Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Александр Николаевич Островский
Свои люди – сочтемся!
(Комедия в четырех действиях)
Самсон Силыч Большов , купец.
Аграфена Кондратьевна , его жена.
Олимпиада Самсоновна (Липочка) , их дочь.
Лазарь Елизарыч Подхалюзин , приказчик.
Устинья Наумовна , сваха.
Сысой Псоич Рисположенский , стряпчий.
Фоминишна , ключница
Тишка , мальчик
Действие первое
Гостиная в доме Большова.
Явление первое
Липочка (сидит у окна с книгой) . Какое приятное занятие эти танцы! Ведь уж как хорошо! Что может быть восхитительнее? Приедешь в Собрание али к кому на свадьбу, сидишь, натурально – вся в цветах, разодета, как игрушка али картинка журнальная; вдруг подлетает кавалер: «Удостойте счастия, сударыня!» Ну, видишь: если человек с понятием али армейской какой – возьмешь да и прищуришься, отвечаешь: «Извольте, с удовольствием!» Ах! (с жаром) оча-ро-ва-тельно! Это просто уму непостижимо! (Вздыхает.) Больше всего не люблю я танцевать с студентами да с приказными. То ли дело отличаться с военными! Ах, прелесть! восхищение! И усы, и эполеты, и мундир, а у иных даже шпоры с колокольчиками. Одно убийственно, что сабли нет! И для чего они ее отвязывают? Странно, ей-богу! Сами не понимают, как блеснуть очаровательнее! Ведь посмотрели бы на шпоры, как они звенят, особливо если улан али полковник какой разрисовывает – чудо! Любоваться мило-дорого! Ну, а прицепи-ка он еще саблю: просто ничего не увидишь любопытнее; одного грома лучше музыки наслушаешься. Уж какое же есть сравнение: военный или штатский? Военный – уж это сейчас видно: и ловкость, и все; а штатский что? Так, какой-то неодушевленный! (Молчание.) Удивляюсь, отчего это многие дамы, поджавши ножки, сидят? Формально нет никакой трудности выучиться! Вот уж я, на что совестилась учителя, а в двадцать уроков всё решительно поняла. Отчего это не учиться танцевать! Это одно только суеверие! Вот маменька, бывало, сердится, что учитель все за коленки хватает. Все это от необразования! Что за важность! Он танцмейстер, а не кто-нибудь другой. (Задумывается.) Воображаю я себе: вдруг за меня посватается военный, вдруг у нас парадный сговор: горят везде свечки, ходят официанты в белых перчатках; я, натурально, в тюлевом либо в газовом платье, тут вдруг заиграют вальс. А ну, как я перед ним оконфужусь! Ах, страм какой! Куда тогда деваться-то? Что он подумает? Вот, скажет, дура необразованная! Да нет, как это можно! Однако я вот уж полтора года не танцевала! Попробую-ко теперь на досуге. (Дурно вальсируя.) Раз… два… три… раз… два… три…
Явление второе
Липочка и Аграфена Кондратьевна.
Аграфена Кондратьевна (входя) . Так, так, бесстыдница! Как будто сердце чувствовало: ни свет ни заря, не поемши хлеба Божьего, да уж и за пляску тотчас!
Липочка . Как, маменька? я и чай пила, и ватрушку скушала. Посмотрите-ко, хорошо? Раз… два… три… раз… два…
Аграфена Кондратьевна (преследуя ее) . Так что ж, что ты скушала? Нужно мне очень смотреть, как ты греховодничаешь!.. Говорю тебе, не вертись!
Липочка . Что за грех такой! Нынче все этим развлекаются. Раз… два…
Аграфена Кондратьевна . Лучше об стол лбом стучи, да ногами не озорничай! (Бегает за ней.) Да что ж ты, с чего ж ты взяла не слушаться!
Липочка . Как не слушаться, кто вам сказал! Не мешайте, дайте кончить как надобно! Раз… два… три…
Аграфена Кондратьевна . Долго ль же мне бегать-то за тобой на старости лет! Ух, замучила, варварка! Слышишь, перестань! Отцу пожалуюсь!
Липочка . Сейчас, сейчас, маменька! Последний кружок! Вас на то и Бог создал, чтобы жаловаться. Сами-то вы не очень для меня значительны! Раз… два…
Аграфена Кондратьевна . Как, ты еще пляшешь да еще ругаешься! Сию минуту брось! Тебе ж будет хуже: поймаю за юбку, весь хвост оторву.
Липочка . Ну да рвите на здоровье! Вам же зашивать придется! Вот и будет! (Садится.) Фу… фу… как упаточилась, словно воз везла! Ух! Дайте, маменька, платочка пот обтереть.
Аграфена Кондратьевна . Постой, уж я сама оботру! Ишь уморилась! А ведь и то сказать, будто неволили. Коли уж матери не почитаешь, так стен-то бы посовестилась. Отец, голубчик, через великую силу ноги двигает, а ты тут скачешь, как юла какая!
Липочка . Подите вы с своими советами! Что ж мне делать, по-вашему! Самой, что ли, хворать прикажете? Вот другой манер, кабы я была докторша! Ух! Что это у вас за отвратительные понятия! Ах! какие вы, маменька, ей-богу! Право, мне иногда краснеть приходится от ваших глупостей!
Аграфена Кондратьевна . Каково детище-то ненаглядное! Прошу подумать, как она мать-то честит! Ах ты болтушка бестолковая! Да разве можно такими речами поносить родителей? Да неужто я затем тебя на свет родила, учила да берегла пуще соломинки?
Липочка . Не вы учили – посторонние; полноте, пожалуйста; вы и сами-то, признаться сказать, ничему не воспитаны. Ну, что ж? Родили вы – я была тогда что? ребенок, дитя без понятия, не смыслила обращения. А выросла да посмотрела на светский тон, так и вижу, что я гораздо других образованнее. Что ж мне, потакать вашим глупостям! Как же! Есть оказия.
Аграфена Кондратьевна . Уймись! эй, уймись, бесстыдница! Выведешь ты меня из терпения, прямо к отцу пойду, так в ноги и брякнусь, житья, скажу, нет от дочери, Самсонушко!
Липочка . Да, вам житья нет! Воображаю! А мне есть от вас житье? Зачем вы отказали жениху? Чем не бесподобная партия? Чем не капидон? Что вы нашли в нем легковерного?
Аграфена Кондратьевна . А то и легковерного, что зубоскал! Приехал, ломался, ломался, вертелся, вертелся. Эка невидаль!
Липочка . Да, много вы знаете! Известно, он благородный человек, так и действует по-деликатному. В ихнем кругу всегда так делают. Да как еще вы смеете порочить таких людей, которых вы и понятия не знаете? Он ведь не купчишка какой-нибудь. (Шепчет в сторону .) Душка, милашка!
Аграфена Кондратьевна . Да, хорош душка! Скажите пожалуйста! Жалко, что не отдали тебя за шута за горохового. Ведь ишь ты, блажь-то какая в тебе; ведь это ты назло матери под нос-то шепчешь.
Липочка . Видимый резон, что не хотите моего счастия. Вам с тятенькой только кляузы строить да тиранничать.
Аграфена Кондратьевна . Ну, как ты хочешь, так и думай. Господь тебе судья! А никто так не заботится о своем детище, как материнская утроба! Ты вот тут хохришься да разные глупости выколупываешь, а мы с отцом-то и дённо и нощно заботимся, как бы тебе хорошего человека найти да пристроить тебя поскорее.
Липочка . Да, легко вам разговаривать, а позвольте спросить, каково мне-то?
Аграфена Кондратьевна . Разве мне тебя не жаль, ты думаешь! Да что делать-то! Потерпи малость, уж коли много лет ждала. Ведь нельзя же тебе вдруг жениха найти: скоро-то только кошки мышей ловят.
Липочка . Что мне до ваших кошек! Мне мужа надобно! Что это такое! Страм встречаться с знакомыми; в целой Москве не могли выбрать жениха – всё другим да другим. Кого не заденет за живое: все подруги с мужьями давно, а я словно сирота какая! Отыскался вот один, так и тому отказали. Слышите, найдите мне жениха, беспременно найдите!.. Вперед вам говорю, беспременно сыщите, а то для вас же будет хуже: нарочно, вам назло, по секрету заведу обожателя, с гусаром убегу, да и обвенчаемся потихоньку.
Аграфена Кондратьевна . Что, что, беспутная! Кто вбил в тебя такие скверности? Владыко милосердный! не могу с духом собраться! Ах ты собачий огрызок! Ну, нечего делать! Видно, придется отца позвать.
Липочка . Только и ладите, что отца да отца; бойки вы при нем разговаривать-то, а попробуйте-ка сами!
Аграфена Кондратьевна . Так что же, я дура, по-твоему, что ли? Какие у тебя там гусары, бесстыжий твой нос! Тьфу ты, дьявольское наваждение! Али ты думаешь, что я не властна над тобой приказывать? Говори, бесстыжие твои глаза, с чего у тебя взгляд-то такой завистливый? Что ты, прытче матери хочешь быть? У меня ведь недолго, я и на кухню горшки парить пошлю. Ишь ты! Ишь ты! А!.. Ах, матушки вы мои! Посконный сарафан сошью да вот на голову тебе и надену! С поросятами тебя, вместо родителей-то, посажу!
Липочка . Как же! Позволю я над собой командовать! Вот еще новости!
Аграфена Кондратьевна . Молчи, молчи, таранта Егоровна! Уступи верх матери! Эко семя противное! Словечко пикнешь, так язык ниже пяток пришью. Вот послал Господь утешение! Девчонка хабальная! Мальчишка ты, шельмец, и на уме-то у тебя все не женское! Готова, чай, вот на лошадь по-солдатски вскочить!
Липочка . Вы, я воображаю, приплетете скоро всех буточников. Уж молчали бы лучше, коли не так воспитаны. Все я скверна, а сами-то вы каковы после этого! Что, вам угодно спровадить меня на тот свет прежде времени? извести своими капризами? (Плачет.) Что ж, пожалуй, я уж и так, как муха какая, кашляю! (Плачет.)
Аграфена Кондратьевна (стоит и смотрит на нее). Ну, полно, полно!
Липочка плачет громче и потом рыдает.
Ну, полно ты, полно! Говорят тебе, перестань! Ну, я виновата, перестань только, я виновата.
Липочка плачет.
Липочка ! Липа! Ну, будет! Ну, перестань! (Сквозь слезы.) Ну, не сердись ты на меня (плачет) … бабу глупую… неученую… (Плачут обе вместе.) Ну, прости ты меня… сережки куплю.
Липочка (плача). На что мне сережки ваши, у меня и так полон туалет. А вы купите браслеты с изумрудами.
Аграфена Кондратьевна . Куплю, куплю, только ты плакать-то перестань!
Липочка (сквозь слезы). Тогда и перестану, как замуж выду. (Плачет.)
Аграфена Кондратьевна . Выдешь, выдешь, голубчик ты мой! Ну, поцелуй меня! (Целуются.) Ну, Христос с тобой! Ну, дай я тебе слезки оботру! (Обтирает.) Вот нынче хотела Устинья Наумовна прийти, мы и потолкуем.
Явление третье
Те же и Фоминишна.
Фоминишна . Угадайте-ко, матушка Аграфена Кондратьевна, кто к нам изволит жаловать?
Аграфена Кондратьевна . Не умею сказать. Да что я тебе, бабка-угадка, что ли, Фоминишна?
Липочка . Отчего ж ты у меня не спросишь? что я, глупее, что ли, вас с маменькой?
Фоминишна . Уж и не знаю, как сказать; на словах-то ты у нас больно прытка, а на деле-то вот и нет тебя. Просила, просила, не токмо чтобы что такое, подари хоть платок, валяются у тебя вороха два без призрения, так все нет, все чужим да чужим.
Аграфена Кондратьевна . Вот уж этого, Фоминишна, я до скончания не разберу.
Липочка . Ишь она! Знать, пивца хлебнула после завтрака, налепила тут чудеса в решете.
Фоминишна . Вестимо так; что смеяться-то? Каково скончание, Аграфена Кондратьевна, бывает и начало хуже конца.
Аграфена Кондратьевна . С тобой не разъедешься! Ты коли уж начнешь толковать, так только ушами хлопай. Кто ж такой там пришел-то?
Липочка . Мужчина али женщина?
Фоминишна . У тебя все мужчины в глазах-то прыгают. Да где ж это таки видано, что мужчина ходит в чепчике? Вдовье дело – как следует назвать?
Липочка . Натурально, незамужняя, вдова.
Фоминишна . Стало быть, моя правда? и выходит, что женщина!
Липочка . Эка бестолковая! Да кто женщина-то?
Фоминишна . То-то вот, умна, да не догадлива: некому другому и быть, как не Устинье Наумовне.
Липочка . Ах, маменька, как это кстати!
Аграфена Кондратьевна . Где ж она до сих пор? Веди ее скорей, Фоминишна!
Фоминишна . Сама в секунту явится: остановилась на дворе, с дворником бранится: не скоро калитку отпер.
Явление четвертое
Те же и Устинья Haумовна.
Устинья Наумовна (входя). Уф, фа, фа! Что это у вас, серебряные, лестница-то какая крутая: лезешь, лезешь, насилу вползешь.
Липочка . Ах, да вот и она! Здравствуй, Устинья Наумовна!
Устинья Наумовна . Не больно спеши! Есть и постарше тебя. Вот с маменькой-то покалякаем прежде. (Целуясь.) Здравствуй, Аграфена Кондратьевна! Как встала, ночевала, все ли жива, бралиянтовая?
Аграфена Кондратьевна . Слава Создателю! Живу – хлеб жую; целое утро вот с дочкой балясничала.
Устинья Наумовна . Чай, об нарядах все. (Целуясь с Липочкой.) Вот и до тебя очередь дошла. Что это ты словно потолстела, изумрудная?.. Пошли, Творец! Чего ж лучше, как не красотой цвести!
Фоминишна . Тьфу ты, греховодница! Еще сглазишь, пожалуй.
Липочка . Ах, какой вздор! Это тебе так показалось, Устинья Наумовна. Я все хирею: то колики, то сердце бьется, как маятник; все как словно тебя подманивает али плывешь по морю, так вот и рябит меланхолия в глазах.
Устинья Наумовна (Фоминишне). Ну, и с тобой, божья старушка, поцелуемся уж кстати. Правда, на дворе ведь здоровались, серебряная, стало быть и губы трепать нечего.
Фоминишна . Как знаешь. Известно, мы не хозяева, лыком шитая мелкота; а и в нас тоже душа, а не пар!
Аграфена Кондратьевна (садясь). Садись, садись, Устинья Наумовна, что как пушка на колесах стоишь! Поди-ко, вели нам, Фоминишна, самоварчик согреть.
Устинья Наумовна . Пила, пила, жемчужная; провалиться на месте, пила, и забежала-то так, на минуточку.
Аграфена Кондратьевна . Что ж ты, Фоминишна, проклажаешься? Беги, мать моя, проворнее.
Липочка . Позвольте, маменька, я поскорей сбегаю; видите, какая она неповоротливая.
Фоминишна . Уж не финти, где не спрашивают! А я, матушка Аграфена Кондратьевна, вот что думаю, не пригожее ли будет подать бальсанцу с селедочкой.
Аграфена Кондратьевна . Ну, бальсан бальсаном, а самовар самоваром. Аль тебе жалко чужого добра? Да, как поспеет, вели сюда принести.
Фоминишна . Как же уж! Слушаю! (Уходит.)
Явление пятое
Те же, без Фоминишны.
Аграфена Кондратьевна . Ну что, новенького нет ли чего, Устинья Наумовна? Ишь у меня девка-то стосковалась совсем.
Липочка . И в самом деле, Устинья Наумовна, ты ходишь, ходишь, а толку нет никакого.
Устинья Наумовна . Да ишь ты, с вами не скоро сообразишь, бралиянтовые. Тятенька-то твой ладит за богатого: мне, говорит, хотя Федот от проходных ворот, лишь бы денежки водились, да приданого поменьше ломил. Маменька-то вот, Аграфена Кондратьевна, тоже норовит в свое удовольствие: подавай ты ей беспременно купца, да чтобы был жалованный, да лошадей бы хороших держал, да и лоб-то крестил бы по-старинному. У тебя тоже свое на уме. Как на вас угодишь?
Явление шестое
Те же и Фоминишна, входит, ставит на стол водку с закуской.
Липочка . Не пойду я за купца, ни за что не пойду! Затем разве я так воспитана: училась и по-французски, и на фортопьянах, и танцевать! Нет, нет! где хочешь возьми, а достань благородного.
Аграфена Кондратьевна . Вот ты и толкуй с ней.
Фоминишна . Да что тебе дались эти благородные? Что в них за особенный скус? Голый на голом, да и христианства-то никакого нет: ни в баню не ходит, ни пирогов по праздникам не печет; а ведь хошь и замужем будешь, а надоест тебе соус-то с подливкой.
Липочка . Ты, Фоминишна, родилась между мужиков и ноги протянешь мужичкой. Что мне в твоем купце! Какой он может иметь вес? Где у него амбиция? Мочалка-то его, что ли, мне нужна?
Фоминишна . Не мочалка, а Божий волос, сударыня, так-то-сь!
Аграфена Кондратьевна . Ведь и тятенька твой не оболваненный какой, и борода-то тоже не обшарканная, да целуешь же ты его как-нибудь.
Липочка . Одно дело тятенька, а другое дело – муж. Да что вы пристали, маменька? Уж сказала, что не пойду за купца, так и не пойду! Лучше умру сейчас, до конца всю жизнь выплачу: слез недостанет, перцу наемся.
Фоминишна . Никак ты плакать сбираешься? И думать не моги! И тебе как в охоту дразнить, Аграфена Кондратьевна!
Аграфена Кондратьевна . А кто ее дразнит? Сама привередничает.
Устинья Наумовна . Пожалуй, уж коли тебе такой апекит, найдем тебе и благородного. Какого тебе: посолидней али поподжаристей?
Липочка . Ничего и потолще, был бы собою не мал. Конечно, лучше уж рослого, чем какого-нибудь мухортика. И пуще всего, Устинья Наумовна, чтоб не курносого, беспременно чтобы был бы брюнет; ну, понятное дело, чтоб и одет был по-журнальному. (Смотрит в зеркало.) Ах, Господи! а сама-то я нынче вся, как веник, растрепана.
Устинья Наумовна . А есть у меня теперь жених, вот точно такой, как ты, бралиянтовая, расписываешь: и благородный, и рослый, и брюле.
Липочка . Ах, Устинья Наумовна! Совсем не брюле, а брюнет.
Устинья Наумовна . Да, очень мне нужно на старости лет язык-то ломать по-твоему! как сказалось, так и живет. И крестьяне есть, и орген на шее; ты вот поди оденься, а мы с маменькой-то потолкуем об этом деле.
Липочка . Ах, голубушка, Устинья Наумовна, зайди ужо ко мне в комнату: мне нужно поговорить с тобой. Пойдем, Фоминишна.
Фоминишна . Ох, уж ты мне, егоза!
Уходят.
Явление седьмое
Аграфена Кондратьевна и Устинья Наумовна.
Аграфена Кондратьевна . Не выпить ли нам перед чаем-то бальсанцу, Устинья Наумовна?
Устинья Наумовна . Можно, бралиянтовая, можно.
Аграфена Кондратьевна (наливает). Кушай-ко на здоровье!
Устинья Наумовна . Да ты бы сама-то прежде, яхонтовая. (Пьет.)
Аграфена Кондратьевна . Еще поспею!
Устинья Наумовна . Уах! фу! Где это вы берете зелье этакое?
Аграфена Кондратьевна . Из винной конторы. (Пьет.)
Устинья Наумовна . Ведрами, чай?
Аграфена Кондратьевна . Ведрами. Что уж по малости-то, напасешься ль? У нас ведь расход большой.
Устинья Наумовна . Что говорить, матушка, что говорить! Ну, уж хлопотала, хлопотала я для тебя, Аграфена Кондратьевна, гранила, гранила мостовую-то, да уж и выкопала жениха: ахнете, бралиянтовые, да и только!
Аграфена Кондратьевна . Насилу-то умное словцо вымолвила.
Устинья Наумовна . Благородного происхождения и значительный человек; такой вельможа, что вы и во сне не видывали.
Аграфена Кондратьевна . Видно, уж попросить у Самсона Силыча тебе парочку арабчиков .
Устинья Наумовна . Ничего, жемчужная, возьму. И крестьяне есть, и орген на шее, а умен как, просто тебе истукан золотой!
Аграфена Кондратьевна . Ты бы, Устинья Наумовна, вперед доложила, что за дочерью-то у нас не горы, мол, золотые.
Устинья Наумовна . Да у него своих девать некуды.
Аграфена Кондратьевна . Хорошо бы это, уж и больно хорошо; только вот что, Устинья Наумовна: сама ты, мать, посуди, что я буду с благородным-то зятем делать? Я и слова-то сказать с ним не умею, словно в лесу.
Устинья Наумовна . Оно точно, жемчужная, дико сначала-то, ну а потом привыкнешь, обойдетесь как-нибудь. Да вот с Самсон Силычем надо потолковать, может, он его и знает, этого человека-то.
Явление восьмое
Те же и Рисположенский.
Рисположенский (входя). А я к вам, матушка Аграфена Кондратьевна. Толконулся было к Самсону Силычу, да занят, вижу; так я думаю: зайду, мол, я к Аграфене Кондратьевне. Что это, водочка у вас? Я, Аграфена Кондратьевна, рюмочку выпью. (Пьет.)
Аграфена Кондратьевна . Кушай, батюшко, на здоровье! Садиться милости просим: как живете-можете?
Рисположенский . Какое уж наше житье! Так, небо коптим, Аграфена Кондратьевна! Сами знаете: семейство большое, делишки маленькие. А не ропщу; роптать грех, Аграфена Кондратьевна.
Аграфена Кондратьевна . Уж это, батюшка, последнее дело.
Рисположенский . Кто ропчет, значит, тот Богу противится, Аграфена Кондратьевна. Вот какая была история…
Аграфена Кондратьевна . Как тебя звать-то, батюшко? Я все позабываю.
Рисположенский . Сысой Псоич, матушка Аграфена Кондратьевна.
Устинья Наумовна . Как же это так: Псович, серебряный? По-каковски же это?
Рисположенский . Не умею вам сказать доподлинно; отца звали Псой – ну, стало быть, я Псоич и выхожу.
Устинья Наумовна . А Псович, так Псович! Что ж, это ничего! и хуже бывает, бралиянтовый.
Аграфена Кондратьевна . Так какую же ты, Сысой Псович, историю-то хотел рассказать?
Рисположенский . Так вот, матушка Аграфена Кондратьевна, была история: не то чтобы притча али сказка какая, а истинное происшествие. Я, Аграфена Кондратьевна, рюмочку выпью. (Пьет.)
Аграфена Кондратьевна . Кушай, батюшко, кушай.
Рисположенский (садится). Жил старец, маститый старец… Вот уж я, матушка, забыл где, а только в стороне такой… необитаемой. Было у него, сударыня ты моя, двенадцать дочерей – мал мала меньше. Сам работать не в силах, жена тоже старуха старая, дети еще малые, а пить-есть надобно. Что было добра, под старость все прожили, поить, кормить некому! Куда деться с малыми ребятами? Вот он так думать, эдак думать – нет, сударыня ты моя, ничего уж тут не придумаешь. «Пойду, говорит, я на распутие: не будет ли чего от доброхотных дателей». День сидит – Бог подаст, другой сидит – Бог подаст; вот он, матушка, и возроптал.
Аграфена Кондратьевна . А батюшки!
Рисположенский . Господи, говорит, не мздоимец я, не лихоимец я… лучше, говорит, на себя руки наложить.
Аграфена Кондратьевна . Ах, батюшка мой!
Рисположенский . И бысть ему, сударыня ты моя, сон в нощи…
Входит Большов.
Явление девятое
Те же и Большов.
Большов . А! и ты, барин, здесь! Что это ты тут проповедуешь?
Рисположенский (кланяется). Всё ли здоровы, Самсон Силыч?
Устинья Наумовна . Что это ты, яхонтовый, похудел словно? Аль увечье какое напало?
Большов (садясь). Простудился, должно быть, либо геморрой, что ли, расходился…
Аграфена Кондратьевна . Ну, так, Сысой Псович, что ж ему дальше-то было?
Рисположенский . После, Аграфена Кондратьевна, после доскажу, на свободе как-нибудь забегу в сумеречки и расскажу.
Большов . Что это ты, али за святость взялся! Ха, ха, ха! Пора очувствоваться!
Аграфена Кондратьевна . Ну, уж ты начнешь! Не дашь по душе потолковать.
Большов . По душе!.. Ха, ха, ха!.. А ты спроси-ко, как у него из суда дело пропало; вот эту историю-то он тебе лучше расскажет.
Рисположенский . Ан нет же, и не пропало! Вот и неправда, Самсон Силыч!
Большов . А за что ж тебя оттудова выгнали?
Рисположенский . А вот за что, матушка Аграфена Кондратьевна. Взял я одно дело из суда домой, да дорогой-то с товарищем и завернули, человек слаб, ну, понимаете… с позволенья сказать, хошь бы в погребок… там я его оставил, да хмельной-то, должно быть, и забыл. Что ж, со всяким может случиться. Потом, сударыня моя, в суде и хватились этого дела-то: искали, искали, я и на дом-то ездил два раза с экзекутором – нет как нет! Хотели меня суду предать, а тут я и вспомнил, что, должно быть, мол, я его в погребке забыл. Поехали с экзекутором – оно там и есть.
Аграфена Кондратьевна . Что ж! Не токмо что с пьющим, и с непьющим бывает. Что ж за беда такая!
Большов . Как же тебя в Камчатку не сослали?
Рисположенский . Уж и в Камчатку! А за что, позвольте вас спросить, за что в Камчатку-то сослать?
Большов . За что! За безобразие! Так неужели ж вам потакать? Эдак вы с кругу сопьетесь.
Рисположенский . Ан вот простили. Вот, матушка Аграфена Кондратьевна, хотели меня суду предать за это за самое. Я сейчас к генералу к нашему, бух ему в ноги! Ваше, говорю, превосходительство! Не погубите! Жена, говорю, дети маленькие! Ну, говорит, Бог с тобой, лежачего не бьют, подавай, говорит, в отставку, чтоб я и не видал тебя здесь. Так и простил. Что ж! Дай Бог ему здоровья! Он меня и теперь не забывает; иногда забежишь к нему на празднике: что, говорит, ты Сысой Псоич? С праздником, мол, ваше превосходительство, поздравить пришел. Вот, к Троице ходил недавно, просвирку ему принес. Я, Аграфена Кондратьевна, рюмочку выпью. (Пьет.)
Аграфена Кондратьевна . Кушай, батюшко, на здоровье! А мы с тобой, Устинья Наумовна, пойдем-ко, чай, уж самовар готов; да покажу я тебе, есть у нас кой-что из приданого новенького.
Устинья Наумовна . У вас, чай, и так вороха наготовлены, бралиянтовая.
Аграфена Кондратьевна . Что делать-то! Материи новые вышли, а нам будто не стать за них деньги платить.
Устинья Наумовна . Что говорить, жемчужная! Свой магазин, все равно, что в саду растет.
». 1850. № 6.
«Свои люди - сочтёмся» (первоначальные названия «Несостоятельный должник », «Банкрот » и «Банкрут, или Свои люди - сочтёмся ») - комедия в четырёх действиях Александра Островского 1849 года .
Первое публичное чтение пьесы состоялось 3 декабря 1849 года в доме Михаила Погодина , где среди присутствовавших находился Николай Гоголь . После публикации в журнале «Москвитянин » в 1850 году пьеса имела огромный успех у читателей. Знаменитые русские писатели также отреагировали на публикацию. Иван Гончаров указывал на знание «автором русского языка и сердца русского человека» и на «искусное введение в комедию драматического элемента». Лев Толстой писал: «Вся комедия - чудо… Островский не шутя гениальный драматический писатель».
Однако пьеса получила отрицательный отзыв цензора М. А. Гедеонова , написавшего: «Все действующие лица: купец, его дочь, стряпчий, приказчик и сваха, отъявленные мерзавцы. Разговоры грязны, вся пьеса обидна для русского купечества» . Постановка была запрещена по указанию Николая I со словами «… напрасно печатано, играть же запретить…» За автором был установлен полицейский надзор, снятый в 1855 году. Пьеса была официально разрешена к постановке в сокращённом виде в декабре 1860 года. Спектакль прошёл в Александринском театре в Петербурге 16 января 1861 года. Впервые в первоначальной редакции пьеса была поставлена 30 апреля 1881 года в частном театре Анны Алексеевны Бренко «Близ памятника Пушкину» в Москве.
Купеческая дочь на выданье, Олимпиада Самсоновна (Липочка) Большова, сидит одна у окна с книжкой и, рассуждая, «какое приятное занятие эти танцы», начинает вальсировать: она уже полтора года не танцевала и боится, если что, «оконфузиться». Танцует плохо. Входит мать, Аграфена Кондратьевна. Мать и дочь скандалят. Дочь требует найти ей жениха.
Среди последующих постановок в Малом театр - 1869 (Большов - П. Садовский), 1892 (Большов - К. Рыбаков , Липочка - Уманец-Райская , Подхалюзин - М. Садовский , Устинья Наумовна - Садовская , Рисположенский - Макшеев , Правдин), 1896, 1904.
У купца подрастает дочка, Олимпиада Большакова. Липочка сидит в одиночестве с книжкой и размышляет о том, как ей нравится танцевать. Липочка не удерживается и начинает вальсировать, так как уже больше года уже не танцевали, о очень переживает за то, что может опозориться. Она понимает, что танцы ей даются с трудом. В комнату приходит матушка Аграфена. И начинает причитать, что дочка так рано, еще не поев и не умывшись, танцует.
Олимпиада и Аграфена ссорятся. Мать ругает дочь за то, что все ее подруги уже замужем, а она все в девках сидит. Липочка требует от родителей найти ей жениха. Олимпиада плачет. К родителям приходит сваха Наумова Устинья. Олимпиада мечтает о муже благородных кровей, причем, что бы он лоб крестил по старообрядчески. В гости заходит Рисположенский, он работал в суде, но по причине пьянки, его оттуда выгнали. Вся семья над ним подшучивает. Но отцу этого семейства он очень важен, он размышляет над тем, что бы объявить себя несостоятельным должником. (Кстати первое название, которое Островский хотел дать данному произведенью – «Банкрот»).
Дамы покидают помещение, а мужчины семействаначинают обсуждать возможный брак более углубленным образом. Стряпичий предлагает все имущество записать на Лазаря Подхалюзина. Подхалюзин заходит в дом и рассказывает купцам о надувательстве покупателей. Большов начинает читать газету. В столице происходят ряд банкротств, причем как сообщает пресса, все они намеренные, так как каждый из них не желает платить долги. Он считает, что все они в сговоре, так как их даже пересчитать не представляется возможным. Хозяин дома размышляет о том, правильно ли он выбрал претендента, она переписку имущества. Господин Подхолюзин посылает мальчика Тишу за ягодой рябиновкой для Сысой Псоича, так как у них для него есть дело. Он случайно начинает размышлять вслух, о том что он очень беден и от того что он попользуется чем то лишним, своей вины там не будет, так как и без него тут против закона идут.
Влюбленный в Олимпиаду Лазарь начинает строить планы на жизнь, в которые он включает женитьбу в ней, и находит в данном размышление много радости. Он угощает стряпчего, и задает вопрос, сколько ему обещано за механику, причем он сам дает обещание, что даст ему вдвое больше. Свахе он также обещает подобную сумму и шубу из соболя в добавок, за то чтобы она смогла уговорить мужа не выдавать дочку Липочку за благородного жениха, и чтобы сказала она ему, что господин разорен. Большов добирается до дома, в котором царит настоящая паника, всем кажется, что он пьян.
Господин Лазарь заводит разговор о свадьбе, причем делает это не сразу, а только после того, как понимает, что более красивой невесты ему не найти. Он начинает показывать скромность, объясняя все тем, что он не вышел красавчиком, и Олимпиаде он будет не по душе. Но в интересах Большакова выказать большую честь будущему зятю, нежели приказчему.
Весь дом занят приготовлениями к сватовству. У барина весьма праздничное настроение. На пороге появляется барыня и сообщает весьма неприятную новость «Жених закапризничал». Барин, сообщает, что если этот жених настолько глуп, что не понимает, какой шанс ему выпадает в жизни, то его проблем в этом не, а на Олимпиаду женихов достаточно. К этой дискутирующей кампании, подключаются Рисположенский с Лазарем и Фоминишна.
Хозяин дома, в весьма в торжественной обстановке, сообщает, что женихом Липочки будет Лазарь. Олимпиаде данное решение не по душе и она начинает скандалить. Отец как хозяин ставит дочь на место. Лазарь пытается найти защитника со стороны матери, объясняя, что ей необходим зять, который бы уважал семью жены и помогал им в старости. Лазарь и Олимпиада остаются на едине. Он объясняет разозлившейся невесте, что его отец теперь банкрот, так как все имущество он переписал на него. Липочка в недоумении, она не понимает зачем отец обанкротил сам себя.
Олимпиада не видит другого разумного выхода, кроме как согласиться с Лазарем. И принимает предложение стать его женой с условием того, что их жизнь будет полностью изолирована от родителей. Сватовство состоялось, вся семья торжествует. Барин начинает распределять приданное, а так как лавки и дом он уже переписал, то ему остается еще добавить лишь наличные.
Единственное желание Большакова состоит в том, чтобы их с барыней не забывали и обеспечивали их до смерти. Мать жениха опрокидывает фужер вина за воротник стряпчему. Начинается последнее действие пьесы. Дом Подхолюзиных крайне недурно обставлен мебелью. Липочка Самсонова сидит у окошка в красивой позе, у нее прекрасная блузка из шелка и красивая шапочка. Господин Подхолюзин модничает перед зеркалом.
Олимпиада желает приобрести тысячную коляску. Лазарь соглашается. Липочка награждает Лазаря комплиментом на французском языке. Лазарю это очень нравится. Мама Липочки приходит за деньгами на содержание ее и мужа. Но как только она обращается за обещанными деньгами, Лазарь дает от ворот поворот. Мать уходит со ста рублями вместо тысячи, и некачественным платьем вместо салопа из соболя.
Господин Большов начинает серьезно жаловаться на свое здоровье, которое у него всегда было слабое. Он пытается договориться с кредиторами, о том, что оплатит долг но в меньшем объеме(за каждый рубль долга, даст в четыре раза меньше). Кредиторы соглашаются по тому, как это выгоднее чем посадить его в тюрьму и содержать его на свои средства. Но так как деньги теперь все у Подхолюзина, то решать придется ему, а он может только надеяться что, тот сдержит обещание.
Лазарь отказывает, да и дочь Большакова поддерживает мужа, так как не желает жить в бедноте. И в последующем более десяти копеек давать не собираются. Большаков понимает, что теперь единственная дорога в ссылку Сибирскую. Подхолюзин запрягает лошадей, что бы осудить еще раз все с кредиторами. Рисположенскеий, настаивает на выплате долга. Он громко ругается на Подхолюзина с обвинениями в мошенничестве в отношении своего тестя. Но Подхолюзин отвечает, что он ничего Большакову не обещал. И то, что все это тестю приснилось. Липочка и он собираются открыть магазин, в котором как обещают никогда даже копейки лишней не возьмут.
Краткий пересказ "Свои люди, сочтемся" в сокращении подготовил Олег Ников для читательского дневника.
Пьеса «Свои люди - сочтемся» была отнесена А.Н. Островским к жанру комедии, однако и современники, и критики более поздних периодов считали рассказанную драматургом историю скорее трагической. Да и судьба самого произведения не была простой: его запретили к постановке на сцене, а самого автора даже взяли под наблюдение. Однако читка пьесы все же состоялась – она прошла в доме русского историка Михаила Погодина. А вот ждать встречи со зрителем ей пришлось еще 11 лет – и то постановка была значительно урезана по сравнению с оригиналом.
В основу пьесы Островского «Свои люди - сочтемся» положен конфликт отцов и детей. Старшее поколение вызывает скорее симпатию, поскольку купец Самсон Силыч Большов идет на обман хотя бы ради будущего своей дочери и полностью доверяется ей и ее жениху, а вот Лазарь и Липочка обманывают ради собственной выгоды, не стесняясь предавать самого близкого человека. Таким образом, в произведении тесно сплетаются социальный и семейно-бытовой конфликты, что позволяет ярче показать характеры героев.
«Свои люди - сочтемся» читать стоит до конца или скачать полностью, чтобы увидеть превращение комедии в трагедию. Зритель может наблюдать прозрение обманутого обманщика Большова, посаженного в долговую тюрьму из-за жадности и эгоизма его любимой дочери. Мораль в исполнении Островского выглядит достаточно жестокой, а младшее поколение купцов – еще более неприглядным, чем старое. Ведь если Самсон Силыч верил хотя бы в родственные связи, то молодежь верит только в толстую мошну. Доподлинно неизвестно, сталкивался ли драматург с подобными ситуациями на практике в то время, когда работал в Московском коммерческом суде, но максимальная реалистичность пьесы, которая стала возможна благодаря его юридическому опыту, делает происходящее еще более пронзительным.
Александр Николаевич Островский. Свои люди – сочтемся
Большов Самсон Силыч , Купец
Аграфена Кондратьевна , его жена
Липочка , их дочь
Подхалюзин , Приказчик
Устинья Наумовна , Сваха
Фоминишна , Ключница
Рисположенский Сысой Псоич , стряпчий
Тишка , мальчик
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Гостиная в доме Большова.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Липочка (сидит у окна с книгой). Какое приятное занятие эти танцы! Ведь уж как хорошо! Что может быть восхитительнее? Приедешь в Собранье али к кому на свадьбу, сидишь, натурально,- вся в цветах, разодета, как игрушка али картинка журнальная,- вдруг подлетает кавалер: «Удостойте счастия, сударыня!» Ну, видишь: если человек с понятием али армейской какой – возьмешь да и прищуришься, отвечаешь: «Извольте, с удовольствием!» Ах! (с жаром) оча-ро-ва-тель-но! Это просто уму непостижимо! (Вздыхает.) Больше всего не люблю я танцевать с студентами да с приказными. То ли дело отличаться с военными! Ах, прелесть! восхищение! И усы, и эполеты, и мундир, а у иных даже шпоры с колокольчиками. Одно убийственно, что сабли нет! И для чего они ее отвязывают? Странно, ей-богу! Сами не понимают, как блеснуть очаровательнее! Ведь посмотрели бы на шпоры, как они звенят, особливо, если улан али полковник какой разрисовывает – чудо! Любоваться – мило-дорого! Ну, а прицепи-ко он еще саблю: просто ничего не увидишь любопытнее, одного грома лучше музыки наслушаешься. Уж какое же есть сравнение: военный или штатский? Военный – уж это сейчас видно: и ловкость, и все, а штатский что? Так какой-то неодушевленный! (Молчание.) Удивляюсь, отчего это многие дамы, поджавши ножки, сидят? Формально нет никакой трудности выучиться! Вот уж я на что совестилась учителя, а в двадцать уроков все решительно поняла. Отчего это не учиться танцевать! Это одно толькое суеверие! Вот маменька, бывало, сердится, что учитель все за коленки хватает. Все это от необразования! Что за важность! Он танцмейстер, а не кто-нибудь другой. (Задумывается.) Воображаю я себе: вдруг за меня посватается военный, вдруг у нас парадный сговор: горят везде свечки, ходят официанты в белых перчатках; я, натурально, в тюлевом либо в газовом платье, тут вдруг заиграют вальс. А ну как я перед ним оконфужусь! Ах, страм какой! Куда тогда деваться-то? Что он подумает? Вот, скажет, дура необразованная! Да нет, как это можно! Однако я вот уж полтора года не танцевала! Попробую-ко теперь на досуге. (Дурно вальсируя.) Раз… два… три… раз… два… три…
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Липочка и Аграфена Кондратьевна.
Аграфена Кондратьевна (входя). Так, так, бесстыдница! Как будто сердце чувствовало: ни свет ни заря, не поемши хлеба божьего, да уж и за пляску тотчас!
Липочка Как, маменька, я и чай пила, и ватрушку скушала. Посмотрите-ка, хорошо? Раз, два, три… раз… два…
Аграфена Кондратьевна (преследуя ее). Так что ж, что ты скушала? Нужно мне очень смотреть, как ты греховодничаешь!… Говорю тебе, не вертись!…
Липочка Что за грех такой! Нынче все этим развлекаются.- Раз… два…
Аграфена Кондратьевна Лучше об стол лбом стучи, да ногами не озорничай! (Бегает за ней.) - Да что ж ты, с чего ж ты взяла не слушаться!
Липочка . Как не слушаться, кто вам сказал! Не мешайте, дайте кончить, как надобно! Раз… два… три…
Аграфена Кондратьевна . Долго ль же мне бегать-то за тобой на старости лет! Ух, замучила, варварка! Слышишь, перестань! Отцу пожалуюсь!
Липочка . Сейчас, сейчас, маменька! Последний кружок! Вас на то и бог создал, чтоб жаловаться. Сами-то вы не очень для меня значительны! Раз, два…
Аграфена Кондратьевна . Как! ты еще пляшешь, да еще ругаешься! Сию минуту брось! Тебе ж будет хуже: поймаю за юбку, весь хвост оторву.
Липочка . Ну, да рвите на здоровье! Вам же зашивать придется! Вот и будет! (Садится.) Фу… фу… как упаточилась, словно воз везла! Ух! Дайте, маменька, платочка пот обтереть.
Аграфена Кондратьевна . Постой, уж я сама оботру! Ишь, уморилась! А ведь и то сказать, будто неволили. Коли уж матери не почитаешь, так стен-то бы посовестилась! Отец, голубчик, через великую силу ноги двигает, а ты тут скачешь, как юла какая!
Липочка Подите вы с своими советами! Что ж мне делать, по-вашему! Самой, что ли, хворать прикажете? Вот другой манер, кабы я была докторша! Ух! Что это у вас за отвратительные понятия! Ах! какие вы, маменька, ей-богу! Право, мне иногда краснеть приходится от ваших глупостей!
Аграфена Кондратьевна Каково детище-то ненаглядное! Прошу подумать, как она мать-то честит! Ах ты, болтушка бестолковая! Да разве можно такими речами поносить родителей? Да неужто я затем тебя на свет родила, учила да берегла пуще соломинки?
Липочка. Не вы учили – посторонние; полноте, пожалуйста; вы и сами-то, признаться сказать, ничему не воспитаны. Ну, что ж? Родили вы – я была тогда что? Ребенок, дитя без понятия, не смыслила обращения. А выросла да посмотрела на светский тон, так и вижу, что я гораздо других образованнее. Что ж мне, потакать вашим глупостям! Как же! Есть оказия.
Аграфена Кондратьевна . Уймись, эй, уймись, бесстыдница! Выведешь ты меня из терпения, прямо к отцу пойду, так в ноги и брякнусь, житья, скажу, нет от дочери, Самсонушко!
Липочка . Да, вам житья нет! Воображаю.- А мне есть от вас житье? Зачем вы отказали жениху? Чем не бесподобная партия? Чем не капидон? Что вы нашли в нем легковерного?
Аграфена Кондратьевна . А то и легковерного, что зубоскал! Приехал, ломался, ломался, вертелся, вертелся. Эка невидаль!
Липочка . Да, много вы знаете! Известно, он благородный человек, так и действует по-деликатному. В ихнем кругу всегда так делают.- Да как еще вы смеете порочить таких людей, которых вы и понятия не знаете? Он ведь не купчишка какой-нибудь. (Шепчет в сторону.) Душка, милашка!
Аграфена Кондратьевна . Да, хорош душка! Скажите, пожалуйста! Жалко, что не отдали тебя за шута за горохового. Ведь ишь ты, блажь-то какая в тебе; ведь это ты назло матери под нос-то шепчешь.
Липочка . Видимый резон, что не хотите моего счастия. Вам с тятенькой только кляузы строить да тиранничать.
Аграфена Кондратьевна . Ну, как ты хочешь, там думай. Господь тебе судья! А никто так не заботится о своем детище, как материнская утроба! Ты вот тут хохришься да разные глупости выколупываешь, а мы с отцом-то денно и нощно заботимся, как бы тебе хорошего человека найти да пристроить тебя поскорее.
Липочка . Да, легко вам разговаривать, а позвольте спросить, каково мне-то?
Аграфена Кондратьевна . Разве мне тебя не жаль, ты думаешь? Да что делать-то! Потерпи малость, уж коли много лет ждала. Ведь нельзя же тебе вдруг жениха найти; скоро-то только кошки мышей ловят.
Липочка . Что мне до ваших кошек! Мне мужа надобно! Что это такое! Срам встречаться с знакомыми, в целой Москве не могли выбрать жениха – все другим да другим. Кого не заденет за живое: все подруги с мужьями давно, а я словно сирота какая! Отыскался вот один, так и тому отказали. Слышите, найдите мне жениха, беспременно найдите!… Вперед вам говорю, беспременно сыщите, а то для вас же будет хуже: нарочно, вам назло, по секрету заведу обожателя, с гусаром убегу, да и обвенчаемся потихоньку.
Аграфена Кондратьевна . Что, что, беспутная! Кто вбил в тебя такие скверности! Владыко милосердый, не могу с духом собраться… Ах ты, собачий огрызок! Ну, нечего делать! Видно, придется отца позвать.
