Детская эвтаназия: прогресс или ловушка цивилизации
Сергеева М. И., Ялиева Л. К. (3 группа, 2 курс, леч. ф-т.)
Научный руководитель: доцент, к.ф.н. Н.В. Гришечкина
Эвтаназия является не только проблемой современной медицины, она аккумулирует в себе всю антропологическую проблематику современности, затрагивает фундаментальные основания человеческого бытия в мире. Как современная медицинская практика, направленная на быстрое и безболезненное прекращение жизни человека, страдающего неизлечимым заболеванием и испытывающего невыносимые страдания, эвтаназия долгое время отторгалась в медицине, осуждалась в обществе и преследовалась по закону.
Впервые термин «эвтаназия» был использован в 16 в. Ф. Бэконом для обозначения «легкой, не сопряженной с мучительной болью и страданиями смерти». По его мнению: «Долг врача состоит не только в том, чтобы восстанавливать здоровье, но и в том, чтобы облегчать страдания и мучения, причиняемые болезнью».
Со второй половины 20 века в мире развернулась дискуссия вокруг легализации эвтаназии из соображений гуманности. Сторонники «гуманной» смерти борются за право неизлечимо больных людей покончить с собой, утверждая, что каждый человек вправе распоряжаться своей смертью. Еще М. Монтень говорил: «Добровольная смерть - прекраснейшее завершение жизни. Ибо наша жизнь зависит от воли других людей, и только смерть - от нашей собственной».
«Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла», - гласит клятва Гиппократа. Сторонники же эвтаназии действует под лозунгом: «Если ты не можешь победить страдания - ликвидируй тех, кто страдает». В то же время нет возможности полностью обосновать запрет на эвтаназию (Зильбер А.П.), поскольку и развитие медицины всегда происходило через отмену старых запретов и постепенное включение в область легализации тех практик, которые прежде исключались из нее.
Как отмечает В. С. Степин, проблема эвтаназии порождается достижениями «техногенной цивилизации Запада». В настоящее время успехи современной науки в познании закономерностей жизни в целом и человеческого организма в частности позволяют выработать целый спектр жизнеподдерживающих технологий в виде специальной аппаратуры, фармакологических препаратов. Жизнь человека все больше определяется факторами искусственного порядка, что делает ее более комфортной, но в то же время и более зависимой. Как только внешнее «естество» было преодолено и за внутренним «естеством» выявилась понятийная «пустота», антропологическая граница «поплыла», находя выражение в проекте «смерти человека» посредством эвтаназии.
Поскольку образ человека до сих пор строился и все еще строится на «естественных» основаниях, то вполне закономерно, что в условиях нарастающего доминирования «искусственного» над «естественным», «культуры» - над «природой», искажается ценность жизни, подменяясь понятием качество жизни. И когда технологии оказываются бессильными поддерживать качество жизни, важными и значимыми становятся технологии безболезненного ухода из жизни.
По выражению одного из крупнейших современных специалистов в области философии науки Р. Дворкина, «естественные причины смерти отступают теперь перед возможностями медицины - «естество» составляет теперь лишь малую часть тех контролируемых и неконтролируемых факторов, от которых зависит теперь медицинское вмешательство».
Пионером в области легализации добровольной смерти стали Нидерланды. В 1998 году Верховный суд страны признал добровольную детскую эвтаназию приемлемой. А в 2014 году Король Бельгии Филипп подписал закон, разрешающий эвтаназию несовершеннолетних детей. Бельгия стала второй страной после Нидерландов, где разрешена эвтаназия для несовершеннолетних. Однако, в отличие от голландского закона, где эвтаназия узаконена с 12 лет, в бельгийском законопроекте минимальный возраст зафиксирован не был.
Для осуществления добровольного ухода из жизни несовершеннолетнего необходимо выполнить целый ряд условий. Так, на эвтаназию должны будут согласиться родители ребенка. Кроме того, психолог должен будет подтвердить, что больной уже достиг возраста, чтобы принять решение об уходе из жизни осознанно и добровольно. Наконец, медицинский консилиум должен будет постановить, что ребенок неизлечим и ничто не может облегчить его физические и психологические страдания.
В настоящее время эвтаназия в той или иной форме легализована в пяти странах Европы - Нидерландах, Люксембурге, Бельгии, Франции и Швейцарии.
Сам факт возникновения проблемы эвтаназии в современной культуре и медицине является своеобразным сигналом тревоги. В сегодняшнем технократическом обществе очень быстро меняются роли между человеком и техникой. Технократия - власть техники, выразившаяся в смещении сложившихся нормативов и стандартов, в размывании прежней границы между «можно» и «нельзя», в переоценке традиционного отношения к жизни и смерти. Не человек здесь управляет технологиями, а технологии управляют им. И эвтаназия в современном обществе - эффект бурного развития «технологий».
Таким образом эвтаназия - это общекультурная проблема, которая в силу своей «антропологической нагруженности» выдвинута в сферу медицины, но решаема только в масштабах философского дискурса, через анализ предельных оснований культуры.
Дети 9 и 11 лет были подвергнуты эвтаназии в Бельгии в период 2016-2017 года. Неизлечимо больным детям ввели смертельные инъекции в Бельгии, где действует единственный в мире закон, позволяющий уйти из жизни несовершеннолетним, «страдающим от невыносимой боли». Данные обнародовали в докладе CFCEE (комиссия, регулирующая эвтаназию в Бельгии).
Девятилетний ребенок, у которого была опухоль мозга, и одиннадцатилетний, страдающий , были первыми детьми в возрасте до 12 лет, которые ушли из жизни подобным образом. За эти два года бельгийские врачи сделали смертельную инъекцию еще одному семнадцатилетнему подростку, страдающему мышечной дистрофией.
В 2014 в бельгийский закон об эвтаназии была внесена поправка: врачи получили право на проведение процедуры вне зависимости от возраста пациента, подающего запрос. Они должны быть признаны способными самостоятельно принимать решения и получить согласие родителей.
Сторонники закона считают, что ребенок не должен страдать против своей воли, но противники утверждают, что дети слишком юны, и не могут сами решать такие вопросы. В докладе от 17 июля отмечается, что трое несовершеннолетних были среди тысяч людей, выбравших эвтаназию в Бельгии в период с 1 января 2016 года по 31 декабря 2017 года. Настоящий возраст лиц моложе 18 лет был раскрыт чиновником в американской газете The Washington Post только сейчас.
Люк Проот, член CFCEE, поддержал решение об эвтаназии для несовершеннолетних: «Я видел настолько чудовищные страдания, что, думаю, мы все сделали правильно». Для выполнения процедуры врачи должны сначала убедиться, что ребенок «находится в безнадежной ситуации, испытывает постоянные и невыносимые страдания, которые не могут быть облегчены и которые приведут к смерти в краткосрочной перспективе». После того как ребенок выразил свое желание в письменной форме, детские проводят обследования, в том числе тесты на интеллект, чтобы определить уровень сознательности пациента и убедиться, что выбор не был сделан под влиянием третьей стороны.
Решение распространить действие закона об эвтаназии на всех несовершеннолетних вызвало возмущение в стране и за рубежом. Бельгийские священнослужители назвали этот закон слишком радикальным, а группа из 162 бельгийских писала: «Сегодня мы можем полностью контролировать физическую боль или тревогу при приближении смерти». Профессор Стефан Ван Гул, специалист по детскому , считает: «На сегодняшний день нет объективного метода, с помощью которого можно сказать, что этот ребенок абсолютно осознанно дает свое согласие».
За последние десять лет в Бельгии число проведений эвтаназии во всех возрастных группах увеличилось почти в 5 раз. Большинство из 4337 человек, обратившихся за помощью в 2016 и 2017 годах, были онкологическими больными. Однако 710 человек из них были пожилыми людьми, которые обращались к врачам со сравнительно небольшими жалобами, например, слепота или недержание. 77 человек предпочли умереть из-за невыносимых страданий, связанных с психиатрическими заболеваниями.
По результатам опросов, несмотря на все разногласия и споры, бельгийскую легализацию эвтаназии поддерживают многие по всему миру.
Краткое содержание:
17-летняя жительница Нидерландов Ноа Потховен, несколько лет назад ставшая жертвой изнасилования, добилась права на уход из жизни при помощи процедуры эвтаназии. В Бельгии после эвтаназии ушли из жизни трое пациентов – 9, 11 и 17 лет от роду.
Жительница города Арнема Ноа Потховен подверглась сексуальным домогательствам в возрасте 11 лет на детском празднике, а в 14 лет ее изнасиловали двое мужчин. После этого чудовищного случая медики диагностировали у девочки посттравматическое стрессовое расстройство, депрессию и анорексию.
Девушка написала свою автобиографию «Победа или обучение». Она очень хотела помочь своим сверстникам, испытавшим в своей короткой жизни то же, что и она. Ноа утверждала, что в Нидерландах нет специальных центров и клиник, куда подростки могли бы обратиться за поддержкой и помощью.
В последние месяцы Ноа добивалась разрешения на проведение процедуры эвтаназии, не ставя в известность ни родителей, ни друзей. Смертельная процедура была проведена в домашних условиях 2 июня.
Голландские источники сообщают противоречивую информацию о последних минутах Ноа: согласно одной версии, она умерла в кругу близких, по другой - она попрощалась с родными при помощи записок. При этом известно, что Ноа принимала решение об эвтаназии самостоятельно, не советуясь с родителями: законодательство Нидерландов это допускает.
Правом добровольно уйти из жизни в Нидерландах ежегодно пользуются тысячи людей.
Просьба о прекращении жизни гражданина должна быть добровольной (без влияния психических заболеваний и препаратов) и сохраняться со временем.
Потенциальным смертникам должно быть не менее 12 лет, а лицам до 16 лет требуется согласие родителей.
В вопросах эвтаназии Нидерланды впереди планеты всей. Приемлемым добровольный уход из жизни был признан Верховным судом страны еще в 1984 году. Закон об эвтаназии начал действовать в Нидерландах с 2002 года.
Но местные политики на этом останавливаться не хотят. Министр здравоохранения Эдит Схипперс и министр безопасности и правосудия Арт ван дер Стер предложили законопроект, в котором прямо сказано, право на эвтаназию может получить любой житель Нидерландов , изъявивший желание умереть.
Этот закон пока не принят, но имеет большое количество сторонников среди населения.
В такой же благополучной стране, как и Нидерланды, Бельгии поступили еще более радикально: с 2014 года бельгийским законодательством легализована детская эвтаназия без ограничения возраста.
До массового применения этой процедуры пока не дошло. Самая первая детская эвтаназия была проведена осенью 2016 года. Бельгийская федеральная комиссия сообщила, что за 2016–2017 годы было сделано три эвтаназии несовершеннолетним: пациентам было 17, 11 и 9 лет соответственно.
Федеральным законом № 323 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» эвтаназия в России запрещена.
Даже в голове не укладывается, что физически здоровый подросток с психологическими проблемами может спокойно, без согласия родителей заказать себе смерть с доставкой на дом! От благополучной и сытой жизни Европа окончательно начинает сходить с ума!
В нашей стране идут жесточайшие споры и дебаты о разрешении эвтаназии для обреченных, смертельно больных людей, а цветущая Европа спокойно убивает своих детей.
Смысл эвтаназии - упрощение жизни для тех, кто привык к тому, что жизнь - это удовольствие. В случае, когда удовольствие получать уже невозможно, должна быть возможность "заказать" себе смерть у врача. Об этом в программе "Угол подозрения" на TUT.BY-TB заявила координатор групп поддержки онкопациентов, председатель совета ОО "Белорусское общество трудящихся женщин" Ирина Жихарь. При этом, уверена эксперт, человеку отказывается в праве стать завершенной личностью, ведь страдание, как и счастье, дается, чтобы человек ощутил всю полноту жизни.
Внимание! У вас отключен JavaScript, ваш браузер не поддерживает HTML5, или установлена старая версия проигрывателя Adobe Flash Player.
Открыть/cкачать видео (187.57 МБ)Что такое эвтаназия? Чем отличаются понятия "детская" и "взрослая" эвтаназия?
Елена Войнилович: Эвтаназия - это смерть, вызванная целенаправленным введением лекарственного препарата по требованию пациента. То же самое относится к детской эвтаназии, согласно новому закону, принятому в Бельгии: должно быть неоднократно высказано желание ребенка, должна быть оценка психолога состояния его психики и поддержка родителей, его заболевание должно быть подтверждено несколькими специалистами. Это автоматически запрещает эвтаназию маленьким детям, которые не умеют говорить.
В Беларуси эвтаназии нет и быть не может. Что думаете лично вы по поводу эвтаназии?
Тамара Лисицкая: О детской смерти сложно думать, как и о смерти вообще. Я не могу быть "за" или "против", тут дело не в аргументации. Понятно, что такой закон принят исключительно из гуманных соображений. Можно представить математику принятия этого закона: речь идет о прекращении страдания, это белая сторона этого закона. Обратная
сторона этого: под действие этого закона подпадают дети, рожденные с необратимыми пороками. Мне представляется это апокалиптической картиной арийской чистки человечества. Каждый частный случай надо рассматривать отдельно, но если речь идет о массовой реализации, видится нечто ужасное.
Но такая возможность должна существовать?
Тамара Лисицкая: Кто будет принимать это решение? Я сталкивалась с детскими смертями, но я ни разу не видела ребенка, который хотел бы умереть.
Психологи недавно открыли динамику, которая говорит о том, что даже у детей существует неосознанное движение к смерти. Для этого нужны психологи, которые могут понять, можно ли его предотвратить или уже ничего нельзя сделать. Когда я с этим сталкиваюсь, мне больно. Как специалист я смотрю, что я могу сделать. Только родной любимый взрослый может прекратить это движение, но у него тоже может не быть для этого сил.
Ирина Жихарь: При всей тяжести заболеваний я не встречала однозначного желания умереть. На моих руках умирал не один человек, и они все хотят жить. Когда человек уходит, он не понимает, что это случается сию секунду. Если бы не было личного опыта, я бы говорила, что эвтаназия нужна. Но теперь я считаю иначе, эвтаназия - своеобразный аналог смертной казни, а не самоубийства. При самоубийстве человек понимает и сам принимает решение. В эвтаназии человек принимает решение о том, чтобы ему ввели смертельную дозу лекарства, потому что врачи дали ему заключение о том, что ничего не могут сделать. Но кто делает эту инъекцию? Клятва Гиппократа содержит фразу о том, что врач никогда не даст смертельное лекарство больному.
Сегодня есть масса лекарств, которые купируют боль. Хосписы обеспечивают должное качество жизни для уходящих людей. Эвтаназия упрощает жизнь. Люди рассуждают о том, что жизнь - это удовольствие, и раз больше не удается получать удовольствие, пусть врач введет смертельное лекарство. Введением эвтаназии мы отказали человеку в праве стать завершенным. Страдания, как и счастье, даются для того, чтобы человек прожил жизнь, ощутил ее полноту.
Эвтаназия на самом деле может быть выгодна государству. Безнадежно больные люди требуют больших денег на содержание. Когда есть закон об эвтаназии, особенно во время экономических кризисов, у государства может возникнуть искушение.
Елена Войнилович: Я категорически против эвтаназии, потому что в медицине есть альтернатива - паллиативная медицина, лечение симптомов, обезболивание. Паллиатив - это качество жизни, снижение боли, без ускорения или замедления смерти.
starodoroga 7 марта 2014 в 08:33 из Беларуси
В памяти на всю жизнь остались глаза людей, которые цеплялись за ЖИЗНЬ, и самое ценное для них это было каждое мгновение присутствия рядом близких сопереживающих людей, до самого последнего вздоха... И все они хотели ЖИТЬ даже в муках и страданиях... и в моём понимании, согласиться на эвтаназию - это убить их в себе прежде всего... точнее, убить себя в них.... Опасно то, что, приняв закон об эвтаназии детей, будут созданы такие "лазейки", которые приведут к эффекту снежного кома.... Сейчас мы откроем возможности для эвтаназии в определенных случаях, но что будет дальше? Эвтаназия для детей-инвалидов, недоношенных, детей с синдромом Дауна? Куда мы движемся и кто будет следующим?
Эвтаназия разрешена в считанных странах мира. С одной стороны, многие государства сражаются за права человека, а с другой стороны, почему у человека есть право на жизнь, но нет права на смерть. Бывают случаи, когда человек парализован, и дело не в боли, а просто жизни как таковой у него нет. Эвтаназия - это процесс, который может быть разрешен только в высокоцивилизованных странах, или, наоборот, это антицивилизованная мера?
Тамара Лисицкая: Эта тема табуированная. Дети не знают, что такое смерть, потому что взрослые боятся этой темы, точно так же, как и темы рождения.
Диана Понятовская-Замышляева: Будет закон или нет, это все равно есть в нашем мире, государстве, белорусских семьях. Родители принимают решение за своих детей. Это может быть актом любви и милосердия, а может быть страшной ситуацией.
Тамара Лисицкая: Все-таки детская и взрослая эвтаназия - это разные вещи. Кто примет это решение за ребенка? Под действие этого закона попадают дети, которые будут выбраковываться кем-то. Сюда же попадают дети, у которых нет любящих родителей. Родители тоже бывают разные, раз у нас есть масса социальных сирот, здоровых детей при живых родителях, которых уже списывают. А сколько детей, которые ведут вегетативное существование, находятся на попечении государства и являются балластом с точки зрения экономики. Они тоже попадают под действие закона. Кто примет решение за них?
Возможно, в идеальном мире, где все ответственны за свои решения, должна быть прописана и эта норма. В этом идеальном мире должны быть прописаны дозы препарата, который позволит уйти из жизни так, как хочет этого сам человек. Но на сегодняшнем этапе развития общества даже в самой цивилизованной стране слишком рано говорить о такой ясности мышления в этом вопросе.
Существует также пассивная эвтаназия, когда человека отключают от аппарата, перестают оказывать ему помощь, чтобы наступила натуральная смерть.
Диана Понятовская-Замышляева: Я сталкиваюсь с такими случаями, когда родители просто опускают руки и перестают бороться. К пассивной эвтаназии у нас прибегают нечасто. Этот вариант очень тяжел для всей семейной системы и рода. Потом кому-то придется за это ответить. Хорошо если будут отвечать эти родители в этой жизни, а если они это не отработают, это перейдет следующему члену семьи.
Елена Войнилович: Тот пример, который вы привели, это отказ от лечения. Если врачи считают, что излечение есть, а родители отказываются, за это можно привлекать к уголовной ответственности. Другая ситуация, когда лечение невозможно, и лечение тяжелее болезни, и если лечить ребенка сейчас, он умрет прямо на столе, а если не лечить его, он проживет несколько месяцев. Вот тогда встает вопрос о снятии активного лечения. После принятия в Бельгии закона об эвтаназии в 2002 году за 10 лет было только 4 случая эвтаназии в возрасте младше 20 лет. У детей эти случаи будут единичными, никто не говорит о массовом умерщвлении детей-инвалидов.
У нас достаточно высокий уровень медицины. Если все что можно сделано, решается, лежит этот ребенок месяцами в реанимации, не видя родителей, или он проведет последние несколько дней в окружении любящей семьи, с обезболиванием.
К паллиативу редко прибегают при онкологических заболеваниях, чаще, когда рождаются дети с врожденной патологией. Но паллиативная медицина не обязательно приговор. Если ребенок рождается с патологией, ему нужна интенсивная терапия, его оперируют и снимают с учета.
Если семья столкнулась с такой ситуацией, кого нужно поддерживать? Как ведется работа с такими семьями?
Елена Войнилович: Паллиативная медицина - это комплексный подход: медицинская, психологическая, социальная и духовная помощь. Наш детский хоспис обеспечивает этот комплексный подход, хотя не на всю республику. У взрослых 90% паллиативной медицины - онкология. А детей с врожденной патологией ведут годами.
Хватает средств?
Елена Войнилович: Невозможно охватить всех нуждающихся. Но в стране есть понимание, что эта медицина нужна, и идет ее развитие.
Диана, в какой поддержке нуждаются семьи, которые не рассматривают эвтаназию как выход, а хотят бороться до конца?
Диана Понятовская-Замышляева: Во-первых, это помощь в борьбе с предрассудками. Я постоянно сталкиваюсь с тем, что люди до сих пор на мистическом уровне думают, что рак - это заразно. Семье надо помочь объяснить ребенку, чем он болеет, почему болезнь не смертельная, но трудно совместимая с жизнью. Надо обучать ребенка и семью, как взаимодействовать с ближайшим окружением. Родственники решают не нагружать сторонних людей своими проблемами, и тогда ребенок начинает думать, что с ним что-то не так. Еще важно помочь приобрести новые смыслы, сформулировать новые цели и задачи на жизнь, найти ресурс внутри. И для работы с психологом приходит вся семья: ребенок отдельно, вместе с родителями, отдельно родители, по отдельности мама и папа.
Наташа_Фазель 7 марта 2014 в 11:04 из Беларуси
Дай Бог всем деткам и взрослым быть здоровыми. Дочери через неделю после рождения поставили диагноз - менингит. Врачи сразу сказали - овощ. Мы прошли все круги ада за 4 года жизни нашей крохи. Но наши мучения ничто в сравнении с тем, что переносила доча. Бесконечная боль, судороги через каждые 20 минут, отказы почек и т.д. Малышка психически не развивалась.Через 4 года сердечко не выдержало. Я благодарила Бога, как бы страшно это ни звучало, что прекратил ее страдания (и не надо лирики, плевала я на осуждения. Когда твой ребенок переносит адские муки и нет возможности что-то изменить, становишься реалистом). Вопрос: зачем столько мук этому маленькому человечку, если необратимые изменения гол. мозга были сразу? Повторюсь - дай Бог всем быть здоровыми! Простите за сбивчивость - эмоции...
Кто чаще первым сдается: родители или дети?
Диана Понятовская-Замышляева: В редких случаях сдаются родители. Мамы, которые денно и нощно находятся у кровати ребенка, теряют физические силы, а потом и душевные. Помощь им заключается в объяснении, что в семье надо просить о помощи мужа, семью, не взваливать все на себя и не делать из себя святую. Чтобы выходить ребенка, мама должна напитываться силой, следить за своим питанием, находить дружескую или психологическую поддержку.
Ирина Жихарь: Я всегда думала, что объективно судят об эвтаназии те, кто не находился в подобной ситуации. Но только когда ты сам проходишь эти испытания, тебе становится понятна многогранность проблемы.
Возможно ли развитие законодательства в нашей стране, чтобы в единичных случаях у человека была возможность выбрать? Должны ли быть хоть какие-то лазейки в законодательстве, чтобы это было возможно?
Тамара Лисицкая: Я не стану заниматься законотворчеством. Но я вижу другое решение проблемы - увеличение количества духовности, расширение понимания, что такое боль, гуманизация в целом. В обществе воспринимается только молодая, позитивная энергия как единственная форма существования, и огромный пласт жизни вокруг никому не
интересен и не понятен. Принято быть только счастливым и здоровым, и пока мы не примем, что люди бывают больные и умирают, мы не сможем говорить на эти темы без истерики. Можно помочь волонтерским движениям, дать деньги на строительство нового хосписа, помочь соседям с инвалидностью. Этими простыми вещами можно заменить рассуждения о гуманности, когда ничего не понятно.
Существует два детских хосписа в Беларуси. На каком правовом статусе они функционируют? Получают ли они государственное финансирование? С какими трудностями сталкиваются в своей работе?
Елена Войнилович: У нас зарегистрировано больше хосписов, но только Белорусский детский хоспис имеет медицинскую лицензию. Остальные хосписы работают как общественные организации, которые оказывают психологическую, социальную помощь. Хоспис - это помощь в самом конце жизни, поэтому мы уходим от этого названия и заменим хосписы на центры паллиативной медицины. Наш хоспис работает на общественных началах. Государство поддерживает нашу деятельность, но не финансово. В Беларуси нет необходимости поднимать вопрос эвтаназии, потому что есть много других вопросов, которые нужно решить: развитие медицины, технологий. Актуальнее вопрос, использовать высокие технологии для лечения или нет.
borik100 8 марта 2014 в 21:00 из Беларуси
Мой ребенок прожил 20 лет с тяжелейшим заболеванием. 10 лет в семье и еще 10 лет в интернате для детей с психо-физическими особенностями.10 лет вся семья была в заложниках. Когда я осознала, что мы с мужем не выдержим и ребенок все равно попадет в интернат, только сиротой останется и его брат, мы приняли очень трудное для нас решение об оформлении. 10 лет мы навещали его в интернате. Воевали с бесчеловечными условиями, в которых находятся больные дети, Я не знаю.как я все это выдержала. Мой ребенок недавно умер.Он весил 43 килограмма при росте 185см. Я только потом поняла,что ему не давали есть,чтобы не убирать за ним.Последние годы я молила бога, чтобы он забрал его, так как смотреть как мучается твой ребенок и когда ничего не можешь сделать, просто невыносимо.В итоге мне очень жаль,что пострадал второй ребенок, который не получил должного внимания в семье, т.к. все силы уходили на больного, от которого нельзя было отойти ни на шаг.Хорошо,что сын очень хорошо учился, окончил один из лучших вузов.Но я прекрасно понимаю, какую травму он получил, я это замечаю до сих пор. Я за эвтаназию. Пусть меня осудит тот, кто столкнулся с подобным испытанием. А остальные пусть помолчат, т. к. откуда они знают, что им может завтра приподнести.
Есть ли в Беларуси необходимые ресурсы, чтобы оказать достойную помощь умирающему человеку? Насколько облегчен доступ к адекватному обезболиванию? В некоторых странах это связано с бумажной волокитой.
Елена Войнилович: У нас есть спектр препаратов, которые дают возможность обезболить детей. Конечно, выписка обезболивающего занимает время, но этот вопрос решаем. У нас не так много детей, которые нуждаются в обезболивании, и мы им всегда идем навстречу, быстро выписываем препараты. У взрослых этот вопрос стоит острее, но у детей обезболивающих достаточно. Но нам надо планировать, чтобы эти средства постоянно закупались и их хватало.
Напоследок ваши напутствия семьям, которые с этим уже столкнулись. Что бы вы посоветовали, пожелали?
Тамара Лисицкая: У меня есть теория о равном количестве боли, неком облаке, висящем над всеми. Кому-то этой боли досталось больше. Если мы будем знать, что такие люди существуют, разделим с ними эту боль, им сразу станет легче. Поэтому я желаю всем знать о боли и уметь разделять ее с другими.
Ирина Жихарь: Мне кажется, если церкви будут больше участвовать в душепопечительской работе со своими прихожанами, семьям, где есть больные, было бы немного легче. Важна роль окружения и близких. Зачастую они действительно не знают, как себя вести, и из лучших побуждений делают все с точностью до наоборот. Смерть все равно никто не отменит, и очень важно понимать, что нужно претерпеть до конца.
Диана Понятовская-Замышляева: Я желаю страдающим людям встретить чудо в лице профессионального доктора, толкового психотерапевта, любящих родных, друзей. Одному это нести тяжело.
fikus25 10 марта 2014 в 17:08 из Беларуси
1.принятие данного закона одиноких и недееспособных автоматически обречет на смерть. ответ будет простой- просил покончить с мучениями... и никто с них не спросит- некому будет так как все будет делаться в рамках милосердия. недеспособноые дети, отказники автоматически попадут в палату смертников. кто будет бороться за их жизнь, если закон будет позволять убить, а не лечить... в карточке такому ребенку, взрослому, пенсионеру, одинокой старушке можно будет написать все, что угодно- закон разрешает. а теперь возьмите сколько у нас в стране инвалидов одиноких, БСМ помощи переполнена старичками и не только, которым попросту нужен уход, но никто их не хочет забирать домой... Поймите одну простую вещь- мы не вправе решать кому жить, а кому умирать. Эти люди не преступники, за ними должен быть уход профессиональный и пусть гос-во обеспечивает этим несчастным старичкам достойный уход до последнего дня, пусть открывают центры палиативного ухода и спрашивают с санитарок, которые попу не оторвут, чтобы помыть покормить старика, даже если платишь, (личный опыт), если родственники не могут вынести физической и психологической нагрузки -это очень сложно. тут есть и материальный интерес, за такими людьми и квартиры и дома числятся так что неугодным и "пожелавшим умереть" может стать каждый из таких людей имеющих серъезные заболевания. И не Дай Вам Бог оказаться в такой ситуации. Не треба бежать за Нидерландами, пока сохраняем свою культуру и традиции, историю мы люди! а в Голландии можно курить наркоту с 15 лет и что нам за ними?! Думайте...., сохранять культуру и моральные ценности значит быть Человеком. читайте окно Овертона и все станет на свои места. общаюсь в Европе с образованными людьми (не турист) - все они беспокоятся о Европе и моральном разложении... протестуют, но это уже ничего не меняет....не надо тянуть всю грязь оттуда... возьмите хорошее. Давайте учиться на их ошибках...
Беспрецедентный случай произошёл в Бельгии. С добровольного согласия родителей врачи лишили жизни двух мальчиков. Медики подвергли детей эвтаназии. Они были безнадёжно больными и испытывали каждый день невыносимые страдания. Эта информация стала известна из доклада Комиссии по регулированию эвтаназии в Бельгии (CFCEE).
Добровольному уходу из жизни с помощью медицинских препаратов подверглись дети 9 и 11 лет, имена которых не раскрываются. У 9-летнего мальчика был рак головного мозга, у 11-летнего - муковисцидоз.
По бельгийским законам уйти из жизни добровольно могут граждане любого возраста. Для этого нужно изъявить желание о проведении процедуры и подписать согласие. В случае с детьми требуется разрешение родителей и заключение психиатра. Также по закону врачи должны убедиться, что ребёнка вылечить невозможно и из-за своей болезни он переживает невыносимые страдания, которые нельзя облегчить препаратами.
Бельгия - единственная страна в мире, где разрешена эвтаназия детей. Соответствующие поправки в законодательство страны были внесены четыре года назад. За это время добровольному уходу из жизни подвергся ещё один несовершеннолетний - 17-летний парень с диагнозом «мышечная дистрофия».
Global Look Press/ZUMAPRESS.com/s76
По словам экспертов, в России некоторые родители тоже могли бы решиться на эвтаназию своего ребёнка. Безнадёжно больные дети есть везде.
Иногда страдания детей зашкаливают и выходят за те пределы, когда родители понимают, что эта борьба за жизнь не несёт никому никакой радости и является такой борьбой во имя борьбы, в которой страдают все, на самом деле, - рассуждает социальный педагог, член Международной ассоциации исследователей детского движения Алексей Газарян.
Но это в теории. На практике узаконенная детская эвтаназия в России вряд ли возможна в ближайшее время. Эксперт предполагает - российское общество «дорастёт» до закона о взрослой эвтаназии не раньше, чем через десять лет. Общественные тренды с Запада доходят до России с опозданием, один из них - «стремление к управлению жизненным циклом».
Люди стремятся создавать «дизайн жизни». Мы начинаем управлять рождением с помощью генетического планирования. И начинаем создавать дизайн своего ухода. Растёт не только качество жизни, но и качество смерти, - уверен Газарян.
Global Look Press /GODONG/Pascal Deloche
Менее «оптимистично» настроен «звёздный» адвокат, представляющий в судах интересы медиаперсон и публичных лиц, Сергей Жорин. По его словам, в ближайшее время эвтаназия в России узаконена не будет, тем более - законное убийство детей.
Это космос, фантасмагория какая-то, если хотите. Российская правовая система не готова к эвтаназии взрослых, а детей - тем более. Это то же самое, что разрешить всем летать на космических кораблях. Этому мешают законы! Правоприменительная практика, исполнение, система - всё к этому не готово, - сказал он.
По словам специалиста, в России существуют более насущные проблемы, требующие незамедлительного решения. Для начала нужно научиться спасать тех, у кого ещё есть шанс пожить на этом свете.
Отсутствие комфортного правового регулирования, например, вопросов, связанных с трансплантацией органов, в том числе и детям. Почему для этих операций люди до сих пор выезжают за рубеж, хотя российские врачи тоже умеют это делать? - рассуждает Жорин.
По его словам, в российском законодательстве трансплантация органов детям и взрослым до сих пор «чётко не урегулирована». Врачи часто опасаются совершать «те или иные действия» из-за опасения понести уголовную ответственность. «В результате погибают люди, которым ещё жить да жить», - заключил адвокат.
