В этой статье мы рассмотрим повесть «Вешние воды» (краткое содержание). Тургенев, автор этого произведения, известен своей прекрасной способностью описывать взаимоотношения людей. Слава писателя обусловлена как раз тем, что Иван Сергеевич подмечал те чувства и эмоции, что свойственны всем людям, вне зависимости от того, жили ли они в XIX веке или в XXI.
«Вешние воды» - повесть, написанная в 1872 году. Этот период характеризуется написанием произведений, основанных на воспоминаниях о прошлом. Например, «Несчастная», «Стучит», «Странная история» и др. Из всех этих повестей произведение «Вешние воды» считается самым удачным. А главный герой стал прекрасным дополнением в галерее безвольных персонажей Тургенева.
Тургенев описывает своего героя: ему 52 года, он прожил свою жизнь, как будто плыл по ровной невозмутимой морской глади, однако в глубине ее таились горе, бедность и безумие. И всю свою жизнь он боялся, что одно из этих подводных чудовищ однажды перевернет его лодку, нарушит спокойствие. Его жизнь, хоть и богатая, была совершенно пуста и одинока.
Желая отвлечься от этих мрачных мыслей, он принимается перебирать старые бумаги. Среди документов Дмитрий Павлович Санин находит небольшую коробочку, внутри которой хранится маленький крестик. Этот предмет живо навевает на него воспоминания о былом.
Теперь переносит читателя в лето 1840 года повесть «Вешние воды». Краткое содержание, Тургенев, если верить исследованиям, согласен с этой мыслью, описывает шанс, который когда-то упустил Санин, шанс изменить свою жизнь.
В эти годы Санину было 22 года, и он путешествовал по Европе, спуская невеликое наследство, доставшееся от дальнего родственника. На пути обратно на родину он сделал остановку во Франкфурте. Вечером он собирался сесть на дилижанс до Берлина. Оставшееся до этого время он решил потратить на прогулку.
На небольшой улочке он заметил «Итальянскую кондитерскую Джиованни Розелли» и вошел в нее. Как только он вошел, к нему подбежала девушка и попросила помощи. Выяснилось, что младший брат девушки, четырнадцатилетний Эмиль, упал в обморок. А в доме, кроме старого слуги Панталеоне, никого не было.
Санину удалось вернуть мальчика в сознание. Дмитрий заметил удивительную красоту девушки. Тут в комнату вошел доктор в сопровождении дамы, оказавшейся матерью Эмиля и девушки. Мать так была рада спасению своего ребенка, что пригласила на ужин Санина.
Рассказывает о первой любви произведение «Вешние воды». Повесть описывает вечерний поход Дмитрия в гости, где его встречают, как героя. Санин узнает имя матери семейства - Леонора Розелли. Она вместе с мужем Джиованни 20 лет назад покинула Италию и переехала во Франкфурт, чтобы открыть здесь кондитерскую. Ее дочь звали Джеммой. А Панталеоне, их старый слуга, когда-то был оперным певцом. Также гость узнает о помолвке Джеммы с заведующим крупным магазина Карлом Клюбером.
Однако Санин слишком увлекся общением, засиделся в гостях и опоздал на свой дилижанс. У него оставалось мало денег, и он отправил письмо берлинскому другу с просьбой дать в долг. Дожидаясь ответа, Дмитрий остался во Франкфурте на несколько дней. На следующий день к Санину пришли Эмиль с Карлом Клюбером. Жених Джеммы, благообразный и воспитанный молодой человек, поблагодарил Санина за спасение мальчика и пригласил отправиться вместе с семьей Розелли на прогулку в Соден. На этом Карл удалился, а Эмиль остался, вскоре подружившись с Дмитрием.
Еще одни день Санин провел у новых знакомых, не сводя глаз с красавицы Джеммы.
Повесть Тургенева рассказывает о молодости Санина. В те годы он был высоким, статным и стройным молодым человеком. Черты лица его были немного расплывчатые, он был потомком дворянского семейства, и от своих предков унаследовал золотистого цвета волосы. Он был полон здоровья и юношеской свежести. Однако отличался очень мягким характером.
На следующий день семейство Розелли и Санин отправились в маленький городок Соден, который находится в получасе пути от Франкфурта. Организовал прогулку герр Клюбер с педантичностью, присущей всем немцам. Повесть Тургенева описывает жизнь европейцев среднего класса. Обедать Розелли отправились в лучший трактир Содена. Но Джемме наскучило происходящее, и она захотела обедать на общей террасе, а не в отдельной беседке, которую заказал ее жених.
На террасе обедала компания офицеров. Они все были в сильном подпитии, и один из них подошел к Джемме. Он поднял бокал за ее здоровье и забрал розу, лежавшую рядом с тарелкой девушки.
Это был оскорбительный поступок для Джеммы. Однако Клюбер не стал заступаться за невесту, а быстро расплатился и увел девушку в гостиницу. Дмитрий же смело подошел к офицеру, обозвал его нахалом, забрал розу и вызвал обидчика на дуэль. Клюбер сделал вид, что не заметил случившегося, зато Эмиля этот поступок восхитил.
На следующий день, не думая о любви, Санин разговаривает с секундантом офицера фон Донгофа. У самого Дмитрия не было даже знакомых во Франкфурте, поэтому он взял в секунданты слугу Панталеоне. Решили стреляться с двадцати шагов из пистолетов.
Остаток дня Дмитрий провел с Джеммой. Перед уходом девушка подарила ему ту самую розу, что он забрал у офицера. В этот момент Санин понял, что влюбился.
В 10 часов состоялась дуэль. Донгоф выстрелил в воздух, тем самым, признав, что виноват. В итоге дуэлянты разошлись, пожав руки.
Начинается рассказ о любви Санина и Джеммы. Дмитрий наносит визит фрау Леоне. Выясняется, что Джемма собирается разорвать помолку, однако только этот брак поможет спасти материальное положение всей ее семьи. Мать девушки просит Санина переубедить ту. Но уговоры не принесли результата. Наоборот, он понял, что Джемма тоже его любит. После взаимных признаний Дмитрий делает девушке предложение.
Фрау Леона смирилась с новым женихом, убедившись в том, что у того есть состояние. У Санина было поместье в Тульской губернии, которое следовало продать, а деньги вложить в кондитерскую. Неожиданно на улице Санин встречает старого друга Ипполита Полозова, который мог бы купить его поместье. Но на просьбу приятель отвечает, что всеми финансовыми вопросами заведует его жена, привлекательная, но
Произведение «Вешние воды» рассказывает о том, как Дмитрий, попрощавшись с невестой, уезжает в Висбаден, где лечится водами Марья Николаевна Полозова. Она оказывается очень красивой женщиной с прекрасными русыми волосами и немного вульгарными чертами лица. Санин заинтересовал ее с первого взгляда. Выяснилось, что Полозов давал жене полную свободу и не лез в ее дела. Его больше волновали жизнь в достатке и хорошая еда.
Супруги Полозовы даже заключили пари на Санина. Ипполит был уверен, что его друг слишком любит свою невесту, поэтому не поддастся чарам его жены. Однако он проиграл, хотя его жене это стоило немалых трудов. Дмитрий изменил Джемме через три дня после приезда к Полозовым.
Нет идеальных фигур в произведении «Вешние воды». Герои предстают обычными людьми со своими слабостями и пороками. Не стал исключением и Санин, однако по возвращении он сразу же признался во всем Джемме. Сразу после этого он отправился в путешествие вместе с Полозовой. Он стал рабом этой женщины, и сопровождал ее, пока не надоел. А потом она просто выкинула его из своей жизни. Единственное, что осталось в память о Джемме - тот самый крестик, что он нашел в коробочке. По прошествии лет он так и не понял, почему оставил девушку, ведь никого не любил так сильно и нежно, как ее.
Подходит к концу произведение «Вешние воды» (краткое содержание). Тургенев вновь возвращается к постаревшему Санину. Его герой, поддавшись нахлынувшим воспоминаниям, устремляется во Франкфурт. Дмитрий Павлович бродит по улицам в поисках кондитерской, но не может даже вспомнить улицу, на которой та была. В адресной книге он находит имя майора фон Донгофа. Тот рассказал, что Джемма вышла замуж и уехала в Нью-Йорк. Он него же Санин получил адрес возлюбленной.
Он пишет ей письмо. Джемма присылает ответ и благодарит Санина за расторгнутую помолвку, так как это позволило ей стать счастливее. У нее прекрасная семья - любимый муж и пятеро детей. Она рассказывает, что ее мать и Панталеоне умерли, а брат погиб на войне. Кроме того, к письму она прикладывает фотографию своей дочери, которая очень похожа на Джемму в молодости.
Санин отправляет в подарок дочери Джеммы гранатовый крестик. А позднее и сам собирается в Америку.
Начать анализ произведения лучше всего с первых стихотворных строк, взятых Тургеневым из старинного романса. Именно в них заключена главная тема всего произведения: «Веселые годы, счастливые дни - как вешние воды промчались они».
О прошлых мечтах, утраченных возможностях и упущенных шансах рассказывает Тургенев в своем произведении. Его герой из-за своей мягкотелости упускает единственный шанс на счастье. И исправить свою ошибку он уже не в состоянии, как бы ни стремился.
Веселые годы,
Счастливые дни -
Как вешние воды
Промчались они!
Из старинного романса
Часу во втором ночи он вернулся в свой кабинет. Он выслал слугу, зажегшего свечки, и, бросившись в кресло около камина, закрыл лицо обеими руками. Никогда еще он не чувствовал такой усталости – телесной и душевной. Целый вечер он провел с приятными дамами, с образованными мужчинами; некоторые из дам были красивы, почти все мужчины отличались умом и талантами – сам он беседовал весьма успешно и даже блистательно… и, со всем тем, никогда еще то «taedium vitae», о котором говорили уже римляне, то «отвращение к жизни» – с такой неотразимой силой не овладевало им, не душило его. Будь он несколько помоложе – он заплакал бы от тоски, от скуки, от раздражения: горечь едкая и жгучая, как горечь полыни, наполняла всю его душу. Что-то неотвязчиво-постылое, противно-тяжкое со всех сторон обступило его, как осенняя, томная ночь; и он не знал, как отделаться от этой темноты, от этой горечи. На сон нечего было рассчитывать: он знал, что он не заснет.
Он принялся размышлять… медленно, вяло и злобно.
Он размышлял о суете, ненужности, о пошлой фальши всего человеческого. Все возрасты постепенно проходили перед его мысленным взором (ему самому недавно минул 52-й год) – и ни один не находил пощады перед ним. Везде все то же вечное переливание из пустого в порожнее, то же толчение воды, то же наполовину добросовестное, наполовину сознательное самообольщение, – чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало, а там вдруг, уж точно как снег на голову, нагрянет старость – и вместе с нею тот постоянно возрастающий, все разъедающий и подтачивающий страх смерти… и бух в бездну! Хорошо еще, если так разыграется жизнь! А то, пожалуй, перед концом пойдут, как ржа по железу, немощи, страдания… Не бурными волнами покрытым, как описывают поэты, представлялось ему жизненное море – нет; он воображал себе это море невозмутимо гладким, неподвижным и прозрачным до самого темного дна; сам он сидит в маленькой, валкой лодке – а там, на этом темном, илистом дне, наподобие громадных рыб, едва виднеются безобразные чудища: все житейские недуга, болезни, горести, безумие, бедность, слепота… Он смотрит – и вот одно из чудищ выделяется из мрака, поднимается выше и выше, становится все явственнее, все отвратительно явственнее. Еще минута – и перевернется подпертая им лодка! Но вот оно опять как будто тускнеет, оно удаляется, опускается на дно – и лежит оно там, чуть-чуть шевеля плесом… Но день урочный придет – и перевернет оно лодку.
Он тряхнул головою, вскочил с кресла, раза два прошелся по комнате, присел к письменному столу и, выдвигая один ящик за другим, стал рыться в своих бумагах, в старых, большею частью женских, письмах. Он сам не знал, для чего он это делал, он ничего не искал – он просто хотел каким-нибудь внешним занятием отделаться от мыслей, его томивших. Развернув наудачу несколько писем (в одном из них оказался засохший цветок, перевязанный полинявшей ленточкой), – он только плечами пожал и, глянув на камин, отбросил их в сторону, вероятно, сбираясь сжечь весь этот ненужный хлам. Торопливо засовывая руки то в один, то в другой ящик, он вдруг широко раскрыл глаза и, медленно вытащив наружу небольшую осьмиугольную коробку старинного покроя, медленно приподнял ее крышку. В коробке, под двойным слоем пожелтевшей хлопчатой бумаги, находился маленький гранатовый крестик.
Несколько мгновений с недоумением рассматривал он этот крестик – и вдруг слабо вскрикнул… Не то сожаление, не то радость изобразили его черты. Подобное выражение являет лицо человека, когда ему приходится внезапно встретиться с другим человеком, которого он давно потерял из виду, которого нежно любил когда-то и который неожиданно возникает теперь перед его взором, все тот же – и весь измененный годами. Он встал и, возвратясь к камину, сел опять в кресло – и опять закрыл руками лицо… «Почему сегодня? именно сегодня?» – думалось ему, и вспомнил он многое, давно прошедшее…
Вот что вспомнил он…
Но нужно сперва сказать его имя, отчество и фамилию. Его звали Саниным, Дмитрием Павловичем.
Вот что он вспомнил:
Дело было летом 1840 года. Санину минул 22-й год, и он находился во Франкфурте, на возвратном пути из Италии в Россию. Человек он был с небольшим состоянием, но независимый, почти бессемейный. У него, по смерти отдаленного родственника, оказалось несколько тысяч рублей – и он решился прожить их за границею, перед поступлением на службу, перед окончательным возложением на себя того казенного хомута, без которого обеспеченное существование стало для него немыслимым. Санин в точности исполнил свое намерение и так искусно распорядился, что в день прибытия во Франкфурт у него оказалось ровно столько денег, сколько нужно было для того, чтобы добраться до Петербурга. В 1840 году железных дорог существовала самая малость; господа туристы разъезжали в дилижансах. Санин взял место в «бейваген»; но дилижанс отходил только в 11-м часу вечера. Времени оставалось много. К счастью, погода стояла прекрасная и Санин, пообедав в знаменитой тогдашней гостинице «Белого лебедя», отправился бродить по городу. Зашел посмотреть Даннекерову Ариадну, которая ему понравилась мало, посетил дом Гете, из сочинений которого он, впрочем, прочел одного «Вертера» – и то во французском переводе; погулял по берегу Майна, поскучал, как следует добропорядочному путешественнику; наконец, в шестом часу вечера, усталый, с запыленными ногами, очутился в одной из самых незначительных улиц Франкфурта. Эту улицу он долго потом забыть не мог. На одном из немногочисленных ее домов он увидел вывеску: «Итальянская кондитерская Джиованни Розелли» заявляла о себе прохожим. Санин зашел в нее, чтобы выпить стакан лимонаду; но в первой комнате, где, за скромным прилавком, на полках крашеного шкафа, напоминая аптеку, стояло несколько бутылок с золотыми ярлыками и столько же стеклянных банок с сухарями, шоколадными лепешками и леденцами, – в этой комнате не было ни души; только серый кот жмурился и мурлыкал, перебирая лапками, на высоком плетеном стуле возле окна, и, ярко рдея в косом луче вечернего солнца, большой клубок красной шерсти лежал на полу рядом с опрокинутой корзинкой из резного дерева. Смутный шум слышался в соседней комнате. Санин постоял и, дав колокольчику на дверях прозвенеть до конца, произнес, возвысив голос: «Никого здесь нет?» В то же мгновение дверь из соседней комнаты растворилась – и Санину поневоле пришлось изумиться.
В кондитерскую, с рассыпанными по обнаженным плечам темными кудрями, с протянутыми вперед обнаженными руками, порывисто вбежала девушка лет девятнадцати и, увидев Санина, тотчас бросилась к нему, схватила его за руку и повлекла за собою, приговаривая задыхавшимся голосом: «Скорей, скорей, сюда, спасите!» Не из нежелания повиноваться, а просто от избытка изумления Санин не тотчас последовал за девушкой – и как бы уперся на месте: он в жизни не видывал подобной красавицы. Она обернулась к нему и с таким отчаянием в голосе, во взгляде, в движении сжатой руки, судорожно поднесенной к бледной щеке, произнесла: «Да идите же, идите!» – что он тотчас ринулся за нею в раскрытую дверь.
В комнате, куда он вбежал вслед за девушкой, на старомодном диване из конского волоса лежал, весь белый – белый с желтоватыми отливами, как воск или как древний мрамор, – мальчик лет четырнадцати, поразительно похожий на девушку, очевидно ее брат. Глаза его были закрыты, тень от черных густых волос падала пятном на словно окаменелый лоб, на недвижные тонкие брови; из-под посиневших губ виднелись стиснутые зубы. Казалось, он не дышал; одна рука опустилась на пол, другую он закинул за голову. Мальчик был одет и застегнут; тесный галстук сжимал его шею.
Одинокий мужчина, на определенном этапе, своей жизни разбирает свой архив. Он находит в нем маленькую коробочку, в которой хранится крестик. Дмитрия Павловича Санина посещают воспоминания. Он вспоминает события далекой молодости, когда он молодой юноша любил и был любим, давал обещания и клятвы. Ни одной из них он не выполнил. Его неуверенность и боязнь изменений в жизни сделали несчастными многих людей.
В произведении показаны все человеческие качества и пороки, от которых страдают многие, а нерешительность делает любящих людей несчастными.
Прожив, половину своей жизни в спокойствии и относительном достатке Дмитрий Павлович Санин, однажды, желая отвлечься, от грустных мыслей, которые все чаще и чаще посещают его одинокую жизнь, разбирает бумаги. Их скопилось множество, и среди них он находит маленькую коробочку, в которой лежит крестик. Он вспоминает грустную историю, которая произошла в его молодые годы, когда он путешествовал по Германии.
Попав во Франкфурт, он гулял по стареньким улицам и наткнулся на «Итальянскую кондитерскую Розелли». Он вошел в нее. К нему тут же кинулась молодая девушка и плача стала убеждать помочь ее брату, который неожиданно потерял сознание. Дмитрию это удается. Мальчик приходит в себя и в это же время появляется его и девушки мать, с доктором. В благодарность, за оказанную помощь, они приглашают Санина по ужинать с ними.
Он согласился и так засиделся, что опоздал на свой дилижанс. Так как у него, в связи с этими событиями, осталось мало денег, и Дмитрий вынужден был попросить своего немецкого друга занять ему. Ожидая помощи Санин жил в гостинице, где его навестили Джемма, сестра потерявшего сознание Эмиля, с женихом Карлом. Он пригласил Дмитрия Павловича посетить с ними Соден. Во время прогулки юноша не сводил взгляда с юной красавицы Розелли.
На следующий день они гуляли, а позднее отправились в один из трактиров города. Девушка пожелала обедать не в отдельном кабинете, а на общей веранде, где находилось много людей, в том числе группа пьяных офицеров. Один из них поднял бокал и сказал тост в честь Джеммы, а затем, подошел и забрал, лежащую у ее тарелки розу. Это удивило всех и очень оскорбило девушку. Но ее жених не вступился за нее, он сделал вид, что ничего не произошло. Дмитрий Санин подошел к офицеру и вызвал его на дуэль. После остаток дня он провел с Джеммой, а в конце его она подарила ему розу, отобранную у военного. Юноша понял, что влюбился.
На следующий день он дрался на дуэли, и обидчик юной девы выстрелил вверх, как бы признавая свою вину. Джемма Розелли сообщает о своем желании разорвать помолвку, а Луиза, мать девушки просит Санина подействовать на нее, так как от этого зависит материальное благополучие ее семьи. Но Джемма отказывается. Родители девушки смиряются, что она любит Дмитрия, узнав, что у него есть средства.
На улице Санин встречает своего знакомого Полозова, который убеждает его поехать с ним в Висбаден, где лечится его жена Мария Николаевна. Это оказалась очень красивая молодая женщина. Она очень заинтересовалась Дмитрием, и он не может устоять перед ее чарами. Он не знал, что на него заключили пари. И, хотя, Полозов уверен, что Санин очень влюблен в Джемму, но он проигрывает пари: через три дня Дмитрий уже полностью под властью Марии Николаевны.
Дмитрий Павлович долго мучается, но, в конце – концов, признается Джемме в измене. Этот слабый и слабовольный человек губит и себя и любимую девушку.
После разговора он отправляется с Полозовыми в путешествие. Мария уже повелевает и помыкает им. А через некоторое время Дмитрий Павлович узнает, что Джемма вышла замуж и уехала с мужем в Америку. Он пишет ей и получает ответ с благодарностью, что он расторг помолвку. В нем она сообщает, что счастлива, имеет пятерых детей, ее брат погиб на войне, мать и слуга Панталеоне умерли и присылает ему фотографию дочери. В ответ Санин посылает девочке гранатовый крестик.
Так, как вешние воды, промчалась человеческая жизнь, оставив после себя утраченные возможности и мечты. Так мягкотелый Санин упускает свое счастье, которое много лет назад было перед ним, а своей нерешительностью он губит мечты других, окружающих его людей
Правитель Англии Утер Пентрагон был влюблен в Игрейну, супругу Корнуэльского герцога. С герцогом у короля была давняя война. Известный маг Мерлин пообещал помочь заполучить Игрейну, взамен попросил отдать
Большой трансатлантический лайнер «Бенджамен Франклин» отплыл из Генуи в город Нью-Йорк. На борту лайнера есть детектив Джим Симпкинс, сопровождающий в Америку Реджинальда Гатлина, которого подозревают в убийстве.
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. ИДЕЙНО-ТЕМАТИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ПОВЕСТИ И.С. ТУРГЕНЕВА «ВЕШНИЕ ВОДЫ»
ГЛАВА 2. ОБРАЗЫ ГЛАВНЫХ И ВТОРОСТЕПЕННЫХ ПЕРСОНАЖЕЙ В ПОВЕСТИ
2.2 Женские образы в повести
2.3 Второстепенные персонажи
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА
ВВЕДЕНИЕ
В конце 1860-х годов и первой половине 1870-х Тургенев написал ряд повестей, относившихся к категории воспоминаний о далеком прошлом («Бригадир», «История лейтенанта Ергунова», «Несчастная», «Странная история», «Степной король Лир», «Стук, стук, стук», «Вешние воды», «Пунин и Бабурин», «Стучит» и др.). Из них повесть «Вешние воды», герой которых представляет собою еще одно интересное добавление к тургеневской галерее безвольных людей, стала наиболее значимым произведением этого периода.
Повесть появилась в «Вестнике Европы» в 1872 году и была близка по содержанию к повестям «Ася» и «Первая любовь, написанным ранее: тот же слабовольный, рефлектирующий герой, напоминающий «лишних людей» (Санин), та же тургеневская девушка (Джемма), переживающая драму неудачной любви. Тургенев признавался в том, что содержание повести в молодости он «пережил и перечувствовал лично». Но в отличие от их трагических концовок «Вешние воды» завершаются сюжетно менее драматично. Глубокий и волнующий лиризм проникает повесть.
В этом произведении Тургеневым были созданы образы уходящей дворянской культуры и новых героев эпохи – разночинцев и демократов, образы самоотверженных русских женщин. И хотя персонажи повести являются типичными тургеневскими героями, в них все же прослеживаются интересные психологические черты, воссозданные автором с невероятным мастерством, позволяющим читателю проникнуть в глубину разнообразных человеческих чувств, самому пережить их или вспомнить. А потому, рассматривать образную систему небольшой по объему повести с небольшим набором персонажей нужно очень тщательно, опираясь на текст, не упуская ни одной детали.
Следовательно, цель нашей курсовой работы состоит в том, чтобы детально изучить текст повести для характеристики ее образной системы.
Объектом изучения являются, таким образом, главные и второстепенные персонажи «Вешних вод».
Цель, объект и предмет определяют следующие задачи исследования в нашей курсовой работе:
Рассмотреть идейно-тематическое содержание повести;
Выявить основные сюжетно-образные линии;
Рассмотреть образы главных и второстепенных персонажей повести, опираясь на текстовые характеристики;
Сделать вывод о художественном мастерстве Тургенева в изображении героев «Вешних вод».
Теоретическая значимость данной работы определяется тем, что в критике повесть «Внешние воды» в основном рассматривается с позиций проблемно-тематического анализа, а из всей образной системы анализируется линия Санин – Джемма – Полозова, в нашей же работе нами предпринята попытка целостного образного анализа произведения.
Практическая значимость нашей работы заключается в том, что материал, представленный в ней, может быть использован при изучении творчества Тургенева в целом, а также для подготовки спецкурсов и факультативных курсов, например «Повести И.С. Тургенева о любви («Вешние воды», «Ася», «Первая любовь» и др.) или «Повести русских писателей второй половины XIX века», и при изучении общего вузовского курса «История русской литературы XIX века».
ГЛАВА 1. ИДЕЙНО-ТЕМАТИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ПОВЕСТИ
И.С. ТУРГЕНЕВА «ВЕШНИЕ ВОДЫ»
Образная система произведения напрямую зависит от его идейно-тематической наполненности: автор создает и разрабатывает персонажей для того, чтобы донести до читателя какую-то идею, чтобы сделать ее «живой», «настоящей», «близкой» читателю. Чем удачнее созданы образы героев, тем легче читающему воспринимать мысли автора.
Поэтому, прежде чем приступить непосредственно к анализу образов героев, нам необходимо кратко рассмотреть содержание повести, в особенности, почему автором были выбраны именно эти, а не другие персонажи.
Идейно-художественный замысел этого произведения определил своеобразие положенных в его основу конфликт и особую систему, особое взаимоотношение характеров.
Конфликт, на котором строится повесть,– столкновение молодого человека, не совсем заурядного, неглупого, несомненно культурного, но нерешительного, слабохарактерного, и молодой девушки, глубокой, сильной духом, целостной и волевой .
Центральная часть сюжета – зарождение, развитие и трагический финал любви. К этой стороне повести и направлено основное внимание Тургенева, как писателя-психолога, в раскрытии этих интимных переживаний и проявляется по преимуществу его художественное мастерство.
В повести присутствует и привязка к конкретному историческому отрывку времени. Так, встреча Санина с Джеммой относится автором к 1840 году. Кроме того, в «Вешних водах» есть ряд бытовых деталей, характерных для первой половины XIX века (Санин собирается ехать из Германии в Россию в дилижансе, почтовой карете и т. п.).
Если обратиться к образной системе, то следует сразу отметить, что наряду с основной сюжетной линией – любви Санина и Джеммы, – даются дополнительные сюжетные линии такого же личного порядка, но по принципу контраста с сюжетом основным: драматический конец истории любви Джеммы к Санину становится яснее от сопоставления с побочными эпизодами, касающимися истории Санина и Полозовой.
Основная сюжетная линия в повести раскрывается в обычном для подобных произведений Тургенева драматическом плане: вначале даётся краткая экспозиция, рисующая среду, в которой должны действовать герои, дальше идёт завязка (читатель узнаёт о любви героя и героини), затем действие развивается, встречая иногда на пути препятствия, наконец наступает момент наивысшего напряжения действия (объяснение героев), за которым следует катастрофа, а за ней эпилог .
Основное повествование разворачивается как воспоминания 52-летнего дворянина и помещика Санина о событиях 30-летней давности, случившихся в его жизни, когда он путешествовал по Германии. Однажды, будучи проездом во Франкфурте, Санин зашёл в кондитерскую, где помог молодой дочери хозяйки с упавшим в обморок младшим братом. Семья прониклась к Санину симпатией и неожиданно для себя несколько дней он провёл с ними. Когда он был на прогулке с Джеммой и её женихом, один из молодых немецких офицеров, сидевших за соседним столиком в трактире, позволил себе грубо себя повести и Санин вызвал его на дуэль. Дуэль закончилась благополучно для обоих участников. Однако, это происшествие сильно встряхнуло размеренную жизнь девушки. Она отказала жениху, который не смог защитить её достоинство. Санин же внезапно понял, что полюбил её. Любовь, охватившая их, привела Санина к мысли о женитьбе. Даже мать Джеммы, пришедшая вначале в ужас из-за разрыва Джеммы с женихом, постепенно успокоилась и стала строить планы на их дальнейшую жизнь. Чтобы продать своё имение и получить деньги на совместную жизнь, Санин поехал в Вайсбаден к богатой жене своего пансионного товарища Полозова, которого он случайно встречает во Франкфурте. Однако, богатая и молодая русская красавица Марья Николаевна по своей прихоти завлекла Санина и сделала его одним из своих любовников. Не в силах противиться сильной натуре Марье Николаевны Санин едет за ней в Париж, но вскоре оказывается ненужным и со стыдом возвращается в Россию, где жизнь его вяло проходит в светской суете. Лишь через 30 лет он случайно находит чудом сохранившийся засохший цветок, ставший причиной той дуэли и подаренный ему Джеммой. Он мчится во Франкфурт, где выясняет, что Джемма через два года после тех событий вышла замуж и счастливо живёт в Нью-Йорке с мужем и пятью детьми. Её дочь на фотографии выглядит как та молодая итальянская девушка, её мать, которой Санин когда-то предложил руку и сердце.
Как мы видим, количество персонажей в повести относительно небольшое, поэтому мы может их перечислить (по мере появления в тексте)
· Дмитрий Павлович Санин – русский помещик
· Джемма – дочь хозяйки кондитерской
· Эмиль – сын хозяйки кондитерской
· Панталеоне – старый слуга
· Луиза – служанка
· Леонора Розелли – хозяйка кондитерской
· Карл Клюбер – жених Джеммы
· барон Дёнгоф – немецкий офицер, позже – генерал
· фон Рихтер – секундант барона Дёнгофа
· Ипполит Сидорович Полозов – товарищ Санина по пансиону
· Марья Николаевна Полозова – жена Полозова
Естественно, что героев можно разделить на главных и второстепенных. Образы и тех и других будут рассмотрены нами во второй главе нашей работы.
ГЛАВА 2. ОБРАЗЫ ГЛАВНЫХ И ВТОРОСТЕПЕННЫХ
ПЕРСОНАЖЕЙ В ПОВЕСТИ
2.1 Санин – главный герой «Вешних вод»
Вначале, еще раз отметим, что и конфликт в повести, и подбор характерных эпизодов, и соотношение персонажей – всё подчиняется одной основной задаче Тургенева: анализу психологии дворянской интеллигенции в области личной, интимной жизни . Читатель видит, как знакомятся, любят друг друга и потом расходятся главные герои, какое участие принимают в истории их любви другие персонажи.
Главный герой повести – Дмитрий Павлович Санин, в начале повести мы видим его уже 52-летним, вспоминающими свою молодость, свою любовь к девушке Джеме и свое несложившееся счастье.
Мы сразу очень многое узнаем о нем, автор рассказывает нам все без утайки: «Санину минул 22-й год, и он находился во Франкфурте, на возвратном пути из Италии в Россию. Человек он был с небольшим состоянием, но независимый, почти бессемейный. У него, по смерти отдаленного родственника, оказалось несколько тысяч рублей – и он решился прожить их за границею, перед поступлением на службу, перед окончательным возложением на себя того казенного хомута, без которого обеспеченное существование стало для него немыслимым». В первой части повести Тургенев показывает то лучшее, что было в характере Санина и что пленило в нём Джемму. В двух эпизодах (Санин помогает брату Джеммы, Эмилю, впавшему в глубокий обморок, а потом, защищая честь Джеммы, дерётся на дуэли с немецким офицером Дёнгофом) выясняются такие черты Санина, как благородство, прямота, смелость. Описывается автором внешность главного героя: «Во-первых, он был очень и очень недурен собою. Статный, стройный рост, приятные, немного расплывчатые черты, ласковые голубоватые глазки, золотистые волосы, белизна и румянец кожи – а главное: то простодушно веселое, доверчивое, откровенное, на первых порах несколько глуповатое выражение, по которому в прежние времена тотчас можно было признать детей степенных дворянских семей, «отецких» сыновей, хороших баричей, родившихся и утучненных в наших привольных полустепных краях; походочка с запинкой, голос с пришепеткой, улыбка, как у ребенка, чуть только взглянешь на него... наконец, свежесть, здоровье – и мягкость, мягкость, мягкость, – вот вам весь Санин. А во-вторых, он и глуп не был и понабрался кое-чего. Свежим он остался, несмотря на заграничную поездку: тревожные чувства, обуревавшие лучшую часть тогдашней молодежи, были ему мало известны» .Особого внимания заслуживают своеобразные художественные средства, какими пользуется Тургенев для передачи интимных душевных переживаний. Обычно это – не характеристика автора, не высказывания героев о самих себе – по преимуществу это внешние проявления их мыслей и чувств: выражение лица, голос, поза, движения, манера пения, исполнение любимых музыкальных произведений, чтение любимых стихов. Например, сцена перед дуэлью Санина с офицером: «Раз только на него нашло раздумье: он наткнулся на молодую липу, сломанную, по всем вероятиям, вчерашним шквалом. Она положительно умирала... все листья на ней умирали. "Что это? предзнаменование?" – мелькнуло у него в голове; но он тотчас же засвистал, перескочил через ту самую липу, зашагал по дорожке» . Здесь душевное состояние героя передано посредством пейзажа.
Естественно, герой повести не уникален в ряду других тургеневских персонажей подобного типа. Можно сопоставить «Вешние воды» например с романом «Дым», где исследователи отмечают близость сюжетных линий и образов: Ирины – Литвинова – Татьяны и Полозовой – Санина – Джеммы. Действительно, Тургенев в повести как будто изменил романный финал: Санин не находил в себе силы отказаться от роли раба, как было в случае с Литвиновым, и следовал всюду за Марьей Николаевной. Это изменение финала не было случайным и произвольным, а как раз определялось логикой жанра. Также жанр актуализировал преобладающие доминанты в развитии характеров героев. Санину, собственно как и Литвинову, даётся возможность «выстроить» себя: и он, внешне безвольный и бесхарактерный, удивляясь сам себе, вдруг начинает совершать поступки, жертвует собой ради другого – при встрече с Джеммой. Но повесть не довлеет этой донкихотской черте, в романе же она доминирует, как в случае с Литвиновым. В «бесхарактерном» Литвинове актуализируется как раз характер и внутренняя сила, реализующаяся в том числе в идее социального служения. А Санин оказывается полон сомнений и презрения к себе, он, подобно Гамлету, «человек чувственный и сластолюбивый» – именно страстность гамлетовская и побеждает в нём. Он также сокрушён общим течением жизни, не в силах противостоять ему. Жизненное откровение Санина созвучно размышлениям героев многих повестей писателя. Суть его заключается в том, что счастье любви столь же трагически мгновенно, как и человеческая жизнь, однако она и есть единственный смысл и содержание этой жизни. Таким образом, герои романа и повести, изначально обнаруживающие единые свойства характера, в разных жанрах реализуют различные доминантные начала – либо донкихотское, либо гамлетовское. Амбивалентность качеств дополняется доминированием одного из них.
Иван Сергеевич Тургенев
Вешние воды
Веселые годы,
Счастливые дни -
Как вешние воды
Промчались они!
Из старинного романса
…Часу во втором ночи он вернулся в свой кабинет. Он выслал слугу, зажегшего свечки, и, бросившись в кресло около камина, закрыл лицо обеими руками.
Никогда еще он не чувствовал такой усталости – телесной и душевной. Целый вечер он провел с приятными дамами, с образованными мужчинами; некоторые из дам были красивы, почти все мужчины отличались умом и талантами – сам он беседовал весьма успешно и даже блистательно… и, со всем тем, никогда еще то «taedium vitae», о котором говорили уже римляне, то «отвращение к жизни» – с такой неотразимой силой не овладевало им, не душило его. Будь он несколько помоложе – он заплакал бы от тоски, от скуки, от раздражения: горечь едкая и жгучая, как горечь полыни, наполняла всю его душу. Что-то неотвязчиво-постылое, противно-тяжкое со всех сторон обступило его, как осенняя, темная ночь; и он не знал, как отделаться от этой темноты, от этой горечи. На сон нечего было рассчитывать: он знал, что он не заснет.
Он принялся размышлять… медленно, вяло и злобно.
Он размышлял о суете, ненужности, о пошлой фальши всего человеческого. Все возрасты постепенно проходили перед его мысленным взором (ему самому недавно минул 52-й год) – и ни один не находил пощады перед ним. Везде все то же вечное переливание из пустого в порожнее, то же толчение воды, то же наполовину добросовестное, наполовину сознательное самообольщение, – чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало, – а там вдруг, уж точно как снег на голову, нагрянет старость – и вместе с нею тот постоянно возрастающий, все разъедающий и подтачивающий страх смерти… и бух в бездну! Хорошо еще, если так разыграется жизнь! А то, пожалуй, перед концом пойдут, как ржа по железу, немощи, страдания… Не бурными волнами покрытым, как описывают поэты, представлялось ему жизненное море; нет; он воображал себе это море невозмутимо гладким, неподвижным и прозрачным до самого темного дна; сам он сидит в маленькой, валкой лодке – а там, на этом темном, илистом дне, наподобие громадных рыб, едва виднеются безобразные чудища: все житейские недуги, болезни, горести, безумие, бедность, слепота… Он смотрит – и вот одно из чудищ выделяется из мрака, поднимается выше и выше, становится все явственнее, все отвратительно явственнее… Еще минута – и перевернется подпертая им лодка! Но вот оно опять как будто тускнеет, оно удаляется, опускается на дно – и лежит оно там, чуть-чуть шевеля плесом… Но день урочный придет – и перевернет оно лодку.
Он тряхнул головою, вскочил с кресла, раза два прошелся по комнате, присел к письменному столу и, выдвигая один ящик за другим, стал рыться в своих бумагах, в старых, большею частью женских, письмах. Он сам не знал, для чего он это делал, он ничего не искал – он просто хотел каким-нибудь внешним занятием отделаться от мыслей, его томивших. Развернув наудачу несколько писем (в одном из них оказался засохший цветок, перевязанный полинявшей ленточкой), – он только плечами пожал и, глянув на камин, отбросил их в сторону, вероятно, сбираясь сжечь весь этот ненужный хлам. Торопливо засовывая руки то в один, то в другой ящик, он вдруг широко раскрыл глаза и, медленно вытащив наружу небольшую осьмиугольную коробку старинного покроя, медленно приподнял ее крышку. В коробке, под двойным слоем пожелтевшей хлопчатой бумаги, находился маленький гранатовый крестик.
Несколько мгновений с недоумением рассматривал он этот крестик – и вдруг слабо вскрикнул… Не то сожаление, не то радость изобразили его черты. Подобное выражение являет лицо человека, когда ему приходится внезапно встретиться с другим человеком, которого он давно потерял из виду, которого нежно любил когда-то и который неожиданно возникает теперь перед его взором, все тот же – и весь измененный годами.
Он встал и, возвратясь к камину, сел опять в кресло – и опять закрыл руками лицо… «Почему сегодня? именно сегодня?» – думалось ему – и вспомнил он многое, давно прошедшее.
Вот что вспомнил он…
Но нужно сперва сказать его имя, отчество и фамилию. Его звали Саниным, Дмитрием Павловичем.
Вот что он вспомнил:
Дело было летом 1840 года. Санину минул двадцать второй год, и он находился во Франкфурте, на возвратном пути из Италии в Россию. Человек он был с небольшим состоянием, но независимый, почти бессемейный. У него, по смерти отдаленного родственника, оказалось несколько тысяч рублей – и он решился прожить их за границею, перед поступлением на службу, перед окончательным возложением на себя того казенного хомута, без которого обеспеченное существование стало для него немыслимым. Санин в точности исполнил свое намерение и так искусно распорядился, что в день прибытия во Франкфурт у него оказалось ровно столько денег, сколько нужно было для того, чтобы добраться до Петербурга. В 1840 году железных дорог существовала самая малость; г-да туристы разъезжали в дилижансах. Санин взял место в «бейвагене» ; но дилижанс отходил только в одиннадцатом часу вечера. Времени оставалось много. К счастью, погода стояла прекрасная – и Санин, пообедав в знаменитой тогдашней гостинице «Белого лебедя», отправился бродить по городу. Зашел посмотреть Даннекерову Ариадну, которая ему понравилась мало, посетил дом Гете, из сочинений которого он, впрочем, прочел одного «Вертера» – и то во французском переводе; погулял по берегу Майна, поскучал, как следует добропорядочному путешественнику; наконец, в шестом часу вечера, усталый, с запыленными ногами, очутился в одной из самых незначительных улиц Франкфурта. Эту улицу он долго потом забыть не мог. На одном из немногочисленных ее домов он увидел вывеску: «Итальянская кондитерская Джиованни Розелли» заявляла о себе прохожим. Санин зашел в нее, чтобы выпить стакан лимонаду; но в первой комнате, где, за скромным прилавком, на полках крашеного шкафа, напоминая аптеку, стояло несколько бутылок с золотыми ярлыками и столько же стеклянных банок с сухарями, шоколадными лепешками и леденцами, – в этой комнате не было ни души; только серый кот жмурился и мурлыкал, перебирая лапками на высоком плетеном стуле возле окна, и, ярко рдея в косом луче вечернего солнца, большой клубок красной шерсти лежал на полу рядом с опрокинутой корзинкой из резного дерева. Смутный шум слышался в соседней комнате. Санин постоял – и, дав колокольчику на дверях прозвенеть до конца, произнес, возвысив голос: «Никого здесь нет?» В то же мгновение дверь из соседней комнаты растворилась – и Санину поневоле пришлось изумиться.
В кондитерскую, с рассыпанными по обнаженным плечам темными кудрями, с протянутыми вперед обнаженными руками, порывисто вбежала девушка лет девятнадцати и, увидев Санина, тотчас бросилась к нему, схватила его за руку и повлекла за собою, приговаривая задыхавшимся голосом: «Скорей, скорей, сюда, спасите!» Не из нежелания повиноваться, а просто от избытка изумления Санин не тотчас последовал за девушкой – и как бы уперся на месте: он в жизни не видывал подобной красавицы. Она обернулась к чему – и с таким отчаянием в голосе, во взгляде, в движении сжатой руки, судорожно поднесенной к бледной щеке, произнесла: «Да идите же, идите!» – что он тотчас ринулся за нею в раскрытую дверь.
В комнате, куда он вбежал вслед за девушкой, на старомодном диване из конского волоса лежал, весь белый – белый с желтоватыми отливами, как воск или как древний мрамор, – мальчик лет четырнадцати, поразительно похожий на девушку, очевидно ее брат. Глаза его были закрыты, тень от черных густых волос падала пятном на словно окаменелый лоб, на недвижные тонкие брови; из-под посиневших губ виднелись стиснутые зубы. Казалось, он не дышал; одна рука опустилась на пол, другую он закинул за голову. Мальчик был одет и застегнут; тесный галстух сжимал его шею.
Девушка с воплем бросилась к нему.
– Он умер, он умер! – вскричала она, – сейчас он тут сидел, говорил со мною – и вдруг упал и сделался недвижим… Боже мой! неужели нельзя помочь? И мамы нет! Панталеоне, Панталеоне, что же доктор? – прибавила она вдруг по- итальянски: – Ты ходил за доктором?
– Синьора, я не ходил, я послал Луизу, – раздался хриплый голос за дверью, – и в комнату, ковыляя на кривых ножках, вошел маленький старичок в лиловом фраке с черными пуговицами, высоком белом галстухе, нанковых коротких панталонах и синих шерстяных чулках. Его крошечное личико совершенно исчезало под целой громадой седых, железного цвета волос. Со всех сторон круто вздымаясь кверху и падая обратно растрепанными косицами, они придавали фигуре старичка сходство с хохлатой курицей – сходство тем более поразительное, что под их темно-серой массой только и можно было разобрать, что заостренный нос да круглые желтые глаза.
– Луиза скорей сбегает, а я не могу бегать, – продолжал старичок по-итальянски, поочередно поднимая плоские, подагрические ноги, обутые в высокие башмаки с бантиками, – а я вот воды принес.
Своими сухими, корявыми пальцами он стискивал длинное горлышко бутылки.
– Но Эмиль пока умрет! – воскликнула девушка и протянула руки к Санину. – О мой господин, о mein Herr! Неужели вы не можете помочь?
– Надо ему кровь пустить – это удар, – заметил старичок, носивший имя Панталеоне.
Хотя Санин не имел ни малейшего понятия о медицине, однако одно он знал достоверно: с четырнадцатилетними мальчиками ударов не случается.
– Это обморок, а не удар, – проговорил он, обратясь к Панталеоне. – Есть у вас
