13 апреля в Саратове был задержан оппозиционер Вячеслав Мальцев. Рано утром полицейские выпилили входную дверь в его квартиру болгаркой и начали проводить обыск, во время которого Мальцев почувствовал себя плохо. По его соратников, националист перенес сердечный приступ.
Источник ТАСС в правоохранительных органах , что Мальцева задержали в связи с расследованием уголовного дела о применении насилия к полицейскому во время акции 26 марта в Москве. Соратник Мальцева Сергей Рыжов , что Мальцев проходит по делу свидетелем. В Москве прошли обыски у националистов Ивана Белецкого и Юрия Горского, после допроса их отпустили.
Днем 13 апреля стало известно, что Мальцева доставили в Москву, погрузив в самолет на носилках. В столице оппозиционера несколько раз перевозили с места на место: из ОВД «Тверское» в ГУВД по Москве, а затем в Следственный комитет. По словам адвоката Сергея Бадамшина, защитников к Мальцеву все это время не пускали.
В четверг ночью националист Юрий Горский телеканалу «Дождь», что на Мальцева составили протокол по статье 19.3 КоАП (неповиновение законному требованию сотрудника полиции) за участие в акции 26 марта в Москве. По его словам, Мальцева оставили на ночь в ОВД «Лужники».
В 2016 году националист Мальцев с большим отрывом победил на праймериз ПАРНАС и стал кандидатом в Государственную думу VII созыва. У его канала «Артподготовка» более 120 тысяч подписчиков на Youtube . Мальцев открыто поддерживает Алексея Навального - в марте он призывал своих соратников выйти на антикоррупционный митинг, организованный политиком. 26 марта саратовский оппозиционер был в Москве. Полицейские попытались задержать Мальцева, но сторонники националиста их оттеснили.
Дело Вячеслава Мальцева рассмотрит судья Алексей Стеклиев, который в декабре 2014 года приговорил оппозиционера Сергея Мохнаткина к четырем с половиной годам строгого режима за применение насилия к представителям власти во время несанкционированного митинга на Триумфальной площади.
Собравшиеся ждут начала заседания у Тверского суда. Адвокат Мальцева Игорь Элифханов не знает, где сейчас находится его подзащитный.
Пристав Тверского районного суда попросил корреспондента «Медиазоны» отключить ноутбук. По его словам, согласно , трансляции в зале суда запрещены. Ситуацию прояснила сотрудница суда: она разрешила корреспонденту пользоваться ноутбуком.
В зал привели Вячеслава Мальцева. Он поздоровался с присутствующими. На вопрос, как он себя чувствует, ответил, что «нормально, полон сил». Сторонники Мальцева попросили его пожать им руки. Спрашивают, как самочувствие, он отвечает, что «как в пионерлагере», и улыбается.
«Ну вот как и было, так и рассказывай», - советует подзащитному адвокат Элифханов. Они обсуждают документы, которые собираются приобщать.
В зал вошел судья Алексей Стеклиев, он объявляет рассмотрение административного дела по статье 19.3 КоАП.
Мальцев говорит, что родился в Саратове, женат, есть дочь 2008 года рождения, высшее образование, работает президентом в Фонде Фритьофа Нансена. Ранее к административной ответственности не привлекался.
Отводов нет, адвокат Мальцева Сергей Бадамшин подает ходатайства о ведении протокола судебного заседания, а также о допросе тех, кто задерживал и составлял протокол на его подзащитного. Также он просит приобщить выписку с кардиологическим диагнозом и письмо от дочери Мальцева Вари, где она пишет: «Папа, возвращайся, ты не должен сидеть в тюрьме». Судья ушел выносить решение по ходатайству.
Судья вернулся и зачитывает решения по ходатайствам. Он отказывает в ведении протокола и вызове некоторых полицейских, задерживавших Мальцева и составлявших на него протокол, но приобщает документы. Трое полицейских все же будут допрошены. Адвокат Бадамшин просить объявить перерыв: его коллега Элифханов ушел из зала из-за другого дела. Судья отказывает и предлагает второму защитнику самому расставить приоритеты.
Судья оглашает составленный на оппозиционера протокол. 26 марта примерно в 14:10 Мальцев, участвуя в шествии на 1-й Тверской-Ямской, 21 был окружен людьми и говорил с участниками шествия об акции, привлекая внимание граждан и СМИ. Полицейские подошли, представились и предупредили его о недопустимости противоправных действий. Мальцев пошел дальше, ему предложили пойти в автомобиль и оформить протокол, Мальцев стал сопротивляться, чем совершил правонарушение.
Мальцева спрашивают о его позиции. Он говорит, что хотел бы, чтобы присутствовал второй защитник. По словам оппозиционера, 26 числа он со своими сторонниками «совершали прогулки по улице Тверской», шли от Белорусского вокзала. В районе Маяковской он увидел людей, похожих «то ли на хоккеистов, то ли на космонавтов», но он оценил, что это полицейские. Они сказали, что им надо провести с ним профилактическую беседу.
Мальцев говорит, что его стали окружать, но он не вырывался и рассчитывал попасть с ними туда, куда его вели, но вокруг было очень много людей.
«Согласовано, не согласовано, к нам не имеет отношения, мы гуляем с товарищами», -объясняет он. Затем, по словам Мальцева, его оттеснили участники акции. Он поясняет, что сам бы не мог вырваться из рук полицейских: «Я не Геракл».
Бадамшин подает ходатайство об исследовании видеозаписи. Мальцев продолжает: вместе со знакомыми они дошли до дома 9 на улице Тверской, перешли по подземному переходу и ушли по Камергерскому переулку. Он утверждает, что на записи будет видно, что он не сопротивлялся. Судья сразу удовлетворяет ходатайство.
Участники процесса смотрят видео. На записи слышно, как Мальцев требует от полицейских назвать его статус, слышны крики «не толкайтесь», потом свист, толпа скандирует «Позор!».
Затем слышны крики «Люди, помогайте!», «Держите его!», «Хватаемся друг за друга!». Кто-то произносит «Спасибо, ребята», «Молодцы!» и «Революция неизбежна». Кто-то опять кричит «Позор». Слышна чья-то фраза «Все, проходим» и запись заканчивается.
Бадамшин начинает задавать Мальцеву вопросы и просит уточнить, соответствует ли видеоряд его показаниям, тот соглашается.
С какой целью прибыли на то место, где была видеосъемка?
Мы каждое воскресенье гуляем, - отвечает Мальцев.
На вопрос адвоката, носила ли акция мирный характер, тот отвечает: «Конечно, у нас это называется "прогулки"».
Оппозиционер говорит, что полицейские ему сказали, что нужно пройти для профилактической беседы. «Я не понял, что это такое и стал спрашивать, какой у меня статус», - отмечает он.
Бадамшин спрашивает, просил ли он кому-нибудь помешать полицейским его задержать, Мальцев отвечает отрицательно и замечает, что только просил не толкаться.
Оппозиционер говорит, что физически он не мог пройти с сотрудниками полиции. Бадамшин спрашивает, при большом желании, смог ли бы он пройти на профилактическую беседу, тот отвечает, что нет, «пришлось бы людей раскидывать».
Потом полицейские ушли. Видео, которое сейчас смотрели в суде, снимал его товарищ Владимир Кузнецов. Мальцев отмечает, что это «не видео, это перископ» и поясняет, что это трансляция, которая сразу публикуется в интернете и поэтому не смонтирована.
Бадамшин спрашивает о задержании, Мальцев говорит, что в 6 утра по Москве дома в Саратове, ему показали документы о том, что его надо принудительно доставить в качестве свидетеля в Москву.
Утром полицейские начали выпиливать дверь, в квартире в это время были жена и ребенок Варвара. «Меня сразу же извлекли из квартиры», - говорит оппозиционер. Он говорит, что СОБРовцы доставили его в аэропорт, потом посадили на самолет в Москву, потом отвезли на Петровку. Мальцев предполагает, что это был формальный повод, чтобы доставить его в суд.
После того, как Мальцева доставили в полицию, его допросили. Допрос был «чистая формальность», затем его привезли в ОВД «Тверское», продержали где-то до 17 часов, а затем увезли в ОВД «Лужники», где держали в помещении, что раньше называлось «ленинской комнатой». К вечеру его оформили. Утром везли в суд, выяснилось, что материалы не готовы, развернулись, потом привезли опять в суд, говорит Мальцев.
Бадамшин спрашивает, был ли оппозиционер с 6 утра задержанным, тот отвечает утвердительно и говорит, что вечером не предложили еды.
Адвокат спрашивает, когда его подзащитный вышел из Лужников, Мальцев отмечает, что не ориентируется во времени, Бадамшин подсказывает. Тогда он говорит, что в первый раз из ОВД его вывезли где-то в 10.
Защитник подает ходатайство о вызове свидетеля, который снимал видео. Судья спрашивает зачем. Бадамшин поясняет, что он был свидетелем событий 26 марта и говорит, что видеоряд противоречит протоколу, который составили полицейские.
Судья спрашивает, не нужен ли защите перерыв, и утверждает, что у адвоката и подзащитного не согласованы позиции. Бадамшин настаивает, что согласованы и просит перерыв 10-15 минут. Судья считает, что это злоупотребление правом и просит подать все ходатайства.
Адвокат передает бумаги. Судья вздыхает, хмурится и читает ходатайства, удовлетворяет их и объявляет перерыв на 10 минут. Он просит Мальцева ознакомиться с материалами дела.
В коридоре очень много сторонников Мальцева, которые спрашивают, есть ли в зале свободные места. В перерыве Мальцев интересуется судьбой других задержанных соратников, просит своих знакомых встретить их и при этом вести трансляцию в интернете. Они обсуждают, что о задержании сообщили много изданий. Также упоминают, что Михаил Ходорковский пообещал поддержать Мальцева адвокатом. Тот, смеясь, показывает на Бадамшина и говорит, что ему надо передать привет. Пока идет перерыв, Мальцев громким шепотом говорит своим соратникам: «Цирк». Ему отвечают: на Цветном бульваре.
Заседание продолжилось. Сейчас будут допрошены несколько полицейских. В зал заходит лейтенант 2-го оперативного полка Александр Соколов. 26 марта он в составе наряда нес службу на Белорусском вокзале. Примерно в два часа дня он увидел группу людей «с камерами, с выкриками». Сотрудники полиции обратили внимание, что группа концентрируется вокруг «данного гражданина», поэтому Соколов решил подойти к нему и предупредить об ответственности за «незаконные собрания», а также попросил пройти на профилактическую беседу. В этот момент сторонники Мальцева начали оттеснять полицейских от него. Оппозиционер якобы звал на помощь и кричал «помогите мне», а также отпихнул полицейского.
Затем полицейских оттеснили, Соколов дал команду отходить к улице, чтобы выйти из окружавшей толпы, их якобы продолжали хватать за форму, некоторые лишились нагрудных жетонов и погонов. Во время рассказа Соколова сторонники Мальцева периодически смеются.
Адвокат Бадамшин интересуется, кто еще участвовал «в мероприятиях», когда сотрудники правоохранительных органов подошли к Мальцеву. Соколов перечисляет имена четверых сослуживцев. Юрист интересуется, была ли команда задержать Мальцева, тот отвечает отрицательно и снова повторяет, что они лишь хотели провести профилактическую беседу. Бадамшин спрашивает, кто именно решил провести беседу.
Судья прерывает допрос Соколова, предупреждая, что сторонников Мальцева могут вывести из суда за смех в зале.
Соколов отмечает, что у полиции есть права пресекать незаконные действия. Бадамшин спрашивает, что в действиях Мальцева было истолковано как нарушение закона.
Он собирал вокруг себя людей на акции, которая была незаконной. Шли с эмблемой «Долой Димона», - отвечает Соколов.
Отвечая на вопрос Бадамшина, Соколов поясняет, что он был одет в форменное обмундирование. Адвокат спрашивает, сколько в тот день было профилактических бесед. Соколов отвечает, что была с Романом Ковалевым и попытка беседы с Мальцевым.
Обсуждая с полицейским видеозапись, Бадамшин говорит, что не услышал лозунгов или криков «помогите». Соколов говорит, что на «одном из видео Youtube» слышно, как Мальцев кричит «помогайте». Мальцев утверждает, что это был не он. Соколов утверждает, что на записи было видно лицо Мальцева, Бадамшин спорит с сотрудником полиции, пока их не прерывает судья.
Бадамшин спрашивает, кто непосредственно помешал задерживанию Мальцева, а затем оговаривается, что речь идет о «профилактической беседе». Соколов описывает одного человека в коричневой куртке, которого потом идентифицировали как человека по фамилии Политиков. Также там был мужчина по фамилии Зеленин. Соколов упоминает людей «кавказской национальности».
Бадамшин говорит, что в показаниях Соколова есть противоречия, и, чтобы их разрешить, нужно огласить его объяснения от 28 марта.
Судья зачитывает показания полицейского, из которых следует, что с Мальцевым шли Зеленин и Политиков, которые, стоя за спиной оппозиционера, обхватили его за поясницу и так удерживали от того, чтобы он прошел на профилактическую беседу.
Судья просит Соколова разъяснить противоречия, он спрашивает, какие именно. Вопросы начинает задавать Бадамшин, но судья тут же его перебивает и предполагает, что защите не особо интересны показания свидетелей. «Я не говорю про суд, к суду понятно какое отношение, но здесь присутствуют сторонники Мальцева, я так понимаю, это для них», - говорит судья и просит не повторять вопросы.
«Тем более вы не просто защитник, вы профессиональный юрист, обладает статусом адвоката», - говорит он. Бадамшин уверяет, что уважает суд и спрашивает Соколова, пояснял ли он Мальцеву, куда именно ему надо пройти. Полицейский отмечает, что разговаривать было невозможно из-за большого количества людей. На вопрос о том, обязательна ли беседа, Соколов прямо не отвечает, но говорит, что просто собирались поговорить.
Бадамшин интересуется, как Соколов установил, что люди вокруг Мальцева были подконтрольными. Соколов считает вопрос глупым и говорит, что на видео «было видно, как он давал команды: следуем туда, сплачиваемся».
Допрос Соколова окончен, его отпускают.
В зал заходит младший сержант полиции Алексей Колунов, служит во 2-м оперативном полку. Он начинает рассказывать, что произошло 26 марта: сотрудники полиции всемером несли службу на Белорусском вокзале, старший наряда Соколов и остальные подошли к Мальцеву и попросили проследовать за ним для профилактической беседы.
Мальцев отказался, после этого его сторонники начали его обхватывать, отталкивать, - говорит Колунов. Сторонники Мальцева стали хватать полицейских за форму. Все это продолжалось минут 10, потом старший группы решил выйти из толпы, говорит свидетель.
Бадамшин спрашивает, во что был одет Колунов. Полицейский говорит, что был одет по форме. Затем он вспоминает «человека в синей куртке» Зеленина и второго, которого он не знает. Именно они, уточняет Колунов, обхватили Мальцева за пояс и не пускали на беседу с полицейскими. Мальцев же кричал им «держите меня».
Он отмечает, что не слышал от Мальцева призывов не давить и не толкаться. Колунова отпускают.
В зал заходит полицейский Александр Чижевский. Он, как и его коллеги, говорит, что видел группу людей, которых сопровождали репортеры с камерами. Полицейские решили подойти поближе из-за несанкционированного митинга и увидели у людей белые знаки с латинской буквой V.
Мальцев «стоял во главе колонны и выступал на камеры, призывал на прогулку», вспоминает Чижевский. Старший группы дал команду подойти к Мальцеву, чтобы разъяснить ответственность за несанкционированный митинг и попросил отойти в сторону, поскольку там было много людей, которые вели себя агрессивно. Мальцев на это якобы ответил отказом и сказал, что никуда не пойдет. Те, кто был рядом с ним, стали постепенно оттеснять полицейских, потом Мальцева обхватили сзади руками, взяли в кольцо и начали уводить. Полицейских тоже взяли в кольцо и начали сдавливать со всех сторон.
Поняв, что с Мальцевым мы не сможем пообщаться, мы начали выходить из этого кольца, прорываться к проезжей части, - поясняет Чижевский.
Бадамшин спрашивает свидетеля, для чего полицейские хотели провести беседу. Полицейский поясняет, что Мальцева хотели предупредить, чтобы он не участвовал в митинге. На вопрос, состоялся ли митинг, полицейский отвечает, что да - люди выходили «на шествие с плакатами».
Затем адвокат и полицейский начинают выяснять формат акции, был ли это митинг или шествие. Чижевский говорит, что было и то, и то, а на Пушкинской даже на фонари залезали.
Люди находились на улице. Шествие состоялось, - говорит полицейский.
Бадамшин спрашивает, кто именно мешал полицейским провести беседу с Мальцевым, Чижевский описывает «гражданина в синей куртке невысокого роста», который обхватил Мальцева за пояс и «создал кольцо» вокруг него. Как он выглядел, полицейский не помнит. Второй мужчина был «чуть повыше первого, в серо-синей куртке». Он, по словам Чижевского, «телом отпихивал» силовиков.
Полицейский говорит, что с Мальцевым хотели поговорить «в стороне», чтобы не мешали люди из толпы, которые кричали «позор полиции». По его словам, Мальцева после беседы планировали отпустить. Другого человека они при этом задержали, напоминает Бадамшин. Чижевский поясняет, что решение принимает руководитель группы.
Мальцев спрашивает у свидетеля, как именно он отказался пойти с полицейскими. Чижевский отвечает, что оппозиционер якобы сказал, что никуда не пойдет. Мальцев просит объяснить, почему этого нет на видео. Полицейский повторяет, что слышал отказ.
Оглашаются предыдущие объяснения Чижевского, в которых тот сообщил, что Константин Зеленин и Алексей Политиков были с Мальцевым. Оппозиционер, с помощью «подконтрольных ему лиц», отошел от полицейских, а люди из толпы, в том числе Зеленин, мешали силовикам добраться до него.
Судья спрашивает, почему в старых объяснениях Чижевский конкретно указывал фамилии тех, кто был с Мальцевым, а в суде не смог их вспомнить. Полицейский говорит, что волновался, и тут же вспоминает Зеленина.
Мальцев спрашивает полицейского, почему старший группы решил выводить сослуживцев из толпы, Чижевский поясняет, что их сжимали в кольцо и соглашается с тем, что силовики не смогли справиться с толпой. Оппозиционер спрашивает, если семеро полицейских не смогли справиться с толпой, то мог ли он сам сдержать толпу. Судья снимает вопрос. Чижевского отпускают
В суде допрашивают еще одного полицейского. Он уточняет, что, как и его коллеги, был 26 марта у Белорусского вокзала. Когда полицейские подошли к нему, Мальцев призывал своих соратников не отпускать его на профилактическую беседу с представителями правоохранительных органов. В толпе начались «активные действия»: стали «толкаться и хватать» полицейских. Указание провести профилактическую беседу с Мальцевым, по словам свидетеля, дал Соколов.
Отвечая на вопрос адвоката, полицейский соглашается, что полицейские «не совсем» выполнили задачу и решили выйти из толпы, поскольку могли пострадать: Мальцев «призывал к активным действиям, чтобы его не отпускали». Полицейский говорит, что в толпе «все что угодно может произойти».
Ну, это ваш народ, вы тоже из народа, - отвечает Бадамшин.
Свидетеля отпустили.
Теперь в суде выступят свидетели защиты. В зал заходит мужчина, который представляется Сергеем Когтевым. Он говорит, что знаком с Мальцевым полтора года, они состоят в дружеских отношениях.
Вообще, по воскресеньям мы гуляем по Тверской улице, - говорит свидетель, отвечая на вопрос, что он делал 26 марта на Белорусском вокзале. «Гуляли, общались, было много народу, прям адова толпа, ого-го сколько народу», - говорит он. В тот день с ним был Мальцев, а сам он стал свидетелем попытки профилактической беседы с Мальцевым.
Когда к Мальцеву подошли «человек пять», тот поднял руки и спросил, какой у него правовой статус, а потом попросил всех не толкаться. От полицейских он ничего не слышал. Силовики окружили Мальцева, попытались схватить, потом началась толкучка, Мальцева оттеснили, а Зеленина толкали на Мальцева.
Бадамшин интересуется, что это была за акция 26 марта. Свидетель ответил, что это регулярные прогулки и позвал всех слушателей присоединиться к ним. Затем он долго описывал толпу, используя обороты «ого-го» и «ужас, что творилось», а затем утверждает, что Мальцев в такой большой толпе ничего поделать не мог.
Теперь вопросы начинает задавать судья. Он вспоминает слово «соратники» и спрашивает, чем они объединены. Свидетель отвечает, что правильнее было бы сказать «единомышленники». К нему больше нет вопросов, он просит остаться и садится среди других соратников Мальцева.
Заходит новый свидетель защиты, немолодой седой мужчина. Он представляется Владимиром Кузнецовым и говорит, что около полугода знаком с Мальцевым, но не будет пытаться помогать националисту избежать наказания. Отвечая на вопросы адвоката Бадамшина, он говорит, что 26 марта он «прогуливался» и был очевидцем попытки разговора Мальцева с полицейскими.
С моего места, они подошли к Мальцеву, там один представился, и двое человек сотрудников встали по бокам у него. Конкретно, какие действия они производили, не могу сказать, чуть-чуть поодаль снимал. В тот момент, когда они подошли, было большое движение по Тверской, люди начали толкать.
Затем, продолжает свидетель, Мальцев стал кричать «не толкайтесь», а толпа оттеснила полицейских.
Свидетель уходит и судья перечисляет письменные материалы - протоколы, рапорты и другие документы.
Адвокат Бадамшин обращается к судье.
Ваша честь, мы рассматриваем дело и возникает закономерный вопрос: что это было, когда в 6 утра дверь в жилье Мальцева была выпилена, пришли сотрудники СОБРа и Следственного комитета? Материалов, к сожалению, не представлено в суд, был представлен протокол доставления.
Адвокат считает, что были сфальсицицированы обстоятельства доставления Мальцева в Москву, «Прогулки», по его словам, проходят на Тверской регулярно, жители города о них знают
Вдруг у органов исполнительной власти города при согласовании акции возникла замечательная идея отказать гражданам в проведении массового мероприятия, - утверждает адвокат, настаивая, что отказ в акции был выдан с нарушением законов. - Но то закон, а то - видение исполнительной власти, это разные вещи.
По словам адвоката, у всех было хорошее настроение, «никто не проявлял агрессии к сотрудникам полиции, была хорошая погода». Но есть же «горячие головы» среди силовиков, продолжает Бадамшин, утверждая, что задержания были провокацией сотрудников правоохранительных органов.
Юрист настаивает, что защита предоставила объективные доказательства. «Центр по противодействию экстремизму за нас сделал работу», - говорит он о записи попытки «беседы» с Мальцевым. При этом, «руководить толпой намеком невозможно», говорит адвокат.
Бадамшин поясняет, что Мальцев не мог контролировать толпу, а оснований для его задержания не было.
Мирное выражение мнения людей, которые имеют право его выражать, - продолжает он, утверждая, что дружеская прогулка - «неотъемлемое право» граждан.
Он считает, что вины Мальцева в том, что он не смог противостоять толпе, нет, поскольку толпе не смогли противостоять семеро силовиков. «Один его хватает сзади, другой его отталкивает от сотрудников полиции. Что должен был сделать Мальцев?» - спрашивает он и просит прекратить административное дело.
Теперь к судье обращается Мальцев
За несколько дней до мероприятия ряд моих товарищей и я в том числе подали заявку в мэрию Москвы на проведение пикета, - начинает он и поясняет, что в заявках отказали, так что Мальцев и товарищи решили не выходить на пикеты. После этого его соратники решили проводить «прогулку» на Тверской.
Затем в очередной раз звучит описание событий 26 марта, националист подчеркивает, что фразу «люди, помогайте» кричал не он, потому что он бы «никогда не обратился за помощью себе». Вспоминая службу в милиции, националист поясняет, что хотел бы сделать так, чтобы на Тверской не произошло насилия и увести людей с этой улицы, но не смог.
Судья слушает его рассказ с улыбкой
Я не хотел никакого, извиняюсь за выражение, месилова, - эмоционально поясняет националист. Он подчеркивает, что хотел пойти с полицейскими, но не мог «чисто физически». «Ну сутки дадут, ну трое, и че?» - описывает он возможные санкции при задержании. Затем он говорит, что предполагает, что сегодня его признают виновным в нарушении закона и, под аплодисменты соратников, садится.
Заседание продолжилось. В зале очень тесно. Мальцева завели под бурные аплодисменты, он улыбается.
Вошел судья. Он оглашает решение по составленному на Вячеслава Мальцева протоколу за неповиновение требованиям полицейских. Мальцеву дали 15 суток ареста.
Сторонники Мальцева гудят и аплодируют. Адвокат Бадамшин собирается обжаловать решение.
Тверской суд столицы вынес сегодня решение об административном аресте политика Вячеслава Мальцева на 15 суток. Оппозиционера обвиняли по статье кодекса об административных правонарушениях о неповиновении требованию сотрудника полиции.
Свободных мест в самом большом зале заседаний Тверского суда не было. Поддержать Мальцева пришло около сотни его соратников по прогулкам оппозиции. Материалы по делу поступили в суд только к полудню. Хотя собравшиеся пришли к суду еще в 10 утра. По словам самого Мальцева, а чувствовал о себя довольно бодро для человека, которого привезли из другого региона и уже допросили на Петровке, все это время его возили автозаком по Москве от ОВД Лужники до корпуса суда на Цветном бульваре. Когда же заседание все таки началось, судья Алексей Стеклиев зачитал составленный только вчера протокол о событиях разворачивавшихся на Тверской 26 марта. Выходило, что политик вырвался из рук нескольких полицейских, а до того проигнорировал требование проследовать на профилактическую беседу. Сам Вячеслав Мальцев увидел события трехнедельной давности иначе. Под протоколом о задержании он подпись не поставил, по его словам, как и всегда по воскресеньям он весело прогуливался с товарищами в центре Москвы. Но попал в толпу, где вдруг увидел полицейских, и вовсе не хотел отказываться от выполнения из требований. Но плотная масса людей не позволила пойти навстречу, а прохожие оттеснили от стражей порядка.
В суде посмотрели видеозапись инцидента, ее, кстати, предоставили в Центре по противодействию экстремизму, допросили четверых полицейских и двух свидетелей со стороны Мальцева – Сергея Когтева и Владимира Кузнецова. Картины выходили разные: первые говорили, что хотели побеседовать, а сторонники политика утверждали, что спасали его от образовавшейся давки.
Вот что Мальцев сказал полицейскому Александру Соколову, который так и не смог провести с ним той самой профилактической беседы 26 марта.
Четыре часа заседания и судья огласил своё решение – 15 суток, отсчёт идёт с шести утра четверга, когда Мальцева задержали в Саратове.
Между тем, сам Мальцева заседании рассказал, что вчера его допрашивали в качестве свидетеля по уголовному делу о применении силы к полицейскому. Именно в рамках этого производства накануне прошли обыски и у его соратников по коалиции «Новая оппозиция» - националистов Юрия Горского и Ивана Белецкого. Их отпустили ещё вчера.
Белецкий рассказал, что сам он на акции 26-го не присутствовал, а действия Мальцева на акции 26 марта были в рамках закона, об этом свидетельствует видео.
О том же рассказал и Горский. Он уверен, что речь может идти о более масштабном преследовании и уже по уголовным статьям. А из свидетеля легко стать подозреваемым.
Арест бывшего второго номера в списке Парнаса пришедшие сегодня в Тверской суд встретили гулом, но Мальцеву пожелали отоспаться и отдохнуть в предстоящие две недели.
Параллельно в соседнем зале судили и помощника Мальцева - Константина Зеленина Он тоже ближайшие две недели проведёт в изоляторе.
Такое развитие событий было вполне ожидаемо. Такое мнение в эфире «Эха Москвы» высказал писатель Дмитрий Глуховский. Он добавил, что сейчас главная задача обеспечить, чтобы те, кто сейчас находятся у власти вне зависимости от обстоятельств остались у власти.
Назначенная на 5 ноября 2017 года «революция» провалилась - режим устоял, задержано около 400 человек. Вдохновитель революции - саратовский политик и автор youtube-канала «Артподготовка» Вячеслав Мальцев бежал из страны за несколько месяцев до объявленной им даты. В 2018 году нескольких его сторонников уже приговорили к реальным срокам лишения свободы, другие еще ожидают суда. Мальцев продолжает выходить в эфир и рассказывать о скорой победе «целого слоя пассионарных революционеров», которые «катят бочку на Вову Путина». Специальный корреспондент «Новой газеты» Илья Азар выяснил у Мальцева, считает ли он себя ответственным за молодежь, которую он фактически сам передал в руки спецслужб. Оказалось, что нет.
«Новая газета» давно исследует роль провокаторов в громких политических делах. При этом провокаторами мы не обязательно считаем сотрудников или осведомителей спецслужб, но и безответственных политических деятелей, которые готовы разменять собственные амбиции на безопасность и свободу сторонников. Мы считаем, что с такими людьми необходимо разговаривать, задавая им жесткие вопросы. Это не превращает газету в «трибуну» — мы не сомневаемся, что наши читатели умеют определять цену слов и поступков. Мы также не следствие и не суд и не намерены говорить о юридической ответственности за разные виды политической борьбы — нас в этом контексте интересуют вопросы этики.
— Вы сами-то знаете, сколько человек сейчас судят или уже осудили по делу вашего движения «Артподготовка» (признано в 2017 году экстремистской организацией и запрещено в России . — Ред. )?
— У меня нет никакого движения, понимаете? У меня есть youtube-канал «Артподготовка». Это удивительно! Запретили движение «Артподготовка», которого никогда не существовало. Движение должно быть как-то оформлено, наверное, а у этого движения нет никаких органов.
Я так понимаю, что это движение в головах кагэбэшников созрело, они его нарисовали и подтягивают кого угодно, называя их «артподготовщиками».
— Может быть, оно и не было оформлено юридически, но люди же объединялись вокруг него, считали себя его сторонниками.
— Был канал «Артподготовка», там люди общались в чатах. Некоторые вполне приличные люди, а некоторые кагэбэшные стукачи — создали ресурсы в «ВКонтакте». Меня в «ВКонтакте» нет, я даже не имею представления, что это такое, потому что я всегда считал, что это кагэбэшный ресурс.
И как их можно всех объединить, на основе чего? Какая должна быть идеология, если «артподготовщиками» себя называют и коммунисты, и националисты, и либералы?
Вот и вся «Артподготовка».
— Такая форма была выбрана намеренно?
— Конечно. Если бы выбрана была другая форма, то они бы уже совершенно официально, так скажем, грузили всех как террористов и экстремистов. Я же не дурак тоже. Зачем помогать им?
Мы двигаем идею, что эту власть нужно немедленно катапультировать, и все. Эти идеи связаны с тем, что в России антиконституционный строй, с тем, что нас грабят. Поэтому все люди, которые, так сказать, противодействуют этому, тем или иным образом являются, так сказать, представителями так называемого движения «Артподготовка».
Вячеслав Мальцев в мае 2017 года на марше против градостроительного произвола в Москве. Фото: Андрей Епихин / ТАСС
— Тем не менее людей все равно судят. Несмотря на то, что юридически движения «Артподготовка» нет.
— Судят только «артподготовщиков» или каких-то других людей тоже судят?
— Много кого судят в России, это правда.
— Судят всех. Четыре тысячи политзаключенных в России. Сколько из них «артподготовщиков»? 17 человек, которых привлекают за это впрямую или косвенно. А вообще слово «Артподготовка» прозвучало в 39 уголовных делах.
— Я вас спросил в начале разговора, сколько таких людей, потому что складывается впечатление, что вы не очень ими интересуетесь.
— А как у вас оно может сложиться, это впечатление? Вы со мной каждый день находитесь вместе? Или вы со мной на связи? Или вы на связи постоянно с этими людьми?
Я как-то должен на Первый канал выходить и рассказывать об этом? Туда меня не пустят. В своих программах я об этом говорю постоянно. У некоторых из этих людей есть адвокаты, с которыми у нас есть связь. С некоторыми родителями мы связываемся. Некоторые, наоборот, считают, что это им может повредить, это их способ защиты, и мы в данном случае не против.
— Но вы как-то пытаетесь помогать этим людям или нет?
— Безусловно.
— Как?
— Давайте, я сейчас буду рассказывать, как я помогаю этим людям, чтобы в уголовном деле у них еще одна страничка, а то и десять, появились, да?
— В интервью «Эху Москвы» год назад вы говорили : «Конечно, то, что мы делаем, это провокация, но провокация в отношении спецслужб и Путина. Мы их хорошо потроллили, да, кого-то из протестующих посадили на 10, кого-то на 15 суток, но люди, которые занимаются протестами, должны понимать, что их могут посадить, могут убить, могут переломать им кости, и они должны сознательно на это идти».
— Естественно. Они должны понимать, что если не терпишь жары, тебе нечего делать в бане.
— Получается, вы не считаете себя ответственным за то, что молодых людей теперь судят?
— Странная ситуация. То есть молодых людей Мальцев посадил? Может быть, Мальцев подкинул им взрывчатку?
Возьмем пример [сторонника Мальцева Сергея] Рыжова. Его я знаю, он абсолютно тихий, спокойный человек, занимался наукой, выходил на протесты, выводил на протест народ. За это его задержали, подбросили взрывчатку, на которой нет не то что его отпечатков пальцев, но даже частиц. На всех кадрах видно, как ему подбрасывают травматический пистолет. Сейчас Рыжова судят за терроризм.
Вопрос вам: «Мальцев при чем? При том, что Рыжов знает Мальцева?» Ладно, согласен, мы знакомы. А в других случаях я даже не знаю этих людей. Они просто выступают против Путина, и сейчас огромное количество людей, выступающих против Путина, сидят. Если люди выступают против Путина, в этом виноват Мальцев, что ли?
Хотя я, кстати, был бы рад, если я в этом был виноват. Если бы я был такой Данко и всех поднял бы против Путина.
— Большую группу людей, как и Рыжова, забрали превентивно, за два дня до «революции».
— Да, потому что были провокаторы среди тех людей, которые были активистами. [Власти] боялись, что люди выйдут, не будут уходить, и тогда вторая и третья волна примкнет.
— Но вы не имеете что ли отношения к выходу этих людей на улицы? Они сами?
— Как не имею отношения? Я прямое отношение имею к выходу этих людей. Но вы-то говорите, что я виноват в том, что их посадили. Давайте разберемся.
Их законно посадили? Их посадили за совершенные преступления или потому, что Путин не любит тех, кто не любит Путина?
— Допустим, что незаконно…
— Тогда ко мне какие вопросы и претензии?
— Но ведь вы же знали заранее, что так будет. Вы же человек неглупый?
— А что я еще заранее знал? Я должен заранее знать, что они будут применять незаконные методы? Ну, предположим, что я мог допускать, что они будут их применять. И что?
Вот в Ростове люди (два человека, которые . — И. А. ) вышли с плакатами, а их привлекают за организацию массовых беспорядков. Но где массовые беспорядки? О чем речь вообще? Массовые беспорядки имеют признаки, прежде всего погромы. Какие, на хрен, погромы? Мы призывали к погромам кого-то? Вы же говорите не лечить триппер, потому что больно делать уколы!
— В нашей стране довольно легко догадаться, чем могло закончиться подобное мероприятие. Зачем же…
— Мероприятие-то еще не закончилось! Все, что происходит сейчас, это продолжение этого мероприятия. Жаль, что вы этого не понимаете. Для этого и было все сделано, чтобы это продолжалось.
— Сформулирую иначе. Зачем нужно было назначать конкретную дату, к которой, понятное дело, силовики и будут всех арестовывать?
— Сейчас информационный мир. Чтобы это обсуждалось, чтобы слово «революция» стало основным. Оно и стало основным. Никто не планировал победить 5.11. Наша задача была — начать. Мы начали. Дальнейшие выборы показали, что любая другая тактика и стратегия — абсолютно бесперспективна.
— Назначив дату, вы спецслужбам и власти дали возможность приготовиться. Это же очевидно любому человеку.
— Можно и так сказать, но у него это называется не революция, а акция против пенсионной реформы.
— Есть большая разница между мной и Навальным, ведь его никто не обвиняет в терроризме, и тех людей, которых задерживают и которые являются его сторонниками, тоже никто не обвиняет в терроризме или участии в экстремистских сообществах. Их привлекают по административкам (немало участников акций Навального получили реальные сроки за сопротивление полиции. — И. А. ).
Мы назвали это революцией для чего? Для того чтобы посмотреть, сколько народа не зассыт и выйдет…
— Сколько людей не зассыт сесть в тюрьму?
— Пассионариев оказалось много, очень много. Из этих пассионариев кого-то да, сластали, но единицы. И сейчас в России есть целый слой пассионарных революционеров, очень серьезных. Кто-то разочаровался в Мальцеве, кто-то не разочаровался, мне это совершенно неинтересно. Даже те, которые разочаровались, все равно действуют в том направлении, которое нам нужно — они катят бочку на Вову Путина, на то, чтобы этого режима не было.
— Хорошо, почему не объявить, что революция начнется в 2018-м или 2019-м, без конкретной даты?
— Конкретная дата — та, до которой мы давали властям время договориться. Сейчас уже это невозможно. Вот сейчас можно договориться с властями, скажите?
— Ну, смотря о чем.
— Как о чем? Чтобы они ушли, освободили нас от себя.
— Об этом не получится.
— А до 5 ноября еще можно было. Разница в чем? В том, что до 5 числа их уход прошел бы без последствий. Сейчас без последствий это уже не пройдет.
— Да, и что?
— А что тогда изменилось? Почему теперь уже не получится?
— А вы не видите? Абсолютно все изменилось.
— Что?
— Абсолютно все.
Народ реально разделился на две части. И обе эти части хотят драки. Почему сейчас Золотов вызывает Навального на поединок? Это желание Золотова разрешить все вопросы одним махом, силовым. И у Путина такое желание. Это подсознательно, это «здравствуй, Фрейд».
И мы тоже хотим разрешить это одним махом, тут мы совершенно одинаково рассуждаем.
— И все-таки вы, назначая дату 5 ноября, вообще думали о том, что это может привести к превентивным арестам? Это все предвидели.
— Что значит все? Все предвидели, когда 5 ноября прошло. Задним умом мы как Капитан Очевидность отлично можем давать прогнозы по поводу того, что было бы в прошлом. Никто до 5-го числа не мог понять, что будет 5-го числа.
— То есть не думали, правильно я понимаю?
— В смысле не думали? Мы обо всем думали, мы даже думали, что в нас могут начать стрелять. И что с того? Нужно было не выходить?
— А вы людей предупреждали об этом?
— Да, постоянно. Люди знали, на что идут.
— Но вы же говорите, что вы с ними особо не общались, поскольку не было и движения никакого.
— По своему каналу-то я говорил открыто все эти вещи. Что значит, не общался? При чем здесь это вообще? Я обращался к народу, а не к движению.
— Я почему спрашиваю так много про это? Мне бы просто было бы некомфортно, мягко говоря, понимать, что из-за моего призыва людей посадили на несколько лет в тюрьму. Но я так понимаю, что вы не испытываете дискомфорта.
— Ну, мне грозит пожизненное заключение. Вам некомфортно, потому что вы сидите, жуете (за полминуты до этого момента я откусил кусок шоколадки. — И. А. ), у вас все классно. Если бы вы ходили под пожизненкой, наверное, у вас другие были бы рассуждения, согласитесь.
— Возможно.
— Тогда зачем вы сравниваете себя и меня?
Причем мне пожизненное тоже грозит ни за что, как и этим людям. Только вся разница, что их поймали, а меня не успели поймать.
— А революция, вам кажется, вообще может быть ненасильственной?
— Революция — это кардинальное изменение чего-либо. Революция вполне может быть ненасильственной. Если выйдет в Москве пара-тройка миллионов человек, то кто в них стрелять-то будет?
Насилие зависит только от одного человека и только от одной системы. И если он будет применять насилие, то будет делать это незаконно. Мы вправе опираться на Конституцию и законы, и мы вправе рассчитывать, что в отношении нас будут соблюдаться законы и Конституция.
— Понятно, что у нас все рассчитывают на соблюдение Конституции и законов, но так сложилось, что у нас часто безосновательно сажают.
— Даже в страшном сне мне не могло присниться, что [Юрия] Корного, который хотел якобы поджечь сено и снять это на собственный канал, будут привлекать за покушение на террористический акт . Даже если он хотел поджечь сено, то это не терроризм. Это даже не хулиганство. Вон Павленский поджег дверь на Лубянке, но его за терроризм не привлекли. А у вас Мальцев виноват.
Мальцев Корного не посылал, я ни сном, ни духом не думал, что он какое-то сено пойдет поджигать, у нас совсем другие были задачи и приоритеты. Все люди, которые выходили, должны были прийти и закрепиться, и ждать, когда придут новые протестующие. Это был мирный протест.
— А вы про «Болотное дело» слышали что-нибудь?
— Да. И что было не так на Болотной? Что люди сделали неправильно?
— Люди ничего не сделали. Только вот их потом посадили.
— Тогда какие вопросы?
А если завтра они нас будут убивать, когда мы будем ходить за хлебом, мы перестанем ходить за хлебом, что ли?
А тех, кто скажет «вы имеете право идти за хлебом», объявят негодяями и злодеями, что ли? О чем мы говорим вообще, вдумайтесь! Вдумайтесь, какую тему вы поднимаете! По-вашему, нужно подмахивать, кода вас трахают, потому что другой вариант еще больше насилия вызовет.
— Это все могло бы звучать правильно, если бы вы не говорили об этом из другой страны.
— Я уехал в тот момент, когда в отношении меня на пустом месте возбудили дело, и если бы я не уехал, я бы сидел в тюрьме. Мне нужно было сесть в тюрьму, что ли?
— Ну, вы же только что сказали, что подмахивать нельзя и надо бороться.
— Ну?
— Ну? Мне лучше было бы подмахивать в тюрьме или бороться здесь? Я каждый день выхожу в эфир, я каждый день разъясняю людям, что происходит.
— А кто-то не уехал.
— Кто-то не уехал. Но завтра приедет кто-нибудь из ГРУ и прибьет Мальцева. Вы что после этого скажете? Что Мальцев ничем не рискует, что ли? Уехал и кайфует, да?
— Я не говорю, что вы кайфуете. Я говорю, что вы призываете биться до конца, а сами уехали. Вот и все.
— А я сейчас не бьюсь до конца, что ли? А я сейчас чем занимаюсь? Если бы я уехал бизнесом заниматься, а я каждый день в эфире, каждый день общаюсь с людьми, помогаю людям, которые бегут из России от возбужденных уголовных дел, помогаю тем, кто сидит в тюрьмах, собираю им деньги, пересылаю.
— А не было мысли все-таки после превентивных арестов в начале ноября отменить революцию 5-го числа?
— Если сейчас ко мне претензии от вас, то представляете, тогда какие были бы претензии. Все было уже решено. Основная масса сама, так сказать, впитала эту дату.
Как можно было от этого отказываться? Без Мальцева просто вышло бы меньше людей, но все равно люди бы вышли.
— Еще меньше? Вы же знали, что людей мало, что их не будут тысячи, что их будут сотни максимум.
— С какой стати я должен знать, что их мало, если их не было мало?
— Как не было мало? Вышло максимум по двадцать человек в городах 5-го числа.
— Потому что они ехали в Москву. Многих перехватили…
— В Москве тоже никто не вышел на площадь.
— В Москве было очень много людей.
— Сколько? Тысяча?
— Почему тысяча, несколько тысяч. Если задержанных только триста было , как же там могла быть тысяча?
— Хорошо, но и это не очень много. Революции не произойдет с таким количеством человек.
— Задача была выйти и продержаться до того, как придет вторая волна, потом третья… Никогда не происходит революция из-за того, что сразу вышел миллиард.
— Вы сказали, что революция 5.11 продолжается. А в чем продолжение, оно где?
— А вы не видите? Митинги Навального, прогулки с Марком Гальпериным. Эти прогулки — это не продолжение? И многое другое делается, очень многое. Самое главное — в информационном мире. Те люди, которые выходили 5 ноября и сейчас легли на дно, они же не успокоились, они работают в информационном мире, они создают общественное мнение, создают волну определенную.
— Но это все-таки не очень массово.
— Как это не массово, это очень массово. Если каждый день YouTube пытается списывать [у меня] просмотры! Когда обманываешь их «паука» различными методами, то по 260 тысяч просмотров выходит, а когда не обманываешь, то 30, 40, 50 тысяч. И это только мое видео, а на «зеркалах» — миллионы просмотров.
Как же это не массово? Люди пришли на Мальцева, что ли, посмотреть?
Да Мальцев всем на *** (фиг. — Ред. ) не нужен, людей интересуют вопросы именно революции и той самой драки, которой так хочет Золотов.
— Вы говорили после 5 ноября, что революция закончится с выборами Путина. И что?
— Я говорил о том, что будет всплеск народного, так скажем, гнева. Когда она закончится, я не знаю. Я не пророк и не беру на себя эту роль. Я знаю, что она будет продолжаться. И что, она не продолжается, что ли? Посмотрите, как голосовали люди. При всех этих вбросах люди, которые пришли голосовать, так проголосовали, что какие-то беспрецедентные меры предприняли, чтобы нарисовать [победу] губернатору этому дальневосточному.
— То есть это тоже ваших рук дело?
— Нет, при чем здесь я? Это все вещи одного порядка, они вытекают из, так скажем, пропагандистской и агитационной работы. Масса тех, кого вы сейчас видите на экране, начали с того, что смотрели канал «Артподготовка».
Я не говорю, что Мальцев силой своей мысли поднял всю страну, вовсе нет. Просто мы задаем правильные вопросы, и люди на них находят правильные ответы. Они начинают противодействовать этому режиму, и сейчас уже таких людей навалом.
Если вы скажете, что здесь нет никакой заслуги Мальцева, то ради бога, это ваше мнение. Я считаю иначе. И определенные спецслужбы путинские тоже считают иначе.
— Вас неоднократно в связи с этой историей называли провокатором, чуть ли не кагэбэшным…
— А зачем это кагэбэшникам нужно? Зачем такое устраивать в России?
Я не являюсь кагэбэшным провокатором, я терпеть не могу гэбуху и всю эту мразь. Я работаю всегда открыто, откровенно, ненавижу всякую конспирацию.
— Но вы же даже отказались встретиться со мной лично. Это разве не конспирация?
— Да. Вы позвоните еще Скрипалю и попросите о встрече. Это не конспирация, а забота о собственной безопасности. Есть три причины, почему я не смог с вами лично встретиться. Одна из них — просто безопасность, поскольку вас отследить абсолютно никакого труда не представляет, после чего такие вот педики-гэрэушники приедут.
— А еще две причины?
— А еще две я не скажу.
— Но по этой логике, почему вас, задержав в апреле и начав прессовать, так и не «закрыли»?
— Ну как не закрыли, меня посадили на 15 суток.
— И дали вам уехать.
— Кто мне дал уехать?
— Но вы же уехали.
— Меня закрыли на 15 суток. Леху Политикова утащили и посадили. Меня на следующий день просто так посадили на 10 суток, просто так. Они думали, что я не знаю, что был материал проверки, и они отправили на экспертизу в Калугу мои слова на митинге и после этой экспертизы должны меня задержать. Я им не позволил это сделать.
Вячеслав Мальцев у Тверского суда. Фото: Серебряков Дмитрий / ТАСС
— Почему вам дали уехать-то?
— А как они могли мне не дать?
— Арестовать вас.
— За что? У них еще не было экспертизы на руках.
— Только что вы сказали, что людей ни за что арестовывают по делу «Артподготовки».
— Да они не торопились, они думали, что они полностью контролируют. Они абсолютно были уверены.
Ну, а почему не смогли Скрипаля отравить? А почему они все время пролетают? Да потому что мы гораздо глубже смотрим, видим.
Я проверил через друзей-пограничников (погранслужба — подразделение ФСБ. — Ред. ), есть ли на меня какие-то «сторожки». Они мне сказали, что стоит «сторожок»: «задержать при попытке выезда».
— Вы не думаете, что вас использовали?
— В смысле?
— Дали вам уехать, чтобы вы продолжили свою деятельность и пропаганду…
— Но я же вижу, как со мной борются, о чем вы говорите.
— Дали вам уехать, чтобы вы продолжали свою деятельность, после чего спокойно арестовать 400 человек.
— Да что значит «дали уехать»?! Я вырвался просто, о чем речь?
— От путинского режима так просто не уедешь!
— Они не могли меня взять и просто так посадить. Как бы они просто так это сделали? Я достаточно медийное лицо.
— Вы же призываете к революции уже столько лет, вот за это и взяли бы.
— А где у меня прозвучал насильственный путь, хоть одно слово про это есть? Я профессиональный юрист, поверьте мне, я все что угодно, только не дурак. Поэтому официально, так скажем, законно они ничего мне предъявить не могут. Они обвиняют меня в призыве к насильственному свержению власти за слова на митинге «Да здравствует революция 1917 года!». Они же должны какие-то слова мне инкриминировать.
— Они могли все равно вас задержать, какая им разница-то, если они, по вашим словам, закон не соблюдают. И странно, что они этого не сделали.
— Значит, команды не было такой сверху.
— Вот видите, а простых людей команда была, значит, арестовывать.
— Так дело в том, что простые люди — это простые люди, а я все-таки медийный персонаж, баллотировался в Госдуму, тринадцать с половиной лет был депутатом областной думы, заместителем председателя. Не так-то просто, понимаете.
— Немцова вот просто убили, например.
— Они и меня могут убить без всяких проблем, вообще без единой проблемы. А вот что-то другое сделать им очень сложно.
— А вы, если не секрет, убежище получили или как-то скрываетесь?
— На эту тему я не могу разговаривать.
— Почему? Это же вас никак не подставляет нигде.
— Подставляет. Если вы прочитаете определенные документы, связанные с Дублинским соглашением, то поймете, что очень сильно подставляет любое заявление на эту тему.
— Но вы находитесь в Европе, я правильно понимаю?
— Я не буду говорить на этот счет.
— Но не в России?
— Нет, не в России.
Вячеслав Мальцев во время уличной акции в Москве. Фото: Влад Докшин / «Новая газета»
— Какие, вы предполагаете, дальнейшие перспективы революции?
— Когда-нибудь, конечно, все закончится. Но когда?
— Я же говорю, я не пророк. Мы будем стремиться, чтобы как можно быстрее. Мой принцип: «Делай, что должен, и будь, что будет». Я делаю, что должен, я борюсь с Путиным и этому посвятил, в общем-то, все, все поставил на карту. Поэтому если кто-то делает больше, ради бога.
— Новую дату революции, я надеюсь, назначать не будете?
— Нет, а зачем? У нас дата была, мы начали свою революцию.
— А разве революции вообще бывают такие долгие?
— А кубинская революция, продолжавшаяся пять с половиной лет?
— Там война же шла.
— А здесь что, не война, что ли?
— Слава богу, пока нет.
— Зря вы не видите. Идет война самая натуральная. На Кубе они же вначале уехали за бугор, потом вернулись на яхте «Бабушка». Сейчас информационный мир и «Бабушка», помилуй бог, выглядят совершенно иначе, не так, как у Фиделя Кастро. Но будет нормальная «Бабушка», не сомневаюсь.
— То есть вы все-таки не исключаете вооруженного сценария?
— Нет. Я вообще ничего не исключаю. У меня есть принцип такой: я ни во что не верю, но ничего не исключаю.
А уж какой путь выберет народ… Я предпочел бы тот путь, который был в Румынии, когда вышла такая масса народа, что и военные, и спецслужбы перешли на сторону народа. Мы знаем, чем это закончилось, и я предпочел бы такой путь.
— Мне кажется, армянский еще хороший путь.
— Да, но представьте, если будут такие армянские события, что, в народ стрелять не будут?
— Если будет много людей, то, наверное, не будут.
— Я прогнозирую, что будут. Это совершенно очевидно. Но что, людям не выходить? Людям не пытаться зло это уничтожить?
— Нет — если уверены, что будут стрелять; тогда, конечно, не надо людей призывать выходить.
— Вот 9-го сентября люди вышли, я, например, не уверен был, что не будут стрелять. Их побили сейчас палками. Вы Навальному говорите, что он провокатор.
— Я считаю, что это неправильно, да.
— Выступать против режима неправильно? А вам не кажется, что две категории людей высказывают такое мнение: путинцы и либералы, у которых все классно. Вот они сидят, жрут от пуза, какие-то дела делают, ездят по всей Европе, приезжают и говорят: «Да, ну это так вот неправильно, когда людей толкают на полицейские дубины».
Что значит неправильно? Правильно людям разъяснять, а они уже выбирают сами свой путь. Я вот занимаюсь тем, что людям разъясняю, что правильно, что неправильно.
— Вы не раз ссылались на некий исторический опыт. Разве революции по расписанию вообще происходили когда-нибудь?
— А когда-нибудь был информационный мир? Когда-то были компьютеры? Когда-то люди могли взаимодействовать напрямую непосредственно? Сейчас новая общественно-экономическая формация. Все генералы готовятся к прошлой войне, так и все полицейские готовятся к прошлой революции. Я не ссылаюсь на тот опыт, который был, ведь я знаю, что у нас будет новый, достаточно позитивный опыт. Вы скоро в этом убедитесь.
— Но информационный мир не вчера возник, и все равно революции происходят не по расписанию.
— Чтобы назвать это миром, там должен быть весь мир, понимаете? А если это просто интернет, в котором три с половиной инвалида, то это не информационный мир.
— Спасибо вам за разговор.
— Вам спасибо. Я, может быть, на каких-то повышенных тонах говорил, но просто вы сразу на меня наехали. Я постоянно сталкиваюсь с троллингом, поэтому у меня более резкое отношение. Если будет желание еще поговорить, нет вопросов.
Вот вы мне еще скажете: «Люди — это самое важное».
Ну да, наверное, люди — это самое важное, когда речь идет о конкретном человеке — Иванове, Петрове, Мальцеве. А когда это касается целой страны, то тогда уже имеет значение статистика. И очень важно, сколько людей еще сотрет в порошок Путин со всей своей системой.
Это никак не связано ни с революцией, ни с Мальцевым, вообще ни с чем это не связано.
Сколько еще забьют молодых парней в полицейских участках, которые ни на какие протесты не выходят. Посмотрите, сколько каждый день убивают людей, а они никуда не выходят, просто его забрали, полазили по карманам, ударили несколько раз, он умер.
— Я, конечно, прошу прощения, но такие акции, как «революция 5.11», только увеличивают это количество без малейшего шанса на успех. У акции не было никакого шанса.
— Во-первых, мы раскачиваем ту самую лодку. Путин помогает нам это делать. Говорить о том, что вот эти люди не должны были выходить или не должны сопротивляться — это малодушие. Как же они не должны сопротивляться. Конечно, должны.
— В общем, пока что посадки и убийства не отменяются, и вас это не смущает.
— Меня смущает, что у власти находится криминальный режим, люди, которые разворовали всю страну, которые не подчиняются никаким законам — ни формальным, ни обычным человеческим. Вот меня что смущает. И вы что же, думаете, что мне надо засунуть язык в жопу, залезть под кровать и там лежать молчать, пока эти разбойники хозяйничают в нашей стране?
