В подобных делах все те же проблемы, что и в любых российских уголовных делах: давление на обвиняемых и их родных, отказы суда привлечь независимых экспертов, нарушения профессиональных прав защитников и т. д. Но есть особенность: их ведет ФСБ, все стадии дела проходят под контролем этой спецслужбы. Главным доказательством по делу будет справка, которую даст ФСБ, экспертизу будут проводить эксперты с допуском к гостайне, которые работают с ФСБ, свидетелями будут сотрудники спецслужбы: все будет основано исключительно на том, что ФСБ считает кого-то виновным.
В делах о госбезопасности стремятся засекретить всё, что только можно. Защитников обвиняемого в госизмене отказываются знакомить с секретными нормативными актами, в нарушении которых обвиняют их подзащитного, не позволяют копировать даже несекретные документы, суд отказывается проводить открытые заседания в части, которая не затрагивает гостайну.
Причина появления такого дела может быть любой : подковерные войны, желание сотрудника ФСБ продвинуться по службе, разнарядка на поиск врагов, граждан определенного государства или российских граждан, которые на такое государство якобы шпионили.
Обвинения часто абсурдны. Например, бывшему члену правления «Интер РАО» Карине Цуркан вменяют передачу молдавской спецслужбе некоего документа. В обвинении ничего не сказано ни о том, как она его получила, ни о том, как, когда, кому передала.
Оправдательный приговор по такой статье в современной России был вынесен лишь однажды , в деле эколога Александра Никитина, в котором мне повезло принять участие. Прекращения случались дважды - в делах многодетной матери Светланы Давыдовой, которую обвиняли в госизмене за звонок в посольство Украины, и моряка Сергея Минакова, который якобы передал украинцам сведения о черноморском флоте. Но в наших делах встречались и другие кейсы, которые можно назвать если не победами, то успехом. К ним я могу отнести три президентских помилования в делах о государственной измене за смс в Грузию - Оксаны Севастиди, Марины Джанджгавы и Анник Кесян. Кроме того, в делах об смс Оксаны Севастиди и Инги Тутисани приговор пересмотрел Верховный суд, признавший неправоту предыдущей инстанции и существенно сокративший срок наказания. Такого же сравнительно мягкого наказания удалось добиться в Верховном суде по делу инженера Геннадия Кравцова.
Вологодская женская исправительная колония № 1, в которой отбывали наказание Марина Джанджгава и Инга Тутисани / Фото: скриншот Google Maps
Дела о госизмене сопряжены с огромным количеством нарушений прав обвиняемых. В них зашкаливающий уровень беспредела со стороны спецслужб. Многие из обвиняемых под психологическим, а то и физическим давлением, дают признательные показания, которые и становятся основой дела.
Мы никогда не отказывались браться за дело из-за того, что обвинение - обоснованное. Во-первых , мы таких дел не встречали. Во-вторых , если адвокат считает обвинение обоснованным, у него что-то не так в профессиональном плане. У меня таких проблем нет, и я свою профессию люблю и уважаю. Оставлять обвиняемых по 275 статье без профессиональной защиты нельзя, как бы этого ни хотелось нашим процессуальным оппонентам. Следователи ФСБ очень часто отговаривают обвиняемых от нашего участия в качестве защитников. Надо признать, иногда им это удается.
Идти в ЕСПЧ стоит в любом случае. Права обвиняемых по подобным статьям постоянно нарушаются, и нередко ЕСПЧ подтверждает это - стоит вспомнить, к примеру, решения по делам «госизменников» Игоря Сутягина или Валентина Моисеева. В идеальном мире после положительного решения ЕСПЧ дело должны пересмотреть. Другой вопрос, что ЕСПЧ очень долго рассматривает такие жалобы, поэтому к тому моменту, когда он признает нарушения, можно вполне успеть отбыть срок заключения.
Статья о госизмене размыта настолько, что привлечь к ответственности по ней можно любого, кто поддерживает какие-то контакты с иностранцами. Необходимо изменить правовое регулирование государственной тайны. Сегодня эта вроде бы правовая категория регулируется неправовыми средствами - секретными нормативными актами. Необходимо ограничить субъектный состав лиц, которые могут привлекаться к уголовной ответственности за госизмену. Нельзя допускать, чтобы за госизмену могли судить продавщиц с рынка, домохозяек и других случайных людей, не имеющих никакого отношения к иностранным спецслужбам. Все это полбеды: даже то, что есть сейчас, просто не соблюдается сотрудниками ФСБ, изоляторов, прокуратуры, суда. Необходим гражданский контроль за ведением таких дел. Институтом, который занимался бы контролем, могла бы стать независимая адвокатура.
Аналогичные уголовные статьи есть, пожалуй, в большинстве государств. Практика по ним, как и формулировки, очень разнятся, но ни в Европе, ни в США нет привычки судить за подобные преступления людей, не имеющих никакого отношения к госсекретам или разведке. Кроме того, количество таких дел обычно существенно ниже: насколько мне известно, в США с конца 1990-х годов было возбуждено всего одно дело о государственной измене. Однако, поскольку официальная статистика по таким статьям во многих государствах не публикуется, судить об этом сложно.
СИЗО Лефортово. В нем часто содержатся обвиняемые в госизмене / Фото: A.Savin / Wikimedia Commons
По статье о госизмене обвиняют и ученых, и бывших сотрудников спецслужб, и людей, которые просто попались под горячую руку, оказались не в то время и не в том месте. Тенденции очевидны: резкий всплеск дел о госизмене и шпионаже в пользу Грузии - после российско-грузинского конфликта 2008 года, и в пользу Украины - после Крыма. В период конфликта с Грузией больше всего доставалось жителям приграничных регионов, сейчас уголовные дела о госизмене часто возбуждают в Крыму.
Они всегда связаны с внешней политикой. Поскольку сейчас наша страна находится в состоянии войны, то и действует наше государство по законам военного времени - хватает тех, кто попадается под руку, не пытается разбираться. Кроме того, шпионские процессы во внутренней иерархии уголовных дел ФСБ - одни из главных. Сотрудник после участия в таком деле может рассчитывать на повышение. Поэтому они мотивированы возбуждать больше дел по 275 УК.
Я лично не бывал на мероприятиях Совета безопасности или коллегии ФСБ, на которых, говорят, раздают разнарядки по этой статье, но вполне могу поверить в их существование. Но есть вероятность и того, что «инициативные» сотрудники на местах чувствуют «тренд» и пытаются за него ухватиться, чтобы продвинуться по службе.
Обвиняемым в госизмене и их близким могу посоветовать одно: не доверяйте следователю , который будет уговаривать вас молчать и не рассказывать никому о деле, запугивать тем, что будет только хуже. Ищите хорошего адвоката - по советам знакомых, правозащитных организаций, тех, кто уже сталкивался с подобными делами. Обратитесь к журналистам и правозащитникам, расскажите им о происходящем. Часто огласка помогает.
У жены известного адвоката и правозащитника Ивана Павлова отобрали вид на жительство. Американка Дженнифер Гаспар "выступает за насильственное изменение основ конституционного строя Российской Федерации", а потому должна покинуть страну до конца сегодняшнего дня.
Письмо от Управления федеральной миграционной службы по Петербургу и Ленобласти за подписью руководителя подразделения Елены Дунаевой супруги обнаружили в почтовом ящике сегодня, 5 августа.
Из документа, датированного 21 июля, семья с удивлением узнала – вид на жительство, выданный супруге Павлова, американке Дженнифер Гаспар, аннулирован. В течение двух недель американка должна покинуть страну, иначе ее ждет депортация. По странному совпадению, срок этот истек ровно в день получения черной метки от миграционного ведомства.
В комментарии "Новой" Павлов заявил, что семья намерена оспорить решение УФМС в суде: "Я регулярно проверяю свой почтовый ящик, поэтому точно знаю, что это письмо появилось в ящике только сегодня. Но для "Почты России" две недели – это нормальный срок. Хорошо хоть сегодня получили – если посчитать, то сегодня последний день срока, установленного УФМС. Естественно, завтра мы подадим жалобу в суд на решение об аннулировании вида на жительство и посмотрим, как суд отреагирует. Надеюсь, что нам дадут хоть какое-то время на сбор вещей. Что делать дальше, даже не загадываем, симптомы-то плохие. Сядем напротив друг друга и будем думать, карту разложим – куда ехать".
Мотивируя свое решение, УФМС ссылается на пункт 9 ФЗ "О правовом положении иностранцев", из которого следует – вид на жительство аннулируется в случае, "если иностранный гражданин выступает за насильственное изменение основ конституционного строя Российской Федерации, иными действиями создает угрозу безопасности РФ".
Иван Павлов уверен в том, что решение УФМС носит политический характер. "В это сложно поверить, – говорит он, – но санкционная война между Россией и Западом добралась и до моей семьи. Нас таки выгоняют из страны. Бредовее основания не придумаешь, тем более что конкретные поводы, мотивы нам никто не называет".
Фонд развития свободы информации был создан в апреле 2004 года. Организация осуществляет мониторинг сайтов федеральных органов госвласти на предмет доступа граждан к информации. В январе с проверкой в НКО пришла прокуратура Центрального района Санкт-Петербурга – организация получила представление об устранении нарушений законодательства о некоммерческих организациях.
Проверяли Фонд по анонимному доносу – работы были проведены в связи с поступившим обращением заинтересованного гражданина, сообщили тогда в прокуратуре. По мнению надзорного ведомства, получая иностранное финансирование, фонд занимается деятельностью, "содержащей признаки политической", "являющейся инструментом формирования общественного мнения". В представлении подчеркивалось – видимо, в качестве фактора, отягощающего вину: "Для реализации политической деятельности фонд активно использует интернет-ресурсы".
В конце 1990-х Иван Павлов выступал защитником журналистов Александра Никитина и Григория Пасько, которые преследовались за то, что открыто рассказали об экологических нарушениях на Северном и Тихоокеанском флоте. С 5 июня Иван Павлов защищает директора Института региональной прессы Анну Шароградскую, которая была незаконно задержана в петербургском аэропорту Пулково 5 июня, где ее продержали на протяжении пяти часов и подвергли досмотру в отсутствие понятых.
P. S. 6 августа Иван Павлов подал иск во Фрунзенский районный суд, потребовав оспорить решение УФМС об аннулировании вида на жительство супруги. Дата заседания не определена, юрист ждет от суда уведомления о рассмотрении иска. Сейчас Дженнифер Гаспар имеет неопределенный статус: решить, где должна находиться американка в момент рассмотрения иска, должен Фрунзенский районный суд.
Иск к «Почте России», которая доставила решение УФМС с двухнедельным опозданием, юрист решил не подавать. «Претензий нет, две недели для доставки письма по городу для «Почты России» нормальный срок», – иронично отметил Павлов.
Из портала радио «Свобода»:
06.08.2014 18:35
Р ешение об отзыве российского вида на жительства принято миграционной службой на основании якобы того, что Дженифер Гаспар "выступает за насильственное изменение основ конституционного строя России, или иными действиями создает угрозу государственной безопасности".
Дженифер Гаспар – петербургская правозащитница, супруга председателя фонда "Институт развития свободы информации" Ивана Павлова, живет в России уже 10 лет.
Письмо УФМС датировано 21 июля, послано оно было по "Почте России", а поэтому дошло до адресата лишь 5 августа, т. е. 14 дней спустя.
Для Дженифер Гаспар содержание письма неожиданностью не явилось:
– Девять дней назад нам позвонили из нашего районного отдела УФМС и спросили: "Вы получили письмо?" Я не совсем поняла, что они хотят от меня, и передала трубку своему супругу. Ему объяснили, что это за письмо и что это за причина, по которой мне отказывают в виде на жительство в России. С этой информацией мы живет уже больше недели.
– Вы живете в России уже десять лет, занимаетесь консультированием по вопросам управления в некоммерческих организациях. Можно ли предположить, что ваша работа имела какое-то отношение к государственной безопасности России, тем более могла бы представлять для этой безопасности угрозу?
– Конечно, нет. Я работаю в сфере деятельности некоммерческих организаций. В США такая профессия, как у меня, совершенно обычная. Я работала по этой профессии еще до того, как приехала в Россию. В чем заключается моя работа? Я встречаюсь с клиентом, консультирую его. Цель консультации – большая открытость НКО перед обществом, перед своим донором, улучшение эффективности работы НКО. В этом заключается моя работа. Я не понимаю, какую угрозу безопасности России может представлять такая работа.
– Но вы работали с некоммерческими организациями, которые объявлены "иностранными агентами". Может быть, по этой причине вас лишили вида на жительство в России?
– Да, я работала с различными НКО и с теми, в том числе, которые занимаются защитой прав человека. Некоторые из этих НКО имеют сейчас проблемы, связанные с новыми законами, которые определяют такое понятие как "иностранный агент". Да. Но я понимаю, что это все равно легальная работа, никакой угрозы она не представляет.
А. Гармажапова
12 августа Фрунзенский районный суд Санкт-Петербурга рассмотрит жалобу на решение чиновников УФМС, которые отобрали вид на жительство у супруги петербургского адвоката и правозащитника Ивана Павлова американки Дженнифер Гаспар.
По мнению юриста, решение о высылке его супруги УФМС принял под давлением спецслужб. В разговоре с "Новой" представители миграционного ведомства эту информацию подтвердили, подчеркнув, что аннулировали вид на жительство на основании "документов, которые поступили из некоторых правоохранительных служб".
Иск в районный суд Павлов подал 6 августа. Юрист также просил суд разрешить своей супруге оставаться в России до тех пор, пока суд рассмотрит правомочность вынесенного УФМС решения. Просьба была отклонена – Гаспар должна покинуть страну.
Наказания без вины не бывает - эта мысль капитана Жеглова была успешно привита с телеэкранов значительной части советского и постсоветского населения. Ну не могут просто взять и бросить в камеру того, кто ни в чем не виновен - так думает, вероятно, большинство наших сограждан.
Однако такое случается, и нередко. В моей адвокатской практике было несколько случаев преследования невиновных людей органами госбезопасности, которые заканчивались прекращением дела самим следствием за отсутствием состава преступления либо оправдательным приговором. Казалось бы, все хорошо, обвиняемый избежал наказания. Но тут важно понимать, что происходит с человеком, подозреваемым в совершении преступления против государства.
В первую очередь, его на длительный срок изолируют от общества. В некоторых случаях эта мера особенно тяжела для обвиняемого - как в случае со , которую разлучили с грудным ребенком, или с гражданином Украины , который уже много месяцев находится в следственном изоляторе Лефортово и, имея проблемы с сердцем, не может получить квалифицированную медицинскую помощь. Почти всегда в таких делах ограничивается право на защиту - адвокат, пытаясь встретиться со своим подзащитным в СИЗО, вынужден преодолевать многочисленные препятствия. Все это - колоссальный стресс для человека и его родственников.
Такие ситуации всегда являются результатом либо чьей-то служебной ошибки, либо намеренного подлога - с целью поправить служебную статистику, например. По логике, если факт преследования невиновного вскрывается, за этим должна последовать внутренняя проверка, и ответственный за преследование должен быть так или иначе наказан - выговором, понижением в должности и так далее, вплоть до уголовного преследования в особо тяжелых случаях.
Однако эта логика срабатывает крайне редко, а если дело ведут органы госбезопасности - шанс на законное возмездие стремится к нулю. Мы отправили серию запросов, чтобы выяснить, понес ли хоть кто-нибудь наказание за незаконное преследование наших подзащитных. Ответы пришли предсказуемые: наше государство не любит признавать свои ошибки и работать над ними.
1. Дело Светланы Давыдовой, домохозяйки из Вязьмы, которую обвиняли в госизмене за звонок в украинское посольство. ФСБ России и Управление ФСБ по Смоленской области отнесли запрашиваемую информацию к сведениям ограниченного доступа. Генрокуратура ответила, что нарушений в ходе осуществления прокурорского надзора выявлено не было.
2. По делу Сергея Минакова , члена экипажа черноморского танкера «Койда», которого обвиняли в шпионаже, мы получили похожие ответы. ФСБ опять отказала под предлогом ограничения доступа, военная прокуратура нарушений не нашла. Сергей провел в СИЗО несколько месяцев, прежде чем его дело было прекращено за отсутствием состава преступления.
По информации «Газеты.ру», в настоящее время ФСБ проводит проверку в отношении военнослужащих-контрактников, отказавшихся от командировки в Сирию. «К делу подключились военные особисты и ФСБ. Пошла проверка, допросы и угрозы военнослужащим вплоть до уголовного преследования. Статьи не называются, но из разговора следует, что им грозит наказание вплоть до государственной измены (…) Людей на время проверки органами госбезопасности не выпускают из расположения части», - рассказал Иван Павлов изданию. По словам юриста, «если будет начата официальная процедура, "Команда 29" готова подключиться к защите».
3. Директора петербургского Института региональной прессы Анну Шароградскую летом 2014 года задержали в аэропорту Пулково по ориентировке ФСБ и пытались обвинить в экстремизме из-за наличия «опасных» слов в образцах газетных публикаций, которые она везла в США для преподавания в школе журналистики. Позже обвинения были сняты , изъятые личные вещи - возвращены. Так как в деле участвовали несколько ведомств: линейный отдел полиции аэропорта, таможенная служба, ФСБ и прокуратура, - ответов нам пришло предостаточно, и ни одного внятного. Так, ФСБ ответила, что не имеет отношения к этому делу, хотя факт того, что именно эта служба была инициатором задержания Шароградской, получил подтверждение в ходе судебного разбирательства.
4. Сотрудник Военмеха (Балтийского государственного технического университета им. Д.Ф. Устинова - МЗ) физик Игорь Баранов также был задержан в Пулково, но двумя годами ранее. Он планировал улететь в США на конференцию, но не вышло - его заподозрили в вывозе материалов, на основе которых якобы можно создать оружие массового поражения. Этими материалами были распечатки доклада, который Баранов собирался представить коллегам. В основе обвинения лежало банальное невежество - сама технология, которую разрабатывал физик, была в принципе неприменима для военных целей. Однако за те месяцы, в течение которых длилось разбирательство, нервы ученому и его семье потрепали изрядно, не говоря уже о репутационных издержках. Однако, судя по ответам Таможенной службы и ФСБ, за все это никто так и не ответил.
5. Нельзя не вспомнить давнее, но очень громкое дело эколога и правозащитника Александра Никитина . В 1995 году он был обвинен ФСБ в измене родине и разглашении государственной тайны за подготовку доклада «Северный флот - потенциальный риск радиоактивного загрязнения региона». Пятью годами позже ученый был полностью оправдан Верховным судом. Ответ из ФСБ: «В связи с вынесением 29 декабря 1999 года в отношении Никитина А.К. оправдательного приговора в Управлении ФСБ России по городу Санкт-Петербургу и Ленинградской области проверка по факту осуществления в отношении указанного лица уголовного преследования не проводилась, должностные лица Управления к ответственности не привлекались, поскольку в их действиях не усматривались признаки дисциплинарных проступков».
Федеральная служба безопасности особенно «отличилась» в ответах на наши вопросы - своей склонностью безосновательно относить любые неудобные для нее сведения к информации ограниченного доступа. ФСБ все больше вживается в роль самозамкнутой и практически неподконтрольной (в том числе другим госведомствам) структуры, внутри которой тихо заминается любой беспредел.
Автор - юрист, лидер «Команды 29» , объединения правозащитников и журналистов, названного в честь соответствующей статьи Конституции, которая гарантирует свободу слова и право гражданина на поиск и распространение информации. В настоящее время адвокаты «Команды 29» представляют интересы радиоинженера , обвиняемого в госизмене из-за резюме, отправленного в иностранную компанию. Летом 2015 года «Команда 29» оспорить в Верховном суде указ президента о засекречивании потерь вооруженных сил в мирное время. Кроме того, «Команда 29» поддерживает работу проекта «Росответ» - некоммерческого сервиса, помогающего пользователям составлять и отправлять запросы в органы власти, ответы на которые публикуются затем в открытом доступе.
Иван Павлов родился 13 января 1971 года в городе Санкт-Петербург. В 1997 году окончил юридический факультет Санкт-Петербургского государственного университета.
С 1997 года работает как практикующий адвокат. В 2009 году кандидат юридических наук. В течение 6 лет руководил экологическим правозащитным центром «Беллона» в Санкт-Петербурге.
В 2004 году Иван Павлов стал учредителем Фонда Свободы Информации. На протяжении 10 лет Фонд занимался защитой права граждан и организаций на доступ к информации, оказывая юридическую и консультативную помощь. Также сотрудники Фонда проводили аудит официальных сайтов органов власти.
В 2014 году Фонд попал в реестр «НКО-иностранных агентов». После нескольких судебных заседаний, в рамках которых Иван Павлов и другие юристы Фонда оспаривали статус «иностранного агента», Фонд свободы информации формально приостановил свою деятельность. Часть сотрудников во главе с Павловым объединилась в Команду 29.
В 2006 году Иван Павлов инициировал дело, в результате которого суд обязал Ростехрегулирование опубликовать в интернете тексты ГОСТов. До этого граждане могли получить доступ к стандартам только платно. В феврале 2006 года юристы одержали победу в суде первой инстанции. Ростехрегулирование подало кассационную жалобу. Рассмотрение должно было состояться 23 мая, однако представители агентства в суд не явились. Заседание перенесли на 8 июня. А 31 мая на адвоката Ивана Павлова было совершено нападение, в результате которого он попал в больницу с травмами головы. Поскольку преступники не взяли личные вещи пострадавшего, Иван Павлов связывает это нападение со своей профессиональной деятельностью, а именно - с делом по предоставлению текстов ГОСТов в открытом доступе. Было возбуждено уголовное дело, нападавших до сих пор не нашли.
В 2015 году Иван Павлов совместно с группой журналистов и правозащитников оспаривали в Верховном суде РФ Указ Президента РФ о засекречивании сведений о потерях в мирное время. Верховный суд отказал в признании указа незаконным.
В 2009 году Ивану Павлову удалось добиться признания незаконным обыска, который был проведен следственными органами в Научно-исследовательском центре «Мемориал».
Иван Павлов защищал историка Михаила Супруна, в отношении которого в 2009 году было возбуждено уголовное дело по статье 137 УК РФ «Нарушение неприкосновенности частной жизни» за подготовку книг памяти репрессированных в Советском Союзе. В январе 2014 года, рассмотрев жалобы историка и адвоката Павлова, Европейский суд по правам человека начал коммуникацию с Правительством РФ
В 2013 году Павлов добился прекращения уголовного преследования профессора петербургского «Военмеха» Игоря Баранова, которого обвинили в попытке провоза через границу «материалов, которые могут быть использованы при создании оружия массового поражения».
Иван Павлов был защитником эколога Александра Никитина, обвиненного в государственной измене за подготовку доклада «Северный флот - потенциальный риск радиоактивного загрязнения региона», военного журналиста Григория Пасько, которого судили за шпионаж в пользу Японии, многодетной матери Светланы Давыдовой, которая обвинялась в госизмене за звонок в посольство Украины, электормеханика черноморского танкера «Койда» Сергея Минакова, которого обвиняли в шпионаже.
Иван Павлов представлял в суде интересы Института региональной прессы, оспаривавшего штраф за отказ добровольно регистрироваться в качестве «НКО-иностранного агента», и его директора Анны Аркадьевны Шароградской, против которой планировалось возбуждение уголовного дела по статье об экстремизме. В итоге Следственный комитет РФ отказался возбуждать дело против Шароградской, а решение о штрафе Институту региональной прессы было отменено Верховным судом РФ.
Павлов представлял интересы Людмилы Савчук, экс-сотрудницы ООО «Интернет-исследования», известной как «фабрика троллей на улице Савушкина», ныне активистки движения «Информационный мир», которое борется с проплаченной интернет-пропагандой. Был подан иск по защите трудовых прав Савчук, с целью вывести полуподпольную организацию в правовое поле. Суд удовлетворил требования Савчук, обязав ООО «Интернет-исследования» выплатить компенсацию морального вреда.
В 2015 году Иван Павлов получил премию Московской Хельсинкской группы в области защиты прав человека «за отстаивание прав человека в суде».
Пятый канал выпустил якобы изобличительный сюжет о «Команде 29» - объединении юристов, борющихся за право на свободу информации. В эфире их назвали «революционерами», которые «разжигают недовольство государством», а также описали схему финансирования, якобы получаемого из-за рубежа. Руководитель команды адвокат Иван Павлов затем , что волонтер, с которым беседовали журналисты, специально сообщил им ложную, доведенную до абсурда информацию.
«Бумага» поговорила с Павловым и узнала, в чем был смысл врать телевизионщикам и с чем в сюжете они не согласны.
На Пятом канале вышел сюжет о «Команде 29», в котором ее участников называют «революционерами, разжигающими недовольство государством». Как снимали этот сюжет?
Месяц назад мы заметили, как какие-то люди с камерой ходили и что-то снимали рядом с нашим офисом. Однажды я подходил к офису и на меня, как из засады, внезапно набросилась съемочная группа, оператор бежал с включенной камерой мне навстречу, спотыкаясь и перепрыгивая через сугробы. Вероятно они думали, что я отвернусь и начну убегать от них. Но к их удивлению я был рад ответить на вопросы. Хотя заметил, что тональность и характер вопросов были таковы, что никакой объективности в готовящемся ими материале и не предполагалось.
Что у вас спрашивали?
Спрашивали в том числе про мою личную жизнь, напомнив про то, что моя бывшая супруга была депортирована якобы из-за угрозы национальной безопасности.
Накануне репортажа те же лица явились ко мне в офис. Поскольку они пришли без приглашения, не предупредив меня заранее о своем визите и в этот день я был занят, я попросил нашего пресс-секретаря договориться с ними на другое время (кстати, этот эпизод попал в сюжет). Их это не устроило, и на следующий день вышел репортаж, где были эти кадры и короткий фрагмент интервью со мной.
Но мы с самого начала знали, что какие-то телевизионщики готовят гнусный материал про нашу команду. Один из волонтеров рассказал, что к нему пришли некие лица и попросили, чтобы он снабдил их компроматом на нас.
Этот волонтер у вас давно работает?
Мы не будем раскрывать нашего человека, поскольку кто знает, что на уме у наших оппонентов. Мы ему предложили сыграть роль обиженного бывшего сотрудника, он согласился. Мы понимали, что в этом кино для нас отведена роль главных антигероев и единственное, что мы можем сделать - это попытаться испортить им режиссуру. В итоге наш человек наряду с объективной информацией рассказал им кучу небылиц, абсурдность которых очевидна. Например, что мы якобы пытаемся заставить минобороны создать сайт в интернете и размещать на нем сведения о перемещении войск по территории России.
Или что мы своей юридической деятельностью якобы хотим парализовать работу госструктур тем, что они не смогут справиться с потоком обращений, который мы направляем в суды. Был еще ряд заготовок, но в итоговый сюжет вошли только эти. На наш взгляд, это очевидный для многих абсурд, который прошел на федеральном канале и был принят за чистую монету.
Зачем? Какой смысл был в том, чтобы клеветать на самих же себя?
Хочешь сделать что-то хорошо - сделай это сам. Если ты понимаешь, что абсурдного обвинения не избежать, постарайся сделать его наиболее абсурдным. Доведи абсурд до высшей степени, чтобы он был очевиден для большей аудитории.
Но ведь и аудитория его в большинстве, скорее всего, приняла за чистую монету.
Наша аудитория - те, кто нас знает, - точно так не воспримет. А что касается лояльной каналу аудитории то я надеюсь, что своим вторжением в режиссуру хотя бы часть таких телезрителей мы перетащили в разряд сомневающихся в правдивости того, как нас пытаются представить наши вооруженные телевидением недоброжелатели.
Мы ему предложили сыграть роль обиженного бывшего сотрудника, он согласился
В сюжете описали схему финансирования, при которой организация «Общество свободы информации», зарегистрированная в Чехии, была посредником между зарубежными спонсорами и Фондом развития свободы информации и «Командой 29».
Никаким посредником она не является и никогда не была. Организация зарегистрирована как общество, которое ведет деятельность на территории другого государства. Говорить о том, что иностранная организация не выполняет требования России, некорректно, поскольку она находится в другой юрисдикции.
Фонд свободы информации практически деятельности не ведет, денежных средств ниоткуда не получает, штатных сотрудников не имеет. Это легко проверить, изучив отчеты, которые фонд подает в Минюст и налоговые органы. Фонд - действительно был занесен в список иностранных агентов. После этого мы объявили, что приостанавливаем деятельность фонда и больше не будем работать как некоммерческая организация.
В сюжете сказали, что вас финансирует Фонд Сороса. Это правда?
Нет. Нас сейчас, к сожалению, Фонд Сороса не финансирует. Хотя Фонд свободы информации раньше получал гранты от этого фонда.
А «Команду 29»?
Ее невозможно финансировать, это не организация, а неформальная группа физических лиц. Наша работа финансируется за счёт адвокатской деятельности моей и моих коллег.
- «Команду 29» могут признать иностранным агентом, как и Фонд свободы информации?
Нет, поскольку «Команда 29» не является юридическим лицом и законодательство о некоммерческих организациях на нашу работу не распространяется.
