В 1962 году, будучи 22-х лет от роду, Иосиф Бродский написал короткое, но проникновенное сти-хотворение «Стансы».
Почему именно — «Стансы»? Какой смысл в этом названии? Ведь Стансами (лирико-эпическое произведение) в узком смысле называется традиционная строфа в форме 8-стишия из 5- или 6-стопных Ямбов или иначе- Октавы. К тому же стансы-классическая форма эпи-ческой поэзии(несравненный Камоэнс), блестящий Байрон написал своего «Чайльд-Гарольда» именно в форме стансов. Из русских поэтов на ум сразу приходит «Домик в Колом-не»жизнерадостного и неподражаемого Пушкина:
Четырестопный ямб мне надоел:
Им пишет всякий. Мальчикам в забаву
Пора б его оставить. Я хотел
Давным-давно приняться за октаву.
А в самом деле: я бы совладел
С тройным созвучием. Пущусь на славу!
Ведь рифмы запросто со мной живут;
Две придут сами, третью приведут.
Словом, если говорить строго литературоведчески Стансы это лирическое стихотворение с любов-ным или философским содержанием состоящее из строф, композиционно завершённых и отделён-ных друг от друга. Эта обособленность выражается в полном запрещении анжамбемана (enjambement) и в обязательном наличии самостоятельных рифм, не дублирующихся в других строфах. В стихотворении Бродского «Стансы» ключевой темой является бренность и краткость жизни чело-века. И именно этот философский настрой стихотворения и объясняет выбор названия.
Эмоциональная энергетика стихотворения выражается инфинитивной формой глагола «выбирать», «умирать» и не менее энергичным «не хочу», «не найду».
Тема холода выражается с помощью слов «морось», «тьма», «снежок»,»тёмно-синий».
Бродский со свойственной ему непосредственностью и изяществом использует тропы из эпитетов (равнодушной отчизне, непрожитых лет, выцветших линий(имеются в виду линии Васильевского острова), фасад тёмно-синий, петроградском дыму, апрельская морось), олицетворений (Василь-евский Остров-«твой», «отчизна»-равнодушная(человеческое качество), в то же время- к «равно-душной отчизне прижаться щекой, что выводит эту самую «отчизну» из абстракции в реальность) , повторов («И душа…»-«и апрельская морось…», «И услышу…»-«и увижу…») и сравнений(«две жизни…» «…словно девочки-сёстры»).
Бродский использовал в «Стансах» и стилистические приёмы изобразительности, такие как Инвер-сия(прочтите всё первое 8-стишие, чтобы убедиться в этом + «над затылком снежок»(в английском языке такой приём невозможен по причине аналитичности, а в русском- возможен(флектичный язык)), к стилистическим приёмам изобразительности можно отнести и использование прямой речи «До свиданья, дружок».
Помимо Тропов и Стилистических приёмов Иосиф Бродский использует такой фонетический вы-разительный приём как Аллитерация («страны»,»погоста», «душа», «поспешая»«увижу» «жизни», «машут мальчику».
Ни страны, ни погоста
Не хочу выбирать.
На Васильевский остров
Я вернусь умирать.
Твой фасад тёмно-синий
Я впотьмах не найду,
Между выцветших линий
На асфальт упаду.
И душа, неустанно
Поспешая во тьму,
Промелькнёт над мостами
В петроградском дыму.
И апрельская морось,
Под затылок — снежок…
И услышу я голос:
«До свиданья, дружок!»
К равнодушной отчизне
Прижимаясь щекой,
И увижу две жизни
Далеко за рекой.
Словно девочки-сёстры
Из непрожитых лет,
Выбегая на остров,
Машут мальчику вслед.
2 304 0
С подросткового возраста Михаил Лермонтов был горячо и безответно влюблен в Екатерину Сушкову, которая прямом смысле слова играла с поэтом, то давая ему надежду, то отвергая ухаживания. Мучительная нелепость этих отношений нередко находила отражение в творчестве Лермонтова, который посвятил своей избраннице обширный цикл стихов. В него вошли и , написанные в 1830 году, когда 16-летний поэт еще питал иллюзий относительно возлюбленной и надеялся, что сможет добиться ее расположения.
«Стансы» состоят из трех частей, которые существенно различаются и по настроению, и по содержанию. В первой из них речь идет о настоящем времени, так как поэт утверждает, что сумел до конца перебороть свою страсть. Обращаясь к Сушковой, он отмечает: «Взгляни, как мой спокоен взор, хотя звезда судьбы моей померкнула». Поэт признается, что неоднократно готов был разрыдаться в присутствии любимой, видя, насколько она к нему несправедлива. Однако эти времена остались в далеком прошлом, и слеза «уж не придет, как этот час, на смех подосланный судьбой». Во второй части стихотворения мысленно обращается к прошлому, вспоминая: «Смеялась надо мною ты, и я презреньем отвечал», теперь же поэт убежден, что сможет спокойно переносить колкости своей избранницы, не реагируя на них. Автор подчеркивает: «Ничто не сблизит больше нас». Но при этом признается, что его сердце навеки принадлежит этой ветреной особе, хотя любовь к ней осталась в прошлом.
Третья часть «Стансов» посвящена будущему. В ней поэт пытается предугадать, как именно сложится его судьба, и что ждет впереди саму Екатерину Сушкову. Несмотря ни на что, в какой-то момент молодые люди все же были по-настоящему счастливы, и теперь на смену этому чувству пришла щемящая пустота. Лермонтов убежден, что уже никогда не сможет испытать ничего подобного. В то же время ему действительно хочется знать, чем его избранница заменит в своей ту первую, чистую и возвышенную, любовь. Ответа на этот вопрос у поэта нет, хотя он и подозревает, что Екатерина Сушкова будет совсем недолго страдать, если он исчезнет из ее жизни.
Стоит отметить, что после написания этого стихотворения Лермонтов еще на протяжении долгих 10 лет не мог избавиться от своих чувств к этой девушке. Он страдал, испытывал боль и разочарование, давал сам себе обещания никогда больше не встречаться с Сушковой и при этом нарушал их при первой же удобной возможности. Тем не менее, он все же сумел избавиться от этого наваждения и довольно жестоко наказал Сушкову, сперва заставив ее влюбиться в себя, а затем публично отвергнув.
Если у данного материала осутствует информация об авторе или источнике, значит он был просто скопирован в сети Интернет с других сайтов и представлен в сборнике исключительно для ознакомления. В данном случае отсутствие авторства предлагает принять написанное, как просто чье-то мнение, а не как истину в последней инстанции. Люди много пишут, много ошибаются - это закономерно.
В тысяча восемьсот двадцать шестом году великий русский писатель, Александр Сергеевич Пушкин, написал стихотворение “Стансы”. Это одно из первых произведений, которое написал мужчина после возвращения из ссылки благодаря воле Николая I. В этот период он был лишен обычных оков цензуры и мог творить в свое удовольствие.
Центральным персонажем стихотворения “Стансы” является великий русский правитель Петр Первый, который привнес в страну большие изменения, сделав во многих аспектах жизнь лучше. В первой строфе писатель сравнивает его с нынешним правителем, Николаем, и описывает несколько событий, которые похожи во время их правления, например, восстание людей, которое было удачно погашено каждым, а также способы их подавления. Пушкин говорит о том, что смотрит вперед без боязни за будущее, потому что подобные ситуации уже были в прошлом, но все закончилось хорошо, а, значит, нет повода бояться и сейчас.
Поэт восхищается Петром, описывая все его заслуги: он всю жизнь работал, даже когда стал возглавлять страну, он был таким же обычным человеком, как и любой труженик («То академик, то герой, то мореплаватель, то плотник, он всеобъемлющей душой на троне вечный был работник»). Однако главная черта правителя заключается в его любви родины («не презирал страны родной») и знал, что ее ждет великое будущее, а потому просто обязан ей в этом помочь. Пушкин призывает всех брать пример с этого героя, который не жалеет своих сил и не жалуется на проблемы.
Таким образом, Александр Сергеевич в своем произведении «Стансы» восхваляет Петра I, но не это все же не лесть, а дань уважения. Также он показывает, что и правление Николая может быть не менее удачным, несмотря на восстания в начале и предрассудки со стороны незнающих людей. Пушкин говорит: «Гляжу вперед я без боязни», а, значит, уверен в будущем.
Анализ стихотворения Николая Гумилева «Две розы»
Николай Гумилев в тысяча девятьсот одиннадцатом году написал лирическое стихотворение под названием «Две розы». Оно появилось благодаря тому, что любимая мужчины наконец-то ответила на его чувства, и теперь они живут в счастливом браке. Поэтому центральной темой произведения стала любовь.
Перед читателями предстают врата в Эдем или другими словами врата в райский сад. Только лучшие из лучших могут оказаться на этом месте. И вот именно здесь находятся две розы, которые невероятны по своей красоте, но у каждой из них она своя: первая «так нежно розовеет, как дева, милым смущена», а вот вторая «пурпурная, рдеет, огнем любви обожжена». Они олицетворяют собой два проявления любви. Если первая нежная стала проявлением зарождения чувств, неловких взглядов и тихого воздыхания по объекту эмоций, то вторая уже наполнена чувственностью и страстью, и представляет собой уже другой уровень отношений.
Несмотря на то, что они такие разные, обеим нашлось место у ворот в Эдем, хотя и не стоит забывать, что они вообще порождение природы («Но роза - страстности эмблема, а страстность - детище земли). Гумилев уверен, что пурпурной розе здесь нельзя находиться, ведь в самом райском саду есть только целомудрие и умиротворенность. Но все в отличие от многих людей им суждено смотреть на эти ворота. Так автор и представляет себе природу любви: она необъяснима и порой с ней могут происходить те вещи, на которые никто и не надеялся, а главное не подчиняется воле человека.
Таким образом, в своем стихотворении «Две розы» Гумилев через прекрасные цветки выражает любовь, которая может проявлять себя как в виде нежной и робкой, так и в виде страстной и необузданной. И та, и та имеет право на существование, а также может приносить счастье или же разочарование в зависимости от сложившихся обстоятельств.
Период жизни Александра Сергеевича Пушкина. в который был написано стихотворение под названием «Стансы». пришелся на двадцатые годы девятнадцатого века. В это время поэт живо интересуется личности царя-императора Всероссийского Петра Великого.
Образ талантливого, умелого правителя-реформатора появляется в нескольких работах Александра Пушкина. Такой поэтической работой стало и стихотворение «Стансы», некоторые строки которого являются крылатыми выражениями по сей день.
Это произведение было создано Пушкиным спустя несколько месяцев после коронации Николая I, в 1829 году. Император вернул Александра Сергеевича из ссылки и освободил художника от обычной цензуры. Первое четверостишье произведения содержит сравнение двух правителей российского государства – Петра I и Николая I. Поэт сравнивает начало правления Петра и Николая. Явно подразумевается описание событий декабря 1825 года, когда дворяне-единомышленники попытались устроить государственный переворот и не допустить вступления Николая I на престол. Основными целями декабристов были отмена самодержавной власти и крепостного права. Декабристское восстание вызвало широкий общественный резонанс, который в свою очередь сильно отразился на жизни государства и правлении императора. С некоторыми из восставших Пушкин был хорошо знаком.
Восстание декабря 1825 года сопоставляется Пушкиным с событиями 1698 года, когда произошел стрелецкий бунт с подачи Софьи Алексеевны, сестры Петра Великого. Бунт стрельцов был жестоким образом подавлен. Читатель может подумать, что поэт одобрительно относится к беспощадным казням бунтующих, однако отношение Пушкина к бунтам иное. Оно ясно выражено в повести «Капитанская дочка». «Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!». Пушкин высказывался и о том, что средства, которые используются для достижения революции, недостаточны для ее закрепления.
Образ Петра Алексеевича в «Стансах» Пушкин рисует идеализированный. Александр Сергеевич восхищен невероятной разносторонностью интересов и умений правителя, его удивительной работоспособностью, обучаемостью и живым, ясным умом:
То академик, то герой,
То мореплаватель, то плотник,
Он всеобъемлющей душой На троне вечный был работник.
Пушкин упоминает и о заслугах Петра Алексеевича в области образования, ликвидации безграмотности, распространения доступных знаний среди простых людей. В 1710 году он открыл школу математических и навигационных наук в столице Российского государства, за пять лет до этого была открыта первая российская гимназия. Обучение должно было быть бесплатным, также были созданы инженерная, медицинская, артиллерийская школы. В цифирных школах, находившихся в провинциальных городах, могли учиться дети любого сословия. Множество представителей талантливой русской молодежи после отбора было отправлено учиться за границу.
Большинство современников Александра Пушкина восприняли «Стансы» негативно. Люди, принадлежащие высшему обществу, поговаривали, что «Стансы» – это стихи на заданную тему, которые поэт написал в кабинете его Величества за пятнадцать минут. Особенно частыми были обвинения в угодничестве, восхвалении и лести царю, одобрении царского режима. В глазах некоторых представителей света произведение не соответствовало образу борца за свободу личности, мысли и слова, который прочно закрепился за Александром Сергеевичем. Мнение о том, что художник изменил своим взглядам, побудило его к написанию стихотворения «Друзьям».
В самом деле, лести в стихотворении нет. Поэт лелеял надежду на перемены в лучшую сторону, связывая их с императором Николаем I. Положительный отклик Пушкина на деятельность Петра I выражает пожелание нынешнему правителю уподобиться гениальному предшественнику.
Рифма произведения – перекрестная, мужская и женская рифмы чередуются. Течение поэтической речи спокойное, торжественное, в духе размышления. Стихотворный размер
– четырехстопный ямб, классический для жанра стансов (форма эпической поэзии).
(Пока оценок нет)
Пушкин, 1826 год:
В надежде славы и добра
Гляжу вперед я без боязни:
Начало славных дней Петра
Мрачили мятежи и казни.
Но правдой он привлек сердца,
Но нравы укротил наукой,
И был от буйного стрельца
Пред ним отличен Долгорукой.
Самодержавною рукой
Он смело сеял просвещенье,
Не презирал страны родной:
Он знал ее предназначенье.
То академик, то герой,
То мореплаватель, то плотник,
Он всеобъемлющей душой
На троне вечный был работник.
Семейным сходством будь же горд;
Во всем будь пращуру подобен:
Как он неутомим и тверд,
И памятью, как он, не злобен.
"Стансы" - одно из известнейших лирических произведений Пушкина, текст, а вернее отдельные строки или строфы очень часто цитируют. Это неудивительно, в жанровой природе стансов заложена тенденция к четким отточенным формулам, каждая строфа заключает глубокую законченную мысль, выраженную афористически.
Но вот другие "Стансы", написанные 24-25 октября 1918 года Владиславом Ходасевичем:
Уж волосы седые на висках
Я прядью черной прикрываю,
И замирает сердце, как в тисках,
От лишнего стакана чаю.
Уж тяжелы мне долгие труды,
И не таят очарованья
Ни знаний слишком пряные плоды,
Ни женщин душные лобзанья.
С холодностью взираю я теперь
На скуку славы предстоящей...
Зато слова: цветок, ребенок, зверь -
Приходят на уста все чаще.
Рассеяно я слушаю порой
Поэтов праздные бряцанья,
Но душу полнит сладкой полнотой
Зерна немое прорастанье.
По настроению стансы различны. Пушкин куда более оптимистичен: новое царствование должно возродить петровские традиции, мысль о переменах к лучшему, безусловно, не покидает лирического героя пушкинских "Стансов".
У В. Ходасевича иное настроение, поэт сосредоточен на собственных потерях, первая строфа отчетливо элегична. Начало третьей строфы звучит несколько полемично по отношению к первым строкам пушкинских "Стансов". В первый послереволюционный год В. Ходасевич производит подсчет потерь, переживает смену ценностей. Начало пятой строфы восходит к пушкинским строкам из стихотворения "Поэт и толпа" (1828):
Поэт по лире вдохновенной
Рукой рассеянной бряцает...
"Стансы" В. Ходасевича вошли в его поэтический сборник "Путем зерна", думается, что именно это стихотворение расшифровывает смысл названия всего сборника и обнаруживает его генетическую связь с библейской притчей об умирающем и воскресающем зерне. Смысл "Стансов", вероятно, в отрешенности от преходящего и сиюминутного и приобщение к вечным ценностям.
Каждая строфа стансов (в обоих случаях это катрен с перекрестной рифмой) - представляет собой законченное смысловое и синтаксическое целое. Все строфы в конце завершаются точкой. Между строфами пробел, требующий краткой остановки, небольшой паузы. Само слово stanza по-итальянски означает комната, помещение, остановка. Станца и станция близки не только по звучанию, но и по смыслу. Рафаэль Санти по заказу папы Юлия II расписывал в Ватиканском дворце станцы, то есть помещения, например, зал, называемый Станца делла Сеньятура - комнату, где подписывались всякого рода официальные бумаги.
Термин станцы Рафаэля широко употребим в искусствоведческой литературе и заставляет вспомнить о стансах стихотворных. В поэтической терминологии станса - синоним слова строфа. Так, например, Б. Томашевский в монографии "Стих и язык" (1959) применительно к поэзии Пушкина постоянно говорит о различных видах стансов, подразумевая строфы. Но между ними есть формальное отличие: станса - замкнутая строфа, станса - вместилище целостной мысли, требующей некоторого раздумья. Грубо говоря, станса не продолжается в следующей строфе, новая станса - новая мысль, которая оспаривает или развивает предыдущую, которая постепенно, через несколько строф, уточняющих авторскую мысль, приводит к итоговой идее. Стансы в этом плане структурно близки сонету с его неуклонным нарастанием мысли. Отдельная станса равна какой-то одной идее, но в стихотворении важна их совокупность, полнота авторского мироощущения выражается во взаимодействии всех строф-стансов.
Стансы возникли в Италии. Нередко эта форма использовалась для воспевания сильных мира сего. Так, Анджело Полициано (1454-1494), переводчик " Илиады" Гомера, посвятил победам в рыцарских турнирах Джулиано Медичи "Стансы на турнир", которые не были закончены из-за смерти могущественного Лоренцо Медичи - брата прославляемого поэтом рыцаря. Итальянские стансы не несли какой-то специфической жанровой нагрузки, а означали просто законченную восьмистрочную строфу с рифмовкой:
abababcc.
Стансы во Франции появились под влиянием итальянской лирики, к этому жанру обращались поэты "Плеяды". Так, П. Ронсар посвящает Касандре "Оду моей любимой", которую он затем переименовал в "Стансы". Это лишний раз доказывает, что поначалу за стансами не были закреплены конкретные жанровые признаки.
Вероятно, интерес к жанру стансов возник у А.С. Пушкина не без влияния Байрона, который многократно использовал их форму, в особенности в то время, когда жил в Италии. Английский романтик посвящал стансы женщинам, которые сыграли заметную роль в его судьбе: Мери Чаворт, миссис Смит, которую в стансах, ей посвященных, называет именем Флоренс. Стансы сводной сестре Августе Ли он посвящал дважды. Лучшее создание Байрона в этом жанре - "Стансы к Августе" (1816). Характерное для Байрона в каждом случае посвящение Прекрасной Даме вновь обнаруживает близость жанра стансов сонету. Но расхождения существенны: в стансах мысль отличается большей протяженностью, в стансах поэт активнее постигает самого себя, а не адресата стансов. Биографии не столько сопрягаются, сколько отталкиваются. В стансах Байрона обнаруживается свойственная жанру риторичность уже в первой строфе:
Когда время мое миновало,
И звезда закатилась моя,
И ошибкам моим не судья.
Не пугают тебя передряги,
И любовью, которой черты
Столько раз доверял я бумаге,
Остаешься мне в жизни лишь ты.
(Перевод Б. Пастернака).
Байрон в "Стансах к Августе" повторяет то, что он откровенно говорил всегда, особенно в связи с бракоразводным процессом: единственной женщиной, которая его понимала и сострадала ему, была сестра. Стансы, ей посвященные, строятся на антитезе другой женщине, ставшей ему не просто чужой, но враждебной. Стихотворение заканчивается строфой, в которой подводится первый жизненный итог. Мысль достаточно очевидна: поражение станет торжеством, но формула обретает выразительность в заключительной строфе благодаря прозрачной символике:
Гибель прошлого, все уничтожа,
Кое в чем принесла торжество:
То, что было всего мне дороже,
По заслугам дороже всего.
Есть в пустыне родник, чтоб напиться,
Деревцо есть на лысом горбе,
В одиночестве певчая птица
Целый день мне поет о тебе.
К жанру стансов обращался и другой великий поэт Англии - П.Б. Шелли. В его "Стансах, написанных близ Неаполя в часы уединения" отразились впечатления от плавания к берегам Италии, которая в трудный момент дарует поэту умиротворение. Заметно, что в стансах английских романтиков жанр обретает некоторые признаки эпоса больших дорог. Шелли, как и Байрон, использует стансы как своеобразный путевой дневник.
А вот немецкие поэты эпохи романтизма игнорировали стансы, и это притом, что Италия была для них весьма притягательна, но запечатлелся ее образ в элегиях, эпиграммах и прозаических жанрах.
Зато в русской лирике девятнадцатого века, да и двадцатого тоже, немало примечательных стансов.
В нашей отечественной поэзии облик стансов меняется. Стансами русские поэты именуют сравнительно короткое стихотворение, написанное, как правило, четырехстопным ямбом с перекрестной рифмовкой. Завершенность каждой строфы - непременный атрибут стансов. Течение авторской мысли спокойное, плавное. Грустные раздумья в финальной строфе обычно получают оптимистическое завершение:
Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут - и свобода
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.
Если обратиться к одному из самых мрачных стихотворений А.С. Пушкина "Брожу ли я вдоль улиц шумных...", жанровая принадлежность которого к стансам несомненна, то можно проследить эволюцию поэтической мысли. Первая строфа настраивает на раздумье, вторая напоминает о бренности человеческого существования, которому в третьей строфе противопоставлена вечная природа. В четвертой строфе предельно обнаженно выражена мысль о неизбежной смене поколений. Три последующие строфы - своеобразный хронотоп смерти: где и когда суждено умереть? В последней строфе примирение с неизбежным, ощущение собственного бытия как частицы вселенского существования. Соответственно, каждая строфа не только самоценна, но ее значимость возрастает от сочетания всех строф в единое целое - в стансы.
Со стансами, как и с другими жанрами лирики, произошла в русской поэзии закономерная эволюция. Стансы писали до Пушкина ( Сумароков), стансы писали одновременно с Пушкиным ( Баратынский, Вяземский, Лермонтов), но именно пушкинские стансы стали эталоном жанра, и все последующие стансы отмечены их влиянием.
Но остановимся на стансах (каламбур!) М.Ю. Лермонтова, который шесть раз обращался к этому жанру в самом начале творческого пути (1830-1831):
- "Стансы" ("Взгляни, как мой спокоен взор...")
- "Стансы" ("Люблю, когда, борясь с душою...")
- "Стансы" ("Мгновенно, пробежав умом...")
- "Стансы" ("Мне любить до могилы творцом суждено!")
- "Стансы" ("Не могу на родине томиться...")
- "Стансы к Д***" ("Я не могу ни произнесть...")
Все "Стансы" по настроению элегичны, им свойственна характерная лермонтовская разочарованность и тоска, вызванная любовным недугом. В "Стансах" ("Мне любить до могилы творцом суждено!") наиболее красноречиво выражена губительная сила любви, которой поэт наделяет себя или, точнее, лирического героя:
Мне любить до могилы творцом суждено!
Но по воле того же творца
Все, что любит меня, то погибнуть должно
Иль, как я же страдать до конца.
Моя воля надеждам противна моим,
Я люблю и боюсь быть взаимно любим.
Роковая любовь - излюбленный мотив лирики Лермонтова, но в сравнении, например с балладой "Тамара", ракурс в "Стансах" другой: губит тот, кто любит, тогда как в балладе влюбленный сам жертва таинственных чар демонической красавицы. В "Стансах" лирический герой - будущий Арбенин из "Маскарада",
В большинстве случаев авторская атрибуция жанра исходит из формального критерия - завершенность строф, когда мысли недостает плавности, последовательности, монолог поспешно обрывается. Более других соответствуют устоявшемуся представлению о жанре "Стансы" ("Я не могу ни произнесть..."). Целостность строф подчеркнута нумерацией. Стихотворение состоит из девяти шестистрочных строф с рифмовкой:
abbacc.
Исследователями окончательно не установлено, кому посвящены "Стансы", но, вероятнее всего, обращены Е.П. Сушковой, чье домашнее имя Додо обозначено в посвящении. Отмечается, что в этих стансах выражено не только любовное томление, сколько восхищение, а отсюда более широкий диапазон идей:
Когда б миры у наших ног
Благословляли нашу волю,
Я эту царственную долю
Назвать бы счастьем не мог,
Ему страшны молвы сужденья,
Оно цветок уединенья.
В "Стансах" раздумья преобладают над переживаниями, которые и заставляют размышлять о тайнах сердца, о свободе, о гордости и унижениях, о мгновении счастья, которое дороже вечности, а весь комплекс идей и делает "Стансы" ("Я не могу ни произнесть...") стансами. В сравнении с другими лермонтовскими стихами с тем же названием, это отличается большей сдержанностью чувств и сосредоточенностью мыслей.
В серебряный век русской поэзии стансы писали значительно реже, чем, например, сонеты.
Стансы вынесены в название стихотворения И. Северянина:
Счастье жизни - в искрах алых,
В просветленьях мимолетных,
В грезах ярких, но бесплотных,
В твоих очах усталых.
Горе - в вечности пороков,
В постоянном с ними споре,
В осмеянии пророков
И в исканьях счастья - горе.
Кратко, но все равно шаблонно и пошло, а рифмовать "пороков - пророков"? - В этом чудится что-то грешное. Какие же это стансы? Так, полустансы. Всего-то две претенциозных строфы и видимость мыслей.
Есть "Стансы" ("Над этим островом какие выси...") у Н. Гумилева, заканчивающиеся строфой псевдоромантической и варьируемой в стихах, отнесенных к другим жанрам:
Я вольный, снова верящий удачам,
Весь мир мне дом,
Целую девушку с лицом горячим
И с жадным ртом.
Самолюбование не в традиции стансов, стансам сродни выстраданная мысль. У Гумилева это вполне проходные стихи, обращающие на себя внимание только заголовком.
"Стансы Польше" Федора Сологуба написаны 12 августа 1914 года в день вторжения немецких войск на территорию Польши. Жанр оправдан трагизмом момента, состраданием автора, у которого хотя и прорываются расхожие выражения, но ощутимо как боль переходит в мысль.
В русской поэзии нашего века самое значительное стихотворение в жанре стансов принадлежит О. Мандельштаму. "Стансы" (1935) - это последняя - тщетная - попытка написать такие стихи, чтобы система признала его своим. Не случаен выбор сравнительно редкого жанра в русской поэзии. Само жанровое обозначение, вместо заголовка, ассоциировалось со "Стансами" Пушкина. Однако в отличие от пушкинской цели - преподнести урок царям ("Во всем будь пращуру подобен..."), Мандельштам пытался убедить себя самого:
Я должен жить, дыша и большевея...
Поэт дважды, как заклятие, повторил эту не слишком удачную строчку. Жить и дышать все равно не дали. Он насыщает строфы атрибутами достижений сталинских пятилеток, пытаясь внушить себе и новым читателям, что и ему найдется место в строю энтузиастов:
Работать речь, не слушаясь, сам-друг,
Я слышу в Арктике машин советских стук...
Стук был гораздо ближе. А вот упоминание про Сибирь оказалось пророческим.
Контрастно победам СССР на стройке Мандельштам говорит о Германии под властью нацистов:
Я помню все - немецких братьев шеи,
И что лиловым гребнем Лорелеи
Садовник и палач наполнил свой досуг.
Речь в последней строке идет о Гитлере, который в тогдашней нашей прессе характеризовался фельетонистами как садовод-любитель.
В тридцатые годы интеллигенция нашей страны и друзья за рубежом вынуждены были сделать выбор: вождь или фюрер, не замечая синонимичности этих понятий. Мандельштам в "Стансах" заявляет о своем выборе в пользу родного отечества. Это был естественный поступок гражданина, а не просто человека, озабоченного свой участью. Но уверения в собственной лояльности, как известно не помогли. "Стансы" выразили самый острый момент в биографии поэта в контексте истории. Попытка компромисса, в отличие от пушкинской, не состоялась.
Закарпатский лейтенант,
на плечах твоих погоны,
точно срезы
по наклону
свежеспиленно слепят.
Смысл "Стансов" из осторожности зашифрован, о причинах того, почему разжаловали офицера, о его национально-армейской раздвоенности можно только догадываться.
Стихотворение названо "Стансами" как знак преемственности и поэтической традиции.
Стансы встречаются во множестве разновидностей у всех поэтов, но далеко не все выносят определение жанра в название лирического стихотворения. Это объясняется тем, что стансы так и не обрели окончательно жанровую определенность. Завершенности строф и законченности мысли оказалось недостаточно для того, чтобы жанр обрел твердую форму. Что же касается содержания, то оно практически может быть любым. В конце концов, стансы вернулись к изначальному значению - строфы. Это, в частности, продемонстрировал И. Бродский, назвавший свое стихотворение "Строфы", хотя по всем признакам это и есть стансы. Восьмистрочные строфы пронумерованы, каждая строфа афористична и закончена, а последняя с отсылкой на Т.С. Элиота ("всхлип") объявляет, что больше уже и сказать нечего. Дальше - тишина:
Облокотясь на локоть,
я слушаю шорох лип.
Это хуже, чем грохот
и знаменитый всхлип.
Это хуже, чем детям
сделанное "бо-бо".
Потому что за этим
не следует ничего.
На этом и остановимся и подождем, быть может, еще появятся стансы, написанные в лучших ренессансных или романтических традициях.
