренебрежения. Тем не менее к 1907 г. в охранке утвердилось мнение о второстепенности, но необходимости и важности наружного наблюдения, что отразилось и в нормативных актах.
Рассматривается развитие нормативного регулирования процесса приема на службу и обучения наблюдательных агентов. Попытка перейти от местной самодеятельности к централизованному разрешению этого вопроса в 1902 г. не увенчалась успехом, и акты 1907 г. формально закрепили обязанности подбора и подготовки филеров за начальниками розыскных учреждений. Инструкции, созданные под руководством директора Департамента полиции М. И. Трусевича, подробно регламентировали все этапы обучения филеров их сложным обязанностям. С началом первой русской революции кадровая проблема обострилась, и Департамент полиции решил ее за счет кадровых жандармских унтер-офицеров и повышения статуса штатских филеров, о чем свидетельствует ряд циркуляров.
Подробная до мелочей регламентация действий филеров при выполнении ими обязанностей по наблюдению являлась мощным средством распространения передового опыта ведения слежки, но в то же время сковывала их инициативу. Кажущаяся диспозитивность норм в реальности оказывалась императивом. Попытки руководителей розыска при таком жестком регулировании практически каждого шага филера получить умелых и инициативных, «умеющих найтись во всякой обстановке» агентов были обречены на провал. Циркуляр товарища министра внутренних дел В. Ф. Джунковского, запретивший знакомить филеров с ходом розыска, окончательно закрепил их в положении простых исполнителей.
Третий параграф «Особенности агентурной работы в прочих розыскных органах» посвящен применению и правовому регулированию внутренней агентуры и наружного наблюдения в уголовном сыске и военной контрразведке. Обучение и воспитание руководителей сыскных подразделений, рядовых работников сыска осуществлялось как с помощью самообразования, так и централизованно, на организованных при Департаменте полиции курсах. Тем не менее, значительных успехов в сыске добивались немногие энтузиасты этой деятельности, умело применявшие известные и активно разрабатывавшие новые методы сыска, поощряемые к тому весьма общим правовым регулированием, признававшим результативность сыска главным мерилом его законности. Правовое регулирование агентурной работы в уголовном сыске касалось главным образом учета и соблюдения секретности ее результатов, методы руководства агентурой по сравнению с политическим розыском урегулированы весьма слабо. Гораздо подробнее осуществлено регулирование агентурного наблюдения в военной контрразведке. Здесь особенностью было привлечение к руководству контрразведывательными отделениями офицеров Отдельного корпуса жандармов, имевших опыт работы с агентурой, поэтому нормы правовых актов регулируют лишь особенности применения ее в контрразведке, прямо рекомендуя руководствоваться документами политического розыска. Весьма высока в этой отрасли роль наблюдательных агентов. Их инициатива и находчивость, предписанные инструкциями, позволяли применять не только тайную слежку, но и входить в контакт с наблюдаемыми.
В четвертом параграфе «Комплексные оперативно-розыскные и охранные мероприятия» приведен анализ основных правовых актов, регулировавших организацию охраны высочайших особ и высокопоставленных чиновников империи от террористических покушений. Если в дореформенный период эти функции с успехом выполняла открытая охрана – Конвой Его Императорского Величества, – то с появлением терроризма как метода революционной борьбы потребовались иные формы охраны, с помощью как наружной, так и внутренней агентуры. Разработанная система охраны позволила полностью исключить контакты охраняемых особ с нежелательными лицами и даже возможность приближения на дальность броска бомбы или прицельного выстрела из револьвера, абсолютно не учитывая возможности применения длинноствольного оружия. При этом наблюдательные агенты не ограничивались слежкой, а внедрялись в среду присутствовавших при проездах людей и тайными методами обнаруживали подозрительных лиц, не выявляя своей принадлежности к охране. Особенностью правового регулирования агентурной работы было не только разрешение, но и прямое требование обязательного проявления инициативы для пресечения покушений.
В пятом параграфе «Режим секретности» анализируется история правового регулирования способов сохранения государственной и военной тайны от разглашения. Необходимость поддержания секретности постоянно вступала в противоречие с желанием офицеров и чиновников иметь доступ к секретной информации и демонстрировать осведомленность перед окружающими, повышая таким образом свой статус, и даже самые строгие меры, предпринимаемые правительством, далеко не всегда оказывались действенными перед этим желанием. Деятельность отечественных периодических изданий по разглашению военных тайн тем более требовала ограничения. Введенные перед Первой мировой войной правовые нормы позволили значительно улучшить сохранность секретов, но окончательно проблема так и не была решена. Более того, многие политические, государственные и военные деятели России противодействовали поддержанию режима секретности на должном уровне и лично неоднократно нарушали его нормы, не без оснований надеясь остаться без наказания.
Шестая глава «Правовое регулирование безагентурных и вспомогательных средств розыска» состоит из трех параграфов и посвящена анализу оперативно-розыскных мероприятий, не связанных с привлечением секретных сотрудников, а также системам учета, анализа, хранения и использования в интересах розыска добываемой информации.
В первом параграфе «Перлюстрация» содержится анализ правовой базы одного из основных источников секретных сведений, получаемых путем ознакомления с дипломатической почтой и частной корреспонденцией в системе политического розыска и внешней разведки. Высокая точность получаемых сведений была причиной бурного развития сети перлюстрационных пунктов. Проверялась вся переписка лиц, обративших на себя внимание правоохранительных органов, и производилась выборочная проверка писем в соответствии с интуицией чиновников, осуществлявших ее. Особенностью применения перлюстрации в уголовном сыске была эпизодичность, отсутствие системы и специальных учреждений. В исследовательской и популярной литературе доминирует мнение о беззаконности перлюстрации. Изучение и сравнение законодательных актов Российской империи дает возможность критики этого мнения. В исследовании доказывается, что перлюстрация была юридически урегулирована. Секретность этого метода розыска вызывалась противоречием его общественной морали и международным нормам, при этом забота власти о конспиративности перлюстрации не шла ни в какое сравнение с конспиративностью других оперативно-розыскных методов. Охранка не останавливалась даже перед уничтожением перлюстрационных пунктов, если существовал риск огласки их работы. Органы политического розыска и военной контрразведки, пользуясь результатами работы перлюстрационных пунктов, в военное время активно применяли для получения сведений и открытую форму ознакомления с частной перепиской – военную цензуру.
Во втором параграфе «Регистрация преступников и оперативные учеты» анализируются способы учета преступников с древнейших времен. Доказывается первичность общинной памяти в качестве наиболее раннего метода регистрации. Введение клеймения связывается с ростом политического отчуждения и отсутствием взаимного доверия между властью и населением. Автор обоснованно отвергает отнесение клеймения к членовредительным наказаниям. Описан переход от внешних к научным методам регистрации: фотографии, антропометрии и дактилоскопии, анализируются нормы правовых актов, регулировавших применение этих методов. Изучены пути внедрения и особенности оперативных и криминалистических учетов в политическом розыске, уголовном сыске и военной контрразведке, их общие черты и особенности. Регистрация в некоторых случаях применялась и как самостоятельный розыскной метод, позволяя выделить среди общей массы населения подозрительных лиц. Отмечена роль паспортной системы в охране правопорядка как особой системы регистрации населения.
Материал третьего параграфа «Секретные библиотеки и прочие средства изучения противника», как правило, относят к криминалистической тактике. Здесь же исследуется процесс создания и развития «заповедных фондов» как вспомогательных средств для розыска, позволяющих изучить противников власти, широкое распространение секретных библиотек революционных изданий как пособий для повышения профессионального уровня жандармских офицеров, руководивших политическим розыском. Военно-историческая библиотека Генерального штаба, напротив, была наряду с Военно-ученым архивом, хранилищем добытых военными агентами и разведчиками изданий и документов об иностранных государствах и их армиях, а также отечественных изданий с использованием разведывательной информации. Эти издания широко использовались для подготовки армейских офицеров.
Особенность объектов уголовного сыска повлекла за собой и особенные средства его изучения: сравнительно небольшие библиотечки общепринятых и местных словарей воровского жаргона и криминалистические музеи с коллекциями воровского снаряжения и инструментов. Получаемые с их помощью знания были бесценны для обучения чинов сыскной полиции, особенно при подготовке к оперативному внедрению в преступную среду.
В заключении подведены итоги и обобщены результаты исследования, сформулированы выводы по собранным и изученным историко-юридическим материалам, а также определены перспективы дальнейшей работы над темой.
