Начало января ознаменовалось новыми разногласиями между прикаспийскими государствами о правовом статусе Каспийского моря. Необходимо напомнить, что до распада Советского Союза в 1991 г. правовой статус Каспия регулировался соглашением между РСФСР и Ираном от 1921 г. В 90-е годы наметились значительные расхождения между Ираном и новыми постсоветскими государствами по вопросу о разделе Каспия.
Позиция Азербайджана с самого начала заключалась в том, что делимитация Каспия должна осуществляться в соответствии с Международной конвенцией ООН по морскому праву (1982 г.). При этом раздел Каспийского моря необходимо проводить по срединной линии в соответствии с продолжением сухопутных границ каждого государства. Сходную позицию занимает Казахстан, также настаивающий на необходимости делимитировать дно и шельф Каспийского моря в соответствии с Конвенцией по морскому праву (1982 г.) по срединной линии.
Российская Федерация традиционно исходит из необходимости сохранения акватории Каспия и его биологических ресурсов в общем пользовании с разграничением только морского дна. В результате соглашения 2003 г. между Россией, Азербайджаном и Казахстаном были достигнуты договорённости на подобных условиях о северном участке Каспия, в результате которых Казахстан и Россия получили соответственно 29% и 19% шельфа.
Договорённости между государствами СНГ начиная с 90-х годов встречали негативную реакцию в Иране. Вначале иранская сторона не признавала порядок вещей, сложившийся после распада СССР. Так, Тегеран настаивал на разделе Каспия на равные доли (по 20%). Осенью 2017 г. казалось, что иранская сторона готова к достижению заключительных договорённостей. В частности, 4-5 декабря 2017 г. в Москве прошло совещание министров иностранных дел прикаспийских государств. По окончании его работы стороны отметили, что текст Конвенции о правовом статусе Каспийского моря в целом согласован. Весьма оптимистично оценил итоги данной встречи и министр иностранных дел Российской Федерации С.В. Лавров .
Однако в начале 2018 г. Иран оспорил итоги указанного совещания. По словам заместителя министра иностранных дел Ирана И. Рахимпура , «заявление о том, что одобрение иранской доли дна Каспия согласовано, является фальшивым и не соответствующим действительности, вводящим в заблуждение общественное мнение». 3 января пресс-секретарь МИД Исламской Республики Иран (ИРИ) Б. Гасеми объявил о том, что, «учитывая глубокие разногласия между прикаспийскими государствами по вопросу разграничения, нет уверенности в том, что эта проблема будет разрешена в ближайшее время».
Причиной обструкции проекта Конвенции с иранской стороны является то, что этот документ предусматривает выделение каждому государству доли в соответствии с длиной его береговой линии. В таком случае Иран получает всего 13%, что меньше даже его нынешней доли.
Вопрос о правовом статусе Каспийского моря имеет непосредственное отношение к энергетической проблематике. Такие прикаспийские государства, как Азербайджан, Казахстан и Туркмения, располагают значительными запасами нефти и газа на морском шельфе. Азербайджан усиленно эксплуатирует шельфовые месторождения Азери, Чираг и Гюнешли. При этом экспорт извлекаемой из них нефти даёт большую часть экспортных доходов. Известны споры Азербайджана и Туркмении относительно газового месторождения Сердар (Кяпаз).
Заключение Конвенции о правовом статусе Каспийского моря в благоприятной для России формулировке важно для того, чтобы предотвратить строительство невыгодного ОАО «Газпром» Транскаспийского газопровода (идея, которую поддерживают Азербайджан и Туркмения). Последней версией такого газопровода является проект «Набукко».
Вопросы добычи и транспортировки нефти в Ираке
Начало января ознаменовалось заявлениями министров ряда государств ОПЕК, в том числе Объединённых Арабских Эмиратов и Ирака, о том, что самое позднее к середине года не будет смысла продолжать политику искусственного сдерживания поставок нефти, поскольку ситуация с ценами стабилизировалась. Напомним, что в декабре 2016 г. было принято соглашение ОПЕК+ (государства ОПЕК, а также Российская Федерация и некоторые другие крупные экспортёры вне этой организации) об ограничении добычи и экспорта нефти с целью нормализации ценовой конъюнктуры после обвального падения цен на нефть в 2015 – 2016 гг. При этом Саудовская Аравия, например, обязалась снизить свою нефтедобычу на 486 тыс. баррелей в сутки, Ирак – на 210 тыс. баррелей, а ОАЭ – на 120 тыс. баррелей.
Решение прекратить действие соглашения к лету 2018 г. вызвано стабильным ростом цен на нефть в последнее время. Так, цены на нефть продолжают укрепляться четвёртую неделю подряд, показывая самые высокие результаты с 2014 г. К концу января 2018 г. сделки по марке «Brent» показали рост на 61 цент и закрылись при цене 69,87 долл. за баррель. При этом западнотехасская смесь подорожала на 50 центов и достигла уровня в 64,30 долл. за баррель.
13 января министр нефти Ирака Дж. Али Хусейн аль-Луэйби во время своего визита в Абу-Даби заявил, что государство вплотную подошло к уровню добычи в 5 млн баррелей нефти в сутки. Современный уровень нефтедобычи в Ираке составляет 4,3 млн баррелей, прирост добычи за счёт введения в строй месторождений в Мисане и Зи уль-Карре позволит достичь уровня добычи в 5 млн баррелей. Очевидно, что сдерживающим фактором для увеличения продаж иракской нефти в ближайшее пятилетие будет не темп нефтедобычи, а пропускная способность трубопроводной системы страны, ёмкость её экспортных терминалов и нехватка танкерного флота.
В географических реалиях Ирака это определяет необходимость задействовать все имеющиеся возможности: и клиринговые поставки в Иран, и скорейшее строительство трубопровода в Иорданию, и модернизацию трубопровода в турецкий Джейхан, и даже реанимацию трубопровода Киркук – Банияс (из Ирака в Сирию), который служил основным маршрутом транспортировки иракской нефти до начала Ирано-иракской войны в 1980 г. С началом этого конфликта, когда официальный Дамаск поддержал Иран, экспорт нефти по нему был прекращён. В случае политической стабилизации в Сирии не исключена реанимация этого важного трубопровода.
14 января 2018 г. министр нефти Ирака Джаббар аль-Луэйби объявил о заключении своп-сделки с Ираном о поставках нефти с месторождений Киркука в Иран до конца января 2019 г. Киркукская нефть пойдёт в Иран, а иранская очищенная нефть, в свою очередь – в иракские порты Басра и Умм-Каср. Этот шаг был расценен турецкими экспертами как начало нового этапа ирано-иракского сотрудничества. Если ранее иранская экспансия в Ираке обеспечивалась военно-политическими мерами и поддержкой проиранских шиитских партий, то теперь она будет подкрепляться экономическим фактором.
При этом планируется поставлять в Иран ежедневно 60 тыс. баррелей иракской нефти. Несмотря на то что это на 25% меньше пропускной способности нефтепровода Иракский Курдистан – Иран и меньше тех 90 тыс. баррелей, которые Ирак ежедневно прокачивает в турецкий порт Джейхан, министр нефти Ирана Бижан Намдар Зангене охарактеризовал это соглашение как начало стратегического партнёрства между двумя государствами в энергетической сфере.
Заключение своп-сделки между Багдадом и Тегераном вызвало тревогу в Саудовской Аравии и Турции. В Эр-Рияде потому, что саудовские усилия по нормализации отношений с Ираком и минимизации там иранского влияния теперь сталкиваются с новым препятствием. В Турции беспокоятся потому, что руководство этой страны хотело стать монополистом по транзиту иракской нефти. Так, ранее (2 ноября 2017 г.) иракская государственная компания SOMO (StateOrganizationforMarketingOil ) заявляла о намерении прокачивать через турецкий порт Джейхан 500 тыс. баррелей в сутки.
По мнению аналитиков из иранского Министерства нефти, подключение Ирака к иранским транзитным путям позволит Ирану стать энергетическим хабом в регионе. Что касается Ирака, то это соглашение позволит Багдаду увеличить экспорт нефти из Киркука и уменьшить транзитную зависимость от Турции.
А. КУЗНЕЦОВ, кандидат политических наук,старший научный сотрудник отдела евразийской интеграции и развития ШОС Института стран СНГ
Post Views: 1 227
Решение вопроса о правовом режиме Каспийского моря в значительной степени зависит от того, каким был правовой режим этого пространства до распада СССР. Не известно, объявлял ли когда-либо Иран, который, как считается, осуществлял господство на всем протяжении каспийского побережья до ХVIII столетия, какие-либо правовые притязания на водные пространства Каспийского моря или на его часть. Каких-либо исторических сведений на этот счёт нет. Относительно же военных судов, то Ираном издревле признавалось право военных судов плавать исключительно под российским флагом в Каспийском море. Необходимо заметить, что еще в 1812 г. в ходе переговоров о заключении Гюлистанского мирного договора российский уполномоченный заявил, что в будущем договоре «должны быть подтверждены прежние права, России принадлежащие в рассуждении мореходства по Каспийскому морю». Включение в указанные договоры положения об исключительном праве России на военное мореплавание обусловливалось опасениями относительно того, что политика Великобритании и Франции была направлена на усиление позиций на Ближнем и Среднем Востоке.
В частности, в 1812 г. Великобритания подписала с Ираном договор, в котором предусматривалось создание на Каспийском море иранского военно-морского флота под командованием англичан. Международно-правовая доктрина ХIХ -- начала ХХ в. уделяла весьма незначительное внимание вопросам правового режима Каспийского моря. Чаще всего Каспийское море причислялось к закрытым или внутренним морям или озерам. В то время таким морем считалось водное пространство, которое было полностью окружено территорией одного государства или нескольких государств и не имело выхода к океану (к другим морям). Если море находилось в пределах территории одного государства, то, соответственно, и режим его определялся этим государством. В отношении моря, окруженного территорией нескольких государств, ни одно из таких государств не могло в одностороннем порядке определять правовой режим. Считалось, что Каспийское море в сущности есть русское море, хотя берега его принадлежат России и Персии, потому что по Арапчайскому (Туркманчайскому) миру 1828 г. Персия не может содержать на нем военных кораблей. Наш выдающийся юрист-международник Ф. Ф. Мартенс называл Каспийское море закрытым. Хотя оно окружено территорией и России, и Персии, «но должно считаться русским, так как в Туркманчайском договоре с Россией (1828 г.) персидский шах, из особенного уважения к русскому императору, согласился (ст. 8) предоставить ему на вечные времена исключительное право содержать на Каспийском море военные суда, и «никакая другая держава не может иметь на нем судов военных».
Мледовательно, как подчеркивал Ф. Ф. Мартенс, «Каспийское море подчиняется исключительно русским законам и властям». Таким образом, в международно-правовой доктрине более распространенным было мнение, что Россия на основании заключенных с Ираном в 1813 и 1828 гг. договоров приобрела исключительное право в отношении Каспийского моря. Но, как следует из анализа ст. 5 Гюлистанского договора и ст. 8 Туркманчайского договора, Россия приобрела исключительное право лишь на использование военного флота в этом море, а Иран отказывался от такого права. А что касается остальных аспектов правового режима Каспийского моря, то здесь нет никаких исключений в пользу какой-либо из договаривающихся сторон.
В связи с этим нельзя согласиться с господствующим и в отечественной, и в западном праве доктриной, что только Россия вплоть до первой четверти ХХ столетия определяла в одностороннем порядке правовой режим Каспийского моря. Интересно отметить, что такие мнения высказываются до сих пор. После 1828 г. Россия и Иран больше не заключали каких-либо договоров, в которых бы подробно регламентировалась деятельность по использованию пространств Каспийского моря в различных целях. Очевидно, это объяснялось тем, что у этих прикаспийских государств не возникало особой на то необходимости. Происшедшая в России Октябрьская революция привела к определенным изменениям в российско-иранских отношениях, в том числе и относительно правового режима Каспийского моря. 26 февраля 1921 г. был заключен Договор между РСФСР и Ираном. В статье 1 этого договора провозглашалось, что Российское государство «объявляет все трактаты, конвенции и соглашения, заключенные бывшим царским правительством с Персией и приводившие к», подчеркиваю, «умалению прав персидского народа, отмененными и потерявшими всяческую силу». Россия объявляла отмененными и договоры, которые были заключены царским правительством с третьими государствами «во вред Персии и относительно ее» (ст. 2).
В статье 11 договора указывалось, что «в силу провозглашенных в статье 1 настоящего договора принципов, утратил также силу и мирный трактат, заключенный между Персией и Россией в Туркманчае 10 февраля 1828 года, ст. VIII коего лишала Персию прав иметь флот на Каспийском море, Обе Высокие Договаривающиеся Стороны согласились, что с момента подписания настоящего договора они будут в равной степени пользоваться правом свободного плавания по Каспийскому морю под своим флагом».
Договор предусматривал обязательства России и Ирана не допускать, в частности, образования или пребывания на своей территории организаций, групп либо отдельных лиц, деятельность которых была бы направлена на борьбу с Россией или Персией. Так, если Иран был не способен после предупреждения России предотвратить попытку третьих государств, например, использовать иранскую территорию как «базу для военных выступлений против России», то Россия получала право вводить свои войска на иранскую территорию, чтобы в целях самообороны принять военные меры (ст. ст. 5 и 6). Россия в силу указанных положений приобретала весьма «интересное» право требовать от иранской стороны удаления из состава экипажа иранских судов граждан третьих государств, которые используют свое пребывание в составе иранского флота «в недружелюбных по отношению к России целях» (ст. 7). Таким образом, Россия и Иран провозглашали свободу судоходства. Однако свобода судоходства предоставлялась только для российских и иранских судов. Учитывая, что в ст. 11 специально упоминалась ст. 8 Туркманчайского договора, которая провозглашалась отмененной, эта свобода предоставлялась и военным кораблям договаривающихся сторон. Иными словами, Иран приобретал право иметь свой военно-морской флот на Каспийском море. Развитие разнообразных отношений между СССР и Ираном, в том числе в области судоходства и рыболовства, потребовало заключения договора, который бы более тщательно регулировал советско-иранские отношения, касающиеся пользования Каспийским морем. 27 октября 1931 г. СССР и Иран заключили Конвенцию о поселении, о торговле и о мореплавании. Данная конвенция воплотила идею о том, что Каспийское море является совместным советско-иранским. К слову, договоры от 26 февраля 1921 г. и от 25 марта 1940 г. и по сей день определяют правовой режим Каспийского моря.
Несмотря на уникальность и особое геополитическое положение моря изучению его правового статуса в международном праве уделялось весьма незначительное место. Впоследствии всеми учеными было разделено мнение относительно Каспия о том, что это уникальный бассейн с особым режимом. В отечественной доктрине часто употреблялся термин «закрытое море», т.е. море, не имеющее выхода к морю и окруженное сухопутной территорией двух или более государств. Как уже упоминалось выше, никаких иных договоров между СССР и Ираном относительно более детального определения правового статуса Каспийского моря не заключалось.
Ситуация изменилась, как уже отмечалось выше, когда после распада СССР возникли новые прикаспийские государства (Азербайджан, Казахстан и Туркмения). Хотя новые прикаспийские государства признавали, что правовой режим Каспийского моря определяется договорами 1921 и 1940 гг., уточнялось, что эти договоры, по их мнению, не регулируют многие вопросы, касающиеся использования пространств Каспийского моря и его природных ресурсов, главным образом нефти и газа (что стало особенно актуально после Нефтяного кризиса 1973 года), а также вопросов предотвращения загрязнения морской среды. Кроме того, Россия, Азербайджан, Казахстан и Туркмения полагают, что установление правового режима Каспийского моря зависит прежде всего от того, является ли оно озером или морем. Если признать Каспийское море озером, то к нему следует подходить как к пограничным озерам, то есть Каспийское море следует «разбить» на сектора, которые будут принадлежать соответствующим государствам. В свою очередь, признание Каспийского моря морем влечет за собой применение к нему норм международного морского права, прежде всего, Конвенции ООН по морскому праву. Иными словами, каждое прикаспийское государство будет иметь свои внутренние воды, территориальное море и исключительную экономическую зону.
Следует отметить, что определение правового режима Каспийского моря зависит не столько от его физико-географических особенностей, сколько от воли сторон устанавливающих тот или иной правовой режим. С одной стороны, Прикаспийские государства могут договориться, например, о применении к этому пространству положений Конвенции ООН по морскому праву и других норм международного морского права. С другой, эти государства могут пойти и по другому пути, установив для Каспийского моря специальный режим, обусловленный его специфическими физико-географическими особенностями. Насколько можно судить по ряду фактов, такие государства, как Россия, Казахстан и Азербайджан, выбрали второй путь. Эти государства, не дожидаясь заключения договора об общем правовом режиме Каспийского моря, решили путем двухсторонних договоров определить границы на дне Каспийского моря для того, чтобы нефтяные компании этих государств могли начать свою деятельность по разработке богатств дна Каспийского моря. При этом Россия выдвинула принцип «делим дно -- вода общая» как основу нового режима Каспийского моря, который она решила претворить в жизнь путем заключения двухсторонних договоров с сопредельными государствами. Как известно, 6 июля 1998 г. Россия и Казахстан подписали Соглашение о разграничении дна северной части Каспийского моря в целях осуществления суверенных прав на недропользование. 23 сентября 2002 г. Россия и Азербайджан подписали Соглашение о разграничении сопредельных участков дна Каспийского моря. Отметим также, что Туркмения еще в 1994 г. приняла закон о государственной границе, которым устанавливалось территориальное море шириной 12 морских миль. В свою очередь, Азербайджан на основании статьи 11 Конституции включил в состав государственной территории принадлежащий ему сектор Каспийского моря и воздушное пространство над этим сектором. В связи с подписанными соглашениями о разграничении дна Каспийского моря и принятыми в одностороннем порядке законодательными актами возникает вопрос о том, согласуются ли они с правовым режимом, установленным договорами 1921 и 1940 гг., и нормами общего международного права.
Применительно к Каспийскому морю как специфическому водоему возникает вопрос о том, каков же характер прав государств в отношении Каспийского моря. В соответствии с международным правом пространства подразделяются на территории, находящиеся под суверенитетом государств, и территории за пределами действия суверенитета каких-либо государств. Несомненно, что на основании советско-иранских договоренностей Каспийское море входит в первую категорию пространств, то есть прикаспийские государства осуществляют суверенитет над Каспийским морем. Учитывая, что Каспийское море находится под суверенитетом прибрежных государств, использование термина «суверенные права» в целях разведки, разработки и управления ресурсами дна и недр Каспийского моря является вполне правомерным. Появление новых прикаспийских государств (Азербайджана, Казахстана и Туркмении) не повлекло за собой каких-либо изменений в правовом режиме Каспийского моря, установленном договорами 1921 и 1940 гг. Эти государства в силу норм общего международного права, Алма-Атинской декларации от 21 декабря 1991 г. и последующих актов Содружества Независимых Государств осуществляют правопреемство в отношении договоров бывшего СССР. Россия, в свою очередь, является продолжательницей СССР. Поскольку Каспийское море находится в общем пользовании, то есть под суверенитетом прикаспийских государств, какие-либо односторонние либо сепаратные акты (имеются в виду двухсторонние соглашения), направленные на притязания на осуществление особых прав, должны приниматься только с общего согласия всех прикаспийских государств. В противном случае эти акты являются противоправными, то есть не имеющими юридической силы. Между тем, все прикаспийские государства признают, что современный правовой режим Каспийского моря установлен договорами 1921 и 1940 гг. Это подтверждается, например, Совместным заявление России и Азербайджана о принципах сотрудничества на Каспийском море от 9 января 2001 г. и письмом Ирана Генеральному секретарю ООН (Док. ООН А/52/588 от 12 ноября 1997 г.). Прибегая к односторонним действиям либо заключая сепаратные договоры, прикаспийские государства должны также учитывать, что в общем международном праве действует принцип эстоппель. В соответствии с этим принципом, в основе которого лежат такие принципы, как добросовестность и взаимность, государства обязаны быть последовательными в своем поведении. При заключении тех или иных соглашений в отношении Каспийского моря прикаспийские государства должны исходить из того, насколько они будут соответствовать договорам 1921 и 1940 гг. И такое положение будет сохраняться до тех пор, пока не будет принята Конвенция о правовом режиме Каспийского моря, которая заменит упомянутые договоры.
Сегодня предлагается множество вариантов раздела акватории и все их можно свести в две группы:
Следовательно, и разные принципы раздела.
Первый принцип. Если принять за определение, что Каспий - это море, тогда и применять при разделе его акватории следует международные морские конвенции, к примеру, конвенцию о территориальном море и прилегающей зоне, принятую на Женевской конференции по морскому праву ООН в 1958 г. Однако по своим физико-географическим характеристикам Каспийское море морем не является, что не означает тем не менее невозможность его признания таковым по согласию всех пяти прибрежных государств. Придание какому-либо водоему статуса "моря" дает любому неприбрежному государству право на водоемопользование (морепользование). Но даже в этом случае правовой режим замкнутого моря в подавляющем большинстве случаев определяется Конвенцией (Соглашением), заключенной между прибрежными государствами. По этому варианту каждое прикаспийское государство имеет суверенные права на 12-мильные территориальные воды (континентальный шельф) и 200-мильные исключительные экономические зоны. Поскольку максимальная ширина Каспийского моря не превышает 200 морских миль, то внешние границы исключительной экономической зоны можно определить на основе принципа серединной линии.
Второй принцип. В случае признания Каспия озером раздел акватории должен происходить по принципу срединных линий, то есть строго посередине делится акватория моря с севера на юг, и прямыми линиями соединяются точки выхода к побережью государственных границ прибрежных государств. В этом случае юрисдикция прибрежного государства будет распространяться на всю доставшуюся акваторию. Но и в этом случае препятствий для осуществления торгового мореплавания не возникает. Любое судно будет пользоваться правом мирного прохода. Озеро в юридическом смысле не имеет таких категорий, как экономические зоны, шельфы, территориальные воды. Оно относится к внутренним водам - суверенным территориям прибрежных государств, на которые международный режим не распространяется. Тем самым реализуется основополагающий принцип ООН - принцип невмешательства во внутренние дела государств. Установление правового режима пограничного озера является исключительной компетенцией самих прибрежных государств, и посему общепризнанных или общепринятых международных правовых норм раздела пограничных озер, определяющих хотя бы общие правовые вопросы раздела и эксплуатации их ресурсов, не существуют, за исключением одной: разграничение пограничного озера может быть осуществлено только по взаимному согласию всех прибрежных государств. В любом случае - и для определения статуса Каспия как "моря", и для определения статуса Каспия как "озера", и на ресурсный раздел Каспия, и на пространственный раздел Каспия - необходимо получить единодушное согласие всех пяти прикаспийских стран. Это - основа международных взаимоотношений. Позицию РФ в этом вопросе можно выразить несколькими позициями:
Подписание Конвенции о правовом статусе Каспийского моря само по себе является практическим результатом и несомненным успехом дипломатии пяти стран Каспийского региона, пишет эксперт клуба «Валдай» , директор Исследовательского института международного и регионального сотрудничества (Казахстан). Указанный документ является базовым, и его основная задача – создание условий для интенсификации всестороннего взаимодействия каспийских стран.
Ещё месяц назад трудно было представить, что такие разнонаправленные государства, как исламский Иран, Азербайджан, находящийся в драматическом клинче с Арменией по вопросу Нагорного Карабаха, нейтральный и, соответственно, равноудалённая Туркмения, Россия, парирующая бесконечные западные санкции, и наконец Казахстан, пытающийся сохранить дружеские или партнёрские отношения с ведущими глобальными и региональными игроками, в рамках своей многовекторной внешней политики смогут найти компромиссный формат международного соглашения. Тем не менее это свершилось.
Поэтому само подписание Конвенции о правовом статусе Каспийского моря уже является практическим результатом и несомненным успехом дипломатии пяти стран Каспийского региона. Указанный документ является базовым, и его основная задача – создание условий для интенсификации всестороннего взаимодействия каспийских стран.
Вместе с тем необходимо учитывать, что темпы реализации указанной конвенции будут во многом зависеть от политической воли лидеров стран-подписантов. В Актау 12 августа они проявили такую решимость. Но то, как ситуация будет развиваться дальше, зависит в значительной степени от степени накала противостояния между странами Запада и не-Запада. Поскольку беспардонное давление США на Россию и Иран, которые де-факто являются лидерами каспийской пятёрки, будет усиливаться, соответственно, будут возрастать попытки расколоть эту группу путём выстраивания связей с Азербайджаном, Казахстаном и Туркменией.
Надеемся, что лидеры каспийских государств смогут сохранить тот потенциал единства, который им удалось достигнуть после более чем двадцати лет переговоров.
В этом случае, как указывается в коммюнике V Каспийского саммита, в течение ближайших шести месяцев должен быть запущен механизм пятисторонних регулярных консультаций под эгидой министерств иностранных дел на уровне заместителей министров. Эффективность работы данного механизма и будет первым результатом принятых в Актау договорённостей. Тем более что многие вопросы в Конвенции о правовом статусе Каспийского моря лишь обозначены.
К числу обозначенных вопросов относится и проблема строительства транскаспийских трубопроводов. В четырнадцатой статье Конвенции идёт речь о том, что стороны могут прокладывать подводные кабели и подводные магистральные трубопроводы, в которых в первую очередь заинтересован Азербайджан. С одной стороны, заинтересованные каспийские страны получили право самостоятельно определять трассы для прокладки подводных кабелей и подводных трубопроводов через свои секторы дна.
Но, с другой стороны, необходимым условием строительства трубопроводов является соответствие международным экологическим требованиям. В настоящее время Казахстан не располагает достаточным количеством нефти для заполнения трубопровода «Баку – Тбилиси – Джейхан», общая пропускная способность которого составляет 60 млн тонн в год. Как известно, Азербайджан объективно не сможет добывать такие объёмы нефти. Есть определённая надежда на то, что в будущем наконец-то будет запущена добыча нефти на казахстанском месторождении «Кашаган». Но по оценкам экспертов, в кашаганской нефти весьма высока доля серы. И в случае возможной аварии на магистральном нефтепроводе по дну Каспийского моря, неизбежна экологическая катастрофа. Кроме того, в Каспийском море – высокая сейсмичность и сложная геологическая структура дна, характеризуемая непредсказуемой его подвижностью.
Поэтому российская и иранская стороны, не заинтересованные в строительстве транскаспийского нефтепровода, имеют реальную возможность по крайней мере затормозить его реализацию.
В связи с этим более вероятной является возможность строительства газопровода из Туркмении в Азербайджан по дну Каспийского моря и далее – через Грузию и Турцию в страны Европейского союза, которые рассчитывают приобрести таким образом альтернативу российскому газу.
Но здесь необходимо учитывать позицию Китая, который импортирует всё большее количество газа из Туркмении. Ни Туркмения, да и ни одна из прикаспийских стран не заинтересованы испортить отношения с Пекином, который активно осуществляет свой грандиозный проект «Один пояс, один путь». Тем более что через год будет построен очередной, уже четвёртый, газопровод из Средней Азии в Китай.
Заметную активность в отношении экспорта туркменского газа проявляет другой азиатский гигант – Индия, заинтересованная в строительстве газопровода TAPI.
Поэтому, на наш взгляд, Россия, дабы не раздражать лишний раз Брюссель, формально согласилась со строительством транскаспийских трубопроводов. Но Москва может в ближне- и среднесрочной перспективе не опасаться увеличения объёмов экспорта энергоресурсов из прикаспийских стран в западном направлении. По этим же причинам аналогичную позицию занял и Иран.
Москве и Тегерану удалось убедить своих партнёров превратить Каспийское море в зону мира, добрососедства и дружбы и использовать его только в мирных целях. Действительно, в соответствии с шестым подпунктом третьей статьи Конвенции предусматривается «неприсутствие» на Каспийском море вооружённых сил, не принадлежащих сторонам.
Правда, некоторые российские эксперты ищут «второе дно» в содержании седьмого подпункта этой статьи, который гласит о непредоставлении «какой-либо Стороной своей территории другим государствам для совершения агрессии и других военных действий против любой из Сторон». Как нам представляется, эти опасения беспочвенны, если внимательно прочитать содержание этого подпункта указанной статьи.
Однако учитывая стремление Запада сохранить своё мировое лидерство в рамках однополярного мира, в том числе путём дестабилизации внутриполитической ситуации в России и Иране, нельзя исключить, что нерегиональные игроки под различными предлогами будут стараться внести разлад в каспийскую пятёрку и сорвать выполнение Конвенции о правовом статусе Каспийского моря.
В воскресенье, 12 августа, в казахском городе Актау лидеры пяти государств - России, Азербайджана, Ирана, Казахстана и Туркменистана - подписали Конвенцию о правовом статусе Каспийского моря. Работа над этим документом велась с 1996 года. Необходимость разделить Каспий между пятью странами возникла после распада СССР. “ ” отвечает на ключевые вопросы, связанные с будущим этого стратегически важного и богатого ресурсами водоема.
Участки дна и недр же должны быть разделены на национальные сектора. Разногласия по поводу раздела дна богатого углеводородами водоема долгое время оставались одним из основных препятствий к принятию Конвенции. За прошедший с момента распада СССР период Россия, Казахстан, Азербайджан и Туркменистан договорились о разграничении дна и шельфа северной части Каспия по методу «модифицированной срединной линии». Однако Иран такая модель не устраивала, поскольку в таком случае на него приходилось лишь 13–14% шельфа, в то время как Тегеран требовал разделить его поровну (то есть по 20% каждой стране). При этом Иран уже провел бурение на месторождении Сардар Джангал, на которое претендует и Азербайджан. У последнего, в свою очередь, есть разногласия с Туркменистаном по поводу ряда месторождений, включая Кяпаз, Азери и Чираг (или Сердар, Осман и Омра в туркменском варианте). Таким образом, до последнего времени разделение недр в южной части Каспия было связано с серьезными спорами.
Конвенция, впрочем, не вносит полной ясности в вопрос о размежевании дна. В ней лишь сказано, что «разграничение дна и недр Каспийского моря на сектора осуществляется по договоренности сопредельных и противолежащих государств с учетом общепризнанных принципов и норм права».
Григорий Карасин дал понять, что Москва предпочла бы, чтобы Азербайджан, Иран и Туркменистан решали споры о недрах в двусторонней или трехсторонней основе, не втягивая в них всю «пятерку».
В документе ясно сказано, что страны могут прокладывать по дну Каспийского моря трубопроводы, причем для этого требуется согласование только той стороны, через сектор которой он пройдет.
Соседей лишь необходимо уведомить о маршрутах прокладки трубопровода.
Таким образом, формально это открывает дверь для строительства Транскаспийского газопровода из Туркмении в Азербайджан. Подобный проект обсуждается с середины 1990-х годов, его суть в том, чтобы, соединив газотранспортные системы этих стран, поставлять туркменский газ транзитом через Грузию и Турцию в Европу. Этот план всегда пользовался активной поддержкой США и Еврокомиссии, поскольку давал Европе реальную альтернативу российскому газу благодаря доступу к значительным туркменским ресурсам (четвертое место в мире по запасам газа). Главным препятствием для проекта всегда считался неурегулированный статус Каспия, притом что два государства региона - Россия и Иран - выступили бы против появления конкурента в виде туркменского газа на рынке Европы. С принятием Конвенции это препятствие формально исчезает.
Однако, как ранее пояснял “Ъ”, вместе с Конвенцией будет подписан протокол по процедуре оценки воздействия проектов на окружающую среду. По документу для строительства трубопроводов по дну Каспия нужно согласие всех прибрежных государств. Таким образом, Россия и Иран получат инструмент, который позволит как минимум задержать возможное строительство газопровода из Туркмении в Азербайджан.
Активнее других сейчас разворачивают свои военные силы на Каспии Россия и Иран.
В частности, в апреле министр обороны РФ Сергей Шойгу заявил о планах по перебазированию главной базы Каспийской флотилии из Астрахани в Каспийск. Как сообщал “Ъ”, это решение продиктовано желанием «повысить мобильность основных сил объединения»: военные посчитали, что корабли флотилии имеют слишком длительный выход из Астрахани. Как ожидается, новая главная база в Каспийске начнет полноценно функционировать в конце 2018 года.
Григорий Карасин заверил “Ъ”, что интересы российских вооруженных сил в новой Конвенции учтены «в полном объеме». «Предусмотренный режим гарантирует свободу развития ВМС, плавания и действий российских военных кораблей в общем водном пространстве. Устанавливаются правила безопасного поведения кораблей в прибрежной зоне и в районах интенсивной хозяйственной деятельности», уточнил он.
Где можно заранее ознакомиться с текстом Конвенции
22 июня на портале правовой информации правительства РФ было обнародовано постановление от 21 июня, из которого следует, что кабинет министров России одобрил проект Конвенции о правовом статусе Каспия и предлагает президенту подписать его. При этом на сайте короткое время «провисел» и сам 18-страничный договор, но позже он был удален. Как правило, подобные документы публикуются только после подписания, а тут, видимо, произошла ошибка. Ознакомиться с попавшим в интернет текстом можно по
12 августа 2018 года в Актау в ходе Пятого каспийского саммита президентами Казахстана, Азербайджана, Ирана, России и Туркменистана была подписана Конвенция о правовом статусе Каспийского моря.
Данный документ является основополагающим международным договором, в котором определяются и регулируются права и обязательства сторон в отношении Каспийского моря, включая его воды, дно, недра, природные ресурсы и воздушное пространство.
Конвенция регламентирует вопросы, связанные с разграничением национальных зон, юрисдикций и суверенитета; осуществлением прав на недропользование; транзитом и транспортировкой; прокладкой подводных трубопроводов и кабелей; охраной природной среды и биологических ресурсов Каспийского моря. Отдельное внимание уделено вопросам безопасности с точки зрения противодействия современным вызовам и угрозам, предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций, военной деятельности прикаспийских государств.
Согласно Конвенции морская акватория Каспийского моря разграничивается на зоны с различными режимами.
Стороны устанавливают территориальные воды шириной не более 15 морских миль, при этом их внешние границы обретают статус государственных. К территориальным водам примыкают десятимильные рыболовные зоны, где каждое государство обладает исключительными правами на промысел.
С целью сохранения уникальной популяции биологических ресурсов рыболовство по всей акватории осуществляется на основе согласованных национальных квот.
За пределами рыболовных зон сохраняется общее водное пространство. Вне морских государственных границ действует свобода мореплавания для судов под флагами прибрежных стран.
Важное значение имеет договоренность о свободе транзита к другим морям и Мировому океану всеми видами транспорта.
Разграничение дна и недр на секторы осуществляется по договоренности сопредельных и противолежащих государств с учетом общепризнанных принципов и норм международного права в целях реализации их суверенных прав на недропользование и на другую правомерную хозяйственно-экономическую деятельность, связанную с освоением ресурсов дна и недр.
Также предусмотрена возможность прокладки по дну моря магистральных трубопроводов и кабелей при условии соблюдения экологических требований.
Экологическая система Каспия и все ее компоненты находятся под всемерной защитой и охраной. Любая деятельность в море не должна наносить ущерб окружающей морской среде и биологическому разнообразию.
В целях эффективной имплементации Конвенции создается специальный механизм регулярных пятисторонних консультаций – Рабочая группа высокого уровня по вопросам Каспийского моря на уровне заместителей министров иностранных дел/полномочных представителей прибрежных государств.
В настоящее время стороны проводят внутригосударственные процедуры ратификации Конвенции, которая вступит в силу с даты получения депозитарием Конвенции (Республикой Казахстан) пятой ратификационной грамоты.
Определение правового статуса Каспийского моря и установление стабильных и дружественных отношений между прибрежными государствами, основанных на общепризнанных принципах и нормах международного права, являлось одной из стратегических задач внешней политики Республики Казахстан с момента обретения независимости.
Переговоры по определению правового статуса Каспия начались в 1992 году в целях урегулирования вопросов сотрудничества на море пяти прикаспийских государств.
В период с 1992 по 1996 гг. были проведены пять встреч заместителей министров иностранных дел прикаспийских государств, три совещания экспертов, а также ряд двух и трехсторонних встреч, в ходе которых стороны обсуждали отдельные вопросы, связанные с Каспийским морем.
По итогам Совещания министров иностранных дел прибрежных стран, состоявшегося в ноябре 1996 года в Ашхабаде, была создана Специальная рабочая группа по разработке Конвенции о правовом статусе Каспийского моря на уровне заместителей министров иностранных дел прикаспийских государств (СРГ).
Заседания данного института проводились поочередно на территории каждого прикаспийского государства. Всего было проведено 52 заседания СРГ (заключительное заседание состоялось 10 августа 2018 года в г.Актау).
В целях сближения позиций сторон на регулярной основе также проводились консультации с прикаспийскими государствами в различных форматах.
В рамках переговорного процесса состоялось семь совещаний министров иностранных дел прикаспийских государств (11-12 ноября
1996 года в Ашхабаде, 6 апреля 2004 года в Баку, 20 июня 2007 года в Тегеране, 22 апреля 2014 года в Москве, 12-13 июля 2016 года в Астане, 4-5 декабря 2017 года в Москве, 11 августа 2018 года в Актау).
До встречи на высшем уровне в Актау состоялось четыре Саммита Глав прикаспийских государств (23-24 апреля 2002 года в Ашхабаде,
16 октября 2007 года в Тегеране, 18 ноября 2010 года в Баку и 29 сентября 2014 года в Астрахани).
Первый каспийский саммит 2002 года в Ашхабаде заложил основу проведения встреч на высшем уровне.
По итогам Второго каспийского саммита была подписана Декларация Азербайджанской Республики, Исламской Республики Иран, Республики Казахстан, Российской Федерации и Туркменистана, которая на политическом уровне закрепила имеющиеся договоренности государств по основным вопросам правового статуса Каспия, безопасности и стабильности на море, а также вопросам, связанным с позицией прикаспийских государств по отдельным аспектам международных отношений.
В рамках Третьего каспийского саммита подписаны Совместное заявление Президентов и Соглашение о сотрудничестве в сфере безопасности на Каспийском море.
В Совместном заявлении лидеры «каспийской пятерки» подтвердили приверженность позициям, отраженным в Декларации второго саммита, и отметили необходимость завершения работы над Конвенцией о правовом статусе Каспийского моря.
Соглашение о сотрудничестве в сфере безопасности, являясь рамочным документом, создало правовую основу для взаимодействия прибрежных государств в обеспечении безопасности и борьбе с противоправной деятельностью на Каспии, закрепив основные области и формы сотрудничества. Конкретные механизмы такого взаимодействия, по общему пониманию сторон, закрепляются в соответствующих протоколах к данному Соглашению.
Кроме того, в столице Азербайджана главы прибрежных государств достигли принципиальной договоренности относительно ширины национальной зоны, включающей водное пространство под суверенитетом прибрежного государства.
В рамках Бакинской встречи также была достигнута договоренность о выработке механизма введения моратория на вылов осетровых видов рыб в Каспийском море (было принято соответствующее Протокольное решение на уровне глав государств).
В ходе Четвертого каспийского саммита Президентами было подписано совместное Заявление, закрепляющее широкий перечень принципов, в соответствии с которыми должна осуществляться деятельность прибрежных государств на море. Данные принципы были инкорпорированы в проект Конвенции о правовом статусе Каспия.
Также в рамках Четвертого саммита были подписаны Соглашение о сохранении и рациональном использовании водных биологических ресурсов Каспийского моря, Соглашение о сотрудничестве в сфере предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций в Каспийском море и Соглашение о сотрудничестве в области гидрометеорологии Каспийского моря.
Помимо вышеперечисленных документов, на сегодняшний день Республикой Казахстан подписаны следующие международные договоры, касающиеся Каспийского моря:
Соглашение между Республикой Казахстан и Российской Федерацией о разграничении дна северной части Каспийского моря в целях осуществления суверенных прав на недропользование от 6 июля 1998 года и четыре Протокола к нему;
Соглашение между Республикой Казахстан и Азербайджанской Республикой о разграничении дна Каспийского моря между Республикой Казахстан и Азербайджанской Республикой от 29 ноября 2001 года и Протокол к нему;
Соглашение между Республикой Казахстан, Азербайджанской Республикой и Российской Федерацией о точке стыка линий разграничения сопредельных участков дна Каспийского моря от 14 мая 2003 года;
Рамочная конвенция по защите морской среды Каспийского моря от 4 ноября 2003 года и четыре Протокола к ней;
Соглашение между Республикой Казахстан и Туркменистаном о разграничении дна Каспийского моря между Республикой Казахстан и Туркменистаном от 2 декабря 2014 года;
Соглашения между правительствами прикаспийских государств о сотрудничестве в области транспорта, о торгово-экономическом сотрудничестве, о предотвращении инцидентов на Каспийском море, а также Протоколы о сотрудничестве в области борьбы с терроризмом, в области борьбы с организованной преступностью, о сотрудничестве и взаимодействии пограничных ведомств к Соглашению о сотрудничестве в сфере безопасности на Каспийском море от 18 ноября 2010 года, подписанные в ходе Актауского саммита.
