Первая ночь или право первой ночи (Jus primae noctis, Recht der ersten Nacht, Herrenrecht, Droit de cuissage, Droit de prélibation) - обычное право феодалов пользоваться первой брачной ночью своих крепостных женщин при выходе их замуж.
Это наиболее позорное проявление крепостного права служит предметом спора среди ученых: некоторые исследователи (Шмидт) совершенно отвергают существование такого обычая, как явления правомерного, но большинство приводит ряд фактов, свидетельствующих о несомненном существовании "права первой ночи". Оно было распространено почти во всех странах Европы; пережитки его доходят до нашего века. Даже лица, принадлежавшие к духовенству, в качестве феодалов широко пользовались этим правом, на что имеется много указаний у ревностного исследователя этого вопроса.
Так, например, каноникам собора Сен-Виктор в Марселе официально разрешалось пользоваться первой брачной ночью их крепостных девушек. Тот же Collin de Plancy приводит факт продажи права первой ночи одним владельцем в Орлеане за 5 су, другим феодалом - за 9½ су. Относительно происхождения этого права существуют различные мнения. Некоторые, как Вольтер, видят в нем неизбежное следствие рабства: "человек, могущий распоряжаться другим человеком, как животным, имеющий власть над его жизнью, может столь же легко спать с его женой".
В. Поленов. Право господина.
Другие объясняют происхождение права Первой ночи тем, что крепостные могли жениться и выходить замуж не иначе, как с разрешения своего господина. Виллан, чтобы получить такое разрешение, должен был пойти на некоторые "уступки"; иные господа давали свое разрешение только под известного рода условиями, а из единичных случаев развился малу-помалу обычай, обратившийся в право.
Как ни справедливы такого рода объяснения для отдельных случаев, но факт существования права Первой ночи в различных странах и у различных народов указывает на более древнее происхождение этого обычая. Бахофен, Морган, Энгельс видят в праве Первой ночи остаток группового брака.
В эпоху, когда уже начинала складываться парная семья, мужчины сохраняли еще право на всех женщин своего племени. С постепенным развитием культуры круг людей, имеющих право на женщин, становится все меньше, осуществление этого права ограничивается и во времени, и, наконец, оно сводится к одной лишь брачной ночи, сначала для всех, потом только для главы семьи, для жреца, военачальника и для сеньора - в средние века.
"Jungferzins" (подать девственности), сохранившаяся до самых последних дней господства феодализма, самым своим названием свидетельствует, что она явилась прямым продолжением jus primae noctis. Знаменателен также обряд, по которому господин в день свадьбы своих крепостных после венчания должен был перешагнуть через брачную кровать или поставить на нее свою ногу.
К этому символическому подтверждению права на первую брачную ночь относится характерный указ 1486 г., изданный Фердинандом Католиком и подтверждающий сам факт существования jus primae noctis; "мы полагаем и объявляем, - гласит указ, - что господа (сеньоры) не могут также, когда крестянин женится, спать первую ночь с его женой и в знак своего господства в брачную ночь, когда невеста легла в кровать, шагать через кровать и через упомянутую женщину; не могут также господа пользоваться против воли дочерью или сыном крестьянина, за плату или без платы" (цитировано в каталонском оригинале у Sugenheim, "Geschichte der Aufhebung der Leibeigenschaft", СПб., 1861, стр. 35).
Когда вышло из употребления право Первой ночи - сказать трудно, так как не во всех странах оно удержалось одинаково долго. Во Франции, этой классической стране феодализма, еще в 1789 г. были единичные случаи пользования этим правом - правда, случаи, окончившиеся печально для феодалов.
Указание на существование права первой ночи в России исследователи (Шлецер, Эверс, Татищев, Елагин) видят в рассказе летописи о замене княгиней Ольгой "княжьего" черной куной. Обычай давать выкуп помещику перед свадьбой удержался до отмены крепостного права; подать эта известна была под названием "выводной куницы".
Во всяком случае насилие со стороны помещика над новобрачными из крепостных в последние столетия были фактом, а не правом. Князь Васильчиков в своей книге "Землевладение и земледелие" удостоверяет, что в бытность предводителем дворянства ему не раз случалось встречаться с фактами подобного насилия помещиков над крестьянками. В 1855 г., за 6 лет до отмены крепостного права, тайный советник Кшадовский был судим и присужден к денежному штрафу за пользование правом первой ночи.
Я уныло рассматривала свое отражение в зеркале. На моем лице не было ни малейших следов радости, что пристало испытывать девице, которая вот-вот должна выйти замуж.
Рыжая грива, несмотря на все попытки тетки Марты уложить ее в некое подобие прически, топорщилась во все стороны и ниспадала тугими локонами до середины спины. Не по-эрлайски бледную кожу лица украшала россыпь мелких веснушек. Само лицо худое, костлявое. Вздернутый нос, упрямый подбородок. Темные брови, изумрудно-зеленые глаза… По меркам благословленной Эрлии, меня никак нельзя было назвать красавицей.
На худосочном теле расшитое свадебное платье, доставшееся от Фарлины, — сестры моего будущего мужа, висело мешком. И в росте и в комплекции я первой красавице деревни значительно уступала. Подол укоротили, а вот перешивать платье для меня никто не стал. Покроем свадебный наряд напоминал тунику, так что проблему решили просто — на моей талии потуже затянули кушак. Правда, перед этим бабка жениха не упустила возможности в очередной раз уколоть меня и громко посоветовала:
— Девка, напихай себе чей-нибудь за пазуху! А то плоская, аки доска!..
На высказывание будущей родственницы я не обратила внимания. Как и на смешки, переглядывания и перешептывания женщин, которые собрались в доме старосты.
Жители деревни считали, что такой замухрышке, как я, необычайно повезло. Ведь меня решил взять в жены молодой кузнец — богатырь, красавец и, самое главное, единственный сын старосты. А по мне так просто белобрысый детина с завышенным самомнением. Фирдан будто являлся живым воплощением древней пословицы: «Сила есть — ума не надо».
Разумеется, выбор красавца Фирдана не одобрили ни его отец с матерью, ни многочисленные родственники и прочие деревенские жители. Где это видано, чтобы сын старосты женился на травнице, которая живет в полуразвалившейся хибаре на окраине деревни? Когда один из самых завидных женихов округи берет в жены сироту, девчонку без роду и племени и, что немаловажно, без гроша в кармане?
Совета родичей Фирдан слушать не стал, от деревенских просто отмахнулся. А я… моего мнения никто и не спрашивал.
Мне бы, дуре рыжей, заподозрить неладное, когда молодой кузнец слишком зачастил к моей избушке. То занозу вытащить попросит, то отвар для простуженного горла, то растирание для бабки, у которой опять спину прихватило. Жива была бы моя наставница Отха, она бы поняла, что у этого детины на уме. Я же радовалась копченому окороку и новому ножу, тому, что Фирдан мне косу наточил и дров нарубил. Невдомек дуре конопатой было, что так за мной сын старосты ухаживал.
А когда сваты пожаловали, что-либо делать поздно стало. Я сирота, постоять за меня некому.
На следующую ночь я попыталась сбежать. Далеко не ушла. Поймали. На вторую ночь снова попыталась, но даже за околицу выбраться не смогла. После этого староста меня собственноручно выпорол. Вообще-то, по правилам, такая честь должна была достаться моему отцу, но за неимением оного сошел и будущий свекор. Перепало мне от Пафтия сильно. До сих пор, спустя десять дней, больно сидеть.
Больше сбежать я не пыталась. Не потому, что боялась Пафтия. Стерегли меня как зеницу ока. Ни на секунду не оставляли одну, все время рядом со мной крутилась пара-другая родственниц Фирдана.
Как бы не были люди поначалу против моего с Фирданом союза, сейчас дело было в чести самого старосты и всей деревни. А потому сегодня на закате меня ждала свадьба и первая брачная ночь…
Тетка Марта водрузила на мою голову венок из ромашек и отступила на пару шагов, дабы полюбоваться результатом своих трудов.
— Вот! Так-то лучше! — удовлетворенно изрекла она. — Хотя нет. Подожди!
Дородная женщина метнулась ко мне и принялась нещадно щипать за щеки, пока не добилась здорового, по ее мнению, румянца.
— Теперь точно лучше! — распылалась в улыбке Марта. — Ты, Алька, даже на человека стала похожа. Эх, не спешил бы так Фирдан со свадьбой… Откормить бы тебя пару-тройку месяцев…
Алька — это так меня зовут. Вообще-то я предпочитаю, чтобы меня называли — Алана. Но в вопросе имени, как и во всех остальных, мое мнение не учитывалось. Так что с тех пор, как умерла Отха, меня иначе как Алькой не называли.
— Почему все-таки он так спешит? — подала голос Ларида, у которой имелись свои виды на моего жениха. — Неужто правду говорят, и Фирдан этой, — кивок в мою сторону — успел ребеночка заделать.
— Да враки все это! — вступилась за брата Фарлина. — Не было у них ничего. Даже до поцелуев, и до тех дело не дошло. Точнее, братец пытался нашу травницу поцеловать, когда свататься пришел, а та его в ответ коромыслом огрела. Не изукрасила бы Алька ему пол-лица, Фирдан бы еще на той неделе женился, а так решил внять уговорам отца и подождать, пока сойдет синяк.
— Так к чему спешка-то? — включилась в разговор другая девица-красавица, безмерно обиженная на меня и весь мир за то, что Фирдан выбрал какую-то пришлую травницу, а не ее.
— А я почем ведаю? — Фарлина всплеснула руками. — Вы что, моего братца не знаете?.. Если он втемяшит что-то в голову, то прет напролом, ничем его с пути не своротишь. Сейчас цель у Фирдана одна — забраться к этой рыжей под юбку.
Услышав последнюю фразу, я поморщилась. Вот уж во всех отношениях заманчивая перспектива!
— Что кривишься? — накинулась на меня бабка Фирдана. — Счастья своего не понимаешь, дура конопатая!
Точно дура, мысленно согласилась я. Была бы умнее — вовремя сбежала бы из деревни.
Вот только куда бы я подалась?.. Куда вообще может податься девица девятнадцати лет от роду без гроша в кармане? Ладно, вру. Шесть медных монет у меня припасено было, но вряд ли на них в городе удастся прожить хотя бы пару дней. А до города еще добраться надо — в эрлайских лесах хватает лихих людей, охочих до легкой поживы… Да и что мне делать в городе. Где жить? Чем заниматься? Кому я там вообще нужна?
В соседних деревнях я известна как хорошая травница, но там и моего жениха знают. Укрывать меня, идти на конфликт со старостой нашей деревни никто бы не стал… А там, где меня никто не знает, я и вовсе никому не нужна. Меня бы или прогнали взашей или заставили днем работать в поле, а ночью в постели в какого-нибудь рачительного хозяина. Пока я бы еще доказала, что хорошая травница, и доказала бы вообще…
Эх, если бы я свой первый побег лучше спланировала и подготовила, а не действовала на чистых эмоциях! Не пришлось бы сейчас готовиться к свадьбе, с ужасом ожидая грядущей брачной ночи…
Надо было действовать нагло, с размахом.
После того как меня сосватали, деревня полночи гуляла. Что мне стоило подмешать в вино сонного зелья? Потом прихватить из дома старосты шкатулку с монетами и позаимствовать коня? Тогда можно было бы и в городе попытаться устроиться…
Но я сглупила и подсыпала снотворного только взявшейся меня сторожить тетке Марте. Этот случай людей кое-чему научил, так что теперь меня к кухне и близко не подпускали, а также следили, чтобы у меня не было доступа к каким-либо травам, порошкам, зельям и кореньям.
Утешала я себя лишь тем, что так не могло продолжаться вечно. Если стану тихой примерной женой, то скоро людская бдительность ослабнет — не могут же меня сторожить вечно. Да и деревня большая… Ко мне и так за дни вынужденного заточения несколько раз с вопросами подходили: у одних ребенок заболел, у других скотина захворала… Но скоро кто-то заболеет серьезно, и тогда одними советами не отделаешься.
— Да и залез бы Фирдан под юбку к Альке! — фыркнула Ларида. — Никто за это бы не осудил. Натешился бы и…
— А ты молчи! — бабка отвесила девушке звонкий подзатыльник. — Годов всего ничего, только в возраст вошла, а все туда же!.. Увижу еще раз, как ты с сыном мельника милуешься, выпорю так, что еще долго парней стороной обходить будешь!
Ларида густо покраснела и на всякий случай пересела на соседнюю лавку подальше от бабки.
— И все равно не понимаю, — уже гораздо тише сказала Ларида, — Алька ведь не только тощая и страшная, так еще и старая!
— Мне бы самой понять… — вздохнула я.
Женщины, собравшиеся в доме, удивленно воззрились на меня. За последнюю пару часов я не произнесла ни слова, а вот тут не сдержалась.
Мало того, что я не отвечала эрлайским канонам красоты, так и почти вышла из брачного возраста. В деревнях женятся рано, большинство девиц годков в пятнадцать-шестнадцать замуж выскакивают. Так что я по праву считалась старой девой, на которую мог позариться разве что какой-нибудь вдовец… Еще большую пикантность ситуации придавало то, что Фирдан был меня на пару месяцев младше.
— Может, Алька нашего кузнеца все же приворожила? Опоила любовным зельем? — Марта никак не могла простить того, что я ее усыпила.
— Сколько раз говорить, я не знаю рецепта приворотного зелья, — вздохнула я. — Да и святой отец перед всей деревней подтвердил, что помыслы Фирдана чисты, что он не околдован.
— Все мы там были… Слыхали. Видали, — сварливо изрекла бабка. — Но все ж зелье многое бы объяснило…
Женщины согласно загалдели, а я опять замолчала.
После того, как Фирдан заявил о намерении на мне жениться, деревенские сразу подумали, что дело тут нечисто, и сына старосты приворожила рыжая травница. Случай взялся расследовать отец Оргус… Вот тогда я страха-то и натерпелась. Больше всего боялась, что священник признает, что приворот имел место и гореть мне тогда на костре.
Ведовство в провинции Эрлия находилось под строжайшим запретом. На знахарок и травниц священнослужители смотрели косо, но пока мы не вредили людям, не варили запрещенных зелий и не пытались колдовать, на наше существование закрывали глаза.
Я сама никак не могла взять в толк, почему Фирдан ко мне воспылал страстью, и вполне допускала мысль, что чувства кузнеца ко мне были неискренними, а колдовским образом наведенными, что меня кто-то решил подставить. Но после того, как отец Оргус в моей избушке не нашел ни запрещенных книг, ни зелий, ни даже ингредиентов (а ведь они точно были! кому знать, как не мне), я совсем запуталась…
Мне доводилось слышать, что титулованные особы и всякие там богатеи предпочитали жениться на заре или, во всяком случае, утром. В этом случае торжество выходило более пышным, красивым и… богоугодным. Известно же, хочешь, чтобы твои мольбы были услышаны, — обращайся к небесным покровителям утром, чем раньше, тем лучше. По мне, так чушь все это. Нет, какой-то Бог, Творец, Создатель, вероятно, существует. Вот только дела ему до людей и их просьб особого нет.
Наша деревня была весьма зажиточна, но все же такую роскошь, как свадьбу на заре дня, позволить не могла. Ведь кому-то надо было обиходить скотину, наколоть дров, приготовить яства для грядущего праздника…
Когда дневная жара спала, и солнце начало клониться к горизонту, меня, наконец, вывели из дома.
На большой площади, расположенной у подножия замкового холма, собрались, наверное, все жители деревни. Я завороженно рассматривала людей, с которыми прожила чуть ли ни половину жизни. Одни радовались предстоящему ночному гулянью, другие, в основном незамужние девицы, были угрюмы, третьи поглядывали на меня с любопытством и каким-то предвкушением… В сторону жениха я всеми силами старалась не смотреть. Насмотрюсь еще. Успею.
По центру площади на возвышении в три ступеньки стояла часовня. Со стороны сооружение больше всего напоминало причудливую беседку, так как ни стен, ни каких-либо ограждений у часовни не было — лишь шесть украшенных причудливой резьбой столбов, которые удерживали шатровую крышу. Внутри часовни была расположена каменная купель, в которую нам с Фирданом предстояло опустить руки, чтобы стать супругами перед Богом и людьми.
Тетка Марта, ведущая меня за руку к часовне, вдруг тихо ойкнула и прошептала:
— Смотри, Алька, сам барон здесь! Честь-то какая! Да смотри-смотри, его милость не один, а с гостем. Говорят, он намедни из самой столицы провинции приехал!
И действительно, в нескольких шагах от часовни в окружении десятка стражников стояли двое мужчин. Первого я видела не раз. Высокий, грузный. Время ссутулило спину когда-то могучего воина и выбелило его волосы. Гладко выбритое лицо избороздили глубокие морщины. Барон Ольгрейд тяжело опирался на витой посох. Плечи хозяина замка покрывал красный плащ, а грудь легкая кольчуга.
Второй мужчина был еще довольно молод, около тридцати, черноволос, смугл и худощав. Черты лица резкие, будто выточенные из камня. Выражение лица скучающее. Когда гость барона скользнул по мне равнодушным взглядом, на меня будто вылили ушат ледяной воды.
В росте и телосложении незнакомец несколько проигрывал гиганту Ольгрейду. Одет гость был во все черное с редкими вкраплениями серебра. При том одежда не чета баронской. Ни тебе плаща, ни кольчуги. Лишь камзол, брюки, высокие сапоги да пояс с мечом. Не человек, а черный ворон — вестник несчастья.
В другое время я, несомненно, заинтересовалась бы странным гостем барона. Но сейчас мне было не до того.
Чем ближе я подходила к часовне, тем сильнее меня начинало трясти.
Я пыталась скрыть дрожь. Пыталась мило улыбаться. Ведь чем дольше буду убеждать людей, что я смирилась, приняла навязанный мне брак и теперь счастлива, тем дольше не смогу осуществить побег.
Мысленно уговаривала себя расслабиться, твердила, что все будет хорошо. Всего-то надо потерпеть недельку-другую, ну, максимум месяц. Не больше!
И все же последние несколько шагов тетке Марте пришлось меня практически тащить. У самого возвышения мы остановились. Женщина легко подтолкнула меня и прошептала:
— Ну же, иди. Алька, на тебя все смотрят!
— Мы ждем тебя, дочь моя, — торжественно объявил святой отец Оргус и благостно мне улыбнулся.
Я вздохнула. Зажмурилась, как перед прыжком в воду. И вошла в часовню.
Шейран Ферт откровенно скучал. Он мог потратить время с гораздо большей пользой, если бы занялся изучением бухгалтерских книг и счетов Ольгрейда, чем на празднике жизни под названием «деревенская свадьба». И пусть в счетах барона на первый взгляд все сходилось… Но три года назад Ольгрейд был уличен в том, что поставил в армию несколько меньше провизии, чем проходило по бумагам. Конечно же, барон уверял, что произошла ошибка, но доказать ничего не смог. С тех пор владения Ольгрейда были поставлены на особый контроль, а у Шейрана Ферта появился повод регулярно наведываться в баронство с проверкой.
Если бы Ферт находился с визитом в другой провинции, то с чистой совестью мог отказаться от посещения деревенской свадьбы. Но не в Эрлии… Здесь что дворяне, что простые люди так консервативны, столь закостенели в своих традициях и обычаях, будто на дворе не Просвещенный век, а Дикие времена. Если бы Шейран отказался от посещения праздника, то обидел бы хозяина замка, а этого императорский порученец допустить не мог.
Мужчина вполуха слушал рассказ Ольгрейда о недавней охоте и с тоской рассматривал сборище крестьян. Судя по тому, как перешептывался народ, выход невесты задерживался. Наконец толпа расступилась, и на площадь робко ступила худенькая рыжеволосая девушка.
Увидев невесту, Шейран еле удержался от удивленного восклицания и с трудом вернул лицу скучающее выражение. Эмоции — непозволительная роскошь для человека его работы.
Что такое право первой ночи ? Это древний обычай, предусматривающий половой контакт невесты не с мужем, а с другим мужчиной. Таковым мог быть вождь племени, помещик, феодал или какое-либо другое лицо, от которого молодожёны зависели. Зависимость эта выражалась по-разному. Крепостное право, долговые обязательства, религиозные устои, древняя традиция, соблюдаемая неукоснительно.
Для современного человека данное действо представляет собой довольно унизительный и неприятный факт в самом начале семейной жизни. Но в давние времена люди иначе смотрели на подобные вещи. Деревенская девочка уже с ранних лет знала, что лишать её девственности будет не будущий муж, а, скажем, граф, живущий в большом и красивым замке, стоящем на холме возле деревни.
При этом бабушка и мать ребёнка также в своё время подвергались подобной процедуре, поэтому ничего постыдного и ужасного юное создание в этом не видело. Девочке даже льстила мысль, что целую ночь она проведёт с господином благородных кровей. Если к тому же она будет послушной и сумеет понравиться, то очень возможно, что ей дадут какой-нибудь подарок.
Что касается жениха, добровольно отдающего невесту другому мужчине, то здесь опять же надо понимать менталитет людей, живших в то далёкое время. Если человек рождался крестьянином, то он и умирал крестьянином. А если человек рождался дворянином, то и умирал дворянином.
Между разными социальными группами или классами лежала пропасть. Представители низшего сословия вовсе не считали себя равными представителям высшего сословия. Крестьяне смотрели на знатных господ с искренним почтением и раболепием. Поэтому жених считал за честь отдать свою невесту важному господину благородных кровей. Его привело бы в ужас, если бы, скажем, граф отказался от своего права. Это был бы страшный позор как для молодого мужа, так и для его жены.
В демократические времена подобного обычая не было. Его не знали в Древней Греции и Древнем Риме, так как в этих государствах отсутствовало жёсткое разграничение на социальные группы. Любой солдат мог стать императором, а рядовой городской житель философом. То же самое наблюдалось и в Киевской Руси. Во многих городах практиковалось вече , и простой народ назначал князей или смещал их. Поэтому почтение и уважение заслуживались не происхождением, а конкретными делами.
А вот в Западной Европе картина была совсем иная. Феодалы, жившие в своих замках, имели неограниченную власть над крестьянами. У каждого такого герцога или графа имелся свой вооружённый отряд, и любое неповиновение наказывалось жесточайшим образом. Рыцари даже частенько игнорировали власть короля, что уж говорить про отношение к простолюдинам. Крестьяне являлись такой же собственностью, как коровы или овцы. Ни о каком чувстве собственного достоинства и разговора не велось.
Когда же появилось право первой ночи в европейских землях? Тут сложно назвать конкретную дату и даже столетие. Всё теряется в нескончаемой череде лет и веков. А вот закончился этот обычай примерно в XVII веке. В Швейцарии он приказал долго жить ещё в начале XVI века, в Германии на 100 лет позже. Во Франции о нём забыли в середине XV столетия. Чуть позже подобное перестали практиковать и в Англии.
Многое также зависело от самих дворян. Просвещённые и умные люди сами отказывались от позорной практики, а невежды и сластолюбцы с удовольствием занимались этим делом, пока на защиту простых людей не встало законодательство.
Истоки же возникновения обычая ищут, как правило, в родовом и общинном строе. Это было время, когда люди жили племенами, а женщина являлась собственностью не отдельного мужчины, а всего сообщества. Затем начал развиваться институт брака, но некоторые древние традиции остались. Именно они и стали причиной права на первую ночь сильных мира сего.
Данная практика превалировала у германских племён. Они покорили Рим, расселились на землях империи, но значительно отставали в своём социальном и нравственном развитии от местных жителей. Переняв у них всё передовое и новое, они в то же время сохранили свои первобытные нравы, которые мало изменились за последующую 1000 лет.
Что касается других уголков планеты, то право первой ночи практиковалось у народов Африки и Южной Америки. Но африканцы не уподоблялись чванливым феодалам Средневековой Европы. Не вождь племени лишал невесту девственности, а самые уважаемые гости на свадьбе. При этом их могло быть несколько человек. Все они вступали в половое сношение с девушкой.
Но совсем не значит, что имел место полноценный половой акт, каким он представляется в наше время. Гости просто «входили в невесту и выходили». Это был ритуальный обряд, связанный с древними обычаями и традициями, о которых мы ничего не знаем.
Девственная плевра и менструальный цикл всегда представлялись людям чем-то мистическим, связанным с высшими божественными силами. Поэтому женихам, в силу их неопытности, не доверяли такой важный вопрос, как лишение девственности. Эту обязанность брали на себя опытные мужчины, которые знали, как правильно и безболезненно лишить женщину невинности.
Поэтому групповые соития на свадьбах можно рассматривать как дружеское участие и отеческую заботу о молодых людях. Жених же практически ничего не терял. С годами он приобретал опыт и потом уже сам принимал участие в подобных обрядах. Здесь не было ни унижения, ни поругания чести. Всё делалось на глазах у всех и вызывало только чувство глубокого удовлетворения и уважения.
Африканцы и индейцы относились к половой жизни как к естественному физиологическому процессу. Они никогда не ограничивали себя в телесных радостях и не смущались присутствия других людей. А вот европейцы совсем иначе воспринимали процесс соития.
Католическая церковь всегда проповедовала воздержание и ограничения. Священники давали обет безбрачия, а остальные граждане рассматривали интимную жизнь как необходимую, но греховную часть человеческой жизни. Без полового акта невозможно зачать ребёнка, поэтому супруги, сделав главное, прекращали всякие половые контакты, пока не возникала необходимость в следующем малыше.
Ещё в XIX веке такая практика считалась нормой. Истинные католики всегда были аскетами и придерживались строгих нравов. Что касается православия, то здесь было больше вольностей. Практиковались даже общие бани, в которых совместно мылись и мужчины, и женщины. Но это вовсе не указывает на половую распущенность, а просто говорит об определённом менталитете наших предков.
Держать свои страсти в узде считалось высшим проявлением силы духа. Те же, кто кидался на каждую юбку, не пользовались уважением, так как представлялись для окружающих людьми духовно убогими и безвольными.
Право первой ночи вовсе не являлось признаком деградации и безнравственности. Это был древний обычай, и люди относились к нему с уважением и пониманием. Другое дело, что уже в более поздние времена некоторые помещики в той же крепостной России, пользуясь своей властью, склоняли молодых крестьянок к сожительству.
Но с древним обычаем это не имело ничего общего. Скорее здесь можно усмотреть связь с нынешними временами, когда начальники сексуально домогаются своих сотрудниц. Они грозят увольнением в случае отказа. Некоторые дамы сами не прочь вступить в интимные отношения с руководством, чтобы обеспечить себе беспроблемное существование. Так что у каждого времени свои понятия о морали и этических нормах.
Была очень важным моментом в жизни любого человека, особенно женщин. Как правило, уже с самого первого дня полового созревания любая девушка представляет то, как именно пройдет ее первый раз любви. Обычно большинство из них фантазируют об идеальном романтичном месте, где никто не будет беспокоить влюбленных. Разумеется, в этих фантазиях всегда присутствуют лепестки розы, свечи, шелковые простыни, шампанское, фрукты и очень нежный и ласковый мужчина рядом.
Здорово, когда все действительно происходят именно таким образом, как мечтала девушка. Однако далеко не каждого человека ожидает такое приятное событие. Некоторые дамы с ужасом вынуждены вспоминать свой первый секс. В некоторых странах девушки испытывают огромные муки и нестерпимое унижение в этом процессе. К сожалению, ритуал дефлорации на некоторых континентах и по сей день является важной частью священных обрядов. При этом поведение жителей некоторых племен просто поражает. Некоторые традиции остались в древности, однако чаще всего и сегодня их отголоски прослеживаются в разных культурах. Рассмотрим, как лишают девственности в разных странах мира.
Тут существует племя под интересным названием Тробриан. Согласно древним поверьям, уже множество веков его жители считают, что представительницы прекрасного пола должны лишаться невинности в возрасте 6-8 лет. На самом деле невозможно представить, какой огромный стресс представляет собой такая процедура для маленького ребенка. Однако жителей племени не особенно интересует психология.
В этом возрасте девочки должны начинать расхаживать по деревням абсолютно обнаженными, чтобы начать привлекать мальчиков и более того - взрослых мужчин. При этом заняться сексом с ребенком может абсолютно любой мужчина в возрасте от 10 до 70 лет. Радует хотя бы то, что перед этим ему необходимо познакомиться с ее родителями.
Однако не стоит обольщаться. Эта процедура необходима для того, чтобы уточнить, действительно ли она является девственницей. Если родители подтверждают целомудрие своего ребенка, то в этом случае проводится импровизированная первая брачная ночь.
Однако на этом ужасы для девушек не заканчиваются. Обычай торжественной дефлорации обладает последствиями.
Если девушка потеряла невинность в 6 лет, то у нее есть 2 года на то, чтобы попробовать насладиться детством. Дело в том, что после 8 лет с ней имеют право заниматься сексом любые мужчины, которые этого захотят. При этом ни сама девочка, ни ее родственники не смогут этому помешать. Однако страстных натур порадует то, что в этом племени девушкам разрешено вступать в половые связи с любыми мужчинами и сколько угодно раз. А вот ужинать с представителями мужского пола считается неприличным до бракосочетания.
Говоря о том, как лишают девственности в разных странах мира, стоит обязательно рассмотреть и этот ужасный обычай.
В Океании, если молодая девушка и ее ухажер уверены в том, что они любят друг друга и планируют в скором будущем связать свои жизни вместе, то не стоит ждать романтики. Представительнице женского пола придется пройти одно нелегкое испытание. Стоит отметить, что в данной стране не принято вступать в сексуальные связи до бракосочетания. Все девушки обязательно должна оставаться девственными до замужества. Однако не стоит слишком сильно радоваться таким прекрасным традициям.
За пару дней до брачного обряда жениха имеет право пригласить в гости от 3 до 5 своих друзей и предоставить им свою девушку в качестве любовницы. Товарищи новоиспеченного мужа забирают невесту и вместе с ней уезжают за пределы деревни, где они по очереди начинают заниматься с ней сексом. После этого вся компания возвращается домой. Друзья в подробностях рассказывают жениху о том, что им понравилось, а что не очень устроило в будущей жене. Помимо этого, они обязательно привозят с собой окровавленную простыню, чтобы доказать молодому человеку, что невеста действительно была невинной до поездки в лес.
После этого обычая первой брачной ночи жениху дается некоторое время на размышления. В итоге он принимает окончательное решение, действительно ли он хочет жениться на своей девушке. Если его ответ положительный, то на этом издевательство над прекрасной половиной заканчивается. Однако при отрицательном вердикте мужчина просто продолжает искать новую половинку, а девушка вынуждена терпеть насмешки соседей и своих родственников. Считается очень позорным, если она не смогла удовлетворить друзей потенциального жениха. В этом случае она, скорее всего, навсегда останется одна.
На этом ужасы того, как лишают девственности в разных странах мира, не заканчиваются. Напротив, в некоторых странах обычаи буквально доходят до абсурда.
В некоторых поселениях этого острова до сих пор действует обычай права первой ночи, согласно которому невинности девушку лишает ее отец и другие родственники. Обычно это происходит, как только ей исполняется 17 лет. Если же девушка отказывается проходить подобный обряд, то в этом случае она не сможет выйти замуж.
Процедура происходит очень незатейливым образом. В определенный день в доме собираются все родственники. А после этого отец девушки и все мужчины, которые являются ее родственникам, заходят по очереди в ее комнату и засовывают ей во влагалище фаллические фигурки или просто пальцы. Сложно даже представить, что в этот момент испытывает несчастная. По завершении обряда начинается грандиозное празднование. И это далеко не все традиции того, как лишают девственности в разных странах мира.
Здесь до сих пор еще сохранились традиции, согласно которым молодой человек может жениться исключительно на девственнице, при этом он обязан сохранить ее девственную плеву до того момента, пока кто-нибудь из мужчин не проявит свое желание провести с ней ночь. При этом это может быть хоть друг мужа, хоть абсолютно незнакомый человек. В этом случае любой мужчина просто заходит домой к молодоженам и требует предоставить ему право первой ночи.
Если пара на это соглашаются, то в этом случае жена горемыки отправляется на несколько дней к своему новому кавалеру для того, чтобы он смог вдоль ей насладиться. Самое интересное то, что по возвращении домой девушка обязательно должна быть беременной. Только после того как она принесет ребенка от абсолютно незнакомого человека, она имеет право зачать ребенка уже со своим мужем. При этом чужое дитя обязательно нужно растить как свое собственное.
Если говорить о том, как лишали девственности в былые времена, то довольно долгое время считалось, что быть гейшей в этой стране - очень почетно. Эти девушки никогда ни в чем не нуждались. При этом никто не имел права их оскорблять. Более того, они были объектом всеобщего восхищения и уважения. Однако прежде чем вступить на подобную карьерную лестницу, будущим гейшам необходимо было избавиться от своей девственной плевы. В этом случае проводился особый обряд дефлорации. Он заключался в том, что будущая гейша выставляла свою девственность на продажу. В итоге тот, кто предлагал самую большую сумму на торгах, мог провести с девушкой ночь. Данный обряд был направлен также на то, чтобы новая «работница» смогла познакомиться с огромным количеством будущих клиентов.
В этой стране до сих пор бытует интересная традиция, согласно которой невесту лишают девственности прямо в процессе свадьбы. К счастью, это хотя бы делает жених. Однако прелюбодеяние должно обязательно происходить публично. Гости должны наслаждаться процессом того, как невеста превращается в женщину. Однако и тут все непросто. При этом жених должен покрыть указательный палец белым полотном и прорвать им девственную плеву будущей супруги. После этого он должен продемонстрировать окровавленной клочок материи всем присутствующим.
Если верить старинным текстам, которые были найдены в разрушенных медицинских учреждениях, то в те времена считалось, что девочки готовы к постельным играм, как только им исполнится 14 лет. До этого момента они имели право и вовсе не носить одежду. Более того, самое интересное заключается в том, что в некоторых поселениях считалось позорным, если женщина была нетронутой до бракосочетания. До этого мероприятия она обязательно должна была лишиться невинности в храме. Процесс прорывания плевы считался обрядом жертвоприношения. Для того чтобы избавиться от злополучной девственности, юная прелестница отправлялась в храм. По дороге она должна была познакомиться с первым встречным и отдаться ему в священном месте.
Во многих племенах считалось, что потеря невинности - это очень важный обычай. Как только девушка и парень решали пожениться, то в первую брачную ночь она должна была отправиться в лесную чащу. После этого к ней присоединялся волхв, который разводил костер и убивал какую-нибудь живность для жертвоприношения. После этого он совершал соитие с невестой.
Если говорить о наших предках, то они были не такими коварными, как в некоторых других странах. Считалось, что если молодые люди решали пожениться, то в первую брачную ночь жених не всегда мог совершить супружескую обязанность. Если такое происходило, то в этом ему на помощь приходил его друг. Как правило, это должен был быть более опытный в этих делах человек, который с легкостью мог справиться с данной процедурой. После этого жених мог наслаждаться своей невестой, которая уже потеряла невинность. Таким же образом поступали балканские славяне. Правда, они сразу передавали невесту другу жениха. Поэтому говоря о том, как лишали девственности в Древней Руси, сильно краснеть не приходится.
В этой стране процедура дефлорации выполнялась за деньги специально обученными людьми. При этом решение о том, что девушке пора распрощаться с невинностью, как правило, принимала ее мать. В процессе лишения невинности специалист использовал камень, дерево или другие материалы, которым придавалась фаллическая форма.
В этой стране считалось, что первую брачную ночь муж не имеет права разделить со своей женой, если на то не дается соглашения его сеньора. Кроме этого, новоиспеченный муж даже платил за это деньги. При этом сеньор мог отказать мужчине, если ему самому приглянулась та или иная девушка. Поспорить с ним никто не имел права.
В эпоху Просвещения возникла целая серия мифов, касающихся периода Средневековья и пытающихся представить его как самую аморальную и неприглядную эпоху всей нашей истории. Пояса целомудрия, которых никогда не было; сжигание ведьм, относящееся скорее к XVI веку; да и целая серия других бесчинств, таких, например, как право первой ночи. Все эти мерзости были сильно преувеличены и искажены с целью подорвать авторитет знати и церкви. Так существовало ли на самом деле «ius primae noctis»? Да, хотя это и не было задокументировано. Подобные случаи были достаточно распространены и не только в теории.
Право первой ночи, «ius primae noctis», было феодальной привилегией, в соответствии с которой господин имел право провести первую брачную ночь с женой своего вассала, то есть, лишить ее девственности.
Это расценивалось как один из многих актов произвола в отношении вассалов, практически принадлежавших региональному феодалу так же, как земля, на которой они жили, или урожай с нее.
Германское происхождение
Происхождение этой традиции точно не установлено, хотя еще Геродот упоминал об обычае одного из ливийских народов, заключавшемся в том, что «вождю племени предлагали на выбор всех готовящихся к замужеству девушек, и если одна из них ему нравилась, он мог первым познать ее».
В Средние века «право первой ночи» могло возникнуть из германского обычая, называемого «Байлагер» (Beilager), согласно которому главам княжеств предоставлялось право первого совокупления с невестой. Эта традиция исходила из представления о магической силе крови девственницы. Точнее, германский Байлагер заключался в праве господина разделить ложе с новобрачной, однако он терял это право в случае выплаты ему отступных наличными. Концепция о привилегии на право первой ночи укрепилась в феодальную эпоху, причем само понятие всегда ассоциировалось с уплатой дани или налогов, получивших такие местные наименования, как «меркет», «cullagium» (введенный папой Урбаном II ежегодный сбор) или «vadimonium» (обязательство явиться в суд под угрозой штрафа).
Большинство историографов сводят случаи пользования правом первой ночи к конкретным районам и напоминают также, что эта феодальная привилегия нередко осуществлялась и не в прямом смысле, а посредством уплаты господину определенной пошлины за разрешение на вступление в брак между его вассалами. Более того, во многих местах становилось традицией симулирование господином сексуального акта — например, он перепрыгивал через невесту на свадебных праздниках — как напоминание о власти феодала над своими вассалами и о возможности использования им своего права первой ночи.
Те, кто утверждает, что этого обычая никогда не было, цепляются за почти полное отсутствие документации, в том числе юридических текстов, указывающих на совершение подобных актов произвола, хотя они и признают, что в эпоху Средневековья письменные традиции были еще слаборазвиты и не выдерживали испытание временем. Однако, в Решении арбитражного суда Гуадалупе (Sentencia arbitral de Guadalupe) 1486 года, которым король Фердинанд Католик (Fernando El Católico) положил конец многим бесчинствам феодалов по отношению к своим каталонским вассалам, говорится, что «они [господа] не имеют права воспользоваться первой ночью и переспать с новобрачной, утверждая таким образом свое господство». Эта фраза доказывает, что право первой ночи существовало ранее, хотя бы теоретически.
Но одно дело теория, и совсем другое — практика. Право «ius primae noctis» вызывало сильнейшее негодование унижаемых им вассалов и нередко приводило к крестьянским восстаниям. То есть это оказывалось чересчур громким, но абсолютно не практичным доказательством господства феодалов. Тем не менее, сексуальное насилие над женами вассалов было достаточно распространенным явлением, хотя и не обязательно господин требовал его удовлетворения, и во многих случаях дело ограничивалось угрозами сделать это. Холопы были беззащитны.
Церковь защищает институт брака
Даже монархи пытались бороться с этим видом произвола, существовавшим в течение веков именно благодаря чрезвычайной слабости центральной власти. Многие правители распоряжались лишь небольшой частью территорий, у них почти не было собственной армии, поэтому их власть в существенной мере зависела от верности наиболее крупных сеньоров. Альфонс X Мудрый, Фердинанд Католик и другие монархи, обладавшие настоящей и сильной властью, принимали законы, направленные против злоупотреблений феодалов и недвусмысленно запрещали право первой ночи.
Кроме того, возрастающие с каждым веком авторитет и сила Церкви, способствовали становлению брака как церковного института. По мере укрепления церковного брака становилось ясно, что каноническое право стало превыше любых вековых традиций или обычаев, и что, если Бог и Церковь благословляют брачный союз, то отпадает необходимость вмешательства знати в этот процесс.
Начиная с того времени, когда Церковь монополизировала оформление браков, сексуальные злоупотребления перешли из разряда псевдо-правовых в капризы никем не контролируемых господ, неспособных уважать достоинство зависящих от них людей. Брак становится чем-то священным, и даже господа феодалы не могут его осквернить.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
