Листая пожелтевшие страницы истории горовосхождений, видишь, что среди пионеров альпинизма России почётное место занимают военные топографы. Именно им в силу образования, службы и склада характера приходилось первыми осваивать новые районы, прокладывать тропы в неизвестных далях, рисковать собственной жизнью на своём нелёгком поприще.
Особняком среди этих суровых и мужественных людей стоит военный топограф Андрей Васильевич Пастухов (1860-1899 г.г.) - большой любитель острых ощущений и экстрима. В детстве стихи Пушкина и Лермонтова - певцов Кавказа произвели на юного Андрюшу неизгладимое впечатление. Они пробудили в нём мечты о поездке к высоким исполинам. Повзрослев и получив специальность топографа, он смог осуществить свою мечту.
Когда начались топографические съёмки на Кавказе, он напросился в район Эльбруса. Его чувства может понять только тот, кто сам был в подобной ситуации, кто оказывался в самом центре кавказских гор, там, где земля как бы вставала на дыбы и грозила смельчаку неисчислимыми бедами.
Двуглавый Эльбрус - вершина, закованная в панцирь изо льда и снега. Она возвышается над окружающими горами более чем на полтора километра. Почти из любого ущелья она видна и смотрится, как синоним силы и мужества человека, как стимул, чтобы преодолеть себя и подняться на самый-самый верх.
28 июля 1890 года военный топограф Пастухов и сопровождавшие его казаки Хопёрского полка Мернов, Нехороший и Таранов вышли на штурм седого великана со стороны верховьев реки Азау. Андрей Васильевич неплохо ориентировался в горах и правильно выбрал путь. В первый день они поднялись по скально-осыпным склонам примерно до высоты 3600 м. Здесь заночевали под защитой больших камней. Вокруг следы бурной вулканической деятельности Эльбруса: разноцветные базальтовые скалы. Ни кустика, ни травинки. Поели всухомятку, запивая ледниковой водой из ближайшего ручья. Впереди на севере возвышался Эльбрус.
На следующий день они вышли на безбрежные снежно-ледовые склоны горы, и идти стало гораздо труднее, особенно днём, когда раскисал снег, и ноги проваливались. Каждый из них нёс примерно по 20 килограмм груза: бурки, съестные припасы, различные приборы, тёплые вещи.
Шли всё время на север. Пастухов шёл с заострённой палкой и зондировал снег. Несколько раз чуть не проваливался в ледовые трещины, но успевал поставить палку поперёк разлома. В самом начале пути он занял место направляющего и никому его не уступал. По снегу и льду они добрались, наконец, до высоты 4800 метров и расположились на ночлег среди группы больших камней. Неожиданно разразился буран. Горовосходители закутались в бурки и переждали ночь. Не спалось. Ветер свистел на разные голоса и трепал бурки, грозя превратить их в крылья. К утру буран затих, оставив после себя снежные заносы. То место, где они переждали ночь, называется до сих пор «Скалы Пастухова».
На следующий день вышли поздно. Ждали, когда выглянет солнце, осветит и немного согреет ледяную пустыню. Шли медленно и часто останавливались не только из-за тяжёлого груза, в основном из-за отсутствия акклиматизации. Болела голова, накатывалась слабость, тошнило.
Во второй половине дня дошли до седловины. Здесь всегда ветер и всегда ураганной силы, к ночи усиливающийся. Начался буран. От снежных вихрей спасения нет. Мельчайшие частицы снега летели с такой скоростью, что рассекали открытые участки тела. Пастухов и казаки закрывали лицо башлыками, но ветер находил мельчайшие щели и забивал их снегом. Оставалось только лечь, подстелив под себя всё, что можно и закутаться как можно плотней в бурку. К утру вокруг дрожащих от холода тел, выросли сугробы снега. По часам определив время, Андрей Васильевич выбрался из под сугроба, отдирая примёрзшие края бурки. По таким же сугробам определив, где находятся его спутники, он разбудил их. Аппетита не было и, не позавтракав, все медленно на пределе сил двинулись на заключительный штурм.
Погода не улучшилась. В белой карусели, с трудом находя правильный путь, группа медленно и неуклонно продвигалась вверх. Болели обмороженные лица, до губ невозможно было дотронуться, глаза еле видели сквозь узкие щелочки век. Но вершина постепенно приближалась. Началось выполаживание склона, Пройден небольшой перегиб. Андрей Васильевич ступил плато Западной вершины Эльбруса. На исходе сил он пересек плато - вулканический кратер, заполненный снегом и льдом, и вышел в высшей точке Западной вершины. Через десять минут к нему поднялись сопровождавшие его казаки.
Бутылку с запиской он приготовил заранее, надеялся, что обязательно поднимется. В записке было сказано: «31 июля 1890 года военный топограф Андрей Васильевич Пастухов в сопровождении казаков Хоперского полка поднялись сюда в 9 часов 20 минут утра при температуре минус 5 градусов по Реомюру, имена казаков: Дорофей Мернов, Дмитрий Нехороший, Яков Таранов». Все вместе они сложили небольшую каменную пирамиду и поставили на неё бутылку с запиской для подтверждения своего восхождения.
О своём восхождении Андрей Васильевич писал так: «На самой высшей точке Эльбруса мы поставили флаг из красного кумача… В двух саженях от флага воткнули палку и в шести саженях к северу на камнях поставили бутылку с запиской; затем я сфотографировал Восточную вершину Эльбруса и часть Главного Кавказского хребта, сделал топографическую съёмку Восточной и Западной вершин и перевала…». Пастухов пробыл на вершине 3 часа 40 минут, впервые в мире, производя научные замеры и топографическую съёмку на такой высоте.
На спуске, воспользовавшись улучшением погоды, несмотря на усталость и плохое самочувствие, он остановился и сфотографировал горы: «Я фотографировал начало ледника Азау и часть Главного Кавказского хребта». Казаки дожидались, пока он не закончил манипуляции с фотоаппаратом и затем вместе с ним спустились в селение Терскол.
Много времени ушло на обработку всех полученных результатов, и всё это время Андрея Васильевича не оставляла задумка подняться на Восточную вершину. Эта мечта осуществилась только через долгие шесть лет.
Летом 1896 года Андрей Васильевич начал путешествие к Эльбрусу из Пятигорска вместе со студентом В.И. Воробьёвым. По Баксанскому ущелью они доехали на нанятых лошадях до аула Урусбиево, ныне Верхний Баксан. Здесь их приветливо встретил старшина селения Науруз Урусбиев - один из самых просвещённых горцев своего времени. Он порекомендовал четырёх проводников-носильщиков: Акаша Тилова, Хаджи Залиханова, Бачая Урусбиева и Сеида Курданова. По условиям договора два носильщика должны были остаться с вещами на полпути, а двое других идти с Пастуховым и Воробьёвым до самой вершины и оказывать им помощь во время всего пути. Верхом на лошадях они выехали в сторону Терскола. Вьючные лошади везли немалую поклажу.
Ночевали в Терсколе и рано утром снова выехали верхом на маршрут в сторону ледника Большой Азау. Пастухов спешил. Пока была хорошая погода, он стремился подняться как можно выше. Он уже знал цену даже небольшого промедления. Лошади стали проваливаться в снег и, подойдя к языку ледника, путники спешились. Здесь остались два носильщика. Дальше пошли вчетвером.
Вскоре молодой студент стал жаловаться на упадок сил, слабость, головокружение. Он выронил палку, с которой шёл, покачнулся и упал на руки носильщиков. Раньше не имели никакого понятия об акклиматизации, о постепенности подъёма на высоту и Воробьёва свалил острый приступ горной болезни.
Андрей Васильевич расстроился из-за такой задержки, но делать нечего и отправил студента вместе с проводником Акашем Тиловым в Терскол, благо, что отошли ещё недалеко. Проводник вернулся утром и втроём они продолжили путь вверх, оставив все лишние вещи и тяжёлые бурки. Подъём по жёсткому снегу становился всё круче, обувь стала проскальзывать. Горцы шли в чабырах - самодельной обуви с плетёной подошвой, препятствующей проскальзыванию, Пастухов в армейских сапогах. Привязали самодельные «кошки» с остро заточенными зубьями. Горная болезнь настигла и Хаджи Залиханова выше четырёх тысяч метров. Его пришлось оставить у каменной гряды, служившей приютом Пастухову в 1890 году.
Они остались вдвоём. Погода начала ухудшаться. На вершины Эльбруса село плотное облако. Подул ветер и завьюжило. Началась снежная буря. Мельчайшие кристаллики снега забивались во все щели одежды, больно колотили по глазам. Приходилось часто останавливаться, чтобы перевести дух. Но они шли вверх и вершина приближалась. Как вместе шли, так вместе они и поднялись: русский Андрей Васильевич Пастухов и балкарец из Урусбиево Акаш Тилов, который по праву разделяет честь подъёма вместе с Великим топографом.
Взошедшему с ним на Восточную вершину Акашу Тилову Пастухов отдал дань признательности в очерке «Казбек и Эльбрус», опубликованном в 1897 году в приложении к альманаху «Нива».
Об Андрее Васильевиче заговорила вся прогрессивная Россия, как о мужественном и бесстрашном человеке, который покоряет горы дикого Кавказа. Его восхождение 1896 года - новый подвиг альпиниста, учёного и топографа.
Это было последнее восхождение Андрея Васильевича. Он остался жить в Пятигорске. Осенью 1899 года умер, завещав похоронить себя там же в Пятигорске на склонах горы Машук. Прах первого русского альпиниста, просвещённого человека, Великого топографа, покорителя вершин высочайшей горы России и Европы покоится на виду у любимых им гор.
Товарищ! Если придётся тебе побывать в Пятигорске, посети последний приют Великого человека. Он, как и ты, любил Россию и ради неё шёл на подвиги.
Андре́й Васи́льевич Пастухо́в (16 августа , поселок при Деркульском Государственном конезаводе Харьковской губернии - 23 сентября , г. Пятигорск) - русский альпинист, геодезист, гляциолог, этнограф, биолог, исследователь Кавказа , классный военный топограф Корпуса военных топографов - коллежский ассесор (19.09.1894 г.).
Андрей Васильевич Пастухов родился 16 августа 1858 года в семье конюха. В некоторых источниках ошибочно указывается 1860 год. Истинная дата установлена согласно справке, выданной Государственным архивом Харьковской области. В Послужном списке А. В. Пастухова указана дата 18 августа, но это, скорее всего, дата крещения, так как в те времена детей обычно крестили на 2-3 день после рождения.
Отец, Василий Андреевич Пастухов, служил конюхом на Деркульском конном заводе. Мать, Домникия Васильевна, занималась хозяйством, умерла, когда будущему топографу только исполнилось три года, В семье было четверо детей: Надежда, Алексей, Андрей и Ксения. Жили скромно.
В 1869 году отец умер во время эпидемии холеры. Андрей вынужден был перебраться на жительство к старшей сестре Надежде, в семью её мужа. Своих детей у А. В. Пастухова не было.
В настоящее время (2011 год) на Украине живут прямые потомки А. В. Пастухова по линии его сестры Ксении Васильевны Пастуховой, которая вышла замуж за Семёна Григорьевича Ермолаева и взяла его фамилию. В пос. Новоайдар Луганской области - его правнук Владимир Алимович Ермолаев , внешняя схожесть которого с А.Пастуховым заставила двух Луганских скульпторов в 1978 году просить его, студента архитектурного факультета Харьковского сельхозинститута позировать для создания памятника Пастухову, который впоследствии был установлен на его родине в селе Новодеркул. В городе Кременная Луганской области - живёт праправнук, названый в его честь - Андрей Владимирович Ермолаев .
В 1872 году Андрей Пастухов оканчивает коннозаводское училище и получает должность писаря при канцелярии конного завода. Через два года по приказу из Главного управления откомандирован в Петербург для обучения на письмоводителя. После успешного окончания курсов поступает писарем 2-го класса в канцелярию Управления государственного коннозаводства.
Большую роль в жизни Пастухова сыграл военный топограф Сидоров (имя и отчество не установлено), который летом 1876 года прибыл в Деркульский конный завод для исправления старой карты Старобельского уезда, и остановился на временное проживание в доме, где жил Пастухов. От него Андрей Васильевич впервые узнает о профессии топографа, и по его же совету поступает на службу в армию в звании вольноопределяющегося, чтобы попасть в училище военных топографов.
Андрей Васильевич Пастухов блестяще сдал экзамен по программе вольноопределяющихся в Санкт-Петербургскую военную гимназию и 28 января 1877 года был определен в Корпус военных топографов, с зачислением в учебную команду военных топографов.
Командование не обошло вниманием способности молодого топографа, и уже 1 апреля 1879 года был выдан приказ о производстве Андрея Васильевича Пастухова в унтер-офицеры и назначении его на топографическую съемку Курляндской губернии. Через год, после окончания учёбы, Пастухов был отправлен по месту назначения в команду топографов.
Но Андрей Васильевич мечтал о военной карьере и хотел стать полноценным самостоятельным топографом. Поэтому 30 мая 1881 года он подает в отставку и снова сдает экзамены для поступления в Корпус военных топографов . Известно, что на этих экзаменах он получил полный балл по предмету, однако в поступлении ему было отказано «за неимением вакансий».
После неудачи в поступлении Пастухов был назначен на службу в Военно-топографический отдел Кавказского военного округа, в город Тифлис (ныне Тбилиси). При содействии начальника отдела, Иеронима Ивановича Стебницкого , 11 ноября 1881 года он сдает экзамены на первый классный чин в Тифлисском юнкерском училище.
Только через год, 19 сентября 1882 года, Андрей Васильевич Пастухов был произведен в младшие военные топографы.
В 1883 году Пастухову поручили картографирование Дагестана в районе вершины Шахдаг, вверх по реке Самур. В подчинение ему дали конвой - восемь казаков Усть-Хоперского полка, которым предстояло быть ему помощниками и стражами. Работа заняла все лето. Её результаты были высоко оценены, но сам Андрей Васильевич остался недоволен тем, что ему так и не удалось достигнуть вершины. Правда, работать приходилось в плохих условиях, практически безо всякого снаряжения, и редко кому из топографов удавалось подняться выше трёх с половиной тысяч метров.
В 1887 году Пастухов поднимается на вершину Андийского хребта .
По-настоящему заговорили об А. В. Пастухове после того, как в 1889 году он поднялся на вершину Казбека вместе с казаками Лапкиным и Потаповым и с проводником-осетином из села Тменикау Тепсарико Цараховым.
В 1890 году Пастухов совершает первое восхождение на Эльбрус . Немецкий историк альпинизма Эггер назвал это восхождение «первым настоящим восхождением без проводников». Была произведена топографическая съемка, составлены схемы ледников, составлена коллекция минералов горных пород.
В том же 1890 году Пастухов поднялся на самую труднодоступную вершину Кавказа - Ушбу , через год на Халац и ещё через год - на Шах-Даг. Дважды поднимается он на Алагез (1893 и 1895 года), три раза на Большой Арарат (1893, 1894, 1895 года), два раза на Малый Арарат (1893 и 1895 года).
Спустя 6 лет после первого восхождения на Эльбрус, в 1896 году, Андрей Васильевич совершает второе восхождение, на этот раз на восточную вершину. Так он стал первым альпинистом, поднявшимся на обе вершины Эльбруса.
Чрезмерные физические нагрузки негативно сказывались на здоровье Пастухова. Летом 1899 он вынужден был прервать полевой сезон и отправиться на лечение в Пятигорск . При осмотре врачи обнаружили застарелую язву.
23 сентября 1899 года, в возрасте сорока одного года Андрей Васильевич Пастухов скончался в больнице города Пятигорска.
26 сентября, согласно завещанию, он был похоронен в нескольких метрах от вершины горы Машук .
Совершил восхождения:
Благодаря Андрею Васильевичу Пастухову на карте Кавказа почти не осталось белых пятен. Он первый составил карты вершин Большого Кавказа: Эльбруса, Казбека, Арарата, Алагеза, Халаца, Ушбы. При каждом восхождении выполнял обширную программу наблюдений и исследований, составлял планы вершин. Осуществил связь Закавказской триангуляции с триангуляцией Северного Кавказа.
Пастухов написал много познавательных очерков о жизни животных, птиц и насекомых в тех местах, где ещё не работали другие исследователи. Андрей Пастухов опроверг мнение о том, что птицы в своих ежегодных миграциях не могут преодолеть Кавказский хребет.
Во время своих путешествий А. В. Пастухов записывал историю, обычаи, верования горских племен. Он был первым, кто дал подробную характеристику экономики аулов, все иллюстрируя статистическими данными, собранными им лично.
Пастухов считается изобретателем так называемых «кошек» - снаряжения, которое используют альпинисты до сих пор [ ] .
Перед вершиной Машука , на южной стороне его, поставлен скромный памятник-обелиск замечательному русскому топографу, видному исследователю Кавказа, зачинателю русского альпинизма А. В. Пастухову . На стороне, обращенной к Эльбрусу , была надпись:
«Военный топограф Андрей Васильевич Пастухов. 1860-1899 г.» На другой стороне: «От корпуса военных топографов и родных». На северной стороне: «Казбек-1889, Эльбрус-1890, Арарат-1893».
Я говорю «была надпись» потому, что в одно время обелиск был кем-то свален и так ли он поставлен, как был поставлен первоначально, - неизвестно. К сожалению, не все, даже жители Пятигорска , знают, кто такой Пастухов и почему он там похоронен.
Мало письменных сведений сохранилось об этом скромном человеке-самородке. Мы даже хорошо не знаем, от какой болезни он умер. Есть сведения, что умер он от грудной жабы. В официальной записи о смерти Пастухова сказано, что классный военный топограф коллежский асессор умер «от злокачественного новообразования желудка».
Андрей Васильевич еще при жизни пользовался большой популярностью, уважением. Отпевание было совершено «соборне», то есть группой священнослужителей. Такие торжественные похороны устраивались только в отношении лиц, пользовавшихся большим уважением, почетом, известностью.
Похороны А. В. Пастухова, как сообщил мне один из участников их, были весьма торжественны. Отпевание в соборе совершал находившийся в то время в Пятигорске епископ. Народу собралось так много, что собор не мог вместить всех присутствующих.
Гроб на вершину Машука, то есть к месту погребения, несли на руках. Процессия двигалась по. тропинке, разработанной Кавказским горным обществом. На месте погребения был устроен склеп, куда и установили гроб с телом покойного.
Андрей Васильевич был топографом, но топографом не обычного порядка. Это был специалист крупного масштаба. Недаром ему поручались наиболее сложные для работы участки. Перечитывая его статьи (их было немного), видишь, что он интересовался разнообразными вопросами, связанными с горными условиями: геологией и метеорологией, гляциологией и орнитологией, ботаникой и археологией, этнографией и альпинизмом. Он кропотливо и аккуратно вел записи по метеорологии (температура, осадки), по состоянию оледенений, снежного покрова, буранов, гроз на высотах и т. д. По организации экспедиции он следовал традициям П. П. Семенова-Тян-Шанского, Пржевальского, Козлова, Потанина и других крупных русских путешественников-исследователей.
Откуда у него такое разнообразие интересов? От природы любознательный, он, безусловно, много читал. Как передавал мне один из его друзей, книга была его постоянным спутником. Он не пропускал возможности разобраться в окружающих его горных условиях. А горные условия, как известно, дают очень много материала для размышлений.
Родился А. В. Пастухов 11 июля I860 года. Отец его был из коннослужащих людей Харьковской губернии. Андрей Васильевич окончил только Деркульское коннозаводское училище. В 1878 году он поступил рядовым в корпус военных топографов. Через год службы Пастухов уже унтер-офицер, а через три года он получает первый классный чин. Училище дало ему мало знаний. Но тем не менее он быстро получил классный чин, сдав специальный экзамен. Этот факт говорит о больших способностях молодого Пастухова, о его необыкновенной работоспособности.
Всю свою жизнь он проработал в горах Кавказа, отдал свою жизнь Кавказу.
Андрей Васильевич беспрерывно повышал свои знания, изучал современные ему науки, особенно те, с которыми сталкивался при своей работе в горах. Он стал образованным, подготовленным исследователем. Чтобы лучше выполнять топографические работы, Андрей Васильевич изучил фотодело и стал незаурядным фотографом. Оставленные им фотографии говорят о его мастерстве и представляют собой большую историческую ценность.
Если Андрей Васильевич изучал какую-либо отрасль, то изучал ее основательно. Поэтому неудивительно полное доверие к его заметкам по метеорологии такого осторожного ученого, как Воейков, который использовал эти материалы в своих работах.
Проводя топографические работы в области вечных снегов, Пастухов внимательно присматривался и к тому, что находится вокруг него, следил за снежным покровом изменением оледенений. Он находил в снегах на большой высоте трупы птиц, погибших при перелете через Кавказский Хребет, что отрицалось тогда орнитологами, изучавшими пути перелетов птиц.
Указания Андрея Васильевича о высоте полета птиц, перелетавших через хребет, частично проверены мною. Я находил трупы перепелов на высоте до 4000 метров над уровнем моря, видел орла, перелетавшего через седловину Эльбруса, наблюдал за тучами бабочек, летевших с юга на север через перевал Донгуз-орун.
Работы его написаны хорошим языком, четко, картинно. Я не забуду описания Пастуховым грозы при подъеме на гору Халаца. Оно произвело на меня сильное впечатление и запомнилось, можно сказать, навсегда.
Пастухова знают главным образом как военного топографа или как альпиниста. Остальные его работы обычно забываются.
Для проведения топографических работ Андрею Васильевичу необходимо было подниматься на высокие панорамные пункты, в том числе на Датах-корт, Шах-Даг, Халац, Алагез, Большой и Малый Арарат, Восточную и Западную вершины Эльбруса. Здесь им были установлены триангуляционные пункты в виде высоких шестов с флагами. Остатки нижней части шеста, поставленного Пастуховым, расщепленного грозовыми разрядами, я видел в 1929 году на Западной вершине Эльбруса.
И до Пастухова совершались восхождения на вершины Кавказских гор альпинистами-иностранцами, но они были хорошо снаряжены и имели опытных проводников.
Андрей Васильевич пользовался примитивным снаряжением (палка со штыком, бурка, полушубок, сапоги, валенки и т. д.) и был одновременно проводником и альпинистом, топографом и носильщиком.
Он создал из казаков, прикомандированных к топографическому отряду, сопровождавших его в работах по Кавказу, преданных ему работников и хороших альпинистов, стойко переносивших вместе с ним все невзгоды горных походов и восхождений. Имена этих казаков, скромных тружеников, по-моему, должны быть отмечены: это Дорофей Мернов, Дмитрий Нехороший, Яков Таранов, Лапкин, Потапов и другие.
Необычайная настойчивость и упорство в достижении поставленной цели - характерная черта в работе Пастухова. Никакие трудности не останавливали его. Стоит только прочитать описание его восхождений, например, на вершину Эльбруса, чтобы убедиться в этом.
«Всю ночь выла страшная буря, но к утру она достигла невероятной силы. Был уже день, когда я выглянул из-под бурки. Что творилось над нами - невозможно описать. В воздухе неслись буквально целые тучи снега, и нельзя было разобрать, падал ли он сверху или, поднятый с земли страшным ураганом несся в пространство. Над спавшими казаками лежали сугробы снега, и никак нельзя было подумать, что под этими сугробами находятся живые существа... Я окликнул казаков и велел им собираться. Вот заколыхались сугробы, и из них стали показываться, как из могил, казаки. Оставленные ими места в одно мгновение заносились снегом, и на них уже снова лечь нельзя было иначе, как навсегда, потому что каждого из нас, как только он вставал, моментально облепляло снегом, а одежда, оставленная на минуту на земле, покрывалась целым сугробом, из которого приходилось ее вытаскивать... Ожидать чего-нибудь и медлить нельзя было... и тронулись в путь. Мы шли опять в прежнем порядке: я впереди, а за мной казаки на расстоянии двух сажен друг от друга...»
Это одна из картинок восхождения на вершину Эльбруса, данная Пастуховым. Знакомая для меня картина, так как и я начинал свою альпинистскую работу в таких именно условиях, когда не было ни снаряжения, ни приютов, ни проводников. Прочитать написанное - это одно, но испытать, пережить, перенести - это совершенно другое.
Прочитанный мною маленький отрывок говорит и об образности языка А. В. Пастухова, окончившего только, как я уже говорил, коннозаводское училище. Умел он подмечать особенности явлений на высоких горах.
Во время восхождения на вершину Халац Пастухов оказался в тучах, где все время били разряды грозы над его головой и около него.
Даю небольшой отрывок из статьи Е. Д. Симонова, описавшего этот случай: «...уже спустилась ночь, составлены были штативы теодолита, и осталось накрыть их буркой, чтобы был готов шалашик, временное жилище неугомонного путешественника. Солнце давно село, и было совсем темно, когда удивленный Пастухов заметил странный свет, проникавший из-под нижнего края бурки. Он решил, что это отражение от выпавшего свежего снега. Через несколько минут он услышал слабый писк, то усиливавшийся, то снова затихавший. «Вероятно, вода в кастрюле», - подумал топограф. Но нет, звук явно доносился откуда-то сверху. Комар, жужжание которого так напоминали эти звуки, вряд ли мог появиться здесь, на более чем четырехкилометровой высоте, да еще в сильную метель. «Не иначе, как приближается сильная электрическая буря,- тревожно подумал Пастухов.- Чем это кончится здесь, на вершине?» «Андрей Васильевич, горим,- услышал он вдруг тревожный голос казака Емельяна Пономарева,- все кругом горит... уже и камни загорелись!»
Пастухов с кружкой недопитого чая вылез из своего шалашика. Но только он высунулся, как вся кружка запылала ярким пламенем. Вслед за ней огоньки побежали по усам топографа, заплясали на воротнике и полах одежды. Пастухов увидел испуганные глаза Емельяна: на его лице светились огненные усы, пылали брови и волосы, тихо тлела вся мохнатая бурка. Огни мерцающим пунктиром покрывали весь гребень горы. Это огни «Святого Эльма». Огни напоминали ему виденные на улицах Петербурга газовые рожки: пламя на остриях палок шалаша, на ребрах камней горело без языков, с ровными верхними краями. Несмотря на сильный ветер, не шелохнулся ни один огонек. Метель заставила Пастухова вернуться в шалашик, после того как он успокоил взволнованных необычным зрелищем казаков, сложивших по его указанию большой тур из камней с воткнутой в него железной палкой, своего рода громоотвод на случай грозы.
Час спустя Пастухов тревожно открыл глаза. Прежний писк сменился теперь жужжанием, как будто билась о стекло залетевшая пчела. Топограф приподнялся: прямо перед ним носился под буркой светящийся предмет с крупный грецкий орех величиной. Раздался неожиданный удар... треск... и Пастухова перевернуло вниз лицом. Первым ощущением было то, что у него оторваны по колена ноги. Лишь через несколько минут он сумел, придя в себя, приподняться и ощупать ноги: они были целы...»
Неблагоприятные условия и опасности не останавливали работы Пастухова. Он - топограф и прежде всего выполняет свою топографическую работу, и выполняет ее очень тщательно. Так, его работа по съемке плана вершин Эльбруса, сделанная им при неблагоприятных метеорологических условиях, выполнена хорошо, точно. Насколько я знаю, этот план до настоящего времени не исправлялся, не корректировался. Сняты им планы вершин Большого Арарата и Казбека. А. В. Пастухов прошел и осмотрел много долин, ущелий и ледников Кавказа.
Мало сведений имеется о жизни и деятельности Андрея Васильевича. Почти не сохранилось в Пятигорске в живых его добрых друзей и знакомых. Печатных работ Пастуховым дано немного - всего, насколько я знаю, восемь, Не считая мелких заметок, помещавшихся в периодической печати. Работы эти следующие:
Друзья так характеризовали Пастухова - исследователя Кавказа: «Глубоко русский человек, прямой, высокочестный и отважный». Д. Д. Пагиров, известный кавказовед, говорил, что А. В. Пастухов «заслужил себе широкую известность, как один из отважнейших и неутомимейших исследователей главнейших вершин Большого и Малого Кавказа... Он был первым русским неутомимым кавказским альпинистом».
Я не говорю о его большой работе как топографа на Кавказе. Ему поручались для работы наиболее трудные и запутанные участки, как, например, район Ушбы. Друзья выполнили его желание быть похороненным на вершине Машука, на стороне, обращенной к Кавказскому хребту, к Эльбрусу.
Прошло более 60 лет после смерти славного исследователя Кавказа А. В. Пастухова. За эти годы Кавказ неузнаваемо изменился. Там, где во времена Пастухова были голые скалы, теперь имеются благоустроенные хижины и приюты.
Пастухов наметил тропы, по которым пошли дальнейшие исследователи Кавказа вообще и его хребта в частности. Сейчас склоны некоторых вершин Казбека, Эльбруса являются, что называется, обжитыми. Но мы не должны забывать того, что первые тропы на них были проложены А. В. Пастуховым. Его именем назван один из пунктов на южном склоне Эльбруса (4 800 м) - «Приют Пастухова», где он провел ночь при подъеме на вершину. Одна из улиц в Пятигорске названа именем бесстрашного топографа.
Мы - советские люди - должны помнить, что А. В. Пастухов - один из первых исследователей Кавказского хребта был первым русским альпинистом. На нашей обязанности лежит охрана его памяти и памятника на его могиле.
Я. Фролов
Он был исправным дисциплинированным офицером русской армии. Тщательно и добросовестно выполнял предписания начальства по топографической съемке и составлению карт в самых труднодоступных районах Кавказа. Добрался и до Эльбруса. К воинскому долгу примешивалась и чисто человеческая любознательность и даже, если на то пошло, азарт. Научный, спортивный, честолюбивый… Поэтому, хотя и мутило Андрея Васильевича, и выворачивало нутро, и темнело в глазах, он продолжал путь.
За год перед этим, в 1889 г., он совершил восхождение на Казбек с топографической съемкой. Но там вершина пониже и полегче. Подъем на Эльбрус из-за приступов горной болезни был трудным и долгим. Пришлось делать не только длительные передышки, но и несколько ночевок. (Одно из мест остановок, расположенное на склоне, получило в дальнейшем устоявшееся на десятилетия название «Приют Пастухова».) Только на шестые сутки добрались до самых верхних отметок. Правда, вначале только на западной – 5642 м. Но и ко второй вершине, восточной, на 21 м ниже, он еще вернется.
Помощниками Пастухова были его подчиненные казаки. Наверное, лучше было бы взять проводниками местных жителей. Но он, видимо, решил испытать и себя, и своих солдат.
Стоит отдать долг подвигу первопроходцев – местных горцев. С полвека тому назад, в 1829 г. на первый штурм Эльбруса был отправлен высоким начальством многочисленный отряд во главе с генералом. Были в тех штурмующих рядах и представители Российской Академии наук, и местные прводники. Но массовая атака не удалась. До седловины еще дошел физик академик Эммилий Христианович и двое горцев. Но тут именитого ученого оставили последние силы, и он вынужден был повернуть вниз. Сопровождать его пошел балкарец Ахия Соттаев. Второй проводник, видимо, по совету академика стал продолжать путь вверх. И вскоре внизу наблюдавший в базовом лагере в подзорную трубу генерал увидел на восточной макушке горы темную фигуру человека. Сомнений не было. Не дожидаясь подробного доклада, руководитель-генерал в честь такого торжественного момента приказал произвести ружейный салют. Вернувшийся Хаширов был отмечен не малым по тем временам поощрением – 400 рублями серебром и произведен в офицерский чин. В том же 1829 году в честь события 10 июля была отлита на литейном заводе чугунная доска с памятной надписью – пожеланием сохранить «потомству имена тех, кои первые проложили путь к достижению поныне почитавшегося неприступным Эльбруса».
Через 45 лет дошла очередь и до более высокой западной вершины. Тоже июльскими погожими днями, когда Эльбрус наиболее покладист и не созывает к себе туч и бурь, к нему подошел отряд все с тем же проводником Ахия Соттаевым. Ему уже было 86 лет – возраст, прямо скажем, не для восхождений. Но потому, видимо, и славится кавказское долгожительство. Сотаев не считал себя стариком и со знанием троп и подходов согласился провести отряд английского географа и путешественника Ф. Грове к высшей точке. Группа во главе с проводником достигла максимальной отметки, но посколько на этот раз памятных досок и медалей не отливали, то осталось место для противоречивых толков о том, что Соттаев взошел не с Грове, а с другим англичанином лордом Дугласом Фрешфильдом на несколько лет раньше – в 1868 г. Причем на обе вершины…
У Пастухова были свои взаимоотношения с Эльбрусом. Второе восхождение не лишено было драматичности. Вот как выглядело восхождение на эту вершину в 1897 г. с проводником Агбаем со слов самого Андрея Васильевича: «…Метель и буря усилились. Все чаще и чаще стали проваливаться в замаскированные трещины. Наконец, сильно утомившись и потеряв всякую надежду выбраться из лабиринта трещин, решили зарыться в снег и ожидать окончания метели. При этом Агбай, вздыхая, все повторял: «Пропал, пропал будет!» Откровенно говоря, я и сам не верил в благополучный исход нашего путешествия. Пробыв более суток без пищи, я полагал, что оставшегося в нас запаса энергии не хватит на согревание тела в течение долгой осенней ночи. К тому же, нас окружали со всех сторон трещины, в которые мы при дальнейшем путешествии могли провалиться. Тем не менее, я хотел бороться до конца. Мы пробовали снег и, убедившись, что под нами нет замаскированных трещин, стали разгребать его палками, но ветер сильно мешал работе, к тому же на этом месте оказалось слишком мало снега и разрыв его на глубину четверть аршина, мы встретили лед. Тогда мы ямку обложили снеговым валиком и еще немного углубили. Затем мы скорее легли в нашу ямку, головами против ветра, плотно прижавшись друг к другу спиной…»
На его счету были и другие восхождения с неизменными топографическими задачами. Трижды Пастухов поднимался на Арарат, засняв планы обеих его вершин, исследовал вершину Арагаца, район Ушбы, взошел на Шагдаг. Выполнил также ряд ценных биогеографических наблюдений, нашел следы древнего оледенения в районе Эльбруса. И, наверное, сделал бы еще немало, если не скончался бы в 1899 г. всего на 40-м году жизни.
Андрей Васильевич рассказал о своих встречах с Эльбрусом на заседании Русского Географического общества в Петербурге и на страницах научных журналов. Появились в печати и его дневниковые записи. Он одним из первых русских альпинистов-исследователей освоил фотографию, когда ее применение в горах считалось еще задачей недосягаемой. И потомки воздали ему должное. В виде памятника он остался на одной из вершин – пятигорском Машуке, с которого так часто отчетливо виден величественный Эльбрус. А с 50-х гг. прошлого века он напоминает о себе и на Тянь-Шане. Во время одного из восхождений советскими альпинистами его имя было присвоено вершине Киргизского хребта, урочищу и леднику.
Годы жизни 1860 – 1899
Андрей Васильевич Пастухов родился 16 августа 1858 года в семье конюха. В некоторых источниках ошибочно указывается 1860 год. Истинная дата установлена согласно справке, выданной Государственным архивом Харьковской области. В Послужном списке А. В. Пастухова указана дата 18 августа, но это, скорее всего, дата крещения, так как в те времена детей обычно крестили на 2-3 день после рождения.
В 1872 году Андрей Пастухов оканчивает коннозаводское училище и получает должность писаря при канцелярии конного завода. Через два года по приказу из Главного управления откомандирован в Петербург для обучения на письмоводителя. После успешного окончания курсов поступает писарем 2-го класса в канцелярию Управления государственного коннозаводства.
Большую роль в жизни Пастухова сыграл военный топограф Сидоров (имя и отчество не установлено), который летом 1876 года прибыл в Деркульский конный завод для исправления старой карты Старобельского уезда, и остановился на временное проживание в доме, где жил Пастухов. От него Андрей Васильевич впервые узнает о профессии топографа, и по его же совету поступает на службу в армию в звании вольноопределяющегося, чтобы попасть в училище военных топографов.
Андрей Васильевич Пастухов блестяще сдал экзамен по программе вольноопределяющихся в Санкт-Петербургскую военную гимназию и 28 января 1877 года был определен в Корпус военных топографов, с зачислением в учебную команду военных топографов.
Командование не обошло вниманием способности молодого топографа, и уже 1 апреля 1879 года был выдан приказ о производстве Андрея Васильевича Пастухова в унтер-офицеры и назначении его на топографическую съемку Курляндской губернии. Через год, после окончания учебы, Пастухов был отправлен по месту назначения в команду топографов.
Но Андрей Васильевич мечтал о военной карьере и хотел стать полноценным самостоятельным топографом. Поэтому 30 мая 1881 года он подает в отставку и снова сдает экзамены для поступления в Корпус военных топографов. Известно, что на этих экзаменах он получил полный бал по предмету, однако в поступлении ему было отказано «за неимением вакансий».
После неудачи в поступлении Пастухов был назначен на службу в Военно-топографический отдел Кавказского военного округа, в город Тифлис (ныне Тбилиси). При содействии начальника отдела, Иеронима Ивановича Стебницкого, 11 ноября 1881 года он сдает экзамены на первый классный чин в Тифлисском юнкерском училище.
Только через год, 19 сентября 1882 года, Андрей Васильевич Пастухов был произведен в младшие военные топографы.
В 1883 году Пастухову поручили картографирование Дагестана в районе вершины Шахдаг, вверх по реке Самур. В подчинение ему дали конвой - восемь казаков Усть-Хоперского полка, которым предстояло быть ему помощниками и стражами. Работа заняла все лето. Её результаты были высоко оценены, но сам Андрей Васильевич остался недоволен тем, что ему так и не удалось достигнуть вершины. Правда, работать приходилось в плохих условиях, практически безо всякого снаряжения, и редко кому из топографов удавалось подняться выше трёх с половиной тысяч метров.
В 1887 году Пастухов поднимается на вершину Андийского хребта.
По-настоящему заговорили об А. В. Пастухове после того, как в 1889 году он поднялся на вершину Казбека вместе с казаками Лапкиным и Потаповым и с проводником-осетином из села Тменикау Тепсарико Цараховым.
В 1890 году Пастухов совершает первое восхождение на Эльбрус. Немецкий историк альпинизма Эггер назвал это восхождение «первым настоящим восхождением без проводников». Была произведена топографическая съемка, составлены схемы ледников, составлена коллекция минералов горных пород.
В том же 1890 году Пастухов поднялся на самую труднодоступную вершину Кавказа - Ушбу, через год на Халац и еще через год - на Шах-Даг. Дважды поднимается он на Алагез (1893 и 1895 года), три раза на Большой Арарат (1893, 1894, 1895 года), два раза на Малый Арарат (1893 и 1895 года).
Спустя 6 лет после первого восхождения на Эльбрус, в 1896 году, Андрей Васильевич совершает второе восхождение, на этот раз на восточную вершину. Так, он стал первым альпинистом, поднявшимся на обе вершины Эльбруса.
Чрезмерные физические нагрузки негативно сказывались на здоровье Пастухова. Летом 1899 он вынужден был прервать полевой сезон и отправиться на лечение в Пятигорск. При осмотре врачи обнаружили застарелую язву.
23 сентября 1899 года, в возрасте сорока одного года в больнице города Пятигорск Андрей Васильевич Пастухов скончался.
26 сентября, согласно завещанию, он был похоронен в нескольких метрах от вершины горы Машук.
Совершил восхождения:
Благодаря Андрею Васильевичу Пастухову на карте Кавказа почти не осталось белых пятен. Он первый составил карты вершин Большого Кавказа: Эльбруса, Казбека, Арарата, Алагеза, Халаца, Ушбы. При каждом восхождении выполнял обширную программу наблюдений и исследований, составлял планы вершин. Осуществил связь Закавказской триангуляции с триангуляцией Северного Кавказа.
Пастухов написал много познавательных очерков о жизни животных, птиц и насекомых в тех местах, где еще не работали другие исследователи. Андрей Пастухов опроверг мнение о том, что птицы в своих ежегодных миграциях не могут преодолеть Кавказский хребет.
Во время своих путешествий А. В. Пастухов записывал историю, обычаи, верования горских племен. Он был первым, кто дал подробную характеристику экономики аулов, все иллюстрируя статистическими данными, собранными им лично.
Пастухов считается изобретателем так называемых «кошек» - снаряжения, которое используют альпинисты до сих пор.
