С самого момента создания первого государства, люди были одержимы идеей создания идеального общества. Государство, в котором нет нищеты, болезней и неравенства — настолько давняя мечта просвещенного человечества, что сложно сказать, когда она появилась впервые. Для подобного рода фантазий и проектов на излете средневековья появился специальный термин — «утопия». Он был взят из одноименного произведения Томаса Мора — «Золотая книжечка, столь же полезная, сколь и забавная о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия», в котором «Утопия» лишь название острова.Впервые. в значении «модель идеального общества» это слово встречается в книге путешествий английского священника Сэмюэла Перчеса «Паломничество» (Pilgrimage, 1613). Там же впервые употребляется и прилагательное «утопический».Это и стало спецификой моделей идеального мира — при создании утопии не учитывались реальные условия и исторические предпосылки. Тем интереснее сегодня смотреть на проекты прошлого, которые демонстрируют надежды просвещеннейших людей прошлого.
В большинстве культур и религий силен миф о далеком прошлом, в котором человечество живет в первобытном и простом состоянии, но в то же время пребывая в состоянии совершенного счастья и удовлетворения. Самые ранние письменные упоминания утопий зафиксированы в античном наследии, например, в трактате «Золотой век» древнегреческого поэта Гесиода, написанном в 8 веке до нашей эры. В поэтическом трактате поэт предполагает, что до нынешней эпохи существовали другие, более совершенные, самой первой из которых был Золотой век — время гармонии и всеобщего братства.
Еще одна из самых стойких и старейших на земле утопий — мечта о загробной жизни и идеал рая. Иудаизм, христианство и ислам имеют четкое представление о том, как именно обстоят дела «по ту сторону» и обычно рай представляет собой именно идеальное общество. Эдемский сад обладает всеми признаками утопий, в том числе и теми, что время там остановилось и никаких изменений за тысячи лет не произошло.
Весенний цветок персика — басня китайского поэта Тао Юаньмина, написанная в 421 году нашей эры, описывает идеальное общество, в котором люди ведут идеальное существование в гармонии с природой, не устанавливая никаких внешних контактов.
С достижениями промышленной революции, перспектива достижения утопии казалось реальной, особенно в таких странах, как США. Количество утопических общин резко увеличилось в конце 1800-х годов. Обычно они создавались на основе тех или иных религиозных или идеологических идей. Одна из таких общин называлась «Новая гармония» и была основана валлийским промышленником Робертом Оуэном. Община выросла в целый город, который в 1825 году стал настоящим центром достижений в области образования и научных исследований, но, в конечном счете, неправильный экономический подход разрушил перспективное начинание.
Научные и технологические утопии, которые пышным цветом расцвели в начале 19-го века породили множество фантазий по поводу удивительной техники будущего. Эти утопические летающие машины были изображены на французской открытке, выпущенной в 1890-е годы.
Ville Radieuse — нереализованный проект, разработанный французско-швейцарским архитектором Ле Корбюзье в 1924 году. Ле Корбюзье идеализировал саму идею города, заполнив его высотными жилыми домами и обилием зеленых зон.
В 1932 году, американский архитектор Фрэнк Ллойд Райт увидел планы Ville Radieuse и замыслил собственную утопию, с аграриями и открытыми пространствами. В своей утопии он эксплуатировал идею смешения городских и сельскохозяйственных пространств. Город Ллойда Райта был рассчитан на проживание 10 000 человек и использовал только те ресурсы, которые производил сам. Broadacre так и не был построен, но использовал перспективные принципы местного производства продуктов питания и по сей день является источником вдохновения для архитекторов.
Архитектор Альберт Шпеер был одним из ближайших друзей Адольфа Гитлера и как «первый архитектор Третьего рейха» занимался разработкой реконструкции Берлина в весьма футуристическом ключе. Столица Германии должна была стать огромным мегаполисом с массой небоскребов, огромных проспектов и исполинских стадионов. Поражение нацистов в 1945 поставило крест на начинаниях Шпеера.
Бакминстер Фуллер, изобретатель и архитектор, разработал ряд футуристических проектов городов на протяжении всей своей карьеры. Самым заметным из них была концепция города, который бы располагался на гигантских плавучих платформах в океане.
В 1968 году была обнаружена нефть в заливе Прадхо в Аляске. Это вызвало настоящий строительный взрыв в северном штате. «Успех Сьюарда» — рабочее название города, закрытого куполом, который предполагалось построить возле месторождения. Проект города включал в себя офисные помещения, торговые площадки, жилые районы, спортивные сооружения, а также систему монорельсовых дорог для передвижения жителей.
Павел Пряников
Рост урбанизации в Первом мире вызвал и обратный процесс - желание больших групп людей переселяться обратно на природу, а также создание «специализированных» и «идеальных» городов - без гримас урбанистики. Город-сад, город-плантация, нацистский город, город для пьяниц и другие утопические города в подборке ниже.
Город-Октагон, вегетарианская Утопия
В 1856 году в США Канзасская вегетарианская организация основала Octagon - город рядом с Гумбольдтом . Город предназначался под заселение вегетарианцами. Дизайн поселения появился под влиянием идей френолога Орсона Фаулер, согласно которым восьмиугольники были наиболее практичной формой домов, потому что им достаётся наибольшее количество солнечного света, чтобы войти.
План города разработал Генри Клабб, вегетарианец и пуританин (см. план города выше). Кроме восьмиугольных домов в городе была восьмиугольная площадь и восемь дорог. Поселение состояло бы из 4-х восьмиугольных деревень. Все бы люди жили в собственных домах, занимались сельским хозяйством и ремёслами, досуг и культура находились в общественных зданиях.
В город вегетарианцев Октагон приехали 60 семей. Их ждал общественный бревенчатый дом, в котором они все и поселились. Весной 1857 года в Октагоне из-за сухой зимы высохла река и колодцы, затем поселенцев поразила дизентерия и лихорадка, в том числе и со смертельными случаями. К концу 1857 года оставшиеся в живых поселенцы Октагона разъехались из него.
Автоматический город-утопия
Французско-швейцарский архитектор Ле Корбюзье в начале ХХ века разработал план идеального города . Архитектура такого города, считал он, должна быть максимально эффективной и простой, как промышленные машины. Он разработал план двух городов-утопий: Ville Radieuse и Ville Contemporaine. Они оба должны были иметь массивные небоскребы, в которых жили бы миллионы людей. Парки и зеленые зоны разделил эти массивные города на зоны промышленные и отдыха.
Жилые здания должны были стать центром общественной жизни, с садами на крышах и пляжами, а на их нижних этажах располагались бы общепит и детские сады. Ле Корбюзье рассчитал, что в каждом здании будет жить 2700 человек. Работа у них будет занимать 5 часов в день. Личных машин в таком городе не будет, их заменит развитый общественный транспорт.
Ле Корбюзье построил лишь один такой дом, который должен был стать основной единицей его города-утопии - в Марселе (фото ниже).
Город-сад
В 1902 году социальный реформатор Эбенезер Говард опубликовал свой трактат «Сад-город будущего ». Он описывает город, который занимает 2400 гектаров земли, со зданиями для 32 тысяч человек. Жилые постройки занимали бы только 1 тысячу гектаров. Остальная земля в городе была бы отдана общественных паркам, фермам и и широкими дорогам.
Говарду удалось частично воплотить свои мечты при постройке двух городков в Англии, в графстве Хартфордшир - Welwyn Garden City и Letchworth Garden City (на фото ниже современное состояние городка Летчворт).
Хотя Говарду и не удалось полностью реализовать свою утопию, он стал первым разработчиком принципов жилого пригорода (позднее реализованного в основном в США).
Открытый город
В 1932 американец Фрэнк Ллойд Райт начал развивать идею идеального города, основанную на его любви к открытым, сельским прериям Среднего Запада. Райт назвал его «Открытый город» (а также «самодостаточный»). Райт хотел, чтобы в таком городе не было промышленности, а люди там вели подсобное хозяйство (на дом было положено 40 соток земли), занимались ремёслами и культурой. По численности такой город была рассчитан максимум на 10 тысяч человек. Все общественные блага (дороги, ЖКХ, медицина, образование и т.д.) в таком городе никогда не были бы частными, а были в совместном управлении всех горожан.
Райт считал, что в будущем вся Америка состояла бы из таких городков. Их бы соединяла малая авиация (с дальностью полёта до 250 км) и скоростной железнодорожный транспорт.
Райту так и не удалось воплотить в жизнь свою утопию.
Нацистский город-утопия
Архитектору Альберту Шпееру Гитлером было поручено превратить Берлин в футуристическую столицу нацизма. Шпеер планировал застроить его массивными зданиями - как жилыми, так и общественными (к примеру, главный стадион вмещал бы 400 тысяч зрителей). Город должен был быть разбит широкими дорогами на квадраты. Планировалось, что к концу ХХ века в нём проживало бы 20 млн. человек (а население нацистской Германии составляло бы 200 млн. человек).
Так как город был расположен в болотистой местности, Шпеер решил построить одно массивное здание и посмотреть, какую усадку оно даст. Это здание стоит до сих пор (оно за это время просело на 18 см), и оно оказалось единственным воплощённым в жизнь элементом нацистского города-утопии (это здание на фото ниже).
Город-утопия Фордландия
В 1930 году автомобильный промышленник Генри Форд купил кусок земли в бразильских джунглях. Там он намеревался построить город-утопию имени своего имени - Фордландию.
Основной деятельностью поселенцев должно было стать выращивание гевей и производство из них каучука. Форд перевёз сюда около 300 рабочих из США. Эксцентричный миллионер установил строгие порядки в Фордландии - запрет алкоголя, добрачного секса и т.п. Рабочие должны были трудиться 5 дней в неделю по 9 часов. Из благ тут было бесплатное жильё, медицина и досуг (библиотека и просмотр кино «правильной напрвленности»).
Тяжёлая работа и строгие порядки вынудили поселенцев поднять восстание против администрации Форда, управлявшей городом. Главный надзиратель за нравсвенным состоянием рабочих был убит. Форд сдался, и перевёз рабочих из Фордландии обратно в США (ниже на фото - разгромленное во время восстания здание администрации).
Летающий город
В 1950-х годах Бакминстер Фуллер разработал «летающий город». Интересно, что этот город предназначался для японцев и его план был выполнен на деньги американской оккупационной группы в Японии. В него предлагалось переселить людей из перенаселённого Токио.
Энергию такая сфера, в каждой из которых жило бы до 1 тысячи человек, получала бы от солнца. Еда выращивалась внутри его. Чем-то жизнь в летающем городе была бы похожа на пребывание космонавтов на станции.
Но чтобы японцы не улетели из страны, предлагалось привязать сферу мощным тросом к земле.
Летающие города американцы для японцев так и не построили.
Город «Успех»
В 1968 году на Аляске была найдена нефть. Это дало мощный толчок к развитию штата. Компания Тэнди Индастрис Талса тогда разработала план полностью закрытого города, с климат-контролем - под названием Сьюард.
В нём должно было проживать 40 тысяч человек. Личные автомобили в Сьюарде были бы запрещены, жители передвигались бы по монорельсу, на трамваях и самодвижущихся тротуарах.
Инвестор так и не смог построить этот город, в том числе потому, что не смог согласовать условия сотрудничества с туземными племенами, проживавшими в этой местности.
Город-утопия для пьяниц
В 1952 году Мел Джонсон представил инвесторам план идеального города - рассчитанного на проживание в нём пьяниц и алкоголиков.
В городе было бы как постоянное население, так и туристы, приезжающие сюда в алкотрипы. Жить детям в пьяном городе запрещалось бы.
В пьяном городе должны были размещаться вискокурни, пивоваренные заводы, а большая часть построек представляла бы бары, пивнушки и санатории, где пьянчуги отсыпались после запоя. Для удобства пьяниц там были бы самодвижущиеся тротуары.
Джонсон так и не смог найти инвесторов для пьяного города.
Рост урбанизации в Первом мире вызвал и обратный процесс – желание больших групп людей переселяться обратно на природу, а также создание «специализированных» и «идеальных» городов – без гримас урбанистики. Город-сад, город-плантация, нацистский город, город для пьяниц и другие утопические города в подборке ниже.
Город-Октагон, вегетарианская Утопия
В 1856 году в США Канзасская вегетарианская организация основала Octagon - город рядом с Гумбольдтом . Город предназначался под заселение вегетарианцами. Дизайн поселения появился под влиянием идей френолога Орсона Фаулер, согласно которым восьмиугольники были наиболее практичной формой домов, потому что им достаётся наибольшее количество солнечного света, чтобы войти.
План города разработал Генри Клабб, вегетарианец и пуританин (см. план города выше). Кроме восьмиугольных домов в городе была восьмиугольная площадь и восемь дорог. Поселение состояло бы из 4-х восьмиугольных деревень. Все бы люди жили в собственных домах, занимались сельским хозяйством и ремёслами, досуг и культура находились в общественных зданиях.
В город вегетарианцев Октагон приехали 60 семей. Их ждал общественный бревенчатый дом, в котором они все и поселились. Весной 1857 года в Октагоне из-за сухой зимы высохла река и колодцы, затем поселенцев поразила дизентерия и лихорадка, в том числе и со смертельными случаями. К концу 1857 года оставшиеся в живых поселенцы Октагона разъехались из него.
Автоматический город-утопия
Французско-швейцарский архитектор Ле Корбюзье в начале ХХ века разработал план идеального города . Архитектура такого города, считал он, должна быть максимально эффективной и простой, как промышленные машины. Он разработал план двух городов-утопий: Ville Radieuse и Ville Contemporaine. Они оба должны были иметь массивные небоскребы, в которых жили бы миллионы людей. Парки и зеленые зоны разделил эти массивные города на зоны промышленные и отдыха.
Жилые здания должны были стать центром общественной жизни, с садами на крышах и пляжами, а на их нижних этажах располагались бы общепит и детские сады. Ле Корбюзье рассчитал, что в каждом здании будет жить 2700 человек. Работа у них будет занимать 5 часов в день. Личных машин в таком городе не будет, их заменит развитый общественный транспорт.
Ле Корбюзье построил лишь один такой дом, который должен был стать основной единицей его города-утопии – в Марселе (фото ниже).
Город-сад
В 1902 году социальный реформатор Эбенезер Говард опубликовал свой трактат «Сад-город будущего ». Он описывает город, который занимает 2400 гектаров земли, со зданиями для 32 тысяч человек. Жилые постройки занимали бы только 1 тысячу гектаров. Остальная земля в городе была бы отдана общественных паркам, фермам и и широкими дорогам.
Говарду удалось частично воплотить свои мечты при постройке двух городков в Англии, в графстве Хартфордшир - Welwyn Garden City и Letchworth Garden City (на фото ниже современное состояние городка Летчворт).
Хотя Говарду и не удалось полностью реализовать свою утопию, он стал первым разработчиком принципов жилого пригорода (позднее реализованного в основном в США).
Открытый город
В 1932 американец Фрэнк Ллойд Райт начал развивать идею идеального города, основанную на его любви к открытым, сельским прериям Среднего Запада. Райт назвал его «Открытый город» (а также «самодостаточный»). Райт хотел, чтобы в таком городе не было промышленности, а люди там вели подсобное хозяйство (на дом было положено 40 соток земли), занимались ремёслами и культурой. По численности такой город была рассчитан максимум на 10 тысяч человек. Все общественные блага (дороги, ЖКХ, медицина, образование и т.д.) в таком городе никогда не были бы частными, а были в совместном управлении всех горожан.
Райт считал, что в будущем вся Америка состояла бы из таких городков. Их бы соединяла малая авиация (с дальностью полёта до 250 км) и скоростной железнодорожный транспорт.
Райту так и не удалось воплотить в жизнь свою утопию.
Нацистский город-утопия
Архитектору Альберту Шпееру Гитлером было поручено превратить Берлин в футуристическую столицу нацизма. Шпеер планировал застроить его массивными зданиями – как жилыми, так и общественными (к примеру, главный стадион вмещал бы 400 тысяч зрителей). Город должен был быть разбит широкими дорогами на квадраты. Планировалось, что к концу ХХ века в нём проживало бы 20 млн. человек (а население нацистской Германии составляло бы 200 млн. человек).
Так как город был расположен в болотистой местности, Шпеер решил построить одно массивное здание и посмотреть, какую усадку оно даст. Это здание стоит до сих пор (оно за это время просело на 18 см), и оно оказалось единственным воплощённым в жизнь элементом нацистского города-утопии (это здание на фото ниже).
Город-утопия Фордландия
В 1930 году автомобильный промышленник Генри Форд купил кусок земли в бразильских джунглях. Там он намеревался построить город-утопию имени своего имени – Фордландию.
Основной деятельностью поселенцев должно было стать выращивание гевей и производство из них каучука. Форд перевёз сюда около 300 рабочих из США. Эксцентричный миллионер установил строгие порядки в Фордландии – запрет алкоголя, добрачного секса и т.п. Рабочие должны были трудиться 5 дней в неделю по 9 часов. Из благ тут было бесплатное жильё, медицина и досуг (библиотека и просмотр кино «правильной напрвленности»).
Тяжёлая работа и строгие порядки вынудили поселенцев поднять восстание против администрации Форда, управлявшей городом. Главный надзиратель за нравсвенным состоянием рабочих был убит. Форд сдался, и перевёз рабочих из Фордландии обратно в США (ниже на фото – разгромленное во время восстания здание администрации).
Летающий город
В 1950-х годах Бакминстер Фуллер разработал «летающий город». Интересно, что этот город предназначался для японцев и его план был выполнен на деньги американской оккупационной группы в Японии. В него предлагалось переселить людей из перенаселённого Токио.
Энергию такая сфера, в каждой из которых жило бы до 1 тысячи человек, получала бы от солнца. Еда выращивалась внутри его. Чем-то жизнь в летающем городе была бы похожа на пребывание космонавтов на станции.
Но чтобы японцы не улетели из страны, предлагалось привязать сферу мощным тросом к земле.
Летающие города американцы для японцев так и не построили.
Город «Успех»
В 1968 году на Аляске была найдена нефть. Это дало мощный толчок к развитию штата. Компания Тэнди Индастрис Талса тогда разработала план полностью закрытого города, с климат-контролем – под названием Сьюард.
В нём должно было проживать 40 тысяч человек. Личные автомобили в Сьюарде были бы запрещены, жители передвигались бы по монорельсу, на трамваях и самодвижущихся тротуарах.
Инвестор так и не смог построить этот город, в том числе потому, что не смог согласовать условия сотрудничества с туземными племенами, проживавшими в этой местности.
Город-утопия для пьяниц
В 1952 году Мел Джонсон представил инвесторам план идеального города – рассчитанного на проживание в нём пьяниц и алкоголиков.
В городе было бы как постоянное население, так и туристы, приезжающие сюда в алкотрипы. Жить детям в пьяном городе запрещалось бы.
В пьяном городе должны были размещаться вискокурни, пивоваренные заводы, а большая часть построек представляла бы бары, пивнушки и санатории, где пьянчуги отсыпались после запоя. Для удобства пьяниц там были бы самодвижущиеся тротуары.
Джонсон так и не смог найти инвесторов для пьяного города.
Ещё в Блоге Толкователя о представлениях о городе будущего - Москвы.
Кафедра градостроительства
Индивидуальная работа на тему:
ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЕ УТОПИИ
Выполнила: ст. арх.фак. гр.
АБС 44-а
Подесная О. В.
Проверила: доцент
Курило Е.И.
Київ 2012
Содержание
работы
Вступление
Мы должны отыскать узкий
проход, затерявшийся где-то между миром, управляемым
законами, не оставляющими места для новизны
и созидания, и миром, символизируемым
Богом, играющим в кости, абсурдным, акаузальным, в
котором нечего понимать
И. Пригожин, И. Стенгерс
Слово "утопический" появилось
в 1529 г., вскоре после публикации книги
Томаса Мора «Утопия», которая породила
новый литературный жанр. Словом "утопия"
стали обозначать все тексты, вдохновленные
сочинением Томаса Мора, в которых вне
связи с объективным историческим развитием
изображалось некое изолированное в пространстве
или удаленное во времени идеальное общество.
"Город Солнца" (1602) Кампанеллы, "Новая
Атлантида" (1627) Фрэнсиса Бэкона, произведения
Шарля Фурье, Денни Вераса, Жан Жака Руссо
и многих других авторов закрепили успех
жанра.
В тоже время книге Томаса
Мора предшествовали многочисленные фрагменты
Библии, "Государство" Платона, "Град
Божий" Августина Блаженного, а
также классические тексты древних
цивилизаций, которые по сути своей
являлись утопиями.
Утопическая мысль оказала большое влияние
на развитие европейской цивилизации.
Она в определенной степени задавала вектор
движения в переходные периоды истории,
концентрируя в себе недостатки существующего
общественного порядка и находя радикальные
методы решения проблем.
Цель всякой утопии вообще,
а утопии социальной - в частности,
заключается в том, чтобы показать,
куда может прийти человек, если он
пойдет по тому или иному направлению.
Одной из целей утопии является также
исчезновение классовой борьбы.
Все переходные периоды истории были ознаменованы
появлением утопий. Один из ярких примеров
- утопические идеи Советского государства,
образованного в 1917 году, и в частности
соответствующие новой идеологии архитектурные
утопии.
Показательно, что разные
авторы в разные эпохи приходили
к одним и тем же выводам
и видели схожую картину идеального
социального общества. Так и в
программных документах архитектурного
сообщества 1920-30 годов можно найти
черты классических утопий.
В последнее время большое
внимание уделяется изучению советской
архитектуры этого периода. В
значительной степени за счет ее ориентированности
на социальные идеалы провозглашаемые
государством, уникальный опыт новаторского
проектирования. В контексте глубокого
изучения архитектуры 1920-30 гг. актуальным
представляется выявление глубинных
корней данного течения, в частности утопических
теорий и концепций идеального города
предыдущих периодов. Это помогает понять
некоторые причины появления и неизбежного
краха утопических идей советской архитектуры.
Бурный рост городов с
середины XIX века, затем быстрое развитие автотранспорта, возникновение колоссальных
городских территорий (городских
агломераций), загрязнение городской среды
вызвали поиски новых принципов градостроительства
(зонирование городских территорий, районная
планировка, системы городских дорог,
типы города-сада, города-спутника, современных жилых районов
и микрорайонов).
Город-утопия – Идеальный город
Идеальные в планах,
идеальные для людей и гармонично
сочетающиеся с окружающей средой -
идеи таких городов во все времена
провоцировали архитекторов на мысль.
Проектировать города-утопии - это одно, а строить
и обживать - совсем другое, не все выживают.
Идеальный город - идеально
организованное как в социальном, так
и в архитектурном плане поселение человека,
гармонично сочетающееся с окружающей
средой. Существует в планах, проектах
и сочинениях, на практике полностью до
сих пор не воплощено.
Основы заложены Платоном (427- 347 гг. до н. э.) в диалоге «Государство», в художественной форме детально
описана идеальная система жизни в государстве-городе на
острове Атлантида в диалоге «Критий». Идеи Платона получили развитие
в творчестве архитекторов (итальянские города-крепости с их радиально-кольцевой системой),
а также теоретиков, разрабатывавшиx социальные
утопии.
Наиболее известны Томас
Мор (1478-1535) и его остров Утопия, Томмазо
Кампанелла (1568-1639) и его «Город
Солнца», и «Новая
Атлантида» английского философа Фрэнсиса
Бэкона (1561-1626).
Шарль
Фурье (1772-1837) и Роберт
Оуэн (1771-1858) предложили не город,
а сеть небольших самодостаточных общин,
равномерно распределённых по территории
государства.
Французский архитектор Клод-Николя
Леду (1736-1806) спроектировал город
Шо с обширной пояснительной запиской.
В этом проекте Леду воплотил ренессансную
идею «идеального города».
С развитием промышленности
в крупных городах мира появились новые
социально-экологические проблемы, пытаясь
решить которые, архитекторы и градостроители
предложили различные градостроительные
концепции: «город-сад» (Эбенезер Говард, 1902), «линейный
город», «соцгород», «индустриальный город» и
др.
Эбенезер
Говард (1850-1928), в книге «Города - сады
будущего» предложил систему из общин
в 30 тыс. человек в непосредственной близости
от крупного города-мегаполиса. Идею «линейного
города» впервые предложил инженер А.
Сориа-и-Мата (1882) и даже начал его строить
на окраине Мадрида: узкой полосой вдоль
транспортных магистралей. Здесь тоже
должны были жить 30 тыс. человек. Ле Корбюзье (Шарль Эдуард Жаннере, 1887-1965),
швейцарский архитектор, ставший «властителем
дум» нескольких поколений архитекторов,
построил в 1956 году в Индии город Чандигарх. Своеобразным идеальным городом
мыслилась и новая столица Бразилии - Бразилиа.
В 1959 году Франк-Ллойд Райт
спроектировал город будущего на
острове Эллис, а также башню-небоскрёб
высотой 1500 м - город на 1,5 млн жителей.
Иона Фридман предложил идею «города-структуры»,
Бакминстер Фуллер - города, покрытого
прозрачным куполом-мембраной. Проект
«идеального» города с использованием подземного
пространства предложили архитекторы
А. Спиллхаус, Б. Шривер и инженер Б. Фуллер.
Описанный в одноимённом романе Жюль
Верна плавучий
город - наиболее совершенная, комфортабельная
и роскошная разновидность идеального
города - воплощён в реальность и продолжает
совершенствоваться и развиваться. Это
многопалубные многоквартирные океанские
лайнеры.
ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЕ
УТОПИИ
Утопией, как известно, назвал свою мечту о справедливом и счастливом обществе великий гуманист XVI века Томас Мор. О «Городе Солнца» мечтал Томмазо Кампанелла. Мечту о городе счастья развивали социалисты-утописты, в первую очередь Шарль Фурье. Все это были попытки смоделировать общественное устройство, используя город как удобную форму. Общественное развитие шло своим путем, преображая и город и деревню в рамках капиталистических общественных отношений. Неудивительно, что среди архитекторов конца XIX и начала XX веков должны были найтись такие, кто, не подвергая сомнению незыблемость буржуазного миропорядка, попытался бы представить будущее города, отталкиваясь от бурного развития технического прогресса, инженерии.
Канберра. Австралия. Проект. 1912 г.
Трагически погибший в
сражениях первой мировой войны
молодой итальянский архитектор
Антонио Сант-Элиа успел создать несколько
десятков графических листов, на которых
образ урбанизированного будущего предстал
в яркой, обостренной, дразнящей воображение
форме. Город высоких сооружений, пронизанных
шахтами лифтов, связанных мостами для
горизонтальных транспортных коммуникаций.
Город, в котором нет места зелени, в котором,
честно говоря, нет места и человеку: на
листах Сант-Элиа нет ни одной человеческой
фигурки. Есть лишь гигантская «машина»,
завораживавшая своей технической сложностью
и композиционной изощренностью.
Воображение художника было
в ту пору зачаровано созданием новых
транспортных средств - автомобиля,
аэроплана, дирижабля, и потому многим
последователям Сант-Элиа (часто и не знавшим
о его работах) виделись искусственные
- «утесы», расчерченные сетками окон,
над которыми вились в небе самолеты, плыли
дирижабли, а внизу, в ущельях «улиц», растянулись
нескончаемые ленты машин.
Маркс, Энгельс, Ленин дали
в своих трудах отточенную критику
капиталистического города, но, естественно,
в работах основоположников научного
коммунизма не было и не могло быть
сколько-нибудь ясных представлений
о социалистическом городе. Понятно,
что архитекторы молодой Советской
России, склонившиеся над чертежными
досками в тяжелые годы гражданской
войны и разрухи, создавали образ
нового города, отталкиваясь от той
же технологической мечты, что запечатлена
на листах Сант-Элиа. Огромное наследие
осталось после Якова Чернихова, творившего
сотни и сотни графических листов «города-лаборатории».
Проекты архитекторов-конструктивистов
изображали четкую геометрию нового города,
взъерошившегося радиоантеннами, над
которыми в небе парили все те же аэропланы.
Николай Ладовский, о котором уже шла речь
выше, строил образ динамического города,
словно выбрасывающего в пространство
энергию своего развития...
Антонио Сант-Элиа. Город будущего
Реальная, нелегкая практика
градостроительства в условиях резкой
нехватки ресурсов повсеместно привела
к концу 30-х годов к прекращению
потока утопических проектов «города-машины».
Этому способствовало и предчувствие
второй мировой войны, страшной прелюдией
которой была война в Испании:
новая техника уничтожения, стершая
с лица земли Гернику и рабочие кварталы
Мадрида, явила свое подлинное лицо, окрасив
отношение к технике вообще.
Только в самом конце
50-х годов, когда военные разрушения
в Европе были в основном залечены,
вместе с новой увлеченностью
научно-техническим прогрессом, обещавшим,
как казалось многим, скорое разрешение
всех трудностей, происходит специфическое
возрождение фантазий на тему города
будущего.
Проект динамической жилой структуры
группы «Химмельблау»
В профессиональной и научно-популярной
литературе 60-х годов завертелся
хоровод все более экзотических
видений. Одни представляли себе город
будущего как череду гигантских пирамид,
внутрь которых оказывается упрятано
все техническое хозяйство самообеспечения,
тогда как их поверхности отданы бесчисленным
квартирам. Другие предпочитали «перевернуть»
гигантские сверхкорпуса с ног на голову
и представить город в виде нескольких
«воронок», впускающих солнечные лучи
до самого дна. Третьи - молодые архитекторы
из британской группы АРКИГРЭМ - вообще
увлеклись изображением каких-то технологических
монстров, где каждый человек существовал
бы в одиночку в специальном «модуле»,
снабженном всем необходимым, подобно
космическому кораблю. Четвертые увлеклись
проектированием гигантских «этажерок»,
несущий каркас которых поддерживал бы
систему инженерного обеспечения города,
тогда как вместо привычных квартир появились
подвижные «ячейки», которые можно перевозить
по дорогам или переносить по воздуху...
Впрочем, нелишним будет напомнить, что
еще в конце 20-х годов инженер Крутиков
опубликовал у нас проект «летающего города»,
подвешенного на аэростатах и кочующего
с места на место.
Из череды фантазий резко
выделялись две картины будущего,
имевшие под собой какие-то серьезные
основания. Одну выдвинул греческий
теоретик градостроительства Константинос
Доксиадис, первым обративший внимание
на гигантские обитаемые массивы, сформировавшиеся
в зоне Рура в Западной Германии, у нас
в Донбассе и в особенности - вдоль Атлантического
побережья США. Доксиадис провозгласил,
что историческая эволюция идет по линии
развития от самостоятельного города-полиса
к быстро растущему городу-динаполису,
а сливающиеся динаполисы должны преобразоваться
в мегаполис - единый город для всего
человечества. Не говоря уж о том, что Доксиадис
совершенно игнорировал реальную разделенность
мира на различные социально-экономические
системы, стало очевидным, что его схема
напрочь игнорировала нормальные человеческие
привязанности к образу города, с которым
можно себя отождествить, который представляет
собой нечто большее, чем только место
проживания. Сочинения Доксиадиса, провозгласившего
рождение новой науки о поселениях - экистики,
привлекли к себе внимание и вскоре утратили
его.
Морской город. Агросеан-Сити. Разрез
Совсем иной была судьба
концепции городского «метаболизма»
(естественного для организмов обмена
веществ с окружающей средой), выдвинутой
замечательным японским архитектором
Кендзо Танге. Танге не ограничился теоретическими
построениями, попытками перевести градостроительные
задачи на язык экологии (тогда это слово
употреблялось еще только биологами).
Группа архитекторов под его руководством
создала в 1960 году проект принципиальной
реконструкции Токио. Основой проекта
стала схема «дерева», ствол которого
составила транспортная артерия, вдающаяся
далеко в Токийский залив, «ветви» - ее
ответвления, а «листья» - группы сверхкрупных
домов-кварталов, напоминающих кровли
традиционных японских жилищ. В момент
своего создания проект «Токио-60» казался
чистейшей утопией, однако уже к концу
80-х годов утопию начали шаг за шагом воплощать.
Все большее число искусственных островов
в заливе создается затем, чтобы дать перенаселенной
столице Японии новые промышленные и деловые
районы, новые парки (жилье пока еще не
вышло на воды залива, но скорее всего
выйдет).
За три неполных десятилетия
почти все проектные предложения
конца 50-х годов нашли себе то
или иное воплощение, но не как универсальное
средство развития градостроительства,
а в сугубо специфических случаях.
В самом деле, хотя до космических
городов, взвешенных в околоземном
пространстве, еще далековато, советские
орбитальные станции уже представляют
собой обжитые «миры». В них
ведется не только научно-изыскательская
работа, но и полупромышленное производство
веществ вроде сверхчистых полупроводников,
которые трудно или даже невозможно получить
в земных условиях. Технические эксперименты
продвинулись уже настолько, что в самом
начале наступающего XXI века функционирование
постоянных научно-производственных комплексов
на дне морей и океанов станет чем-то нормальным
и привычным. Плавучие буровые платформы
на морских шельфах стали местом жизни
множества людей. Уже созданы плавучие
аэропорты для тех городов Юго-Восточной
Азии, где строить взлетно-посадочные
полосы на горных склонах невозможно или
фантастически дорого. Города возникли
в безводной пустыне, пользуясь водой
из атомных опреснителей: сначала город
Шевченко на берегу полуострова Мангышлак,
затем новые жилые районы Кувейта... И все
же речь идет об исключительных случаях
или ситуациях-признать их нормальными,
естественными ни у кого желания не появилось.
Морской город. Автор Дж. Джеликоу
Весной 1987 года начался любопытный
эксперимент: группа английских и американских
добровольцев во главе с Джоном Алленом
и Марком Нельсоном начала свое годичное
пребывание в «Биосфере-2», построенной
в пустыне Аризоны. «Биосфера-2»
- комплекс сооружений, способный,
как предполагается, самоподдерживаться
в течение ста лет. В комплексе есть «океан»
глубиной 10 метров и все виды ландшафтов
в микромасштабе. Огромные оранжереи должны
снабжать обитателей кислородом и продуктами
питания (внутри комплекса существует
и «стадо» для снабжения молоком, но не
коров - те слишком велики, - а коз), множество
рыб существуют в равновесии с множеством
водорослей и микроорганизмов в системе
специальных бассейнов и т. п. Безусловно,
любопытный эксперимент, но именно потому,
что он стал реальностью, никому не приходит
в голову усматривать в «Биосфере-2» некий
образец и тем более идеал города будущего,
как никому не приходит в голову развивать
города на Антарктиде, хотя ее давно уже
обжили исследователи многих стран.
Схема линейного развития Токио
на акватории залива. Арх. К. Танге
Научная фантастика за последние
полвека рассмотрела, пожалуй, все
мыслимые возможности существования
человеческих поселений, но прибавить
что-либо к космическим «городам»
К. Циолковского или рисункам Сант-Элиа
оказалось невозможно. К середине 70-х годов
поток размышлений на тему города будущего
иссяк. Человечество все глубже осознавало
экологическую связанность всего живого
на планете. Если в начале нашего века
лишь немногие, вроде В. Вернадского, понимали,
что человеческая деятельность стала
давно реальной геологической силой, преображающей
лик Земли, то сейчас эту мысль усвоили
миллионы людей, включая и тех, кто проектирует
и строит города, реконструирует и, главное,
обживает их.
Экологическое сознание не
может не быть историческим, ведь все
связи живого, все перестройки
подобных связей несут на себе отпечаток
прежнего исторического опыта. Воодушевление
возможностями техники не могло
не смениться чувством тревоги за
дальние эффекты ее применения. Все
полнее овладевая историческим знанием,
в том числе и знанием об
истории поселений, градостроители
утратили излишнюю самонадеянность, ведь
выяснилось, что во многом города, создававшиеся
нашими предками, превосходили наши современные
города, хотя и уступали им во многом.
Когда же историческое знание становится
для всякого профессионала интеллектуальной
и нравственной нормой, он начинает
острее видеть будущее в том, что
уже есть сейчас, в том, что создано
веками развития.
Реализованные проекты городов-утопий: Бразилиа, Санджи и Городок Чекистов
Бразилиа, Бразилия
Один из самых масштабных из реализованных идеальных проектов городов – это столица Бразилии. Город построили за три года по приказу президента страны Ж. Кубичека ди Оливейра, и в 1960 году состоялось торжественное открытие новой столицы Бразилии. Генеральный план города спроектировал Лусио Коста (Lсsio Costa), а архитектором всех административно-общественных зданий был Оскар Нимейер.
Изначально Лусио Коста ассоциировал форму города с крестом, символизирующим владение. Но в народе родились другие варианты определения формы новой столицы. Кто-то увидел в плане птицу с распростертыми крыльями, кто-то стрелу, пущенную в будущее. Прижился третий вариант - самолет. Теперь, когда пассажирские лайнеры подлетают к городу, стюардессы непременно предлагают посмотреть вниз и увидеть в иллюминаторе уже сидящий на земле гигантский самолет - так ассоциируется город у тех, кто смотрит на него сверху. В головной части «самолета» находятся здания федерального значения, в середине расположены общественные функции и в «хвосте» - городские муниципальные учреждения. А в крыльях находятся жилые кварталы.
Санджи, Тайвань
Еще один проект, но меньшего масштаба - это курорт с невероятными по тем временам технологиями в Тайване. Городок Санджи (Sanjhih) находится на северном побережье недалеко от Тайбэя. В конце 70-х годов компания по производству резины разработала прототип дома-тарелки, и в 1978 году началось строительство современного курорта, в котором дома должны были предназначаться для американских офицеров. Однако проект был заморожен из-за энергетического кризиса 1980 года, и «тарелки» были отданы банку за долги.
В 1989 году городок перекупили, чтобы переделать в пятизвездочный отель с первым на северном побережье причалом для яхт. Согласно новому проекту все «тарелки» должны были стать белыми, а у каждого домика - появиться горка прямо в бассейн. А через год после начала активности проект опять закрыли из-за разногласий инвесторов и нескольких смертельных случаев на стройке. Из-за частых смертельных случаев во время стройки и найденных неопознанных трупов за городом закрепилась дурная слава, которая стала отпугивать инвесторов и местных жителей и привлекать менее суеверных иностранных туристов, фотографов и режиссеров. В городе снимали японские ужастики и клипы для MTV.
Городок чекистов
В Екатеринбурге в 1929-1936 годах построили Городок Чекистов. Это квартал, предназначенный для командного состава НКВД. Он был спроектирован в стиле конструктивизма группой архитекторов под руководством И.П.Антонова.
Только в советское время была возможна реализация подобных инновационных архитектурных проектов с совершенно новым социально-бытовым устройством. Квартал должен был стать настоящей коммуной. Квартиры в домах по советским меркам были огромные: некоторые трех или даже четырех комнатные индивидуальные квартиры были площадью более 100 м2, но кухни и ванные комнаты в них совершенно отсутствовали. Только в некоторых квартирах имелись кухонные ниши. Советская власть хотела освободить трудящихся от бытовых забот с помощью создания комбинатов: фабрики-кухни, прачечные-моечные и бани находились прямо на территории городка в шаговой доступности. Здание нынешней гостиницы появилось чуть позже, изначально оно являлось общежитием гостиничного типа для молодых специалистов. Также в городке Чекистов были детский сад, универмаг, поликлиника и дворец культуры, который сейчас стал краеведческим музеем. Хотя весь комплекс давно признан памятником архитектуры, советская социальная утопия домов нового быта не прижилась. Практически во всех квартирах жители провели перепланировку с обустройством кухонь и полноценных ванных комнат.
ЭКОПОЛИС ВМЕСТО МЕГАПОЛИСА
Уже говорилось, что формирование
массового движения в защиту природы
привело к все большему распространению
той формы мироощущения, что довольно
точно передается словами «экологическое
сознание». Каждый результат человеческой
деятельности, ее ближние и дальние цели,
средства, которые мы избираем для достижения
желаемого, мы начали оценивать не по отдельности,
не в связи только с внутрипрофессиональным
опытом, но в контексте динамического
равновесия природных процессов. Казавшаяся
новой и даже экстравагантной идея срастания
городов в единый мегаполис, выдвинутая
Доксиадисом, немедленно проявила свой
ретроградный характер в столкновении
с нарождавшимся экологическим сознанием.
Идее Доксиадиса следовало
противопоставить нечто конкретное и
вместе с тем достаточно всеобщее. Неудивительно,
что одновременно в нескольких странах
возникает в конце 70-х годов идея экологического
города - экополиса. Строго говоря, заманчиво
звучащее слово значило поначалу не слишком
много, кроме отчетливо выраженной в нем
тенденции,- видеть город как обжитую
территорию и одновременно центральное
ядро более обширной обжитой территории.
Однако это и немало, так как впервые градостроители
вместе с экологами и общественностью
начали под словом «обживание» подразумевать
нечто большее, чем освоение человеком
«ниши» для сиюминутных его нужд.
Рассматривать город как
обиталище не только людей, но и растений,
животных, микроорганизмов, а развитие
города - как развитие обширного
сообщества, было поначалу непривычно
и трудно. Естественно, в начальной
стадии развертывания идеи экополиса
первую скрипку играли биологи. Досье
вольных и невольных ошибок градостроительства
и организации городского хозяйства стремительно
пополнялось. Напомним: была установлена
прямая связь между использованием негерметичных
мусорных контейнеров и открытых загородных
свалок и резким увеличением численности
ворон и галок, что, в свою очередь, повлекло
за собой уменьшение числа певчих птиц
и белок. Была установлена прямая связь
между использованием соли для ускорения
таяния снега на улицах города и ухудшением
здоровья городской зелени. Выяснилась
недопустимость сплошного асфальтирования
обширных площадей, резко ухудшающего
баланс подземных вод и состояние почвы
в прилегающих парках и скверах. Уточнилось,
что экономические потери от загрязненности
атмосферы в городе гораздо больше, чем
ранее считалось: к увеличению числа врачебных
вызовов и бюллетеней добавились потери
на коррозию металла, камня, бетона, окрашенных
поверхностей...
Движущийся город. Арх. Р. Херрон (1964
г.)
Список долог, но важно, что
наряду с потерями и ошибками выявлялись
новые возможности. Так, удалось
показать и доказать, что тепло, понапрасну
выбрасываемое в атмосферу промышленными
предприятиями и энергосистемами,
можно эффективно использовать для
создания теплиц и оранжерей, что
город может быть не только потребителем,
но и производителем пищевых продуктов.
Установили, что запрет на применение
ядохимикатов в пределах города (защита
здоровья людей) привел к тому, что
многие ценные виды живых существ, начиная
со шмелей, укрылись в городе как
в убежище, и потому город следует
рассматривать и как своего рода
заповедник. Внимательно просчитали
способность разных растений поглощать
вредные вещества из воздуха города,
что привело к существенному
изменению представлений о нужной
городу зелени...
Это, однако, было только началом.
Когда было осознано, что экология
- не столько биологическая, сколько
социальная наука, опирающаяся на биологическое
знание, представление об экополисе
стало быстро расширяться и усложняться
по содержанию. Под экополисом стали понимать
такую среду обитания человека и других
живых существ, где духовный потенциал
человеческого сообщества может раскрыться
с наибольшей полнотой. Это означало прежде
всего, что в городской среде мы смогли
увидеть подлинную школу - не в переносном,
в прямом смысле. Рождаясь и взрослея в
условиях города, человек обучается мироустройству,
пониманию природы и общества не только
и даже не столько на школьных уроках,
сколько в процессе обыденного поведения.
Башнеобразная жилая структура. Автор
У. Чок (1964 г.)
Монотонность и механичность
облика города вызывает острое голодание
психики по многообразию впечатлений:
психологи называют его сенсорным
голоданием и трактуют его с полным
основанием как тяжелый недуг. Напротив,
насыщенность зрительной информацией,
ее художественная слаженность многократно
расширяет способности воображения,
а значит, и способности вообще
воспринимать содержательную информацию,
вообще учиться чему бы то ни было. Природный
комплекс города - основной тип
природной среды, с которой имеет
повседневное общение каждый из нас.
Это обстоятельство не означает ненужности
или бессмысленности воскресного
стремления «за город» (кстати, оно
приводит все чаще к экологической
перегрузке пригородных территорий,
флора и фауна которых скудеет
под напором миллионов ног). Однако
сам город должен давать человеку,
особенно растущему человеку, доступную
полноту непосредственного общения
с природой. Следовательно, гигантские
многоэтажные жилые дома, послужившие
для своего времени выходом из жилищного
кризиса, не могут рассматриваться нами
как перспективный тип жилища.
Стабильность габаритов
человеческого тела означает и стабильность
нормальной соотнесенности человека с
габаритами окружения, то есть принципиальное
постоянство масштабности. Значит,
возрождение сформированных историей
города размерностей его кварталов,
улиц и площадей отнюдь не художественный
каприз, а реальная необходимость, обусловленная
человеческой психикой. Разумеется, человек
пластичен и вынослив, он способен
выдерживать и долговременное нарушение
естественных для себя условий. Однако
всякое такое нарушение, если оно
длится достаточно долго, являет собой
постоянный стресс, ослабление и в конечном
счете снятие которого выступает как общественная
необходимость.
Город существует в природном
контексте, преображенном хозяйственной
деятельностью человека, и потому
развитие экополиса непременно означает
стремление к переводу города на «безотходную
технологию». Задача ясна - свести к минимуму,
в идеале вообще исключить всякое вредное
воздействие города на его окружение.
Раньше казалось допустимым отвести или
отвезти подальше от города его твердые,
жидкие и газообразные отбросы. Со временем
выяснилось, что нет такого расстояния,
которое гарантировало бы и сам город
от эффекта «бумеранга», не говоря уже
о недопустимости «экспорта» вредностей
в природную среду. Атмосферные потоки,
подземные воды не признают границ: можно
забрать воду в трех десятках километров
от пригородного парка и через несколько
лет убедиться, что не хватает воды для
его фонтанов; можно проложить мелиоративные
каналы вдали от города и через незначительный
срок обнаружить, что городские подвалы
начинают заполняться водой или, напротив,
деревья городского парка начинают сохнуть.
Проект городской структуры, построенной
по принципу «Плаг-ин-Сити»
На всех, кто профессионально
озабочен решением проблем города,
обрушилась такая лавина новой информации,
что трудно было не растеряться. Более
того, чтобы в полном объеме выполнить
рекомендации социоэкологов, необходимы
не столько гигантские дополнительные
средства, сколько огромный дополнительный
труд - и интеллектуальный, и физический.
Выяснилось, что без прямого
участия тысяч и тысяч горожан
в процессе обживания и реконструкции
города на его пути к экополису достичь
цели в принципе нереально. Но ведь добровольно
отдавать силы и время люди согласны только
тогда, когда цель и смысл труда им понятны,
когда цель и смысл становятся для них
своими, внутренними. Получилось само
собой, что движение горожан в защиту своего
права на участие в принятии градостроительных
решений встречается со все лучше осознаваемой
потребностью городских властей и нанятых
ими экспертов. Диалог проектировщиков,
ученых, администраторов и тех, кого недавно
еще довольно оскорбительным образом
именовали потребителями, приобретает
тем самым характер объективной необходимости.
Вариант пространственного города.
Арх. П. Меймон
Непрост и долог путь от
момента, когда стратегическую задачу
осознают немногие энтузиасты, до времени,
когда она осознана активным меньшинством,
а затем и большинством горожан.
Однако альтернативы нет. Для осуществления
идеи экополиса в каждом городе, сверхкрупном
и маленьком, нужны не столько новые средства,
ск
и т.д.................
О неудовлетворенности результатами своей работы говорят сегодня все архитекторы, но только в творческом, а не в материальном плане. Можно только отдать должное принципиальности человека, который эту неудовлетворенность довел до логического конца, оставил реальную практику и обратился к жанру архитектурной утопии. Других таких примеров я на сегодняшний день не знаю. Мне бы хотелось сказать не о том, чем эти работы похожи на историю бумажной архитектуры, а о том, чем они от нее отличаются.
Пиранези рисовал прошлое. Прошлое не было таким, каким он его рисовал, римские сооружения ни в какой момент своего существования не были такими, как он их увидел, но тем не менее мыслилось это как образ прошлого величия, которое когда-то было, а теперь утрачено. Булле и Леду рисовали «вечность». Их здания не были построены никогда и никогда не могли быть построены, но все, что реально строилось, должно было стремиться к этим идеальным образам. Чернихов рисовал будущее. Это будущее не было светлым; от авангарда, из которого он вырос, Чернихов отличается тем, что его будущее скорее пугает и подавляет, но его видения все равно мыслятся так, что вот к этому может прийти реальная архитектура. Не столько должна, сколько – может, но именно в реальности. Бумажники 80-х рисовали альтернативу современности. Их работы нельзя было выстроить буквально так, как они нарисованы, но все-таки они намечали некий альтернативный путь развития реальной архитектуры, который может быть уточнен, переработан, но, в той или иной степени, воплощен.
Возьмем, скажем, «Ритуальное здание – шар» Артура Скижали-Вейса. Что перед нами? Прошлое? Нет, такого никогда не было, и какие бы руины каких бы то ни было древних цивилизаций мы ни рассматривали, достроить из них такое невозможно. Идеальная архитектура? Нет, ни одно из направлений современной или исторической архитектуры не стремилось к такой форме. Образ будущего? Ни в малой степени, никакая из современных тенденций развития человечества не приводит к такому результату. Альтернатива сегодняшнему? Ну, в достаточно специфическом смысле. Это такая альтернатива, которая ни в какой степени не стремится стать реальностью.
Размышляя над смыслом этих работ, я поймал себя на следующей аналогии. Вот, скажем, «Пантеон-маяк». Город у океана, состоящий из небоскребов. Своего рода Манхэттен, выстроенный по похожей схеме. Но какой-то иной цивилизацией, у которой принципиально иные строительные технологии. Эта цивилизация сначала развивалась так же, как мы, у них была своя античность и своя готика, но где-то в XIV веке они изобрели новый соединительный материал вместо тривиального раствора, который позволил им склеивать каменные блоки намертво. С другой стороны, к промышленному производству металла, позволяющего использовать его в строительстве, они в XIX веке не пришли. Поэтому они стали создавать здания произвольных форм и оболочки произвольной кривизны на основе традиционной техники каменной кладки, развивая, естественно, традиции ордерной архитектуры. И вот в результате Нью-Йорк выглядит приблизительно таким образом.
Эта идея возникла у меня достаточно случайно, просто перед знакомством с творчеством Артура Скижали-Вейса я прочел роман известного фантаста Сергея Лукьяненко «Близится утро», в котором действие как раз и происходит в цивилизации, не знающей промышленного производства металла. Эта цивилизация – не в прошлом относительно нашей, и не в будущем, она не является ни идеалом, ни предостережением – она просто параллельна нашей истории.
Мне показалось, что здесь есть структурное сходство в развитии жанра. Литературная фантастика долгое время развивалась, демонстрируя нам образ будущего, позитивный или негативный. Но сегодняшняя фантастика ушла от этого и постоянно отсылает нас в параллельный мир с неким другим принципом развития. Собственно, это отличие в русском языке получило терминологическое выражение, если старая литература называлась термином «фантастика», то новая называется «фэнтези».
Мне кажется, что работы Артура Скижали-Вейса – это именно архитектурная фэнтези, и этим они отличаются от всего предшествующего корпуса бумажной архитектуры. Но, помимо собственно жанрового открытия, которое он сделал, я нахожу в его идеях и другой интерес. Задача ордерной архитектуры – гармонизация пространства. Строгий классицист скажет, что это накладывает существенные ограничения на сам тип пространства, и, скажем, классическое здание не может быть выше пяти этажей. В этом есть свой резон. Но в работах Скижали-Вейса ордером гармонизуются принципиально иные типы пространств – стоэтажные небоскребы, спирали, оболочки произвольной кривизны. И я бы сказал, что ордер в них существует с парадоксальной степенью достоверности. Я понимаю, что Палладио бы пришел в ужас от того, что колонны изгибаются на шаре, как бигуди. Но я думаю, что Леонардо со своими идеями многоуровневого города отнесся бы к этому иначе.
ДОСЬЕ
Артур Скижали-Вейс
Родился 21.02.1963 в Москве
1986 – окончил МАрхИ
1986-1995 – Моспроект-1, мастерская 11
1995-2002 – «Товарищество театральных архитекторов»
1997 – член Союза московских архитекторов
С 1999 занимается жанром архитектурной фантазии
Выставки:
2002 – Принимал участие в выставке «Стройиндустрия и Архитектура 2002»
2004 – Персональная выставка в Союзе архитекторов (Белая гостиная)
