Уголовно-правовая норма - первое звено в механизме непосредственно уголовно-правового регулирования. Норма уголовного права есть общеобязательное правило поведения, соблюдение которого обеспечивается принудительной силой мер уголовно-правового воздействия.
Она фиксирует границы свободы и ответственности участников общественной жизни, предписывает им определенное поведение во взаимоотношениях друг с другом. Выполнение нормативного требования упорядочивает (вводит в определенные рамки) поступки людей в самых разнообразных областях общественной жизни и тем самым обеспечивает решение задачи, поставленной перед уголовным законом: охрану прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества, а также предупреждение преступлений (ч. 1 ст. 2 УКРФ).
Само собой разумеется, появлению юридических норм, и в частности норм уголовного права, исторически и логически предшествует появление потребностей в урегулировании поведения людей в том или ином направлении. Потребности эти выражаются во многих фактах. Они возникают вследствие появления новых видов общественных отношений, нуждающихся в юридическом упорядочении; изменения уже имеющихся; изживания процессов и тенденций, препятствующих развитию новых политических, экономических и социальных норм; необходимости охраны сложившегося социального строя от посягательств на него отдельных граждан, и т. д. Когда потребности такого рода институционализируются или, по крайней мере, выявляются, они оформляются как норма права и в случае осознания и официального признания государственно-организованным обществом становятся законом, в том числе и уголовным. Объективным критерием селекции потребностей при трансформации их в социальные нормы и нормы закона является их объективное значение для отношения целостности общества, его гомеостазиса. С этой точки зрения первым звеном в механизме правового регулирования является не именно право, а появление объективной потребности (и ее последующего осознания) в упорядочении общественных отношений посредством урегулирования поведения людей.
Как и всякая юридическая норма, норма уголовного права - формальное правило поведения, которое устанавливает конкретные
права и обязанности участников общественных отношений, образующих предмет уголовно-правового регулирования - индивида (законопослушного или совершившего преступление) и государственно-организованного общества. Именно это свойство уголовно-правовой нормы позволяет ей выступать в качестве меры правовой оценки поведения участников общественных отношений как уголовно-правомерного или уголовно-противоправного.80 В современном обществе такая оценка в равной мере должна применяться к обоим субъектам общественных отношений - предмета уголовно-правового регулирования. Гарантом этого является возможность признания уголовного закона противоречащим Праву, Конституции, другим законам.
Общий характер правил поведения, закрепленных в уголовно-правовых нормах, проявляется, во-первых, в регулярности, повторяемости, типичности отношений, в рамках которых такое поведение осуществляется, и, во-вторых, в их общеобязательности. Первое обстоятельство предопределено соответствующими качествами преступности и уголовно-правовых мер борьбы с нею, второе - необходимостью гарантировать равенство субъектов юридического общения. Наконец, соблюдение уголовно-правовой нормы обеспечивается организованной принудительной силой государственной власти. Организованный характер государственного принуждения проявляется в установлении четких границ меры принуждения, определении социальных целей такого принуждения.
Перечисленные свойства уголовно-правовой нормы заложены в основу соответствующих принципов уголовного права: свойство уголовно-правовой нормы выражать общественно значимые требования, веления общества лежит в основе принципа справедливости; свойство формальной определенности - в основе принципа законности; свойство общеобязательности - в основе принципа равенства; свойство обеспеченности организованной принудительной силой государства - в основе принципа экономии мер уголовно-правового воздействия, гуманизма, личной ответственности. Поэтому принципы уголовного права не есть нечто внешнее по отношению к нему, навязанное, появившееся лишь на последнем этапе развития уголовного права. Они в концентрированном виде выражают меняющееся со временем социальное содержание уголовно-правового
регулирования соответствующих областей общественных отношений. Принципы уголовного права тесно связаны с целями правового! регулирования определенной группы общественных отношений и; указывают на то, как те или иные цели должны осуществляться.81
Каковы же цели уголовно-правового регулирования обще-? етвенных отношений? На наш взгляд, их по меньшей мере два вида: 1) цели уголовно-правового регулирования конфликта, возникшего в обществе в результате совершения преступления (покарать преступника, исправить его и т. д.); 2) цели уголовно-правового регулирования «обычных» общественных отношений: «предупредить», «уменьшить», «контролировать» число покушающихся на них преступлений; в различных сферах жизни гарантировать определенному кругу лиц (в современном обществе - каждому законопослушному лицу) свободу от применения мер уголовно-правового воздействия. И содержательная сторона этих целей уголовно-правового регулирования, и их значение, место в общем ряду со временем, безусловно, меняются. Также подвластны времени и используемые для достижения данных целей разнообразные средства воздействия на поведение людей, предусмотренные уголовным правом. Неизменной остается лишь формальная сторона уголовного права - норма уголовного права, точнее, ее структура. При этом поскольку содержанием уголовно-правовой нормы является то, что она нормирует, постольку условия, при которых она действует, и круг диц, кому она адресована, - гипотеза; требования, которые она предписывает, - диспозиция; последствия, которые могут наступить в результате ее неисполнения, - санкция, изменяются совместно с теми общественными отношениями, которые норма регулирует и которые предопределяют меру ограничения свободы человека. Поэтому даже скрупулезный анализ содержания только действующего уголовного законодательства, фиксирующего лишь какой-то определенный этап в развитии уголовного права, вряд ли может помочь выписать верный рецепт для решения таких сложных вопросов, как определение понятия и видов уголовно-правовых отношений, их сторон, момента возникновения и т. д. К сожалению, эти свойства права порой не учитываются при решении сложных вопросов уголовной политики, и в частности вопроса о позитивном основании уголовной ответственности.
*° Кондратов П. Э., Жалинский А. А. - Рец. на кн.: Прохорове. С., Кропачев Н. М., Тарбагаев А. Н. Механизм уголовно-правового регулирования... // Сов. государство и право. 1990. № 12. С. 149.
81 Келина С. Г., Кудрявцев В. Я. Принципы советского уголовного права. М., 1988. С. 25.
Уже более 100 лет поиски истоков уголовной ответственности ведутся или в самом уголовном праве, или в так называемых регулятивных отраслях законодательства. Большинство российских криминалистов, вслед за Биндингом, считают, что преступник нарушает не уголовный закон, а норму, т. е. те приказы и запреты, которые лежат в основе уголовных законов.82 Так, Н. Д. Сергеевский в учебнике 1915 г. призывал «различать, с одной стороны, уголовный закон, определяющий за то или другое преступное деяние известное наказание, а с другой - те правовые нормы, или обязательные для всех приказы и запреты, что делать и чего не делать, за нарушение которых виновные подвергаются действию уголовного закона. Эти нормы образуют собою содержание действующих законов разных областей права - государственного, церковного,гражданского; таковы нормы, определяющие имущественные отношения граждан, нормы, определяющие служебные обязанности должностных лиц, условия вступления в брак и т. д.».83 В дореволюционной литературе эту точку зрения разделяли, например, С. П. Мокринский и Н. С. Таганцев. В советский период с иных идеологических позиций, но к аналогичным выводам пришли, например, Я. М. Брайнин, В. Г. Смирнов, Н. П. Тома-шевский. В работах этих авторов, конечно, уже отсутствуют рассуждения о «всеобщей юридической обязанности», о «праве вообще», о «первичной норме» и т.д. «Норма уголовного законодательства никогда не выступает самостоятельно, - писал в 1965 г. В. Г. Смирнов, - а формулирует только угрозу применения наказания в случае нарушения общественных отношений, организуемых нормами иных отраслей (курсив наш. -Авт.} советского права, нормами нравственности или нормами общественных организаций ».84 По мнению Я. М. Брайнина, «уголовно-правовые нормы запрещают под угрозой наказания нарушение тех или иных правил поведения (норм), непосредственно не выраженных в уголовном законе, но установленных или санкционированных Советским государством... правил поведения, непосредственно не выраженных в уголовном законе, но установленных каким-либо законодательным актом (например, Конституцией) или санкционированных Советским государством (например, норм морали) ».85
82 Позиция Биндинга излагается по изданию: Аист Ф. Ф. Учебник уголовного права. Общая часть. М., 1903. С. 68-69.
83 Сергеевский Н. Д. Русское уголовное право: Пособие к лекциям. Часть Общая.
Пг., 1915. С. 39.
84 Смирнов В. Г. Функции советского уголовного права. С. 301.
85 Брайнин Я. М. Уголовный закон и его применение. М., 1967. С. 21-22.
|\ В последнее время наиболее последовательно рассматриваемая йозиция отстаивается в работах Б. Т. Базылева, Е. Я. Мотовиловкера, 3. А. Незнамовой. Так, например, по мнению 3. А. Незнамовой, «позитивные основания уголовной ответственности лежат в плос-|ЕОСТИ регулятивных отраслей законодательства - гражданского, "Административного, конституционного, семейного, трудового права И т. п. В этом случае уголовная ответственность обусловлена наличием Запретов, установленных другими отраслями права».86 Г,- По мнению В. С. Прохорова, отличие позиции Я. М. Брайнина и В. Г. Смирнова от точки зрения Н. Д. Сергеевского, С. П. Мокринского иН. С. Таганцева заключается в том, что дореволюционные криминалисты «специально оговаривали существование случаев, когда "законодатель выдвигает в самом уголовном законе новое повеление Или новый запрет, которые до того времени не заключались в действующем праве других областей"».87 Ту же мысль высказывал Н» С. Таганцев: «...законодатель, создавая новый уголовный кодекс Или перерабатывая старый, не только отыскивает и берет уже Существующие нормы, но и нередко создает новые. А то, что 6 несомненностью проявляется при всякой обширной законо-^ательной реформе, вполне возможно и при создании каждого отдельного закона »,88 а потому «нельзя согласиться с Биндингом, что уголовный закон только объявляет известные нарушения норм наказуемыми, но никогда не творит преступности, так как такое Положение опровергается законодательною практикою всякой страны».89 Однако А. В. Наумов почему-то видит в этих словах Н- С. Таганцева доказательство несостоятельности не только теории Жйндинга, но и самостоятельности юридической природы уголовно-иравового запрета.90
В свою очередь, 3. А. Незнамова считает такую позицию Н. С. Таганцева неточной, находя аргументы в действующем законодательстве. Анализируя некоторые уголовно-правовые нормы, которые, по мнению ее оппонентов, не имеют запрета в других отраслях права (запрет убивать, причинять телесные повреждения, унижать честь и достоинство личности), она пишет: «Убийство. Статья 20 Конституции России провозглашает: "Каждый имеет право
86 Незнамова 3. А. Коллизии в уголовном праве. Екатеринбург, 1994. С. 184.
87 Прохоров В. С. Преступление и ответственность. С. 67.
88 Таганцев Н. С. Русское уголовное право: Лекции. Часть Общая. 2-е изд. Т. 1. СПб., 1902. С. 142. 8"Там же. 90 Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть.,. С. 2-3.
на жизнь". Именно эта конституционная норма регулятивного характера служит позитивным основанием установления уголовной ответственности за убийство. Телесные повреждения. Статья 22 Конституции РФ: "Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность". Часть 2 ст. 21 Конституции РФ: "Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому обращению и наказанию. Никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным и иным опытам". Статьи УК РФ, устанавливающие ответственность за нанесение телесных повреждений, иные действия, ставящие под угрозу здоровье и жизнь личности, - не что иное, как охранительные нормы, обеспечивающие данный конституционный запрет».91 Это позволило ей сделать вывод, «что в действующем (курсив наш. - Авт.) уголовном законодательстве любой уголовно-правовой запрет основан на запрете регулятивного характера, содержащемся в отраслях позитивного законодательства - конституционном, гражданском, хозяйственном, административном».92 Мы не случайно уже дважды подчеркиваем тот факт, что 3. А. Незнамова апеллирует к действующему законодательству. Если даже согласиться с подобной оценкой места уголовного права в системе действующего законодательства, следует признать, что ее задача была совсем в другом: доказать, что системе права на каждом этапе ее развития (в прошлом, настоящем и будущем) соответствует вывод о том, что каждой норме (группе норм) уголовного права соответствует запрет, содержащийся в других отраслях законодательства. Между тем история развития уголовного права России, опыт законодательства других государств говорят об обратном. Во-первых, древнейшие источники права свидетельствуют: чем древнее право, тем в большей степени оно является уголовным.93 «Не иначе как признавая некоторые известные действия преступлениями, закон дает права »,- утверждал Бентам.94 Исторически «понятие кражи определяется
" Незнамова 3. А. Коллизии в уголовном праве. С. 189.
92 Там же. - См. также: Мотовиловкер Е. Я. Теория регулятивного и охранительного права. Воронеж, 1990. С. 26.
"" Мэн Г. С. Древнее право, его связь с древней историей общества и его отношение к новейшим идеям. СПб., 1873. С. 288. - Иначе оценивают становление системы права представители нормативной теории. Так, С. Будзинский утверждает, что до XVIII в. уголовное право являлось второстепенной частью гражданского права (Будзинский С. Японское уголовное уложение в сравнении с другими законодательствами. М., 1887. С. 23).
91 Бентам. Рассуждение о гражданском и уголовном законоположении / Пер. М. Михайлова. Т. I. СПб., 1805. С. 218.
раньше, чем понятие собственности», - считал Е. Б. Пашуканис.95 э-вторых, система права любой страны развивается неравномерно, Непоследовательно: то одна, то другая отрасль забегает вперед или, наоборот, изрядно отстает в своем развитии. Это, однако, как правило, |Ие мешает системе права в целом выполнять свою миссию, поскольку |0трасли права существуют вовсе не параллельно, они постоянно ^вмешиваются в чужие дела», конкурируют друг с другом. Такая [«внутренняя конкуренция отраслей позволяет системе права разви-, ваться, восполнять пробелы, устранять противоречия, дублирование. Поэтому, в частности, была обречена на провал первая и единственная, в России практическая попытка реализовать нормативную концепцию уголовного права в позитивном законодательстве. За 40 лет до появления в 1872 г. первого тома работы Биндинга «В1е 1Чогтеп ипс! ; Шге ЦЪеПгеШп^ » М. М. Сперанский при составлении Свода Законов Российской Империи «имел в виду расположить законы уголовные узким образом, чтобы каждый оный раздел соответствовал состоящей 1С ним в связи и однородной ему части Свода».96 По общему мнению Главноуправляющего Вторым отделением Собственной Его Величества Канцелярии, Министра Юстиции и Комитета, Высочайше учрежденного для рассмотрения Проекта нового кодекса, было предложено «все постановления о преступлениях и проступках поместить в том же Уложении, распределив их в оном не по степеням предполагаемой В преступлении или проступке, всегда более или менее произвольно, важности, а по родам их и предметам, то есть по свойству узаконений, которые ими нарушаются (курсив наш. - Авт.)».91 Однако уже современники М. М. Сперанского признавали, что система, «которою без сомнения покойный граф Сперанский руководствовался при
" Пашуканис Е. Б. Избранные произведения по общей теории права и государства. М., 1980. С. 159.
* Краткое обозрение хода работ и предложений по составлению Нового кодекса законов о наказаниях. СПб., 1846. С. 40-41.
" Там же. С. 69. - Прямо противоположное положение высказывал Бентам: «Та часть законов, которая наиболее ознаменована волею законодателя, долженствует предшествовать частям, в коих воля его обнаруживается косвенным только образом. По сей причине уложение уголовное должно предшествовать уложению гражданскому, уложению политическому и проч. В первом законодатель обнаруживается пред каждым гражданином; он дозволяет, повелевает, запрещает, для каждого особенно вачертывает правила поведения, говорит в нем языком отца, наставника. В других Уложениях он не столько повелевает, сколько располагает и изъясняет, он не столь открытым образом обращается ко всему народу и не предписывает правил поведения каждого человека во всяком периоде жизни его »(Бентам. Рассуждение о гражданском И уголовном законоположении. С. 232-233).
составлении XV тома Свода Законов, развита в оном не вполне».98 Действительно, например, преступления в томе XV делятся «иногда и по некоторым особенным обстоятельствам, каковы суть звание или положение виновного на службе или в обществе гражданском».9"
Интересно, что история развития национальных систем законодательства знает пример построения системы законодательства на принципах прямо противоположных. Так, право Древнего Китая развивалось в основном как уголовное право, нормы которого носили как бы надотраслевой характер. Они пронизывали сферу и брачно-семейных, и гражданских, и прочих отношений.100 В средние века и даже в Новое время в Китае с правом в массовом сознании ассоциировалось лишь уголовное право, которое и получило наибольшее развитие в китайской правовой культуре.101 Главная цель любого закона (не только уголовного) виделась китайским законоведам не в определении пределов, сферы свободы личности, а в репрессии, санкции. Не случайно уже в новейшее время процесс модернизации традиционного права Китая после Синхайской революции начинался именно с принятия нового Уголовного уложения 1912 г.
Пример построения правовой системы Китая позволяет усомниться в истинности утверждения В. С. Нерсесянца, что «в общем виде - вопреки распространенным представлениям - логика и механизм правовой регуляции таковы, что для выражения большей меры правовой свободы необходимо в качестве метода (способы, порядка, режима) правовой регуляции использовать правовой запрет, а для выражения меньшей меры свободы - правовое дозволение (разрешение)».102 Аналогичное мнение высказывал и Л.И.Спиридонов: «Четко очерчивая круг запрещенных деяний, он (запрет. - Авт.) тем самым признает все остальные деяния дозволенными и таким образом берет их под правовую защиту. Свобода индивидов в этом случае ограничивается минимальным образом. За ее рамками остается лишь то, что явно вредно для общества. Напротив, появление в практике юридического дозволения означает, что право расширяет сферу
98 Кистяковский А. Ф. Элементарный учебник Общего уголовного права. Часть Общая. Киев, 1891. С. 251.
" Краткое обозрение хода работ и предложений по составлению Нового кодекса законов о наказаниях. С.69.
100 Подробнее см.: История государства и права зарубежных стран / Под ред. О. А. Жидкова, Н. А. Крашенинникова. Ч. 1. М., 1996. С. 91, 430-431.
101 Там же. С. 430-431; Там же. Ч. 2. 1997. С. 684-685.
102 Социалистическое правовое государство: концепции и пути реализации/ Отв. ред. В. С. Нерсесянн- М., 1990. С. 56.
своего действия, выходит за пределы относительно узкого круга запрещенных поступков и начинает нормировать свободу за его пределами. О минимуме ограничения свободы здесь говорить не I приходится».103 г
\ Действительно, запрет исторически (и логически) первичен Если » запрет лишь исключает определенное поведение, то дозволение не только санкционирует определенное поведение и отрицает поведение, выходящее за рамки дозволенного, но и жестко определяет содержание и объем поведения, входящего в круг дозволенного. Именно последнее обстоятельство свидетельствует, что каждый конкретный запрет определенного поведения в сравнении с конкретным дозволением, исключающим запрещенное поведение, выражает большую меру правовой свободы. Однако это вовсе не означает, что для построения правовой системы, выражающей большую меру правовой свободы, необходимо использовать именно правовые запреты. Мера свободы зависит не оттого, используем ли мы в качестве меры (способа, порядка, режима) регулирования правовой запрет или дозволение, а от количества и, главном образом, от содержания этих запретов и дозволении. Так, торжеством всезапрещающей силы запретов служит одно из показательных положений китайского кодекса, преду сматривающее наказание в виде битья палками за абстрактное нарушение нормы морали «за то, что не следует делать».104 Пример системы права Китая свидетельствует, что массовое число всезапреща- ющих уголовно-правовых норм (в частности, Свод законов - Дацин Люили, действовавший в части уголовных законов до 1912 г., преду сматривал около трех тысяч преступлений. Сменившее его Уголовное уложение 1912г. состояло из 411 статей) лишает право способности регулировать сферу свободы личности и превращает его в орудие репрессии.
Сказанное не означает, что мы разделяем известную позицию Н. С. Таганцева. Он обращается к неоспоримым фактам, а вот с его выводами согласиться нельзя. Действительно, именно «данные науки, опыт иностранных государств, указания судебной практики, изучение прежнего заменяемого права, все это дает очень часто материал, заставляющий законодателя вводить новые карательные нормы».105 Однако Н. С. Таганцев, вопреки предположению А. В. Наумова, вовсе не делает из этого вывод, что «новые карательные нормы» обладают
103 Спиридонов Л. И. Теория государства и права... С. 204.
104 История государства и права зарубежных стран. Ч. 1. С. 432.
105 Таганцев Н. С. Русское уголовное право... 1902. С. 142.
самостоятельной юридической природой.10" Наоборот, оставаясь примерным последователем Биндинга, Н. С. Таганцев считает, что хотя не всякая норма, охраняемая уголовным законом, имеет безусловно независимое от него самостоятельное внешнее существование, так сказать, исторически ему предшествует,107 однако «новая карательная норма» вводится в юридический оборот не до или после, а вместе, одновременно с воспрещением или требованием чего-либо, велением авторитетной воли, которые (воспрещение, требование или веление) «иногда только и распознаются из уголовного закона, заключаются в нем как бы в скрытом виде».108 «Очевидно, что веления права, т. е. приказы и запреты, неисполнение коих описывается в диспозитивной части законов уголовных, - писал Н. С. Таганцев, - могут быть двух порядков: или это будут... - писаное право, или это будут... - право неписаное, но его бытие мы распознаем или из описаний его нарушений (курсив наш. - Авт.) в законах уголовных, путем извлечения их из диспозиций части закона, или посредством анализа условий и признаков различных юридических институтов права публичного или даже частного, или даже путем обобщения фактов общественной жизни».109 Таким образом, по Н. С. Таганцеву, и в том случае, когда «законодатель, создавая новый уголовный кодекс или перерабатывая старый, не только отыскивает и берет уже существующие нормы, но и нередко создает новые»,110 уголовно-правовая норма вовсе не становится самостоятельной, а лишь подкрепляет (охраняет) вместе с ней возникшую норму пока еще неписаного права. По мнению Н. Д. Сергеевского, «в этих случаях такая определительная норма, как бы самим уголовным законом созданная, совпадает с ним внешним образом, по времени возникновения, мысленно же и здесь ему предшествует и может быть с полным удобством перенесена в соответствующую ее содержанию область положительного права».111 Еще более точно эту же мысль выразил С. П. Мокринский: «...согласно учению Биндинга, норма даже и там, где она распознается единственно из текста уголовного закона, распространяет свое действие далее, чем по смыслу уголовного закона имеет силу угроза наказанием, - говоря иначе, располагает значением самостоятельного источника права».112
м Наумов А. В, Российское уголовное право. Общая часть... С. 3.
07 Таганцев Н. С. Русское уголовное право... С. 141-142.
08 Там же. С. 142. «"Тамже. С. 35.
10 Там же. С. 142.
11 Сергеебский Н. Д- Русское уголовное право... С. 39-40. 112 Мокринский С. П. Наказание, его цели и предположения. Ч. 1. М., 1902. С. 23.
Проделанный экскурс в историю развития науки уголовного права показывает, что отрицание самостоятельности уголовно-правового запрета (веления) приводит сторонников такой точки зрения к поискам «определительной нормы», «первичной нормы», «права вообще». В дореволюционной литературе поиски «определительной нормы» велись или в писаном праве («в законах или на законах основанных постановлениях или распоряжениях» - формула эта и по форме, и по содержанию очень напоминает цитированное выше. высказывание Я. М. Брайнина), или в праве неписаном. Для наших современников - противников самостоятельности уголовно-правовой нормы функцию «общей нормы», или «определенной нормы», выполняют так называемые общие запреты, которые не представляют собой формально определенных правил поведения (С. С. Алексеев),113 конституционные предписания, запреты убивать, причинять телесные повреждения и т. д. (3. А. Незнамова, А. И. Санталов и Др-)- Учитывая, что конституционное право, по крайней мере в России, имеет пока еще недолгую историю, есть все основания сказать, что между признанием самостоятельного, иногда внетелес-ного существования «общей нормы» и скрупулезным поиском соответствия системы норм уголовного права перечню запретов в так называемых регулятивных отраслях законодательства - более 100 лет, десяток уголовных кодексов, ограниченная монархия, первая Конституция России и т. д., но всего - один шаг.
В доказательство своей правоты наши оппоненты приводят еще один аргумент. По мнению Е. Я. Мотовиловкера, «преступление не может нарушить норму, в отношении которой оно играет роль юридического факта. Нарушение нормы означает, что она уже действует, уже имела в действительности свой юридический факт. Следовательно, нарушенная преступлением норма является другой нормой по отношению к охранительной уголовно-правовой норме, указывающей в своей гипотезе на факт правонарушения». И далее: «...преступление не может служить условием применения запрета. Запрет вообще не применяется. Он может соблюдаться или не соблюдаться. Причем запрет совершать преступление соблюдается тогда, когда преступление не совершается... Не может быть в действительности такого правонарушения, которое бы нарушало правовую норму, будучи одновременно условием ее применения».1И
113 Алексеев С. С. Общие дозволения и общие запреты в советском праве. М., 1989.
114 МотовиловкерЕ. Я. Теория регулятивного и охранительного права. С. 22-23.
Чем отличается это высказывание от позиции Биндинга, который еще в 1890 г., анализируя точку зрения, согласно которой «пределы, переступаемые преступником, составляет уголовный закон», остроумно (по мнению Н. С. Таганцева) заметил, что эта точка зрения заключает в себе очевидное недоразумение: положение уголовного закона, на основании которого приговаривается преступник, отождествляется с юридическим положением, которое преступник нарушает. Всякий уголовный закон содержит в себе описание преступного деяния и назначенное за него наказание, но описание логически не может быть нарушено, более того, для применения закона безусловно необходимо, чтобы совершенное было юридически тождественно диспозиции закона. «Закон, который нарушается, логически в идее и даже фактически по времени (обыкновенно, хотя и не всегда), должен предшествовать закону, по коему наказывается
нарушитель».115
В действительности исторически «нормальное не фиксируется сначала, как таковое, - оно просто существует. Потребность зафиксировать и точно установить объем и содержание взаимных прав и обязанностей возникает там, где спокойное и мирное существование нарушено».116 Поэтому следует согласиться с А. И. Бойцовым, который пишет: «Устанавливая границы правомерного поведения, закон тем самым определяет границы противоправного поведения; моделируя должное поведение, норма уголовного права вместе с тем моделирует и отступление от него, являющееся основанием для включения принудительного механизма».117 В этом утверждении следует изменить лишь акценты. Норма уголовного права моделирует не должное поведение, а «возможное» (необходимая оборона, крайняя необходимость и т. п.), или «запрещенное» (убийство, кража и т. п.) поведение и тем самым моделирует соответственно и негативные, и позитивные отступления от него. В противном случае уголовный закон действительно - та§па сЬаг1а преступников, и
только.118
Нормативистская теория уголовного права как ранее, во времена Биндинга, так и сейчас является основанием для целого ряда теоретических и практических выводов, с которыми мы согласиться
ш Позиция Биндинга излагается по изданию: Таганцев Н. С. Русское уголовное
право... 1902. С. 34-35.
116 Пашуканис Е. Б. Избранные произведения по общей теории права и
государства. С. 159.
117 Бойцов А. И. Действие уголовного закона во времени и пространстве. С. 22.
118 Лист Ф. Ф. Учебник уголовного права. Общая часть. С. 80-81.
никак не можем: 1) конкуренция уголовно-правовых и «регулятивных» норм должна решаться в пользу регулятивных;11" 2) незнание закона не освобождает от ответственности; 3) законодательное определение объективного критерия волевого момента преступной небрежности связано со способностями, возможностями «среднего благоразумного человека », «среднего специалиста » и т. д.;120 4) объект преступления - правовое благо121 и др.; 5) принятие нового закона, относящегося к другой отрасли права, может отменять уголовный закон;122 6) элементами уголовно-правовой нормы являются диспозиция и санкция и др.
Напротив отказ от нормативистской теории дает возможность объяснить, почему негодное покушение на убийство наказуемо как преступление против жизни.
Оспариваемая концепция приводит и к целому ряду выводов, несостоятельных с точки зрения положительного (не только действующего) права. Так, если запрет содержится не в норме уголовного права, а в нормах других отраслей права, то, следовательно, отсутствует принципиальное различие между преступлением другими видами правонарушений (ведь нарушена одна и та же норма). "Веди запрет «не оскорбляй, не клевещи » содержится лишь в ст. 21 и 23 Конституции РФ 1993 г., то это означает, что честь и достоинство личности охраняются всегда и без исключения, поэтому пригото-«ление к совершению названных преступлений выходит за рамки дозволенного, т. е. противоправно с точки зрения конституционного нрава. Однако уголовное законодательство России на разных этапах своего развития решало данный вопрос по-разному. Если ч. 2 ст. 21 и $№.22 Конституции России провозглашают запрет «не причиняй |в»есные повреждения», то тогда и единичный случай нанесения $Йара, не нарушившего анатомической целости тела потерпевшего, Противоречит Конституции и противоправен, хотя ст. 116 УК РСФСР 1|редусматривает уголовную ответственность лишь за множество 1|ишх ударов (действий). Если преступление нарушает норму других «ЙРраслей права, тогда добровольный отказ от доведения преступления ЛВ конца (ст. 31 УК РФ), не может рассматриваться как обстоятельство, исключающее противоправность деяния, и должен влиять ь на меру ответственности. Если только ст. 35 Конституции РФ запрет нарушать отношения собственности, а ст. 57
ш Незнамова 3. А. Коллизии в уголовном праве. С. 196. "* Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть... С. 223. у 1а "Таганце$ }1 с. Русское уголовное право: Лекции. Часть Общая. Т. 1. М., 1994. Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть... С. 147. |и Незнамова 3. А. Коллизии в уголовном праве. С. 197.
Конституции РФ - запрет уклоняться от уплаты налогов (в том числе путем «отмывания денег»), то тогда угон автомобиля и последующая продажа похищенного или хищение любого имущества и последующее вложение денег, например, в ценные бумаги, должны квалифицироваться соответственно как преступления против собственности и «отмывание денег» (ст. 174 УК РФ).123 Если ст. 20 Конституции РФ провозглашает: «Каждый имеет право на жизнь», а ст. 35 Конституции РФ содержит запрет нарушать право собственности, а соответствующие уголовно-правовые нормы предусматривают лишь санкции за нарушение конституционных запретов, то тогда в случае совершения умышленного убийства из корыстных побуждений будут нарушены два запрета и, соответственно, имеют место два преступления. Если при совершении кражи нарушается запрет, содержащийся в ст. 35 Конституции РФ, регламентирующей право собственности, а вещь похищалась из владения лица, не имеющего права собственности на нее, то на вопрос, имеет ли уголовно-правовое значение (ст. 76 УК РСФСР) примирение юридического владельца вещи с похитителем, может быть дан только отрицательный ответ. Не случайно, по мнению Биндинга, потерпевшим от кражи может быть один только собственник похищенного имущества, потому что воровство лишает другое лицо принадлежащего ему права собственности на вещь.124
Кроме того, неясно, как, например, следует квалифицировать действия лица, совершившего разбойное нападение, в результате которого ему удалось завладеть имуществом. Если запрет нарушить отношения собственности содержится в Конституции РФ и ГК РФ, то нападение с целью завладения имущества - это лишь покушение на нарушение требований конституционных норм.
Следовательно, последующие действия по завладению имуществом, которые только и позволяют сказать, что запрет нарушен, - еще одно дополнительное преступление, требующее самостоятельной квалификации.
Изложенное позволяет согласиться с теми, кто считает, что «уголовно-правовой запрет включается в общую систему позитивного регулирования. Другое дело, что его формирование, как правило, осуществляется способом "от противного", т. е. текстуально излагается не запрет, а модель того антиобщественного поведения, которому запрещается следовать. Поэтому внешне уголовный закон
123 Актуальность подобных вопросов подтверждена соответствующими запросами (например, прокуратуры Санкт-Петербурга о порядке квалификации таких действий) в научные учреждения города.
124 Позиция Биндинга излагается по кн.: Круглобокий А. Н. Имущественные преступления. СПб., 1913. С. 109.
ориентирован на тех, кто применяет санкцию за его нарушение, по существу же он адресован как гражданам, так и правозащитным органам, но внутреннюю, неочевидную форму (структуру) нормы поведения для граждан приходится реконструировать путем его логико-юридического анализа... То обстоятельство, что уголовный закон не излагается в форме запретов, вовсе не означает, что норма уголовного права не запрещает завладевать чужим имуществом, лишать жизни другого человека и т. д., а лишь устанавливает на случай такого поведения применение санкции, выступая в виде некоего Прейскуранта, который указывает на цену поступка свободного, не обремененного какими бы то ни было обязанностями человека».125
«Если в позитивном плане уголовно-правовая норма предъявляет К поведению личности (курсив наш. - Авт.) общественно необходимые требования, которые, получая отражение в ее сознании, должны реализовываться в законопослушном поведении, то в ретроспективном плане, напротив, норма предусматривает определенные меры воздействия на нарушение указанных требований, которые должны быть реализованы государством» (курсив наш. - Авт.).126 К сказанному мы должны лишь добавить, что и при реализации государством нормативных санкций личность из процесса уголовно-правового регулирования не исчезает, ибо праву государства применить наказание соответствует обязанность виновного претерпеть Все те последствия, которые предусмотрены за совершение преступления. В целом же при таком понимании природы уголовно-правовой нормы естествен вывод: «Лишь при теоретическом анализе возможно выделение и самостоятельное рассмотрение функций уголовно-правовой нормы. В действительности воздействие нормы на соответствующие общественные отношения протекает как единый регулятивно-охранительный процесс».127 Логичным представляется и утверждение о производном, подчиненном характере охранительной (ретроспективной) функции по отношению к регулятивной (позитивной).128
12" Бойцов А. ^.Действие уголовного закона во времени и пространстве. С. 16-17. 12127 Прохоров В. С., КропачевН. М., Тарбагаев А. Я. Механизм уголовно-правового регулирования... С. 40. - Критическую оценку нашей позиции по этому вопросу см.: БлаговЕ. В. Целостная концепция. - Рец. на кн.: Прохорове. С., КропачевН. М., Тарбагаев А. Я. Механизм уголовно-правового регулирования... // Кйяросы обеспечения социалистической законности в уголовном судопроизводстве. *|Й9рь(1991. С. 121; Незнамова 3. А. Коллизии в уголовном праве. С. 187.
128 Бойцов А. И. Действие уголовного закона во времени и пространстве. С. 18-19.
Итак, уголовно-правовая норма адресована лицам, обязанным воздержаться от нарушения запрета в различных областях общественной жизни, а также государству. Исчерпывается ли этим функция уголовно-правовой нормы? К кому и для чего в действительности обращена уголовно-правовая норма?
Еще во времена Н. С. Таганцева естественным было утверждение, что «норма права обращается исключительно к тому, на кого она налагает обязанность подчинения». Отсюда следовал вывод: уголовный закон, создавая особые отношения государства к посягающему, по-разному относится, «во-первых, к лицам, совершившим преступление, закон уголовный имеет значение наставительно-предупредительное, во-вторых, к органам власти, определяющим виновность и наказуемость, уголовный закон является только основой их деятельности, в-третьих, к самому государству уголовный запрет определяет содержание, возникновение и прекращение отношений, образующихся между государством и преступником, другими словами "определяет объем и условия осуществления правоохраны"».129
В первом случае речь шла, говоря современным языком, об информационно-психологическом действии уголовно-правовых норм на поведение людей, во втором - об определяющей роли уголовно-правовых норм в отношении уголовного процесса, а в третьем - о собственно уголовно-правовом регулировании.
Таким образом, по мнению Н. С. Таганцева, норма уголовного права обращена лишь к преступнику, обязанному ей подчиниться. Между тем норма уголовного права может адресовываться (ограничивает рамки «возможного» и «необходимого») не только тому, на кого она налагает обязанность подчинения, но и тому, кому она предоставляет (гарантирует) право действовать.
Норма уголовного права адресована и физическим лицам, и государству. Причем оба эти адресата ощущают ее воздействие не только после совершения преступления, но и в обычной, «нормальной » жизни. В позитивном плане уголовно-правовая норма предъявляет требования не только к общественно необходимому поведению изолированного индивида, но и к «поведению государственно-организованного общества». Такие нормы уголовного права, как «привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности» (ст. 299 УК), «вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта» (ст. 305 УК), «незаконные задержание, заключение под стражу или содержание под стражей» (ст. 301 УК),
129 ТаганцевН. С. Русское уголовное право... 1902. С. 143, 144.
лоупотребление должностными полномочиями» (ст. 285 УК), «вышение должностных полномочий» (ст. 286 УК), «халатность» З1. 293 УК) и т. п., устанавливают запреты и веления, адресованные;ам, которые в своей профессиональной деятельности представляют ударственно-организованное общество - законодательную, полнительную, судебную власть, местное самоуправление.
Следует согласиться с А. И. Бойцовым, который, исследуя %егативный аспект действия уголовно-правовой нормы, подчеркивает, Что санкция нормы адресована не только гражданам, но и государ-^твенным органам. Между тем если, по мнению А. И. Бойцова, любая уголовно-правовая норма имеет двойную (бинарную) структуру,130 то, следовательно, уголовно-правовые нормы, предусматривающие ответственность, например, за привлечение заведомо невиновного К уголовной ответственности или вынесение заведомо неправосудного Приговора, также работают «в двух режимах: регулятивном и охранительном (ех епГе и ех роз! - до и после совершения преступления»,131 т.е. рассматриваемые нормы содержат не только санкции за их нарушение, но и соответствующие запреты, адресованные сотрудникам государственных органов. По мнению О. Э. Лейста, с которым согласен А. И. Бойцов, «обязанность государственных органов применить (реализовать) санкцию сама обеспечена санкциями,132 цель которых - законность, обоснованность, необратимость ответственности».133 В действительности "санкцией подкреплена не только и даже не столько обязанность Государственных органов реализовать санкцию, сколько обязанность ^Запрет) применить санкцию, если соответствующие основания для этого отсутствуют. Поэтому и цель такой нормы - вовсе не Необратимость ответственности, а обеспечение членам общества Свободы и неприкосновенности от произвольного применения мер уголовно-правового воздействия, т.е. действительно обеспечение Законности, притом не только в случае совершения преступления, но И в ситуации, когда оно вовсе не совершалось. Эта цель особенно отчетливо видна, когда речь идет о привлечении к уголовной ответственности заведомо невиновного (ст. 299 УК РФ).
130 Бойцов А. И. 1) Понятие уголовной ответственности // Вести. ЛГУ. 1981. № 17; 2) Действие уголовного закона во времени и пространстве. С. 24.
131 Бойцов А. И. Действие уголовного закона во времени и пространстве. С. 23.
"*" 132 Коллеги имеют в виду нормы уголовного кодекса, предусматривающие
уголовную ответственность за преступления против правосудия, совершаемые
работниками правоохранительных органов.
|., 133 Лейст О. Э. Санкции и ответственность по советскому праву. М., 1981. С. 19.
Провозглашенная в ст. 1 УК РФ задача охраны личности, общества и государства от преступных посягательств предполагает обеспечение неприкосновенности личности, в том числе и от незаслуженного применения к ней мер уголовно-правового воздействия. Эта цель в современном обществе достигается с помощью социальных мер (например, совершенствования материальной базы правоохранительных и экспертных органов, повышения заработной платы, совершенствования гарантий безопасности работы и т. п.) и правовых средств (мер дисциплинарного воздействия, мер уголовно-правового воздействия, в том числе и в отношении сотрудников правоохранительных органов). Таким образом, уголовное право обеспечивает неприкосновенность личности от преступных посягательств не только со стороны отдельных индивидов, но и от государственно-организованного общества (в частности, от уголовно-противоправного применения мер уголовно-правового воздействия). В этом отношении рассматриваемое направление действия уголовно-правовых норм ни чем не отличается от места, роли и способа воздействия уголовно-правовых норм, например, на отношения собственности или отношения, обеспечивающие жизнь или здоровье
личности.
Можно, конечно, утверждать, что уголовно-правовая норма и в этом случае предусматривает лишь санкцию за нарушения соответствующих запретов, установленных в статьях Конституции РФ. Но этот аргумент будет лишь повторением рассмотренного ранее тезиса о несамостоятельном характере всех уголовно-правовых норм, их вторичности по отношению к нормам Конституции РФ, гражданского, трудового, административного права и т. п.
Уголовное законодательство Новейшего времени знает еще одну норму, имеющую прямое отношение к исследуемой ситуации. С появлением этой нормы обязанность не привлекать заведомо невиновного к уголовной ответственности находит своего нового корреспондента. Речь идет о принципе «нет преступления без указания на то в законе», законодательно закрепившего право каждого законопослушного лица на свободу и неприкосновенность от произвольного (преступного) применения к нему мер уголовно-правового воздействия в его взаимоотношениях с государственно-организованным обществом.
В рассматриваемом вопросе внешне близкую нам позицию занимает В. М. Хомич, который считает, что система уголовно-правовых норм предоставляет гражданам «право требовать от государства обеспечения уголовно-правовой неприкосновенности,
"если поведение не нарушает правовых запретов».13"1 Вместе с тем он ^утверждает, что такое право возникает на основе уголовно-правового "; запрета (обязанности) у «субъекта, могущего нести уголовную втветственность за несоблюдение данного запрета ».ш Однако право ^требовать от государства обеспечения уголовно-правовой неприкосновенности» основывается не только, и даже не столько на уголовно-йравовом запрете (обязанности) определенного поведения. Такое право каждого лица, находящегося в пределах юрисдикции государства (а вовсе не только гражданина с учетом его статуса как вменяемого лица, достигшего возраста уголовной ответственности, и признаков специального субъекта136), требовать для себя уголовно-нравовой неприкосновенности, закреплено в ст. 3 УК РФ.
Каждый отдельный уголовно-правовой запрет устанавливает Лишь основания для привлечения к ответственности за преступления. €)н вовсе не исключает возможность существования, а следовательно, и применения другого запрета, или применения пусть и того же самого запрета, но по аналогии (причем в отношении как менее, так и более объективно общественно опасного деяния). В. М. Хомич явно преувеличивает значение конкретного уголовно-правового запрета и даже целого уголовного кодекса запретов, когда утверждает, что государство, устанавливая запрет (уголовную ответственность) на соответствующее поведение, одновременно обязуется ограничивать себя не применять мер ответственности в других случаях.137 Функцию ограничения всевластия государства в сфере применения мер уголовно-правового воздействия выполняет вовсе не система конкретных запретов, адресованных индивидам совершать определенные действия, и даже не запреты, адресованные представителям государства, например, привлекать заведомо невиновных к уголовной ответственности. Эти запреты могут быть законным образом нарушены, если нет, во-первых, общего запрета (т. е. адресованного всем - личности, обществу, государству) выходить за рамки установленного законом или прецедентом перечня запретов и, во-вторых, права любого и каждого требовать выполнения этого общего запрета. Право любого и каждого законопослушного лица на свободу от применения мер уголовно-правового воздействия каждодневно
ш Хомич В. М. 1) Содержание уголовно-правового регулирования // Право и Демократия. Вып. 3. Минск, 1990. С. 108; 2) Теоретические проблемы уголовной ответственности... С. 14-15.
ш Там же. С. ПО.
1К Там же. С. 112.
137 Там же.
нарушается государственно-организованным обществом. Причины и способы таких нарушений разнообразны: низкая квалификация сотрудников, недобросовестное выполнение служебных обязанностей, общественно опасные действия представителей государства. Поэтому закрепленное в ст. 3 УК РФ право, в свою очередь, подкрепляется целой системой конкретных запретов: привлекать заведомо невиновного к уголовной ответственности, выносить заведомо неправосудный приговор и т. п.
Уголовный кодекс, соединяющий в себе перечень (систему) конкретных запретов, адресованных в том числе и лицам, представляющим государственно-организованное общество, с общим запретом выходит за рамки перечня конкретных запретов, перестает быть «кодексом для преступников» и становится «кодексом для всех и каждого », в том числе и для самого государственно-организованного общества. В этом случае для физических лиц уголовный закон является не только основанием для привлечения их к уголовной ответственности, но и основанием, гарантирующим правовую невозможность применения мер уголовно-правового воздействия к законопослушному лицу, а для государственно-организованного общества - не только правом привлечь к уголовной ответственности правонарушителя, но и обязанностью государственно-организованного общества в лице своих представителей претерпеть меры уголовно-правового воздействия за свое общественно опасное и уголовно-противоправное поведение, возместить моральный и материальный ущерб.138 Следует признать, что понятия «уголовно-правомерного» и «уголовно-противоправного поведения» и, соответственно, «законопослушного (с точки зрения уголовного закона) лица» и «преступника» окончательно оформляются лишь в современном уголовном праве. Понятие «уголовно-противоправное поведение» подразумевает четкое определение границ понятия «уголовно-правомерное поведение». Аналогичным образом обстоит дело и с понятиями «преступник» - «не преступник» (законопослушный с точки зрения уголовного права гражданин).
Безусловно, складывающийся в настоящее время порядок взаимодействия личности и государственно-организованного общества прошел длительный путь развития. В истории уголовно-
138 Сказанное позволяет согласиться с предложением Б. Т. Разгильдиева внести дополнение в ст. 309 УПК РСФСР: «Суд, постановляя оправдательный приговор, приносит публичные извинения, устанавливает объем морального и имущественного ущерба, причиненного оправданному правоохранительными органами, определяет вид и размер компенсации, порядок, время и место возмещения ущерба » (РазгилъдиевБ. Т. Уголовно-правовые отношения и реализация ими задач уголовного права РФ. С. 238).
^Правового регулирования этих взаимоотношений условно можно целить три этапа.
Первый этап характеризуется тем, что потерпевший сам р^существляет действия по установлению виновного, осуществлению ЙН исполнению наказания, а причинитель вреда признает за ним данное о на наказание. Таким образом, за государством остается лишь ^^обязанность обвинения. |! На втором этапе функция обвинения сначала передается * специальным лицам, права и обязанности которых были основаны на ^ичном поручении князя,139 а затем специальным органам, которым верховная власть вверяла определенный вид деятельности. Вольная служба таким образом заменяется повинностью (приказом), отбы ваемой во благо государя. «Приказное начало довольно определенно выступает еще в судебнике Ивана III. Во-первых, судебник прямо поручает отправление правосудия боярам и окольничьим, почему они являются не пособниками великого князя в отправлении правосудия, но самостоятельными органами правосудия».140 Указанные лица облекались «известной долею власти (1трегшт), которою оно пользуется от имени главы государства и для государства».141 Именно в этот период «государство получило, лучше сказать, присвоило, исключительное право на преследование преступников и применение к ним наказания».142 Таким образом, обязанности государственных органов осуществлять правосудие стало корреспондировать право не потерпевшего, а государства. Государственный служащий - слуга не общества и каждого из его членов, а слуга - государства, а то и государя.143 «Верность главе государства вообще, а в России - Монарху есть первая обязанность служащего», - писал А. Градовскийв 1881 г.144 Статья 713 Устава о службе гражданской гласила: «Священный долг
139 К. Неволин следующим образом характеризует этот период: «Повсюду для управления существовали только известные лица, а не места присутственные» (Неволин К. А. Поли. собр. соч. Т. IV. СПб., 1857. С. 105).
™Градовский А. Начала русского государственного права. Т. II. СПб., 1881. С. 29 (см.: Судебник 1497 г., введение).
141 Там же. С. 47.
142 Мизулина Е. Уголовный процесс: концепция самоограничения государства. Тарту, 1991. С. 40.
143 Этот этап взаимоотношений государства и личности характеризуется в Некоторых странах установлением уголовной ответственности не только за оставление Должности с намерением отказаться от нее, но даже за «удаление без необходимого Дозволения» (Бернер А. Ф. Учебник уголовного права. Особенная часть. Т. II. Преступления должностных лиц. СПб., 1865. С. 298).
144 Градовский А. Начала русского государственного права. С. 96.
каждого служащего есть предостерегать и охранять, по крайнему разумению, силе и возможности, все к высокому Его Императорского Величества Самодержавству, силе и власти принадлежащие права и преимущества».14" Утверждая подчиненную роль, зависимость служащего от государства, государство возвышалось над ним, отстранялось от него. Поэтому запреты, содержащиеся в нормах, предусматривающих уголовную ответственность, например, за не-правосудие, т. е. умышленное неправильное решение дела, с явным нарушением законов и вопреки их смыслу, из корыстных или иных личных видов (ст. 366-371 Устава о наказаниях), адресовались вовсе не органам государства и даже не лицам, представляющим государство, а просто физическим лицам. Не случайно за подобными деяниями закрепилось название преступлений против правосудия, совершенных должностными лицами, а не преступлений в сфере осуществления правосудия. Этому запрету соответственно корреспондировало вовсе не право каждого законопослушного лица (или даже ограниченного числа лиц) на свободу от применения мер уголовной ответственности, а право государства требовать верности монарху и государственным законам. «При столкновении обязанностей служебной дисциплины с обязанностями верности Монарху и государственным законам, последние должны иметь преимущество », - писал А. Градовский.146 Об этом же свидетельствуют, в частности: 1) усложненная процедура привлечения к ответственности перед государством всех служащих (в том числе и должностных лиц судебного ведомства); 2) законодательное закрепление жесткой личной зависимости служащих от начальства; 3) распространение принципа частноправовой ответственности на случай умышленного нарушения принципов правосудия - всякий ущерб или убыток, причиненный служащим, при отправлении его служебных обязанностей, влечет за собою его имущественную ответственность.147 Такому пониманию природы ответственности за вред, причиненный преступлением, совершенным должностным лицом, соответствовала и форма возбуждения процесса - просьба приносимая по начальству.148
" " Устав о службе по определению правительства и положение об особых преимуществах гражданской службы в отдаленных местностях/ Сост. Л. М. Роговин. Пг., 1915. С. 293.
""" Градовский А. Начала русского государственного права. С. 96.
№ Там же. С. 126.
148 См., напр.: БардзскийА. Об ответственности лиц судебного ведомства за преступления и проступки по службе. Тула, 1884; Куплеваский Н. О. Государственная служба в теории и в действующем праве Англии, Франции, Германии и Цислейтанской Австрии. Харьков, 1888; Градовский А. Начала русского государственного права.
Третий этап взаимоотношений государства и личности в рассматриваемой области общественной жизни характеризуется тем, что осуществление публичной власти перестает быть привилегией по отношению к личности и обязанностью по отношению к государству, а становится обязанностью перед обществом и каждым его членом. Личность, таким образом, становится носителем публичных прав наравне с государством, а государство - обязанным и, следовательно, ответственным за свое поведение перед обществом и каждым его членом. Следовательно, именно на третьем этапе развития своих взаимоотношений государственно-организованное общество и личность становятся равными и взаимно ответственными за свое противоправное (в том числе преступное)поведение.
В уголовном праве России законодательное оформление таких взаимоотношений государственно-организованного общества и личности связано с провозглашением России правовым государством (ст. 1 Конституции РФ).
Как известно, господство права как важнейший аспект правовой государственности предполагает придание правам и свободам человека и гражданина общерегулятивного значения и соответственно подчинения им законодательной, исполнительной и судебной деятельности.149 В уголовно-правовой сфере такое господство права достигается в случае признания прав и свобод человека и гражданина важнейшей ценностью (объектом) уголовно-правовой охраны (регулирования), определяющей не только структуру построения, но и само содержание основных уголовно-правовых институтов.
В сфере уголовно-правового регулирования господство права в «формальном смысле » проявляется в законодательном закреплении: а) принципа «нет преступления и наказания без указания на то в законе»; б) верховенства Конституции РФ и общепризнанных принципов и норм международного права, в том числе возможности признания уголовного закона противоречащим Праву, Конституции, м другим законам; в) в качестве основной задачи Уголовного кодекса - "«охраны прав и свобод человека и гражданина»; г) определения {понятия преступления как общественно опасного деяния, т.е. 5 причиняющего вред личности, обществу, государству; д) понятия ^наказания («наказание... заключается в предусмотренном настоящим ^Кодексом лишении или ограничении прав и свобод (курсив наш. - Авт.)»).
"" Конституция РФ. Проблемный комментарий/ Отв. ред. В. А. Четвернин. М. |1997. С. 42.
Соответственно, господство права в «материальном смысле»150 проявляется в той мере, в какой: а) полно и последовательно законодательно закреплена уголовная ответственность личности и государственно-организованного общества за посягательства на права и свободы человека и гражданина; б) построение системы Особенной части уголовного кодекса соответствует системе прав и свобод человека и гражданина; в) право на необходимую оборону распространено на общественно опасные действия должностных лиц;151 г) позиция потерпевшего влияет на решение вопросов освобождения от уголовной ответственности; д) согласие потерпевшего влияет на признание деяния преступлением; е) определение системы мер уголовно-правового воздействия зависит от содержания этих мер - вида и глубины ограничения прав и свобод человека; ж) обстоятельства, исключающие преступность деяния, рассматриваются как права человека и гражданина; з) законодательно обеспечивается единство практики применения мер уголовно-правового воздействия; и)определение критериев правомерности действий в состоянии крайней необходимости и исполнения приказа отражает верховенство прав и свобод человека; к) предусматривается возможность привлечения к уголовной ответственности представителей законодательной и судебной власти за нарушение прав и свобод человека и гражданина, и т. п. Сказанное вовсе не означает, что действующее уголовное законодательство в полной мере отвечает требованиям Российского государства как правового. Это произойдет лишь тогда, когда общество постепенно освободится от «гнета государства» и медленно трансформируется в гражданское.
Итак, норма уголовного права - это официально признанное, общеобязательное правило поведения, являющееся мерой правовой оценки поведения участников общественных отношений как уголовно-правомерного или уголовно-противоправного и обеспечивающееся принудительной силой государственной власти.
Структура уголовно-правовой нормы ничем не отличается от структуры иных норм права, т. е. уголовно-правовая норма состоит из гипотезы,диспозиции и санкции.
150 Под правом «в материальном смысле» мы понимаем естественные и неотчуждаемые права и свободы человека и гражданина (подробнее см., напр.: НерсесящВ. С. Философия права. М., 1997. С. 375-376).
"" Напомним, что Бернер еще в 1848 г. признавал право обороны народа против правительства в защиту насильственно ниспровергаемой конституции (взгляды Бернера излагаются по: Таганцев Н. С. Русское уголовное право... 1902. С. 539).
Содержание указанных элементов отражает определенный вид, сторону соответствующего общественного отношения, подвергнутого уголовно-правовому регулированию. Поскольку общественные отношения постоянно изменяются: деформируются или развиваются, то и в норме уголовного права заложена возможная реакция на меняющиеся фактические обстоятельства. Зависимость уголовно-правовой нормы от изменения фактических обстоятельств (и главным образом от поведения участников общественного отношения) проявляется во взаимозаменяемости ее элементов. Сказанное позволило нам в свое время утверждать, что «уголовно-правовая норма имеет двух адресатов и выполняет две функции. Первая функция и адресат связаны с обеспечением правомерного поведения ее субъектов. Ее реализация - регулирование и охрана обычных, "нормальных" общественных отношений. Это - функция основания. Вторая функция - дополнительная, производная от первой, поэтому ее можно назвать резервной: она появляется лишь тогда и именно потому, что не срабатывает первая, и задача ее состоит в реализации угрозы, заключенной в санкции. Преступление (нарушение требования диспозиции) вызывает необходимость урегулировать конфликт в соответствии с программой, заключенной в норме. Санкции применяет государственный орган (суд). Для суда такой программой (диспозицией) является деятельность по применению санкции»."52
В действительности с подобным утверждением можно согласиться лишь отчасти. Во-первых, не только первая, но и вторая функция уголовно-правовой нормы предполагает обеспечение правомерного поведения ее субъектов. Во-вторых, как мы уже отмечали ранее, санкция как элемент уголовно-правовой нормы присуща ей не только в позитивном, но и в ретроспективном аспекте.153 В-третьих, поскольку всякая норма, в том числе и уголовно-правовая, призвана регулировать взаимоотношения людей, то и в позитивном, и ретроспективном аспектах она имеет всегда не одного, а несколько адресатов: человека (гражданина) и государственно-организованное общество. В-четвертых, такое понимание структуры уголовно-правовой нормы основывается лишь на толковании запрещающих и обязывающих норм, адресованных «гражданам». Вместе с тем уголовному праву известны и управомочивающие нормы, а также обязывающие и
152 Прохоров В. С., Кропачев Н. М., Тарбагаев А. И. Механизм уголовно-|правового регулирования... С. 43.
153 Впервые на это обстоятельство обратил внимание А. И. Бойцов (см.: Бойцов А. И. Понятие уголовной ответственности. С. 121).
запрещающие нормы, адресованные государственно-организованному обществу (например, обязанность не привлекать заведомо невинного к уголовной ответственности).
С учетом этих замечаний можно согласиться со схемой проявления структурных элементов уголовно-правовой нормы, предложенной А. И. Бойцовым: «В позитивном плане структура нормы уголовного права включает в себя следующие элементы: 1) гипотезу - часть нормы, указывающую на гражданство, возраст, вменяемость и другие признаки правосубъектности, а также на обстоятельства места, времени и обстановки, при которых к лицу предъявляются соответствующие требования, - словом, на те условия, при наличии которых правило поведения, сформулированное в диспозиции, подлежит соблюдению; 2) диспозицию - часть нормы, которая возлагает на ее субъектов обязанность воздерживаться от определенных действий либо обязывает их к активным действиям; 3) санкцию - часть нормы, которая указывает на возможные последствия несоблюдения требований, изложенных в диспозиции.
Как изменяется содержание тех же структурных элементов нормы, если рассматривать ее в ретроспективном аспекте? В этом случае гипотезой будет описание состава преступления, т. е. юридического факта, с которым связывается действие диспозиции; диспозицией - указание на обязанность суда решить вопрос о применении к виновному соответствующих мер воздействия; санкцией - последствия вынесения неправосудного акта».154 Последующая конкретизация этой схемы позволит нам установить: круг лиц, кому уголовно-правовая норма адресована, - субъектов регулятивного и охранительного уголовно-правового отношения; условия, при которых она действует, - момент возникновения правоотношений; требования, которые она предписывает, - содержание правоотношений; какими мерами государственного принуждения она охраняется от нарушения - уголовной ответственностью (позитивной и ретроспективной).
До сих пор исследование не касалось проблемы источников уголовного права. Большинство криминалистов вообще не видит здесь проблемы: для них источник уголовного права и уголовный закон тождественны. Однако в свете общей теории права такая позиция вызывает серьезные критические замечания. Теория издавна различает право и закон, полагая, что право имеет приоритет перед законом и не может быть сведено к нему. Закон представляет собой лишь один из источников права.
1 Бойцов А. И. Действие уголовного закона во времени и пространстве. С. 23.
Быть может эти общие положения не учитывают специфики руголовного права, к которому они в принципе не применимы? Факты В Свидетельствуют об обратном. Если исходить из тождества права и "закона, то пришлось бы признать, что законы фашистских режимов, расистское законодательство некоторых стран и т. п. - право, ибо.;^скреплено государственной печатью и является безупречным с точки зрения формальной процедуры принятия».15" Как отмечается В российской литературе, активная роль государства, которая сплошь И рядом берет под защиту в первую очередь то, что угодно лишь узурпировавшей власть клике, может привести к ситуации, когда Преступными объявляются деяния, противоречащие только закону, но соответствующие праву. В качестве примера можно сослаться на Закон СССР об уголовной ответственности за измену Родине от 8 июня 1934 г., установивший, в частности, положение, по которому «несовершеннолетние члены семьи изменника, совместно с ним; проживавшие или находившиеся на его иждивении к моменту > Совершения преступления, подлежат лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные районы Сибири на 5 лет» (см. также ст. 58а1 УК РСФСР в редакции 1926 г.). В грубом противоречии с правом; находились изданные в декабре 1934 г. уголовно-процессуальные нормы, вводившие внесудебную форму уголовно-правовых репрессий, лишавшие обвиняемого права на защиту, на обжалование приговора " и т. д.156 Эти и другие примеры свидетельствуют о том, что проблема соответствия закона праву существует и в уголовно-правовой сфере. Более того, именно в ней она может проявляться в особенно острой форме. Сказанное означает, что теория, в принципе, сможет найти и другие, помимо закона, источники уголовного права. И такие источники л теория уже открывает даже там, где их существование как будто бы; исключает сам закон (в соответствии, например, с ч. 1.ст. 1УКРФ1996г. «уголовное законодательство Российской Федерации состоит из настоящего Кодекса. Новые законы, устанавливающие уголовную ответственность, подлежат включению в настоящий Кодекс»). ! Так, в последние годы начинает формироваться концепция, включающая? В число наличных источников уголовного права судебный прецедент.157
155 Мальцев Г. В. Социальная справедливость и право. М., 1977. С. 223. - См. С Также: НерсесянцВ. С. 1) Право и закон. М., 1983; 2) Философия права, и др.
"" Спиридонов Л. И. Теория государства и права... С. 263-264.
157 См., напр.: Наумов А.ВЛ) Судебный прецедент как источник уголовного права // ^Российская юстиция. 1994. № 1. С. 8-11; 2) О судебном прецеденте как источнике Жправа // Современные тенденции развития уголовной политики и уголовного Законодательства. М., 1994. С. 31-32.
Как бы то ни было, следует учитывать, что, говоря о юридической норме как звене механизма уголовно-правового регулирования, мы должны иметь в виду возможность ее выражения отнюдь не только в статьях закона.
Уголовный закон имеет логически стройную внутреннюю структуру, первичным элементом которой является статья, и каждая имеет собственные название и номер. Нумерация статей УК не может меняться при дополнении его новыми статьями или исключении ставших лишними статей. Вновь вводимые статьи помещаются не в конец раздела или главы УК, а на то место, которое обусловлено ее содержанием. При этом новым статьям присваивается порядковый номер, включающий помер предыдущей статьи с добавлением к нему верхнего цифрового индекса, например, 80 1 , 127 2 (читается: «статья восемьдесят прим» или «статья восемьдесят со значком один»; «статья сто двадцать семь два» или «статья сто двадцать семь со значком два»).
Как правило, статьи УК состоят из нескольких частей, каждая из которых имеет цифровое обозначение, а некоторые (в первую очередь статьи Особенной части) наряду с частями (внутри них) имеют пункты, обозначаемые буквами.
Некоторые статьи Особенной части УК имеют «примечания», в которых сформулированы важные уголовно-правовые понятия (например, «хищение чужого имущества» - примечание 1 к ст. 158, «должностное лицо» - примечание 1 к ст. 285), признаки уголовно- правовой нормы (например, понятие «крупный размер», «крупный доход» - примечание к ст. 169) либо условия освобождения от уголовной ответственности применительно к конкретному преступлению (например, примечания к ст. 126, 127 1 , 151,204).
Первичным элементом структуры уголовного закона (УК) выступает статья, а в статьях УК содержатся уголовно-правовые нормы - рассчитанные на неоднократное применение нормативные предписания, регулирующие поведение людей в обществе с целью недопущения деяний, причиняющих существенный вред интересам личности, общества и государства, а также устанавливающие правила возложения уголовной ответственности в отношении лиц, виновных в их совершении. Каждой норме уголовного закона свойственны признаки правовой нормы, она представляет собой правило поведения в виде запрета или предписания о должном поведении, рассчитанное на неопределенный круг лиц; выражено в письменной форме и зафиксировано в тексте закона; имеет общеобязательную силу, основанную на применении мер государственного принуждения к нарушителям запрета.
Уголовно-правовая норма может быть выражена в одной статье уголовного закона, но может быть «растворена» в нескольких его статьях и складываться из предписаний, содержащихся в них. При этом структура норм Общей части УК существенно отличается от структуры норм Особенной части, что обусловлено содержанием тех и других. Если нормы Особенной части - это в основном нормы- запреты, то в Обшей части содержатся нормы-принципы, нормы- декларации, нормы-дефиниции, управомочивающие (об обстоятельствах правомерного причинения вреда) и регламентирующие нормы (о правилах назначения наказания и применения иных мер уголовно-правового характера).
Статьи Особенной части УК состоят из двух элементов - диспозиции, в которой с той или иной степенью полноты излагаются признаки запрещаемого преступного поведения, и санкции, содержащей указание на вид и размер наказания за нарушение установленного нормой запрета. Гипотеза — условие применения нормы - в статьях Особенной части отсутствует, так как текстуально не сформулирована. Применительно к нормам Особенной части гипотеза подразумевается и означает: если совершено деяние, предусмотренное диспозицией, то к лицу, его совершившему, подлежит применению санкция. Согласно другой точке зрения любой норме Особенной части соответствует классическая трехчленная структура правовой нормы - гипотеза, диспозиция, санкция. По мнению В.К. Дуюнова, следует различать структуру уголовно-правовых норм, которые всегда имеют и гипотезу, и диспозицию, и санкцию, и структуру статей закона, в которых всегда формулируется диспозиция, но не всегда - гипотеза и санкция.
В уголовном праве выделяют следующие виды диспозиции: простая, описательная, ссылочная и бланкетная. В простой диспозиции признаки преступления никак не описываются, и оно только называется, например диспозиция ч. 1 ст. 126 УК буквально дублирует название самой статьи - «Похищение человека». Простые диспозиции, как правило, употребляются в тех случаях, когда признаки преступного деяния ясны и не требуют даже краткой характеристики. Однако каким бы простым ни казалось преступление, его важнейшие признаки должны получить четкое закрепление непосредственно в тексте уголовного закона, а потому простых диспозиций желательно избегать.
Описательная диспозиция с той или иной степенью подробности указывает на объективные и (или) субъективные признаки преступного деяния, раскрывая содержание важнейших использованных в статье УК терминов. Такова диспозиция ст. 158 УК, которая выглядит следующим образом: «Кража, то есть тайное хищение чужого имущества». Описательными являются также диспозиции ст. 185 3 УК «Манипулирование рынком», ст. 275 УК «Государственная измена». Хотя степень детализации признаков преступления при использовании описательной диспозиции может быть различной, важнейшие из них раскрываются непосредственно в статье УК.
Ссылочная диспозиция прямо не называет признаки преступления, а отсылает к статье (или части статьи) УК, в которой они изложены. Как правило, эта диспозиция используется в ч. 2, 3 или 4 статей Особенной части УК и выглядит следующим образом: «То же деяние, совершенное. » (далее указываются дополнительные признаки преступления, которое описано в ч. I соответствующей статьи) или «Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные. ». Ссылочные диспозиции используются с целью компактного изложения существа запрета, когда признаки преступного деяния полностью или хотя бы частично раскрываются с помощью ссылки на другую статью или часть статьи УК (например, ст. 117 «Истязание»).
Бланкетная диспозиция в самой общей форме указывает на признаки конкретного преступления, но для их детализации необходимо обратиться к другим нормативным источникам (федеральным законам, постановлениям Правительства РФ или иным подзаконным нормативным актам). Не совсем правильным представляется определение бланкетных диспозиций как отсылающих для уяснения признаков преступления к другим (не уголовно-правовым) нормам. Точнее говорить, что они предполагают (обусловливают) обращение к другим нормативным правовым источникам, обеспечивающим уяснение признаков состава преступления, которые в обшей форме указаны в статье Особенной части уголовного закона.
Использование бланкетных диспозиций связано с тем, что нередко преступления имеют весьма сложный характер, обстоятельно отразить их признаки непосредственно в статье УК практически невозможно. Законодатель в самом общем виде формулирует уголовно-правовой запрет, предполагая, что для конкретизации его признаков потребуется обращение к нормативному материалу, который не является уголовно-правовым, а относится к сфере административного, гражданского, налогового и иного законодательства.
Бланкетными являются диспозиции статей Особенной части УК, предусматривающих ответственность за нарушение всякого рода правил безопасности (ст. 215-219). Для уяснения того, что означает «нарушение правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств», о чем сказано в ст. 264 УК, следует обратиться к «Правилам дорожного движения Российской Федерации» (утв. постановлением Совета Министров - Правительства РФ от 23 октября 1993 г. № 1090).
Кроме бланкетных диспозиций в УК имеется немало статей, в которых бланкетными являются только отдельные признаки. К примеру, в ст. 195-197 - это лицо, подлежащее уголовной ответственности (субъект преступления), в ст. 188, 189 - предмет преступления, в ч. 2 ст. 250, ст. 262 - место и способ совершения преступления, в ч. 2 ст. 248 и ч. 2 ст. 249 - общественно опасные последствия. Следует согласиться, что о бланкетных диспозициях уголовного закона можно говорить в том случае, когда в статье Особенной части УК речь идет о нарушении нормативных предписаний иных отраслей права. Если же такой нормативный материал необходим для уточнения отдельных признаков преступного деяния, имеется обычная (описательная или простая) диспозиция с отдельными бланкетными признаками. «Промежуточную форму» бланкетной диспозиции образует такая, где имеется «ссылка уголовного закона на признаки соблюдения определенных требований иных правовых актов».
Кроме простых, описательных, ссылочных и бланкетных диспозиций, иногда выделяют также казуистические, абстрактные, описательно-бланкетные; единичные (с одним вариантом запрещаемого поведения) и альтернативные (с несколькими вариантами); основные и дополнительные; полные и неполные; формализованные и оценочные диспозиции.
Санкция - второй элемент статьи Особенной части уголовного закона, который устанавливает наказуемость общественно опасного деяния, также имеет несколько разновидностей. Таковы абсолютно определенная, относительно определенная, неопределенная, альтернативная и отсылочная санкции.
В российском уголовном законодательстве не используются неопределенная, абсолютно определенная и отсылочная санкции. Не- определенная санкция состоит в общем указании на наказуемость того или иного преступного деяния без определения конкретных параметров (вид, размер) наказания. Этот вид санкций используется в международном уголовном праве.
Абсолютно определенная санкция указывает только на единственный вид и размер наказания, которое вправе назначить суд за конкретное преступление. Такие санкции используются в уголовном законодательстве зарубежных стран (например, согласно § 211 УК ФРГ тяжкое убийство наказывается только пожизненным лишением свободы), ранее (ст. 191 2 УК РСФСР 1960 г.) абсолютно определенная санкция в виде смертной казни устанавливалась за посягательство на жизнь работника милиции при отягчающих обстоятельствах.
Отсылочная санкция , не определяя вид и размер наказания за определенное преступление, устанавливает его наказуемость путем отсылки к санкциям других статей Особенной части. Прежде несколько таких санкций содержалось в УК РСФСР 1960 г., ныне их можно встретить в уголовных кодексах зарубежных стран (например, ч. 2 § 166 УК ФРГ, ст. 327 УК Таиланда).
Не принято использовать в российском уголовном законе и такую санкцию, которая указывает только на минимальный предел наказания, оставляя без внимания максимальный размер наказания (например, согласно § 249 УК ФРГ разбой наказывается лишением свободы на срок не менее года). В этом случае подразумевается, что максимальный предел соответствующего наказания равен тому, который для него установлен в Общей части УК (т.е. в данном случае лишение свободы на срок 15 лет).
Подавляющее большинство в уголовном законе составляют относительно определенные санкции , которые допускают возможность выбора судом вида наказания в определенных пределах. Это достигается двумя способами:
Разновидностью типичной для российского уголовного законодательства санкции является альтернативная, которая, так же как и относительно определенная, обеспечивает возможность индивидуализации наказания с учетом личности виновного и обстоятельств дела. Такая санкция включает несколько видов уголовного наказания, точно определяя размер каждого из них (например, санкция ч. 1 ст. 160 УК).
Самостоятельным видом санкции является так называемая кумулятивная (суммированная) санкция , которая позволяет суду назначить сразу два наказания (основное и дополнительное), однако при наличии возможности ограничиться только основным (например, санкция ч. 2 ст. 163 УК).
Норма права — это установленное государством общее правило поведения, регулирующее общественное отношение. Уголовно-правовые нормы перечисляют виды противоправного поведения. Правовая норма состоит из гипотезы, диспозиции и санкции.
Гипотеза — условия применения нормы.
Диспозиция — описание деяния в Особенной части УК, где каждая статья содержит одну или несколько диспозиций. Диспозиции принято делить на четыре вида: простые, описательные, бланкетные и ссылочные.
В простых диспозициях деяние называется без раскрытия его признаков, например, ст. 126 УК — «Похищение человека». Такие составы в УК РФ встречаются не часто.
Описательные диспозиции характеризуются тем, что определение преступления сопровождается более или менее подробным перечислением его признаков, например, ч. 1 ст. 105 — «Убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку». Особенно часто описательные диспозиции используются законодателем при формулировке составов, сравнительно новых для нашего уголовного закона. Так, например, ст. 196 «Преднамеренное банкротство, то есть умышленное создание или увеличение неплатежеспособности, совершенное руководителем или собственником коммерческой организации, а равно индивидуальным предпринимателем в личных интересах или интересах иных лиц, причинившее крупный ущерб либо иные тяжкие последствия».
Бланкетные диспозиции не содержат всей необходимой характеристики преступления. В этих случаях называются правила, нарушение которых влечет ответственность, т.е. следует отсылка к другим нормативным актам. Например, ст. 264 «Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств». Правила предусматриваются другой отраслью права (административного, трудового, гражданского).
В ссылочных диспозициях содержится отсылка к другим статьям данного УК. Например, ст. 158 в примечании разъясняет понятие крупного размера и неоднократности для ряда статей УК РФ.
Иногда диспозиции наряду с описанием признаков преступления содержат отсылки к другим статьям УК или другим нормативным актам. Такие диспозиции соответственно можно назвать описательно-ссылочными или описательно-бланкетными, а также описательно-ссылочно-бланкетными. Например, ст. 194 «Уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организаций или физического лица» описывает некоторые признаки деяния, такие как виды платежей по субъектам (физические и юридические лица), а также размеры неуплаченных платежей. Понятие «уклонения от уплаты» содержит таможенное законодательство. И, наконец, понятие «лица, ранее судимого за совершение преступлений, предусмотренных настоящей статьей, а также статьями 198 и 199 настоящего Кодекса» требует обращения к названным статьям УК РФ.
Санкция — это наказание, а именно его вид и размер.
Абсолютно неопределенных санкций в действующем УК РФ нет. Они открывали бы дорогу произволу суда и выражались ранее в формулировке «наказывается по всей строгости закона». Это означало возможность применить любое наказание в любом размере из предусмотренных в уголовном законе в пределах нижнего и верхнего размеров каждого наказания.
Другая крайность в построении санкций проявляется в их абсолютно определенной конструкции. Это означает точно определенное наказание. УК РФ 1996 г. таких санкций не содержит.
В УК РФ все санкции относительно определенные. При этом может быть предусмотрено лишь максимальное наказание — это относительно определенная санкция с верхним пределом (лишение свободы на срок до 5 лет). Если предусмотрено только минимальное наказание, то это относительно определенная санкция с нижним пределом (лишение свободы на срок не менее 3 лет). Таких санкций в действующем законодательстве нет.
В тех случаях, когда пределы не указаны, следует руководствоваться нормами Общей части УК. Например, лишение свободы назначается на срок от 6 месяцев до 20 лет, по совокупности преступлений — до 25 лет, по совокупности приговоров — до 30 лет. Эти сроки являются предельными для тех санкций, в которых иное не указано. Чаще указан как минимальный, так и максимальный размер наказания. Такая санкция — относительно определенная с нижним и верхним пределами.
По другому основанию санкции бывают альтернативные и неальтернативные. К неальтернативным санкциям относятся такие, как, например, за убийство (ч. 1 ст. 105), изнасилование (ч. 1,2 и 3 ст. 131), экоцид (ст. 358), которые наказываются лишь лишением свободы. Большинство санкций альтернативные. То есть за одно и то же преступление суд имеет возможность назначить основное или основное и дополнительное наказание по выбору из нескольких, предусмотренных в санкции. Например, санкция ст. 119 «Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью» наказывается ограничением свободы на срок до двух лет, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет.
scicenter.online
33. Уголовный закон есть повеление, в установленном порядке от верховной власти исходящее, которым определяется уголовная ответственность за посягательство на нормы права.
Таким образом, логическим предположением каждого уголовного закона является бытие нормы, но отсюда еще не вытекает, чтобы всякая норма, охраняемая уголовным законом, имела безусловно независимое от него самостоятельное внешнее существование, так сказать, исторически ему предшествовавшее. В этом отношении нельзя согласиться с Биндингом, что уголовный закон только объявляет известные нарушения норм наказуемыми, но никогда не творит преступности, так как такое положение опровергается законодательной практикой всякой страны .
Представим себе тот момент из жизни государства, когда в нем появляется новый уголовный кодекс. Несомненно, что наибольшую группу велений, исполнение которых должен обложить наказанием законодатель, будут составлять издавна существующие нормы обычного права или нормы закона; но несомненно также, что рядом с этой основной частью нового кодекса в нем будет известный придаток, продукт творческой деятельности законодателя. Данные науки, опыт иностранных государств, указания судебной практики, изучение прежнего заменяемого права - все это дает очень часто материал, заставляющий законодателя вводить новые карательные нормы, по его мнению жизне-пригодные, надлежаще содействующие охране юридических интересов, развитию государственного благосостояния, порядка и спокойствия, так что воспрещение или требование чего-либо, веление авторитетной воли, входит в юридический оборот одновременно с карательным законом, устанавливающим ответственность за неисполнение этого постановления. А если мы припомним, что нормы права, неисполнение которых облагается наказанием, иногда только и распознаются из уголовного закона, заключаются в нем как бы в скрытом виде, то понятно, что законодатель, создавая новый уголовный кодекс или перерабатывая старый, не только отыскивает и берет уже существующие нормы, но и нередко создает новые. А то, что с несомненностью проявляется при всякой обширной законодательной реформе, вполне возможно и при издании каждого отдельного закона.
Итак, норма есть всегда логическое, но не всегда фактическое предположение уголовного закона; она может существовать независимо от закона уголовного в виде нормы неписаного права или в виде закона, но она может быть и неразрывно слита с законом уголовным, распознаваема только из него; в этом последнем случае вполне возможно, что норма возникает одновременно с уголовным законом, живет и видоизменяется вместе с ним и вымирает с его отменой.
Справедливо говорит Wächter, Deutsches Strafrecht, 1881, § 30: «Какие деяния соответствуют или противоречат требованиям права, что право и что неправо, это установляется большей частью не уголовным правом, а другими областями права. Там определяется право, которое должно действовать в различных правовых сферах, коих оно касается; там определяется то, что в различных социальных отношениях должно почитаться правом или неправом; там содержится то, что Биндинг называет нормами. Но не только эти области, но также и уголовные законы содержат подобные нормы. Каждый уголовный закон содержит указание на таковую норму, и притом или прямо и положительно, когда он начинается с запрета или приказа, а потом уже говорит о нарушении такового; или же таковая норма подразумевается в уголовном законе; она установляется в нем его определительной частью».
В самом широком смысле уголовное право – это совокупность норм права, т.е. уголовное право состоит из норм права. Принято считать, что норма уголовного права означает общеобязательное правило должного поведения, закрепленного в уголовном законе, который имеет одинаковую силу за его нарушение или несоблюдение. Таким образом, норма уголовного права есть определенный вариант поведения, который признается государством в данном случае предпочтительным.
Норма уголовного права неразрывна с уголовным законом, выступая как бы его «первоэлементом». В этой связи уместно говорить о том, что система норм уголовного права обусловливает систему уголовного законодательства, так как уголовный закон неразрывен с нормой уголовного права. Значит, норма уголовного права есть содержание уголовного закона, тогда как уголовный закон выступает единственной формой выражения содержания нормы уголовного права.
Применительно к УК РФ правовой формой выражения содержания нормы уголовного права является статья Кодекса. Вместе с тем норма уголовного права и статья Кодекса – понятия нетождественные. В силу этого, как утверждается в юридической литературе, возможны следующие варианты их соотношения: а) одна норма уголовного права может содержаться в одной статье УК РФ; б) одна норма уголовного права может содержаться в различных частях одной статьи Кодекса; в) одна норма уголовного права может содержаться в различных статьях УК РФ; г) в одной статье Кодекса может содержаться несколько норм уголовного права. Приведенные сочетания – свидетельство разнообразия для юридической техники изложения уголовного закона.
Как и в общей теории права, в уголовно-правовой науке нет единство мнений относительно «строения» нормы уголовного права. И среди представителей этой отрасли знаний преобладающим можно считать мнение о том, что данная норма включает в себя три элемента: гипотезу, диспозицию, санкцию. При этом исходят из того, что гипотеза нормы уголовного права часть нормы уголовного права – это условия (обстоятельства), при наличии которых она подлежит применению. Как нередко отмечается сторонниками трехчленной структур уголовно-правовой нормы, ее гипотеза характеризуется положениями, закрепленные в Общей части УК РФ.
Диспозиция – вторая часть нормы уголовного права, указывающая на общественно опасное деяния, влекущее уголовную ответственность, либо описывающая признаки данного деяния. По способу указания на общественно опасное деяние диспозиция делится:
а) на простую, в которой законодатель лишь называет преступление общеизвестным термином, но не раскрывает признаки данного преступления и нс дает его описания (например, причинение смерти по неосторожности – ст. 109 УК РФ):
б) описательную (в УК РФ подавляющее число), в которой преступление не только называется, но и описываются характерные для него признаки (например, изнасилование – ч. 1 ст. 131 УК РФ);
в) бланкетную, в которой нс определяются все признаки состава преступления и для их установления нужно обратиться к нормативному акту из других отраслей права (например, нарушение правил пожарной безопасности – ст. 219 УК РФ);
г) ссылочную, в которой законодатель определяет общественно опасное деяние, по для установления его признаков отсылает к другой статье (ст. 115 УК РФ – причинение вреда здоровью, не предусмотренного ст. 112 УК РФ) или части данной статьи (например, ч. 3 ст. 165 УК РФ – «деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи»).
Кроме того, называют еще смешанную (описательнобланкетную, комбинированную) диспозицию, в которой имеют место признаки описательной и бланкетной диспозиции, т.е. в которой преступление описывается способами, присущими нескольким видам диспозиций (например, воспрепятствование законной предпринимательской или иной деятельности – ст. 169 УК РФ).
Санкция – третья часть нормы уголовного права, закрепляющая уголовно-правовые меры, применяемые к лицу, нарушившему указанное в диспозиции этой же нормы правило поведения. По степени четкости указания закона на наказание, оптимально допустимое за совершенное преступление, и количеству предусмотренных видов наказания санкции делят на: а) закрепляющие один вид наказания; б) с альтернативными видами наказания, т.е. закрепляющие два и более вида наказания.
Пределы каждого вида наказания, содержащегося в санкции, могут быть: а) абсолютно-определенные, устанавливающие точный размер (срок), например: «. наказывается лишением свободы на срок пять (семь, девять и т.д.) лет. «; б) относительно-определенные: с указанием низшего предела (была распространена в первые годы советской власти), низшего и высшего пределов (наиболее распространенный вид санкции) либо только высшего предела (в этом случае низшим пределом наказания выступает низший предел, установленный в Общей части УК РФ для данного вида наказания); в) альтернативные, допускающие наличие двух и более видов наказания, одно из которых суду допускается применить за совершение преступления. Выделяют и кумулятивную санкцию, в которой наряду с основным видом наказания имеется указание и на дополнительное наказание. УК РСФСР 1960 г. была известна относительная санкция, в которой не был определен ни вид, ни размер наказания, а имелось лишь указание, что нужно применить санкцию другой статьи (например, ст. 72 УК РСФСР).
У оппонентов трехчленной структуры уголовно-правовой нормы такие представления о количестве ее элементов вызывают возражения главным образом потому, что они не находят своего фактического подтверждения в уголовном законодательстве. Причина тому видится не в том, что в уголовно-правовых нормах должны различаться идеальная и реальная структура, а в том, что она во всех случаях полностью укладывается в формулу «если. то. «.
При классификации уголовно-правовых норм могут использоваться различные критерии. Говоря о специфике функций, в теории уголовного права выделяют обязывающие, запрещающие и управомочивающие нормы. К обязывающим относят нормы Общей части УК РФ, которые повелевают правоприменительным органам привлекать к уголовной ответственности лиц, совершивших преступление. Запрещающими называют большинство норм Особенной части УК РФ (например, запрещается противоправно лишать жизни другого человека). Управомочивающие нормы – те, которые позволяют суду освободить виновного, в частности от уголовного наказания, при наличии определенных условий (например, в случае изменения обстановки, в результате чего деяние перестало быть общественно опасным). К данной группе относят также нормы, предоставляющие гражданам право на необходимую оборону.
По уголовно-правовому статусу нормы уголовного права делятся на декларативные, определительные и специальные. Декларативные – это нормы, устанавливающие общие принципы уголовного права. Определительные (дефинитивные) – это нормы, позволяющие формулировать понятия и институты уголовного права (например, ч. 1 ст. 14 УК РФ дает понятие преступления). Специальные – это нормы, содержащие описание признаков состава конкретного преступления (например, ч. 1 ст. 105 УК РФ содержит описание признаков состава убийства). Если первые два вида норм уголовного права характерны для Общей части УК РФ, то последний их вид присущ Особенной части УК РФ.
Понятие преступления шире понятия состава преступления. Преступление есть конкретное деяние, совершенное в объективной действительности, а состав преступления – всего лишь логическая модель, нормативная категория, закрепляющая типичные признаки какого-либо деяния, отражающая его преступную сущность. Если совершение общественно опасного деяния (преступления) является фактическим основанием уголовной ответственности, то юридическим основанием будет наличие в этом деянии состава конкретного преступления, предусмотренного определенной нормой Особенной части Уголовного кодекса.
В теории уголовного права вопрос о соотношении диспозиции уголовно-правовой нормы и состава соответствующего преступления определенное время являлся дискуссионным. В настоящее время большинство ученых признает, что «состав преступления гораздо более глубокое понятие, чем диспозиция статьи Особенной части» 1 . Законодатель не всегда указывает все признаки состава в диспозиции статьи Особенной части УК. Тогда этот пробел восполняется статьями Общей части (возраст субъекта преступления, вменяемость, формы вины и др.) либо официальным толкованием закона, даваемым законодательным органом или высшими судебными инстанциями.
Действительно, если под диспозицией понимать часть статьи уголовного закона, называющую, указывающую или описывающую деяние, за совершение которого предусмотрено конкретное наказание, то следует прийти к выводу, что диспозиция никогда не содержит всех признаков состава преступления. Достаточно указать на то, что ни в одной диспозиции нет полного описания признаков ни субъекта преступления, ни его объекта. Лишь в некоторых из них имеются указания на специальные признаки субъекта и содержится характеристика предмета посягательства. Для правильного установления признаков каждого состава преступления необходим не только анализ конкретной нормы Особенной части, но и рассмотрение ее связей с иными нормами и институтами уголовного законодательства, в частности, с институтами Общей части.
Таким образом, можно констатировать, что состав преступления – более широкое и развернутое понятие, чем диспозиция статьи Особенной части УК. Если состав преступления – логическая конструкция, суждение законодателя о преступлении определенного вида, то диспозиция – это грамматическая форма, как правило, неполное выражение указанной мысли, которая конкретизируется в нормах Общей части УК, а в ряде случаев подразумевается.
Классификация составов имеет своей задачей выявить общие закономерности их построения для более углубленного понимания в конечном итоге содержания каждого конкретного преступления.
Основаниями для классификации составов преступлений являются:
1) степень общественной опасности деяния с вытекающим отсюда подразделением составов на основной, со смягчающими и отягчающими (квалифицирующими) обстоятельствами;
2) особенности законодательной конструкции с вытекающим отсюда подразделением составов на материальные, формальные и усеченные;
3) способ описания признаков состава (структура состава преступления) с вытекающим отсюда подразделением составов на простые и сложные 1 .
По степени общественной опасности различают :
— основной состав преступления – это совокупность признаков общественно опасного деяния, которая имеется в каждом случае совершения определенного преступления, и в отличие от составов того же преступления не имеющий ни смягчающих, ни отягчающих вину обстоятельств (например, ч. 1 ст. 105, ч. 1 ст. 158 УК);
— квалифицированный – это состав, имеющий отягчающие вину обстоятельства, перечисленные в ст. 63 УК РФ, предусмотренные в качестве признака преступления в соответствующей части статьи Особенной части УК (например, ч. 2 ст. 105, ч. 2 ст. 158 УК);
— особо квалифицированный – это состав, имеющий в качестве признака преступления особо отягчающие вину обстоятельства (например, ч.3 ст. 158 УК);
— привилегированный – это состав, имеющий смягчающие вину обстоятельства, указанные в ст. 61 УК РФ, предусмотренные в качестве признака преступления в соответствующей статье Особенной части УК (например, ст. 106, 107, 108 УК).
По конструкции объективной стороны различают :
— материальные составы, объективная сторона которых характеризуется (согласно диспозиции статьи) не только деянием, но и последствием, находящимся в причинной связи с преступным деянием. Материальные составы считаются оконченными при наличии последствий, предусмотренных в законе (например, ст.105, 161 УК);
— формальные составы, объективная сторона которых характеризуется (согласно диспозиции статьи) только деянием. Формальные составы считаются оконченными при совершении деяния, описанного в диспозиции (например, ч. 1 ст. 131, ст. 163 УК);
— формально-материальные , это разновидность единичных сложных составов с альтернативными последствиями (например, ст. 180 УК РФ);
— усеченные – это такие составы, в которых законодатель при описании объективной стороны преступления момент окончания преступления перенес на более ранние стадии, то есть стадии приготовления или покушения (например, ст. 209, 317 УК). Против образования понятия усеченного состава выступали А.Н. Трайнин и Я.М. Брайнин 1 . Представляется вполне обоснованной позиция М.Д. Шаргородского, Н.Д. Дурманова, А.А. Пионтковского и других научных сотрудников, которые подразделяют составы на материальные, формальные и усеченные 2 .
По структуре (способу описания в законе) различают :
Простой единый состав преступления – предполагает одно преступное деяние (формальные составы) либо совокупность одного деяния и последствия (материальные составы), совершенное с одной формой вины, образующее один состав преступления и квалифицируемое по одной статье УК РФ. Так, единым простым в этом смысле преступлением является, например, умышленное убийство (ч. 1 ст. 105 УК РФ) или причинение смерти по неосторожности (ч. 1 ст. 109 УК РФ).
Единое сложное преступление – образует один состав преступления и квалифицируется по одной статье УК, но в отличие от единого простого преступления его объект, объективная сторона либо субъективная сторона характеризуется сложным содержанием (речь идет, например, о количестве совершаемых деяний, о наличии дополнительных преступных последствий).
В соответствии с уголовным законом различаются следующие виды единого сложного преступления.
1. П р о д о л ж а е м о е – это охватываемое единым умыслом преступление складывающееся из ряда тождественных преступных действий, направленных к общей цели и составляющих в своей совокупности единое преступление 1 . Началом продолжаемого преступления надлежит считать совершение первого действия из числа нескольких тождественных действий, составляющих одно продолжаемое преступление, а концом – момент совершения последнего преступного действия. Например, лицо, работающее на сборке телевизоров, выносит с завода детали, чтобы собрать и реализовать телевизор. Его действия, пресеченные на стадии, когда он успел вынести детали на небольшую сумму, должны рассматриваться не как оконченное мелкое хищение (влекущее административную ответственность), а как покушение на кражу (ч. 3 ст. 30 и ч. 1 ст. 158 УК РФ).
2. Д л я щ е е с я преступление, под которым понимается «действие или бездействие, сопряженное с последующим длительным невыполнением обязанностей, возложенных на виновного законом под угрозой уголовного преследования» 2 . Иногда такое состояние длится значительное время, и все это время виновный совершает преступление путем невыполнения возложенной на него обязанности воздержаться от такого поведения. Примерами таких преступлений являются: побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи (ст. 313 УК РФ), уклонение от прохождения военной или альтернативной службы (ст. 328 УК РФ), дезертирство (ст. 338 УК РФ), злостное уклонение от уплаты средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей (ст. 157 УК РФ), незаконное хранение огнестрельного оружия (ст. 222 УК РФ). Эти преступления совершаются в течение более или менее продолжительного времени. Они характеризуются непрерывным осуществлением состава определенного преступления. Длящееся преступление начинается с какого-либо преступного действия или с акта преступного бездействия и заканчивается вследствие действий самого виновного, направленных к прекращению продолжения преступления (например, явка с повинной), или с наступлением событий, препятствующих дальнейшему совершению преступления (например, задержание преступника).
Установление того, что преступление является продолжаемым или длящимся, необходимо не только для правильной квалификации, но и для правильного применения уголовно-правовых норм о давности и амнистии, для правильного решения вопроса о назначении наказания и других вопросов.
3. С о с т а в н о е преступление – это преступление, объективная сторона которого состоит из двух и более различных действий, каждое из которых в отдельности само по себе предусмотрено в качестве самостоятельного преступления. Например, разбой определяется в УК как нападение с целью хищения чужого имущества, совершенное с насилием, опасным для жизни или здоровья потерпевшего или с угрозой применения такого насилия (ч. 1 ст. 162 УК РФ). Данный состав предполагает как бы объединение двух преступных деяний – попытки открытого похищения имущества (грабежа ч. 1 ст.161 УК РФ) и причинения насилия (или его угрозы), опасного для жизни и здоровья потерпевшего (ответственность предусмотрена ст. 111, 112, 115 УК РФ). И первое, и второе деяния образуют самостоятельный состав преступления. Однако, будучи объединенными по месту и времени, они образуют одно составное преступление – разбой. Это преступление посягает на два объекта (собственность и жизнь или здоровье потерпевшего), и поэтому составное преступление иногда называют д в у о б ъ е к т н ы м преступлением. Законодатель объединяет разнородные преступные деяния в единое составное (двуобъектное) преступление, когда соответствующие деяния связаны внутренним единством и в силу этого представляют повышенную опасность.
4. Преступление с а л ь т е р н а т и в н ы м и д е й с т в и я м и (бездействием). Специфика этих преступлений состоит в том, что совершение любого из названных в диспозиции статьи Особенной части УК деяния образует оконченный состав преступления. Например, в соответствии с ч. 1 ст. 222 УК РФ преступлением является незаконное приобретение, сбыт, хранение, перевозка или ношение огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств. Для наличия состава данного преступления безразлично, совершил ли виновный одно из указанных деяний, два деяния или даже все перечисленные деяния.
5. Преступление с а л ь т е р н а т и в н ы м и последствиями. Например, ст. 249 УК РФ.
6. Преступления с д в у м я ф о р м а м и в и н ы. Например, ч. 3 ст. 123 УК РФ предусматривает ответственность за незаконное производство аборта, если это повлекло по неосторожности смерть потерпевшей или причинение тяжкого вреда ее здоровью. Таким образом, это преступление состоит как бы из двух самостоятельных деяний: незаконного аборта и причинения по неосторожности смерти или тяжкого вреда здоровью потерпевшей. Однако исходя из внутренней взаимосвязи указанных деяний (деяния и последствия) они представляют собой одно преступление.
7. Преступление, характеризующееся наличием д о п о л н и т е л ь н ых т я ж к и х п о с л е д с т в и й (разновидность преступлений с двойной формой вины) например, ч. 4 ст. 111 УК РФ.
Уголовно-правовая норма занимает центральное место в механизме уголовно-правового регулирования. Исходя из буквального понимания положений ст. 3 и 8 УК РФ, она является его правовой основой. С одной стороны, уголовно-правовые отношения не могут возникнуть без нормы Особенной части уголовного права. С другой - уголовная ответственность не может быть реализована без применения норм Общей части УК РФ.1
В современной России обычай не может рассматриваться как источник уголовного права, хотя в истории уголовного права Российского государства обычай предшествовал праву, зафиксированному в письменной форме.
Согласно ст. 14 Конституции РФ, Российская Федерация - светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Уголовный закон РФ является выразителем государственной воли, поэтому религиозные воззрения, традиции или каноны не могут рассматриваться как непосредственный источник отечественного уголовного права и не подлежат реальному применению на территории Российской Федерации.
В последние годы в отечественной юридической литературе сложилось неоднозначное отношение к прецеденту как источнику уголовного права. Одни авторы полагают, что «нашему уголовному праву чужд прецедент - решение суда по конкретному делу, являющееся обязательным для судов той или иной инстанции при решении аналогичных или близких по характеру дел». По мнению других, неофициально эти решения выполняют именно такую роль, так как вполне сознательно суды нередко используют решения вышестоящих судов (обычно Верховного Суда) именно как своеобразный эталон при вынесении собственного судебного решения. Нам представляется, что прецедент вряд ли может рассматриваться как подлинный источник российского уголовного права. По-нашему мнению индивидуальные судебные акты не являются источником права, то есть общеобязательным правилом для разрешения других аналогичных дел.
Нормы уголовного права, устанавливающие запреты преступного поведения, предпосылки и условия ответственности и наказания за него, а также, что очень важно, дозволяющие и поощряющие необходимую оборону действия в условиях крайней необходимости и обоснованного, изложены в нормативных актах следующих видов и уровней: международно-правовые обязательства России, Конституция Российской Федерации, Уголовный кодекс Российской Федерации, законы и другие акты, разъясняющие содержание так называемых бланкетных норм (то есть таких, в которых предмет запрета только называется, например нарушение правил охраны труда, но его содержание не раскрывается), нормативные акты, которые в случаях, прямо предусмотренных уголовным законом, устанавливают вспомогательные правила его применения (например, перечень имущества, не подлежащего конфискации).
Нормы, устанавливающие преступность и наказуемость определенного деяния, способны оказать влияние на отдельных неустойчивых лиц.
Кроме того, уголовный закон способствует воспитанию граждан, повышению бдительности, поощряет граждан на борьбу с преступностью.
Уголовно-правовые нормы, устанавливающие ответственность за конкретные деяния, являются запретительными. Они имеют воспитательное и предупредительное значение. Кроме того, нормы уголовного права не только охраняют общественные отношения, но и регулируют их. Право, устанавливая определенные правила поведения, тем самым и регулирует их.
Норма уголовного права - это общеобязательное правило поведения, предоставляющее участникам данных общественных отношений юридические права и и возлагающие на них юридические обязанности, сформулированное в статье или части статьи УК России или иного нормативно правового акта, рассчитанное на неопределенный круг лиц и на неопределенное число случаев преступного характера.
Уголовный закон является формой выражения норм уголовного права. Следовательно, закон является формой, а норма его содержанием.
Вопрос о структуре нормы уголовного права является дискуссионным. Некоторые авторы, например, полагают, что уголовно-правовая норма состоит из двух структурных элементов - диспозиции и санкции, гипотезы и санкции, гипотезы и диспозиции.
Как правило, нормы Общей части УК России имеют описательный характер с четким изложением сути того или иного предписания. Например, ст. 43 УК РФ, определяющая суть уголовного наказания и цели стоящие перед ним и так далее.
Ряд норм Общей части УК России включает в себя ссылочные (отсылочные) или бланкетные предписания. Например, п. «в», ч. 7, ст. 79 УК РФ, регламентирующей условно-досрочное освобождение от наказания.1 В нем сказано, что если условно-досрочно освобожденный в течение испытательного срока совершит умышленное преступление, то наказание ему назначается по правилам, предусмотренным ст. 70 УК РФ.
Статьи Особенной части УК России устанавливают ответственность за отдельные преступления, которые определяются в соответствии с предписаниями и Общей части УК России.
Отражая характер общественной опасности ряда преступлений, законодатель делит ряд норм на части, то есть имеются в виду так называемые квалифицирующие признаки.
Статьи Особенной части УК РФ, как правило, устанавливают ответственность за одно преступление (простое или квалифицированное). Однако не исключено установление в одной статье ответственности за два преступления, например ч.ч. 1, 2 ст. 183 УК РФ.
Общая и Особенная части УК РФ тесно взаимосвязаны, поскольку нельзя правильно применить норму Особенной части УК РФ, не обратившись к Общей части УК РФ, так как именно в ней устанавливаются основания и порядок привлечения лица к уголовной ответственности, стадии совершения преступления, формы вины и другое.
В то же время без Особенной части Общая часть УК России не смогла бы реализовать закрепленные в ней задачи, так как признаки конкретного преступления и наказания за него определяются только в Особенной части УК РФ.
Нормы Особенной части УК РФ, воплощенные в соответствующих статьях (напомним еще раз, что норма - это правило поведения, запрет, дозволение, поощрение определенных поступков, а статья закона - словесное изложение этой нормы), имеют сложную структуру. Они состоят из так называемой диспозиции - латинское слово, первоначально означавшее описание расположения войск или кораблей, - и санкции. Диспозиция содержит наименование преступления конкретного вида и указание на его признаки. Например, «кража» имеет диспозицию, определяющую это преступление как «тайное хищение чужого имущества». Однако так выглядят диспозиции не всех статей, хотя по сравнению с ранее действовавшим законом их стало гораздо больше, что облегчает правоприменение. Так, не имеет расшифровки диспозиция ст. 167 УК РФ «умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества».1 По-видимому, исходя из общепонятности этих слов, законодатель не счел нужным раскрывать их содержание.
Сказанным не исчерпываются различные формы диспозиций. Они могут носить отсылочный характер, когда вместо описания дается ссылка на другую статью Кодекса или другой закон. Некоторые статьи являются бланкетными. Этот термин подразумевает, что имеется как бы «незаполненный бланк», для заполнения которого надо обратиться к другим нормативным актам - законодательным или подзаконным. Например, для привлечения к ответственности за нарушения правил безопасности труда надо опираться на соответствующие постановления и инструкции межотраслевого, отраслевого и даже ограниченного рамками конкретного предприятия характера. Для привлечения к ответственности за уклонение от уплаты налога надо опираться на законы и подзаконные акты об основаниях и порядке представления данных о доходах или расходах; для привлечения к ответственности за незаконную охоту - на законы и подзаконные акты о порядке выдачи разрешений на охоту, о местах и времени для нее, разрешенных способах и так далее.
В связи с вопросом об отсылочных и бланкетных нормах уголовного закона необходимо обратиться к понятию вспомогательных источников уголовного права. Если международно-правовые обязательства России, ее Конституция, уголовное законодательство являются его основными источниками, то нормативные акты любого уровня, относящиеся к другим отраслям права (законы, указы, постановления, акты местного самоуправления, ведомственные акты и так далее.), к которым приходится обращаться, чтобы установить объект и содержание тех правоотношений, посягательства на нормальный ход которых отсылочные и бланкетные нормы уголовного закона рассматривают как преступление, являются вспомогательными источниками. Причем лишь постольку, поскольку основной источник уголовного права предписывает правоприменителю обратиться к источникам правового регулирования других сфер жизнедеятельности общества, чтобы определить круг и пределы уголовно-правовой защиты соответствующих правоотношений.
Санкцией называется часть уголовно правовой нормы (статьи) в которой определяется вид и размер наказания за конкретное преступление. Уголовно-правовые нормы (а соответственно, и статьи закона) можно классифицировать также с учетом характера санкций. В действующем уголовном законодательстве обычно используются относительно определенные санкции. Они, в свою очередь, могут быть относительно определенными с точки зрения размера наказания или альтернативными. В литературе выделяются также кумулятивные санкции. В исключительных случаях могут быть предусмотрены и абсолютно определенные санкции, хотя в действующем УК РФ они не используются.
Так, согласно ч.1 ст. 161 УК РФ за грабеж без отягчающих обстоятельств может быть назначено наказание в виде исправительных работ на срок от одного года до двух лет, либо арест на срок от четырех до шести месяцев, либо лишение свободы на срок до четырех лет.
Из данного примера следует, что альтернативные санкции могут включать в себя элементы санкций относительно определенных с точки зрения срока (размера) наказания, то есть быть комбинированными.
* Кумулятивные (сложные, суммирующие) санкции отличаются тем, что наряду с основным наказанием они предусматривают дополнительное наказание. Иными словами, предполагается возможность или требование сочетания основного и дополнительного наказаний. Так, в соответствии с ч. 2 ст. 128 УК, незаконное помещение в психиатрический стационар, если оно совершено лицом с использованием своего служебного положения, наказывается лишением свободы на срок от трех до семи лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового. Напротив, санкция ч. 2 ст. 290 УК РФ предполагает обязательное применение дополнительного наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет. По этой причине кумулятивные санкции подобного рода относят иногда к числу абсолютно определенных, ибо они предполагают обязательное применение дополнительного наказания.
Не оспаривая в принципе такой классификации, от которой существенно зависит система и содержание уголовного права, укажем на ее условный характер. Ведь запреты и дозволения уголовного права воздействуют на человеческое поведение не только при их применении к фактам совершившихся преступлений и виновным лицам. Через нормы уголовного права население информируется о ведущих ценностях данного общества, так как именно они защищаются от преступных посягательств; о пределах дозволяемого поведения; о «невыгодности» преступного поведения в силу санкций, которые оно влечет, и так далее. Таким образом, уголовное право оказывает и регулирующее воздействие на жизнедеятельность общества. И при изучении его основ важно уяснить полезный социальный смысл его предписаний, которые могут, в частности, служить компасом в сложных ситуациях; принцип справедливости, лежащий в его основе; гражданский и общественный смысл следования его предписаниям, а не сводить это изучение к нехитрой схеме «за такое-то деяние столько-то дают».
Определение 1
Уголовное право – это определенная отрасль российского права, которая позволяет регулировать все возникающие общественные отношения. Эти отношения в свою очередь связаны с процессами совершения преступлений самого различного уровня. Кроме того, именно система уголовного права позволяет назначать наказания и устанавливать все необходимые меры под названием уголовные и правовые меры. Уголовное право может нести в себе и раздел науки, и учебную дисциплину. В рамках данной дисциплины могут быть изучены все правовые нормы, а также сопутствующие общетеоретические положения.
Для современного уголовного права определены характерные черты:
Предмет регулирования правовой отрасли представлен в виде определенной совокупности общественных отношений, которые позволяют регулировать конкретную отрасль права. Чаще всего предметом регулирования в системе уголовного права становятся различные виды отношений общественного характера. Всего разделение правовых отношений происходит на две группы:
Что касается установленных методов регулирования, то они имеют самые различные формы и варианты исполнения. Соответственно, для системы норм уголовного права используются характерные только им методы:
